Библиотечные сказки.

В которой мы знакомимся с братьями и сородичами упомянутого эльфа, а так же некоторыми другими его проблемами. А еще эльфийской магией, духом противоречия и действием печенек совести.

Хорошо тому живется, кто придурок и пижон – Там, где умные не ходят, мы как раз и пробежим! (Annecat "Изерлонская хулиганская")

Посвящается-посвящается, куда ж оно денется...       В первый раз Элрик позвал его от скуки. Был поздний вечер, бывший император Мелнибонэ пытался переосмыслить свою жизнь, находясь в расстроенных чувствах – чем только не займешься от скуки, лишь бы не работать! Нужно было прибраться, придумать загадки и вырезать гирлянды к этому дурацкому празднику – и герой рассчитывал, что эльф поможет ему если не с уборкой, то хотя бы с загадками. Он, конечно, волшебный помощник, но надо же и совесть иметь... Хмм.       Герой подготовился – заварил чай (уж как сумел), сделал бутерброды, разогрел файрболом пироги, красиво разложил печенье в вазочки для мороженого, позвал кошек и даже перенес в кресло спящего лемура – для кавая. Наконец, сосредоточился, произнес формулу призыва и назвал имя.       Некоторое время ничего не происходило. Элрик решил было, что придется вспоминать то длинное из формуляра, звучавшее как строка эльфийской песни... Но через несколько мгновений посреди комнаты заклубился серобуромалиновый туман. Из тумана доносились ругань, звуки ударов и, кажется, стоны. Может, он напутал с заклинанием и попал куда-то не туда? ...Или же это эльф по прозвищу Белочка попал куда-то не туда?       А может быть, это портал такой? Все у этих эльфов не как у людей! Когда магический туман чуть рассеялся, Элрик увидел своего знакомца. Эльф был прикован к странной конструкции, похожей на дыбу, а около него стоял человек с плетью. Эльф бился в оковах, чары неудержимо влекли его к себе – а может, ему просто там не нравилось. Но цепи держали крепко... Интересно, если вложить в заклинание еще немного силы... А впрочем, что уж тут мелочиться! Элрик схватил со стола печенье и шагнул в портал, одновременно читая разрывающее заклятие... Когда в комнате появился разъяренный библиотекарь, палач открыл от удивления рот и Элрик, не теряя времени, впихнул туда печеньки совести – вместе с вазочкой. После чего закончил заклинание – цепи со звоном лопнули, – подхватил эльфа и шагнул назад, в тепло и безопасность Библиотеки. Опустил своего гостя в кресло, запечатал портал, поставил парочку ловушек – на всякий случай, хоть и знал, что оставшимся по ту сторону некоторое время будет совсем не до пленника. – Надеюсь, – небрежно произнес герой, – я не оторвал тебя от каких-нибудь очень важных дел. Про себя Элрик ликовал – ему нравилось совершать добрые поступки, только он не очень любил в этом признаваться. А тут получилось, что и эльфа спас, и злодей свое получил... А главное, вазочка эта ему никогда не нравилась, и теперь можно будет с чистой совестью раздобыть новую! – Да я ничего толком и не делал. – Эльф поморщился. – Все, что нужно было, я уже узнал... – А если бы не узнал – попросил бы вернуть тебя обратно? – Не исключено... Смотря по ситуации, хотя... Спасибо тебе! Ты очень крут, вот правда же! – Других в библиотекари не берут. – Элрик пожал протянутую ему руку с деланно-равнодушным видом.       Повязки на эльфе не было – несколько мгновений Элрик разглядывал внушительную коллекцию старых шрамов и новых следов, которым еще только предстояло шрамами стать. На плечо эльфа тут же вскарабкался самый маленький лемур. И тут же принялся то ли плести ему косички, то ли что-то искать в волосах. У эльфов не бывает ни блох, ни какой другой пакости – но, может, у похитителей что-нибудь водилось? – Кстати, тебе не говорили, что ты потрясающе выглядишь – в цепях, остатках рубашки и с лемуром? – Нет. В прошлые разы как-то обходилось без лемура. Цепи, кстати, лопнули. – Эльф стряхнул обрывки. – По-моему, так лучше. – Ну, как сказать... Аллегория "ночной кошмар извращенца". – В смысле – явился и вот сейчас убьет? – поинтересовался Белочка. – Или ты имел в виду "мечта"? Элрик почувствовал, что краснеет. – Тебе чего-нибудь нужно? – он постарался уйти от ответа. – Точнее, что тебе нужно в первую очередь? – Горячая вода. – Есть чай. И кофе... – Мыться чаем? Такого извращения мне никто еще не предлагал. И что-нибудь заживляющее... А, давай всю аптечку! – Помочь? – Спасибо, я сам.       Элрик принес самую большую аптечку, добавив к этому пару банок пива и бутылку сидра. Остроухий гость скрылся в ванной. А когда эльф, завернутый в его, Элрика, рубашку, уснул на диванчике, положив голову на большого пушистого лемура (тот тут же обвил его длинным полосатым хвостом, похожим на пушистую змею), на нем устроились все три кошки – лечить. Сам помощник библиотекаря с удивлением поймал себя на том, что его одолевают странные, непривычные желания. Например, укрыть это создание одеялом, вымыть посуду, перестать себя жалеть и взяться, наконец, за дела.       