Библиотечные сказки.

Дисклаймер: упоминается финансовый отчет, жестокое обращение с некромантами и нецелевое использование леммингов. ...Или как раз целевое? Пэйринг: Элрик, Белочка, дух яоя, дедушка Фрейд, некроманты. Достоевский и дух кавая (мельком) Традиционное спасибо Глюку за редактирование, – и Морре за картинки из часословов. Хэлле за Элрика, пытающегося помириться с умом и прототипу – за вдохновение. Отдельный привет герцогу Хильдебранду, к которому я с детства питала некоторую слабость;)       На третью встречу с эльфом Белочкой Элрик не слишком рассчитывал – по крайней мере в ближайшее время. Особенно учитывая то, как они расстались. Нет, не ссорились – просто эльфа опять унесли с разбитой головой, под ругань братьев и снисходительное молчание целителя. Вины Элрика в этом не было – ну, или почти не было. Но ведь и в прошлой жизни он часто приносил неудачу друзьям и спутникам...       Так что мелнибониец почел за благо убедить себя в том, что почти забыл рыжего фаэри – мало ли кого он спасал или угощал кофе. А тут даже кофе не пили – можно сказать, ничего между ними не было. Правда, однажды, когда он почти поверил в собственную выдумку, в Библиотеку забежал один из братьев – на этот раз весь в иголках, как у ежа, и в футболке с надписью "Погладь котика!"       Элрик тогда как раз читал лемурам лекцию по технике безопасности. Братец-еж послушал ("Ух ты! Так мы действительно ядовитые! А я думал, Белка врёт! А если я себя за хвост укушу, что будет? Ничего? А если тебя? Как это я не лемур?! Это я-то не лемур?! Ах, да, точно... Ничего, в следующий раз отращу себе лемурий хвост – будете знать!") Выпил несколько литров кофе, съел все, что нашлось на кухне, попробовал кашу с жуками, приготовленную для лемуров, и рассказал, что Белочка, получивший во время сражения по голове, не может читать и колдовать, но пару раз вспоминал Библиотекаря всякими разными словами – по большей части добрыми.       У Элрика отлегло от сердца. Значит, не забыл и не что-нибудь еще... Правда, он тут же устыдился и попытался посочувствовать, но получалось плоховато. Потому что Белочка, кажется, не был склонен переживать по поводу плена, пыток и невозможности взять в руки книжку, как непременно сделал бы сам Элрик и любой нормальный (в его понимании) герой. А наоборот отсыпался в обнимку с кошкой, и, кажется, кем-то еще, пытался рисовать, уговорил одного из целителей ("с хвостом такой, ты его, может, видел"), и тот поет ему песни и рассказывает разные истории...       Вообще-то Белочка не собирался участвовать в сражении. Когда они проникли в логово врагов, рыжий эльф показал товарищам, где находятся темница, пыточные, лаборатории, еще какие-то злодейские помещения, и безропотно согласился остаться с ранеными, лекарями и парой охранников – больше выделить не смогли. Мелнибониец даже удивился такому не героическому поведению. Сам он непременно возмущался бы, говорил бы, что с ним все в порядке и дрался бы до последнего, а потом свалился бы на руки товарищей. Возможно, эльфу действительно было не совсем хорошо, а действие горячего шоколада, придававшего сил, подошло к концу вскоре после того, как закончился сам шоколад – такое у этого зелья было побочное действие. Хотя если бы он не делился с братьями, ранеными и пленниками, то, наверное, хватило бы надольше. Потом, правда, выяснилось, что избежать приключений рыжему не удалось – отступающим врагам пришло в голову то ли просто перебить пленных, то ли по-быстрому принести их в жертву ради получения колдовской силы. И тогда бесхвостый эльф взял меч и сражался наравне с охранниками – а что еще оставалось делать? Бывшим пленникам оставили оружие, но драться могли немногие. К тому же один из пленников ударил в спину своим товарищам по несчастью и успел тяжело ранить двоих прежде, чем его убили... То ли вражьи чары, то ли собственная дурость – поди теперь разбери. А может, он изначально был одним из злодеев – наблюдал, например, не замышляют ли пленники побег.       