Шесть месяцев

— Я подожду шесть месяцев, — произносит Акутагава, но в его голосе не чувствуется уже ставшей обыденностью ненависть к тигру. Ацуши быстро справляется со своим удивлением, но Рюноске, успевший заметить, какое впечатление произвел он своими словами на альфу, приподнимает уголок губ в насмешке. — Через шесть месяцев я убью тебя, — продолжает Акутагава непринужденно, наблюдая за реакцией тигра. И Ацуши совершенно неожиданно вспоминает, что беременность у омег тоже длится шесть месяцев. Тигр внутри ревниво порыкивает. Сама мысль о беременном Акутагаве вызывает дикий смех, плавно переходящий в истерический, выходящий наружу нервными смешками. — Что смешного? — кажется, во второй раз за день произносит омега крайне раздраженно, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не вызвать Расемон и не заколоть бессовестно ржущего напарника. — Кто отец? — спрашивает Ацуши прежде, чем мысль успевает сформироваться. Зрачки у Акутагавы расширяются, но это едва заметно на фоне темной, почти черной радужки. Чуть меньше полминуты звенящей тишины, за время которой Накаджима трижды проклял себя за произнесенную фразу, а Акутагава — переварить сказанное, и ее разрывает смех Рюноске — хриплый, низкий, вырывающийся клочками наряду с кашлем. Не успел Ацуши забеспокоиться, а не случился ли у его омежки припадок, как смех напарника прекратился, так же резко, как и начался. — Придурок, — беззлобно бросил омега, разворачиваясь к напарнику спиной. — Будь готов. И ушел. А Ацуши продолжал лелеять мысль о том, чтобы месяца через два нагрянуть к Акутагаве и проверить свою безумную версию о таинственных шести месяцах.