Что же это такое?! Выходит, так и проявляется волшебное действие эльфов-помощников? Тогда понятно, за что его пытали: они-то, небось, надеялись, что поймали эльфа – и все им тут же будет само, как по волшебству? ...И власть над миром, и обед готов, и супероружие в кладовке, и пленники сами поймались и мучаются. А оно так не работает – более того, он вообще отказался для них работать, за что и угодил в темницу? Может, и предыдущие шрамы Белочка заработал таким же образом? Но почему же он тогда согласился на мое предложение? – недоумевал герой. И неужели теперь я вообще не смогу лениться, тупить, предаваться печали и размышлениям о своей несчастной жизни? – с ужасом подумал Элрик. В этом, что, и заключается волшебная помощь?! Конечно, с эльфом, даже таким, веселее, чем одному – но, может, когда он проснется, можно попросить его отыграть все обратно? – понадеялся бывший император Мелнибонэ. А потом выкинул пустые жестянки, сполоснул чашки и отправился спать. Даже компьютер включать не стал.       Утром, когда Элрик принес своему гостю чай и опять-разогретые-пироги, эльф выглядел получше. Наверное, сказалось магическое воздействие зверушек, которые всей компанией спали рядом с гостем. Элрик даже позавидовал – ему самому они такой чести не оказывали, даже когда он приезжал раненый. Или дело в том, что тогда ему не было настолько плохо? – Это тебя те, которые еще-не-покойники, но в перспективе? – спросил он, чтобы завязать разговор. – За что, если не секрет? – За неосторожность. – эльф наконец-то справился с бутербродом и оглядел стол с видом несчастного котика – "хочу-но-не-лезет". – Я спас от них одного парня, ради этого убил двоих, ну и, до кучи, поверил третьему. Можно сказать, за дело – полез на разведку и попался. Думал, тот болотный гоблин на нашей стороне, а сам он решил иначе... – Эльф все же решился взять кусок пирога. – Вполне по-геройски, – одобрил Элрик. Ему показалось, что за плечом гостя маячит тень. То за правым, то за левым, то вообще над головой... Вроде, в прошлый раз этого не было? Но тогда самого эльфа словно бы было больше – а теперь его била дрожь, он кутался в одеяло и весь как будто съежился... – Кстати, что ты сделал с тем типом? – полюбопытствовал Белочка. – А! Это секретное изобретение моего начальника. Древнее и забытое искусство магов Атлантиды. – Элрик поднял вверх палец. – В смысле, в Атлантиде его благополучно забыли, и от этого все у них пошло не так. Ну и кончилось закономерно – выступают теперь в цирках за рыбу, хорошо, если свежую... Так всегда и бывает. А мой начальник вспомнил, когда, – Элрик покраснел, – в общем, надо было – и вспомнил. Теперь твой злодей превратится в тыкву и его сожрут свои же. – И, наслаждаясь изумлением и ужасом эльфа, пояснил: – Это такие специальные печеньки, пробуждающие совесть. Человек осознает, что он сделал плохого, ну и старается как-то исправить. А бить моих знакомых эльфов определенно плохо, разве что эльф сам того хотел... – Нет. Не хотел, – ответил Белочка. – А еще есть печеньки здравого смысла – если заставить врага ее съесть, впихнуть в рот... ну или еще куда-нибудь, злодей тут же приходит в разум, извиняется и перестает делать, что он там делал. Главное, чтобы не выплюнул – тогда только извиняется, но не перестает. Но они очень быстро тают во рту. Лучше, конечно, давать обе сразу... Печенек здравого смысла бывший император Мелнибонэ старался не касаться. Так, на всякий случай. Даже в руки брал только надев специальные перчатки. – Я знаю про печеньки, – вздохнул Белочка, – но мне их нельзя. – А я думал, у вас нету... В смысле, вы и без того все такие правильные... – И поэтому у нас нету совести? Или печенек? – ехидно поинтересовался эльф. – Совести нет у моих братьев. Ну, иногда... У некоторых. Отрастили себе хвосты, не уточнив, что это связано. Нет, они, конечно, очень хорошие, я очень их люблю... – Хвосты? – уточнил Элрик. – Братьев! А печеньки совести... Ты слышал про Дикую Охоту? – Ну, положим... – Не надо ее никуда класть. Разве что спать. Вообще, есть много разновидностей, но ту, что у нас, можно скорее назвать Неохотой... И не очень-то дикой. В смысле, неохота, а надо – да и погода у нас в Самайн обычно оставляет желать... Например, какой-нибудь другой погоды. В это время случаются первые заморозки, а еще дождь, мокрый снег, слякоть – начало зимы, все дары вперемешку. И мы предпочли бы сидеть дома, пить горячее вино и есть булочки с корицей – но приходится... – эльф вздохнул. – Дело в том, что в ночь Самайна мои сородичи обычно ездят по окрестным селам и раздают печеньки совести тем, кому повезет... Ну, или не повезет попасться им на пути. Чтобы те успели осознать, в чем были неправы, и покаялись до Рождества. Иначе хрен им, а не подарки. То есть, может, и подарки, но не от Николая, а от его злобного братца. Ну, Крампуса, ты о нем, наверное, знаешь. – От тихого голоса было не по себе, и Элрик с трудом подавил в себе желание сказать, что уж он-то всегда (во всяком случае, те полтора года, что живет в Библиотеке!) вел себя хорошо и получал только правильные подарки. Например, носки.        – Так вот, когда я был совсем маленьким, – эльф вздохнул, – я однажды забрался в буфет и слопал, наверное, половину этих самых печенек, предназначенных жителям нескольких окрестных деревень. Знаешь, дети часто тянут в рот всякую пакость... Можно сказать, это моя детская травма – как я грохнулся тогда с табуретки! С тех пор у меня на них аллергия – на печеньки, понятное дело, не на табуретки. Переизбыток совести в организме, – эльф развел руками. – Чувство вины кусает за что попало – за то, что сделал, за то, чего не сделал, за то, что должен бы или мог бы сделать. За друзей и братьев – мне порой кажется, что некоторым из них совести не досталось вообще. Особенно по воскресеньям. Только-только уснешь в восьмом часу утра, как кто-то примется музицировать или мечами стучать... А то кошка за нос кусает – в церковь, мол, опоздаешь... Вот сама бы и шла, раз ей так нужно! – В Мелнибонэ жаворонков предавали страшной казни, – понимающе заметил Элрик, – и они повывелись. – Да, – кивнул Белочка, вертя в пальцах чашку, – я слышал, что вы выродились. А еще как-то было дело – подарили мне братья большую коробку волшебных шоколадок. Вроде тех печенек, только каждая временно пробуждает в жерт... в общем, в том, кто ее съест, склонность к какой-нибудь добродетели. Уж и не знаю, зачем они это сделали и что имели в виду. В моей коробке были почему-то Кротость, Долготерпение, Сдержанность и Мудрость, не знаю уж, зачем... Я так думаю, их там в случайном порядке кладут. А потом меня опять схватили враги, и я решил проверить, как они действуют. Конфеты, с врагами-то все было понятно. Приковали к такой штуковине – а я вытаскиваю незаметно шоколадку и надеюсь, что это будет Терпение или Стойкость. Ну или хотя бы вкусно. Потому как нафига мне при таких обстоятельствах, например, Целомудрие?! Элрик, мог многое сказать на эту тему. И даже подумал было, не просветить ли гостя, но потом решил, что не стоит. – Ну вот. А они заметили и отобрали всю коробку. – Эльф горестно вздохнул. – Скромности и Смирения мне так и не досталось, совсем... Даже не представляю, каковы они на вкус... Надежду и Милосердие едва успел попробовать. Зато враги наелись Терпения, Умеренности – и в результате мы все время, пока не пришла помощь, беседовали о современной философии. К сожалению, им не пришло в голову меня развязать – видимо, Мудрость закатилась под ковер. А дискутировать об отвлеченных понятиях, вися вниз головой, это очень своеобразный опыт, можешь мне поверить. На мое счастье, палачу досталось Воздержание, поэтому он почти все время воздерживался от исполнения своих обязанностей. Страшно же подумать, что было бы, попадись ему, например, Трудолюбие! – Послушай, все хочу спросить. Что за хрень болтается у тебя за плечом? Левым. Нет, правым... Призрак какой-то? Дергается, будто пытается схватить конфету – и не может. Личный демон? – Почти. Это Дух Противоречия. – О-о! Я думал, эльфам не положено... – Понимаешь, – объяснил Белочка, – с переизбытком совести в организме и без духа противоречия жить было бы совсем уж кисло. Я бы только и делал, что терзался совестью... – А как оно работает? – Ну, как... Говорили мне, что того парня не спасти, а я полез. Потому что нельзя же оставлять своих в плену, правда? И даже друзей знакомых нельзя, – эльф закашлялся. – Ну, тут ведь как... И как, спас? – Угу. И заодно заработал парочку врагов. Чтобы жить было веселее. Эльф не шутил – кажется, ему действительно веселее было жить так. Спасать кого-нибудь, сражаться, искать и находить приключения... – И если тебе говорят "не делай этого", то ты всегда... – спросил Элрик понимающе. "Неужели я нашел себе брата по разуму?!" – подумал он оторопело. – Что я, совсем идиот? – Ну, не совсем... По-моему, ты как я, – ушел от ответа Элрик, который порой позволял взять себя на слабо – исключительно для того, чтобы разнообразить себе жизнь. Ну или если девушка попадалась симпатичная... – И с нечистью той, у которой словари и стихи, тебе тоже велели не связываться? – Скажем так, меня предупреждали. – А если я запрещу тебе пить этот кофе и есть пирог? – Кофе я и так не пью, а пирог – давай. И сливки. Лучше взбитые... Можно сказать, проклятие такое – ты слышал о проклятии высших эльфов? Элрик кивнул. – Я думал, имеется в виду шило. Ну, огонь в глазах... Или в сердце. Или в чем-то еще? – И это тоже. Но пламя – оно у всех, а это лично мое. Ну, не только мое... Словом, этот самый дух противоречия постоянно болтается где-то рядом и побуждает меня искать приключений на свою... Ну, допустим, голову. Или как получится. Ну или хотя бы время от времени