Братец-ежик пообнимался с лемурами и подвернувшейся под лапу кошкой, поспал в лемурьем гнезде под потолком и ускакал, взяв книжку под названием "Нетрадиционные радости мазохизма", пояснив: "Для брата". Книжка была неплоха, Элрик в свое время почерпнул оттуда немало... Ну, нельзя сказать, чтобы совсем нового, но хорошо знакомого и вызывавшего ностальгию по мелнибонийской юности. Правда, его любимого развлечения – попасть в плен к злодеям, которые обязательно станут его пытать, а потом убить их всех (и удовольствие получил, и несколько дней можно чувствовать себя хорошим) – там почему-то не было. Впрочем, может, Белочке оно не нужно? Или он и сам знает этот способ? И только после, моя посуду, бывший император вспомнил, что, по словам того же братца-ежика, Белочка не может читать. Может, он имел в виду какого-нибудь другого брата?       Элрику действительно выдали дивный эльфийский меч – как он и просил. Сверкающий серебром, украшенный изумрудами, розовым жемчугом и топазами меч светился при приближении врагов, а иногда и просто так, если был в хорошем настроении. Или если видел впереди что-нибудь интересное – например, кузницу, где могут хорошенько наточить и отполировать. А позже, когда получше узнал Элрика, научился делать это при виде трактиров, библиотек и изб-читален. А Элрик сообразил, что в случае опасности меч сияет красным (оттенок зависел от численности и силы врагов), если книги – синим или зеленым, а если трактир с хорошей компанией, то почему-то голубым.       Еще он пел Элрику колыбельные – от них мелнибониец засыпал практически без кошмаров, ему снились прекрасные города, ручьи, бегущие с гор, и подборка котиков с пинтереста. Правда, вскоре выяснилось, что дивному народу не особенно важно, день на дворе или ночь, поэтому пел он их когда вздумается и Элрик не раз засыпал прямо за компом после пары часов игр во что попало. А еще Дивный Меч читал возвышенные стихи на эльфийском языке и любил рассуждать о высоких материях, о красоте звездного неба, об истреблении врагов и о способах заточки. А через неделю Элрику приснился Черный Меч. "Ты меня совсем не любишь, – жаловался Буреносец, – ты меня бросил, предпочел мне эту розовую няшу", – Черный Меч едва не плакал.       Элрик рявкнул на него – герой не любил, когда на него пытались давить. Черный Меч обиделся и сказал, что если так, то он не станет больше приходить к мелнибонийцу – ни шваброй, ни сушилкой для волос (Элрик не знал, что это такое и решил, что, видимо, такая штуковина для мумификации черепов). А потом приснился Ариох – настоящий, каким был в прошлой жизни. Сказал, что раз герой отказался от меча, их постельным утехам теперь придет конец, и вообще пусть больше не рассчитывает на его помощь и компанию.       Элрик не сразу понял, что имеется в виду – кошки стали приходить к нему в постель гораздо позже. Потом сообразил и ответил, что ничего подобного между ними не было. Во всяком случае, такого, о чем стоило бы жалеть. Что какие уж тут утехи, если выспаться с Ариохом было невозможно: демон храпел, ворочался, пинался, а острые края доспехов впивались в разные места в самый неподходящий момент... Потом припомнил, что у Ариоха была мерзкая привычка будить героя, чтобы прочитать ему очередной дурацкий анекдот, вычитанный в "Одноклассниках". "Не, только фэйсбук", – решил он.       Элрик представил себе мелнибонийский вариант: сидит он, весь такой красивый, на рубиновом троне, в руках у него телефон последней модели – белый с рубиновыми же подвесками. Придворные танцуют и веселятся, время от времени делают селфи в разных компрометирующих позах (кто-то решил помыть посуду разнообразия ради, кто-то застал другого за книгой – чем не повод для шантажа?).       