поступать не так, как от меня ждут. Представляешь, эти придурки честно думали, что я им все скажу, удивлялись еще. – Эльф плотнее закутался в одеяло и придвинул к себе сладко спящего лемура. Зверек, не просыпаясь, цапнул с его тарелки надкушенный ломоть пирога и, причмокивая, отправил в рот. – Компенсируется эта штука печеньками здравого смысла, но если их есть слишком часто... – То перестает действовать? – понимающе спросил герой. – Да нет же! Просто неприкольно. Ну и дозу приходится увеличивать – я лучше братьям отдам... – Добрый эльф расплылся в ехидной улыбке. – Еще вопрос – я давно хотел узнать... – Да? – Эльф осторожно протянул руку и попытался налить себе еще чаю. – А как у вас, у эльфов с сексом? – поинтересовался бывший император Мелнибонэ. Ему хотелось сменить тему, поговорить о чем-нибудь более приятном. Пока эльф не спросил, как сам герой относится ко всем этим печенькам, лучше самому смутить гостя, чем ждать, пока это сделает он. – С сексом у нас отлично, – ответил Белочка. – Просто замечательно у нас с сексом. – Эльф сцапал банку сидра, аккуратно открыл ее и теперь пытался не отдать лемуру. – А вот без него куда печальнее. Когда, например, друзья и родичи занимаются – ну, хотя бы и им – во всяком случае, имеют такую возможность, а ты лежишь в целительской, раненый или побитый и едва можешь пошевелиться... А если бы и мог – все равно рядом в основном лекари. То есть они меня, конечно, любят, но не сказать, чтобы это доставляло мне такое уж большое удовольствие. Иногда получается уговорить кого-нибудь спеть, хотя некоторые разве что мораль прочитать могут... А церебральный секс, да еще в пассивной позиции – не мой любимый вид наслаждений. Честно говоря, я бы вообще предпочел бы позу "подальше от". – Я думал, что эльфы не... Ну, избегают подобных тем. Не думал, что с эльфом можно разговаривать про... – Можно, – устало сказал Белочка. – Валяй, спрашивай. О чем еще ты хотел узнать? Элрик запоздало сообразил, что опыт Белочки может быть лет так на двести больше и разнообразнее, чем его собственный. И, может быть, все это время он... Особенно если тот действительно оборотень. На дереве там, в дупле... В северных снегах? Пока я тут книжки перебирал... Ненавижу эльфов! – А как вы относитесь к половым извращениям? – Это вопрос или предложение? – уточнил эльф. – А ты хочешь? – Вообще, могу, но сейчас мне лень. Если честно, я считаю это занятие скучным и утомительным, но если тебе действительно очень нужно, а самому никак... В конце концов, ты спас мне жизнь, – сказал он задумчиво. – И я был бы рад что-нибудь для тебя сделать... Но не думал я, что ты попросишь о подобном. Несколько мгновений эльф молчал, словно прикидывая. – Веником еще куда ни шло, а вот если метлой или шваброй, – он повел плечами, поморщился, – то не сегодня. Или не я. Одной рукой я еще кое-как, а вот обеими... Извини. Элрик изумленно смотрел на своего гостя. – Ну, ты же хотел, чтобы я помог тебе с уборкой? – улыбнулся эльф. – Или я что-то неправильно понял? Хотя для этого у тебя есть ручные демоны – что это, как не извращение?! – Но ты же волшебный помощник? Или все-таки нет? Я читал, что брауни там всякие... – Брауни – это пирог, – заявил эльф. – Очень, очень шоколадный. Иногда с орехами. Предлагать больному мне заняться уборкой, когда можно есть пирог – что это, если не извращение? – Вообще-то я пытался тебя развлечь. – Ну, развлек, – усмехнулся эльф. – Котик говорит, после такого осмысленнее всего есть и спать. – Да я знаю! Но уже не могу, – вздохнул Белочка. А Элрик впервые задумался о том, откуда Котик знает о подобных вещах. Наверное, читал где-нибудь. От этого Достоевского всего можно ожидать. – На самом деле я могу тебе помочь в чем-нибудь, не требующем физической активности, – сказал Белочка. – То есть книги на верхнюю полку не поставлю, а вот проверить, все ли страницы там на месте, или объяснить кому-нибудь, что вы не выдаете книги по запаху... – Вообще-то мы выдаем книги по запаху. И "ту книгу, что я когда-то читал, там еще картинка такая". Не зря же здесь работают волшебники! А вообще, если ты мог бы... Если ты не сочтешь это... – Ты меня заинтриговал. Сидра больше нет? – Есть пиво с вишнями... – А шоколадный пирог? – глаза измученного эльфа светились надеждой. – В кладовке твой пирог, – проворчал Элрик. – Я очень рад, что он уже мой! Так что тебе нужно? Конкурсы, загадки, шарады?       Через несколько часов, наполненных разнообразными интеллектуальными наслаждениями, эльф задремал. А герой занялся-таки своими прямыми обязанностями – видимо, присутствие Белочки действительно каким-то волшебным образом способствовало работе. И как его такого не убили до сих пор? – думал Элрик. Ему предстояло разобрать черновики, переписать набело полсотни загадок по классической литературе (пристойных), еще несколько десятков – по мотивам творчества любимых писателей, подробно описать четыре конкурса, с дюжину литературных игр, волшебный лабиринт... А еще унести пустые бутылки и прибраться на столе.       Вечером, когда сонный эльф играл с лемуром, а герой лениво размышлял об ужине, в Библиотеку явились новые посетители. Чем-то похожие на предыдущую компанию, хотя здесь были эльфы, какие-то фаэри, котолюды и котоэльфы – с пушистыми хвостами и кисточками на пушистых ушках. Волшебный народ... Не выдашь таким книги – расстроятся, превратят кофейные чашки в лягушек, а тем горячее вредно... И тоже при оружии, кое-кто в доспехах. Может быть, это враги? – Не, – сказал Белочка, – это мои. Я их позвал. – Эльф с трудом поднялся. – Сейчас выйду... Белочка зевнул, поцеловал лемура между ушами, потом подошел к герою и взял его руки в свои. – Элрик, спасибо тебе за все, – проникновенно сказал он. – Если я когда-нибудь... – Пустое. Приходи в гости... Просто так приходи, а там посмотрим. Я не буду требовать от тебя нетрадиционных извращений, – улыбнулся мелнибониец. – А традиционные – это какие? – По-моему, мы их уже, – пожал плечами Элрик, – я ж больше месяца не мог эти загадки...       Эльф вышел в прихожую – а Элрик пошел в комнату мага, с превеликой осторожностью снял со шкафа волшебное зеркало из слюды и серебра, принес в соседнее помещение – а тем временем за стенкой кто-то говорил на повышенных тонах: – Ну вот какого корнеплода, а? Мы, между прочим, волновались! – невысокий рыжий котоэльф, или, может быть, эльфолис с пушистым хвостом почти шипел. – Между чем именно? – поинтересовался Белочка. Хвостатый задумался. – Ну почему мой брат такой придурок?! – патетически воскликнул он, взывая, видимо, к Мирозданию. – Я тебя понимаю, – в голосе Белочки звучало неподдельное сочувствие. – Знаешь, я и сам нередко задаюсь этим вопросом... – В восемнадцатый раз! Что тебе там, медом намазано? Или чем... – Вообще-то всего третий. – спокойно отвечал Белочка. Он сидел в единственном кресле и пил горячий шоколад из кофейного автомата. Остальные расположились кто где – на стульях, скамьях и подоконниках, некоторые прямо на полу, на ковре или подушках. Многие читали, или, по крайней мере, рассматривали картинки – а этому, видимо, не хватило места, вот он и злился. – И про второй я тебе не говорил... – Ну да, потому что валялся без сознания – а кто тебя тогда зашивал, не помнишь?! И как мы с ним, – он кивнул в сторону кого-то из спутников, – тебя тогда по кусочкам собирали? – Не, – неуверенно произнес Белочка. – Кажется, я спал... – Конечно, не помнит, – ответил изящный белый котик (а может быть, тоже лис, кто их разберет) с пушистой шерсткой, устроившийся на подушках с блокнотом и карандашом. – После живой и мертвой воды обычно так и бывает, – авторитетно заметил он. – Особенно если пациент дурак. – Вот и близнец говорит, – подержал его рыжий. Его шерсть распушилась, а хвост дергался от возмущения. – Друг, – он легонько тронул пушистый хвост эльфа, устроившегося с книжкой на широком подоконнике, – помнишь, как мы той весной его собирали? – Угу, – произнес тот, не отрывая глаз от книги. – Но мне казалось, это штатная ситуация... Он больше других походил на нормального эльфа – правильные черты лица, обычные, не круглые ярко-синие глаза, темно-каштановые волосы с серебристыми нитями седины. И все же было во всем его облике что-то неуловимо кошачье. И дело было даже не в длинном пушистом хвосте – белом, толстом, как у ирбиса, с голубовато-серыми разводами, и не в аккуратных круглых ушках... Эльф держал в руках книгу и казался полностью погруженным в чтение. Элрик разглядел надпись на обложке: "Эльфы. Заразы, патологии и прочая хрень", том 18, часть III. – Вот видишь! – воскликнул лисенок. – Твой личный целитель восемнадцать книг прочел, а все не может понять, зараза ты или посттравма... Патология! – Я "всякая хрень", – с достоинством ответил Белочка. И тоже могу прочесть несколько книг, если это нужно. – Эльф невзначай бросил взгляд на хвостатого целителя и улыбнулся ему. Но тот уже снова углубился в чтение. – Ладно, целитель твой мудр, незлобив и давно привык смотреть на нас как на идио... То есть философски. – заявил рыжик, – Но я-то нет! И вообще он тебе жизнью обязан, поэтому... – Не поэтому, – резко прервал его Белочка. – И никто мне не обязан. Я в такое не играю. – Неужели ж тебе не хватало варенья с кактусом? – голос лисенка звучал почти жалобно. – Сам варил... – Я могу ошибаться, – сказал Белочка, – но мне казалось, жгучий перец обычно в варенье не кладут... Ну, или не в пропорциях три к одному. – Для тебя же старался, – немного обиженно произнес юноша. – Ты же любишь острые ощущения... А вообще, мне это надоело! В следующий раз сам запру тебя в подвале, достану ремень... – Чего только не сделаешь ради брата, – заметил белый-и-пушистый. – И что? – поинтересовался Белочка. – С тебя свалятся штаны? И все мыши увидят, что подштанники у тебя драные, зато