А сам он, вместо того, чтобы заниматься всей этой ерундой, сидит в фейсбуке, ему то и дело падают сообщения – вот Киморил выложила свое фото в новом платье, а вот – без; вот Йиркун лайкнул видео, выложенное придворным палачом (этим нужно написать хоть что-нибудь, в идеале – умное и по делу)... Вот Дивим Твар откомментировал запись того же Йиркуна, назвав его полудурком, а вот Красный Лучник что-то написал в привате.       Ага, Ракхир женился наконец-то на своей возлюбленной, бывшей жрице, но оказалось, что ее склонность к хаосу распространяется, к сожалению, и на домашнее хозяйство. Что постеры с демонами и фракталами он бы как-то еще пережил, как и то, что заниматься уборкой ей запрещает религия. Но то, что она кладет вещи в самые неожиданные места – тоже, понятное дело, из религиозных побуждений, а готовит исключительно блюда китайской кухни – утку там со вкусом лимонного пудинга, мороженое с горчицей, рыбу со вкусом сельдерея, пирожные со вкусом пенопласта – никогда не угадаешь, чем окажется очередное блюдо... Все это слегка выводило Красного Лучника из Равновесия... Элрик уже собирается написать другу что-нибудь доброжелательно-ехидное и позвать его на пиво, но видит, что ему прислали финансовый отчет за последние полторы сотни лет – на этом месте герой проснулся в холодном поту и долго пытался пригладить вставшие дыбом волосы.       ...Когда праздник близился к концу, некромантам стало скучно, они отправились искать спиртное. Поиски привели их в подвал, в хранилище старых книг, и они начали вызывать демонов – на спор. "В любой сложной ситуации лезь в подвал и вызывай демона", – объясняли потом некроманты, потирая ушибленные места. Им, видите ли, захотелось – на трезвые, заметим, головы – проверить теорию, что любую книгу можно использовать для вызова духов.       ...Первой им попалась кулинарная книга – но дух Похлебкина проклял их и удалился в пустыню, узнав о том, что они проделывали с выпечкой. Потом они пытались расспросить духа Перумова, почему в его книжках "женские образы такие дуры", да и мужские немногим от них отличаются. Но они были так занудны, что сакраментальный вопрос остался без ответа – дух задремал, а потом и вовсе куда-то делся. Возможно, его смутил дух кавая – они как раз пытались объяснить, что перумовским некромантам не хватает вот этого самого, а также розового цвета и булочек. То есть реалистичности. А может, он не выдержал, когда некроманты начали пересказывать яойные фанфики по его же произведениям – как всегда, невероятно унылые.       Дух дедушки Фрейда некроманты вызвали в надежде, что он скажет что-нибудь непристойное, а может, и расскажет им о каких-нибудь незнакомых извращениях. Но увы – призрак изъяснялся такими заумными словами, что они почти ничего не поняли. Даже если среди тех слов и попадались неприличные – толку-то с того!       Дух Достоевского явиться не соизволил, хотя некроманты честно искали для него рулетку. А не найдя, решили, что старый мамин сантиметр и сломанная портновская линейка могут ее заменить. К тому же они раздобыли для него карты – целых две колоды! Правда, одну, с полуголыми девушками они просмотрели и решили оставить себе – все равно уже распакована, дарить, вроде, неудобно. Зато вторая позволяла собирать из двух половинок всяких интересных зверей – передняя, например, от лося, задняя от гуся, или наоборот. Они играли почти два часа, но Федор Михайлович едва удостоил их презрительным взглядом и удалился – надо полагать, сочинять роман "Придурки".       Тогда они начали вызывать что попало – духов формул из учебника математики, духов не встречающих даже в бесконечности поездов, (потому что не судьба), чудовищ из старинного атласа, забавных монстров, нарисованных на полях средневековых миниатюр... Духи галдели, шумели – еще немного, и они могли достичь критической точки и попытаться выбраться наружу: именно это книгохранилище не было предназначено для некромантских опытов, магическая защита надежно удерживала старые книги, но толпы возбужденной нечисти могла и не выдержать – лови их потом по всей библиотеке и молись, чтобы дети не поймали первыми...       