родовых цветов? И в серой шерсти... – В серой? – возмущенно переспросил рыжий котик. – Твоя кошка опять спала в моем шкафу?! – А кто мешает закрываться? – Поинтересовался Белочка. – И вообще, твоя змеюка регулярно спит со мной... – Так ей хочется тепла и ласки! А я, пока тебя не было, вынужден спать с твоей выдрой! – Вообще-то она не мо... Какие претензии к выдре?! – Она холодная и мокрая! – Так она приходит к тебе погреться! А ты не ценишь... – Да, и принесла мне полусъеденную рыбину! Заднюю, причем, половину. – А какую бы ты предпочел? Или хочешь сказать, она слишком мало тебе оставила? И вообще, рыба полезна для мозгов... – Так пусть тебе и носит! Впрочем, – он махнул рукой, – тебе все равно не поможет. Шляешься где ни попадя, подвиги совершаешь, а как убирать-готовить, так нам! Потому что ты, видите ли, то в отъезде, то ранен, то тебя опять кто-то бил... Может быть, ты нарочно, а? Чтобы по дому ничего не делать? Приходишь весь такой героический – а тут тебе и обед готов, и девы слушают, хвосты развесив... И книг нам в прошлый раз не привез, хоть и обещал... Сказал – напали, отняли... – Так ведь и правда напали!       Элрику стало любопытно. Потому как долгов за Белочкой не числилось – он проверял. Надо же знать, с кем имеешь дело. Возможно, кто-то из братьев чего-то недоговаривал – герой взял себе на заметку позже расспросить обоих.        – А кто мешает тебе отправиться в приключения вместе со мной? Рыжик задумался. – Наверное, чувство долга и ответственность? – А может быть, просто боишься? Хвостатый развернулся и молча врезал ему в ухо. Белочка привычно увернулся. Братья сцепились и покатились по полу. – Вы только не подеритесь... – запоздало начал белый-и-пушистый. Элрик заметил, что лишь несколько гостей внимательно следят за дракой – большинство продолжает заниматься своими делами, не обращая на нее особого внимания. Белочка шипел, его брат ругался, целитель-с-подоконника время от времени поглядывал на дерущихся – видимо, прикидывал, нужна ли его помощь. Наконец брат прижал Белочку к стеллажу – очень аккуратно, чтобы не посыпались книги.       Элрик видел, как узколицый фэаэри с ушами, похожими на листья клена, и раскосыми зелеными глазами достал из потертого мешочка горсть светящихся камешков, отсчитал несколько штук и с ехидной ухмылкой передал их миловидной деве, похожей одновременно на кошку, сову и енота. – Я мог бы откусить тебе нос, – заявил хвостатый, – или ухо. Но я не стану этого делать, – он хищно клацнул зубами, – потому что нам же с близнецом и пришивать. Или ему, – кивок в сторону подоконника. – А нам и так сегодня ночь работать. И хоть бы какая сволочь кофе принесла! – А если, – Белочка ловко вывернулся и схватил братца за лапы, – я тебе что-нибудь откушу? – Сам и пришивать будешь... То есть не вздумай! Ты опять все напутаешь и пришьешь не то или не туда. Представляешь, как я буду выглядеть с носом на щеке?! – Ну, я люблю учиться новому... А тут еще и польза. – В задницу такую пользу! – Куда скажешь, туда и пришью... – Ты даже хвост отрастить ленишься, – оскалился рыжий. – А девам говоришь, что в плену оторвали... – Не говорил я ей ничего такого, – Белочка почему-то смутился. – Это она сама додумала... Я только попросил штаны зашить. Знаешь, как в наше время трудно найти в лавках штаны БЕЗ дырки для хвоста!? Приходится зашивать... Или просить знакомую деву. – Самому лениво? – Обожженными пальцами? – Так нефиг было книги из костра... Мда. Ладно, был неправ. А может, это был способ произвести на нее впечатление? Потому что иначе никто тебя не... – Мне, между прочим, сегодня предлагали заняться извращенным сексом. – Ври больше! Да кому ты... Это в мозг, что ли? – поинтересовался котолис. – Не совсем. – Еще скажи – сам Библиотекарь предложил... Да у него столько книжек, зачем ему какой-то драный эльф! Кому ты такой нужен – ни хвоста пушистого, ни шерстки... Да ты почти как сфинкс! – Сфинксы ласковые и мурчат, – заметила дева, похожая на сову, – а еще они умные и приятные на ощупь... – И вообще я гораздо красивее! И сказочно хорош в постели! Гораздо лучше тебя – могу спать сутками! А ты не можешь дольше полудня... – Проклятие такое. – вздохнул Белочка, – С утками, говоришь? – И вообще, – сказал котолис, – останусь тут, будете знать! Спать с кошками и лемурами... Тут, словно подслушав его слова, со стеллажа упал крупный лемур. Белочка едва успел подхватить его. Зверек тут же вцепился коготками в плечо (эльф тихо зашипел), хвост обвил вокруг шеи эльфа, а мордочкой влез в стакан с остатками шоколада – и все это даже не просыпаясь. – Да кто ж тебя возьмет. – ехидно поинтересовался Белочка, – Ты же читать не умеешь... В смысле, не любишь. – Ну вот почему всяким придуркам достаются лемуры?! – патетически воскликнул хвостатый брат, возведя очи к потолку, словно надеясь, что на него тоже свалится что-нибудь хорошее. – Почему на меня ничего не падает... Кроме кирпичей и братьев! – Держи! – Белочка аккуратно размотал хвост и отцепил от себя зверька.        – Хороший... Лапушка моя... Уй, какой лемурчик, – котолис гладил пушистую спинку, чесал за ушами. И, кажется, даже чуть подобрел, – отметил про себя Элрик. – Ну а в прошлый раз зачем? – спросил хвостатый братец почти нормальным голосом. – Что ты тогда забыл у этих, адептов Непоминаемого... Незабываемого... Или Неназываемого? – продолжал ворчать котоэльф. – У них и название-то звучит как нижнее белье. Вот чего тебе не хватало, а? Я не против жутких тайных культов, но когда они называются как подштанники, это напоминает какое-нибудь дрянное фэнтэзи! А когда они бьют моего брата, мне хочется сделать с ними что-нибудь противоестественное... – Поначалу они казались вполне приличными существами, – пожал плечами Белочка. – И вообще, они обещали мне неведомые прежде наслаждения... – Новую книгу? Или словарь какого-нибудь языка, состоящего из одних прилагательных, и те сплошь неприличные? – Если бы... – вздохнул Белочка. – Веником по... одному месту. – ехидно заметил белый-и-пушистый. – Или не по одному, как в итоге и случилось? А может, те странные грибы, от которых тебе снились какие-то совсем уж дивные кошмары? Ты их потом еще рисовать пытался – в стиле сюрреализма. Ничего так, симпатичные... – Как снились, так и рисовал, – проворчал Белочка. – Вы что, настолько плохо меня знаете? – спросил он укоризненно. – Не так много есть вещей, которыми меня можно завлечь... – Так заложников у них, вроде, тогда не было... – Они обещали мне сырники, – грустно сказал Белочка. – С персиками... – Ого! – Запеченные в духовке... – С ванильным соусом? – рыжехвостый облизнулся. – Со сливками и ванилью, – кивнул Белочка, – и кусочками фруктов... – С капельками карамели и взбитыми сливками, да? – уточнил белый-и-пушистый. Белочка грустно кивнул. – Знаешь, – тихо сказал хвостатый брат, обнимая лемура. – Когда мы поймаем этих негодяев – обещаю тебе, брат, они будут умирать долго, очень долго! Потому что я понимаю – война, обман, пытки, темная магия, но есть вещи, которыми шутить нельзя! Не-кон-вен-ционные, во! Да я их в крапиву голым задом... – И что это тебе даст? – полюбопытствовал Белочка. – Ты прав. Я привяжу их к цветущему шиповнику... И буду читать твои стихи. Нет, лучше свои... Или хуже? А еще я попрошу, чтобы прекрасные юные девы в прозрачных платьях ели у них на виду сырники с яблоками и корицей... И ванильный пломбир с клубникой! Они, сволочи, у меня слюной захлебнутся! – Лучше бананы, – заметил белый. – Тогда не слюной...       Элрик решил было взять себе на заметку, но увы – после этой истории почти все друзья и подруги Белочки, не говоря уже о родственниках, то и дело готовили для него какие-нибудь сырники, вареники с вишнями, клубникой, ананасами, творожные пирожки, запеканки, сырное печенье... Так что когда Элрик наконец научился с грехом пополам готовить сырники, Белочка уже видеть их не мог. Поэтому ел с закрытыми глазами, облизываясь, как кот.        – А сейчас? Неужели снова сырники? Я тебя знаю, ты идиот, конечно, но не настолько... Хотя вообще тебе бы следовало родиться третьим... – Да я и так... Ты же знаешь, что они делают с фаэри, когда поймают? – Да уж, насмотрелся, – буркнул котолис, – самолично зашивал, если кто не помнит... – А теперь мы знаем, где они держат пленных, – на губах Белочки промелькнула довольная ухмылка. – Наверняка перепрятали, – возразил брат. Он кормил лемура счастливыми печенюшками из автомата и, кажется, немного успокоился. Вообще читателям запрещено кормить животных, ну так ведь он и не читал... – Да некуда там. И не до того им было. Ты думаешь, почему я велел вам срочно приезжать – при оружии, числом не меньше двух дюжин и целители? Вместо того, чтобы вернуться домой и отдыхать, как нормальный... Ну, или как ненормальный? И потом, я не планировал попадаться! – То есть обычно ты планируешь это с самого начала? – полюбопытствовал белый-и-пушистый. – По тебе можно лекции читать – что делают в плену с теми, кто имел глупость туда попасть. Когда-нибудь мы с братом... Я вырасту большим и стану профессором. Буду читать лекции студентам – а тебя использовать как наглядное пособие. – Да ладно, что они могли мне такого сделать! – Тебе перечислить? Белочка поднялся. – Ты стимуляторы взял, что я просил? – обратился он к целителю, читавшему на подоконнике. Тот кивнул, отложил книгу и вытащил из сумки небольшой термос. – Шоколад для тебя, живая и мертвая вода и клизма для твоего брата. В смысле, по его просьбе. Белочка обвел глазами собравшихся, словно пытался угадать, кто из присутствующих здесь братьев выдал столь необычную просьбу. – Между прочим, для тебя просил, – вскинулся котолис, на миг отрываясь от своего занятия. – А мне-то зачем? – Белочка, кажется, слегка удивился. – На случай, если потеряешь голову... Надо же будет как-то поместить в тебя живую воду! – ухмыльнулся рыжий-хвостатый. – Спасибо, брат, я тебе это припом... В смысле, ты мне тоже очень дорог. – Так ведь из любви к тебе, – ухмыльнулся хвостатый. – Чего не сделаешь ради брата... – Я бы предпочел, чтобы ты любил меня как-нибудь иначе, – заметил Белочка. – Смертные говорят: "вазелин еще надо заслужить!" – Вот ты и озаботься, раз оно тебе надо, – Белочка пожал плечами, поморщился. Отвинтил крышку фляги – по комнате поплыл восхитительный запах горячего шоколада с пряностями и коньяком. Кажется, эльфы умели готовить его не хуже, чем в Библиотеке. – И ведь не поделится же, вредина! – печально вздохнул рыжий котоэльф. – А мне для тебя ничего не жалко... – Особенно гадости какой, – прокомментировал белый. – А вообще, нормальные целители сначала берут мертвую воду, приставляют голову к телу, а потом уже... Белочка сделал несколько глотков и бросил фляжку брату. – Кончай, а? Достал уже... – Так я и не начинал... Голова? – обеспокоенно спросил хвостатый. Белочка кивнул. – Без мозгов? – участливо поинтересовался его брат. Белочка показал ему кулак. – А я, между прочим, как лучше... Хотел отвлечь тебя от мрачных мыслей. – У меня не было мрачных мыслей, – сказал Белочка устало, – пока ты... – Так значит, тебе там понравилось...! Я всегда знал, что ты мазохист. – Нет. Мне понравилось здесь. Тут лемуры, кошки и библиотекарь, кормят пирогами, угощают сидром и не задают дурацких вопросов. У Элрика потеплело на душе. Оказывается, это так приятно – когда кто-то отзывается о тебе с благодарностью. – Ну, если тебе не хватает лемуров, я только за, – ответил рыжик, поглаживая толстого лори, который спустился к нему на плечо, привлеченный запахом печенья. Этот лемур вообще ничего не делал, даже в неучтенное время, а в графе "обязанности" значилось "для умиления посетителей". – Нет уж! – воскликнул Белочка в ужасе. – За лемурами – в библиотеку! Может, хоть читать научишься наконец-то. В смысле, начнешь. И вообще, они ядовитые... – Так а я разве нет?! – Мало мне ваших кошек, собак, змеи и выдры... – Мало? – оживился брат-художник, на миг отрываясь от блокнота. – Я давно говорю, пора найти ей пару... – И вообще, какие претензии к моей выдре? Белочка и его хвостатый брат поглядели друг на друга и расхохотались. – Ох, не могу, – хихикал котолис, – близнец котеночка принес. Маленький, злые люди, сам не выживет, пастюшку разевает, язычок розовый – и до того голодный, что готов грызть мои пальцы... – Так я и сам тогда еще котеночком был. Маленьким. И вообще, скажите спасибо, что матушка не разрешила тогда оставить всех пятерых. А я так просил... Нет же, пришлось пристраивать в добрые руки, а я так хотел... – Вечные вопросы, – заметил Белочка. – "Какого хрена?", "Что с этим делать?" и "Почему я гуляю с твоей собакой?". – Неправда, вчера с ней гулял я, – возразил котолис. – Потому что кое-кто опять попал в плен. – Потому что удавчика мне не разрешают! – сказал белый-и-пушистый. Ты бы очень хорошо смотрелся с удавом на шлейке! И соседи бы порадовались...       Нет, не эльфы, – решил для себя герой, – все же какие-то фэйри. Эльфы возвышенны, прекрасны и благостны – а эти такие лапушки... Ну почему у меня в свое время не было братьев? Оказывается, это так весело...       – Не любят, не ценят нас, – говорил тем временем котолис маленькому лемуру. – Я же ему настроение поднять пытаюсь. Как умею... А вообще, был бы я некромантом – я бы тебя, братец, наверное, убил... А потом воскресил. А потом... – Если бы ты был некромантом, – сказал Элрик, входя в комнату, – ты бы сочинял дурацкие фанфики. И пек булочки в виде черепов. С белой глазурью. – А есть их обязательно? – котоэльф с ужасом покосился на брата. – На моей памяти никто не ел, – утешил его Элрик. – Раз в сто лет они пекут новые, а старые торжественно хоронят в кургане... Церемонию захоронения он видел сам. Правда, они тогда здорово набрались. Но, может быть, это тоже была часть ритуала? – К тому же меня некромантом не поднять, – отозвался Белочка, надевая доспехи при помощи высокого эльфа с длинными белыми волосами, собранными в хвост – Только будильником, будь он проклят!* *Сага о проклятом будильнике воспоследует. Наверное. Когда-нибудь.       Элрик поставил на стол поднос с пирогами и принял глубокомысленную позу. – Во-первых, у меня тут пироги. Ваш товарищ не осилил, разогревать еще раз я смысла не вижу. И так там мало что осталось... Котолис придвинул поднос к себе, пробурчав что-то о придурках, которые даже пироги доесть не могут, но Элрик не стал принимать этого на свой счет. – А во-вторых я давно никого не убивал. – Он обвел глазами комнату, чтобы полюбоваться эффектом. Но увы – большинство собравшихся заканчивали чтение, надевали доспехи и не обратили на его слова особого внимания. – Так что я с вами, – подвел итог герой. – Найдется у вас для меня какой-нибудь дивный эльфийский меч?