Элрик спускался в подвал, раздумывая, не поспешил ли он, удастся ли ему справиться самому или следовало бы позвать на помощь мага или тех же парней из Синсенгуми – по уму, с которым его народ был в ссоре, а сам он только-только начал было налаживать отношения, не совсем понимая, нужно ли ему это и если да, то зачем. Но маг был занят в пьесе, а звать на помощь доблестных ополченцев не хотелось – получалось, что он не может навести у себя порядок без помощи стражников. Как будто и не герой, а какой-нибудь обыватель. Поэтому Элрик очень обрадовался, увидев в оконной нише одного из лестничных пролетов эльфа Белочку, устроившегося на подоконнике с книжкой и кружкой горячего шоколада с пряностями, закутанного в плащ, несмотря на довольно теплую весну... Видимо, эльфам нравится читать, сидя на подоконниках, решил мелнибониец.       Белочка отложил книгу и спрыгнул с подоконника. Элрик успел заметить название: "Мудаки. Генезис и предназначение. Откуда берутся, как опознать и зачем вообще нужны. Информация для аллергиков". И ниже мелким шрифтом: "Том второй. Что с ними делать".        – А я как раз собирался тебя искать! – воскликнул эльф. Сердце героя радостно забилось. – Сдается мне, – продолжал Белочка, – что внизу творится неладное. – Некроманты там творятся, пороть их некому! – Ты хочешь заняться этим прямо сейчас? Вряд ли я смогу тебе в этом помочь... – А в чем можешь? Демонов разогнать? – Попробую. Напугать могу. – Привычным движением эльф положил руку на рукоять отсутствующего меча. Элрик вспомнил, что оружие у всех посетителей, понятное дело, отобрали, поскольку праздник детский и все такое... – Как же ты? – Не волнуйся, – усмехнулся бесхвостый эльф.       Элрик кивнул – раздумывать было некогда. Вошел в комнату, взял парочку некромантов за шкирки, как нашкодивших котят, и встряхнул их и стукнул лбами, прерывая (как он надеялся) действие чар. И краем глаза увидел, как жуткий демон, весь в рогах и копытах (видимо, из какой-то жуткой сказки), протянул лапы к хрупкому эльфу. Вмешаться герой не успевал никак, только от души обругал себя за то, что взял с собой безоружного товарища. Но Белочка увернулся от трех лап, отбил еще две, перекатился, вскочил на ноги, ударил... Элрик немного успокоился и занялся вразумлением следующих некромантов.       Краем глаза он видел, как эльф уворачивается, бьет, уходит от удара, но его оплетают чьи-то жуткие темные щупальца. Эльфа окутал серебристый туман. Через мгновение он рассеялся, и по подземелью пронесся белый вихрь. А потом Элрик увидел ошметки нескольких самых крупных и злобных демонов, некромантов, стонущих по углам "мы больше не будем" и пушистого белого песца. Зверек подошел к мелнибонийцу и ткнулся носом в его ладонь, лязгнул зубами на некромантов, протянувших было руки погладить. Потом брезгливо понюхал то, что осталось от злобных демонов (незлобные испуганно жались по углам, и только дедушка Фрейд смотрел на происходящее с легким интересом). Песец подошел к герою, положил ему лапки на грудь и проникновенно заглянул в глаза.       – Т...ты чего, зверушка? – спросил растерянный мелнибониец, начиная догадываться. – Чего тебе? На ручки? Ко мне?! Белочка, ты уверен, что действительно этого хочешь? – Герой смутился под почти кошачьим взглядом огромных золотистых глаз. Услышав свое имя, эльф вздрогнул всем телом, на миг подернулся туманом и принял свой настоящий облик. – Значит, ты? Ты... – Ну да. Я же говорил. – Белочка сделал безуспешную попытку почесать ногой за ухом. – Так вот что значит "превращаться не случайно"... Но почему тогда...? Когда тебя взяли в плен? Почему же ты не превратился, когда тебя схватили? Не успел или у них были какие-то блокирующие чары... – Понимаешь, – вздохнул Белочка, – песец, он все-таки зверь. Не так-то просто загнать обратно внутреннего зверя, пробуждающего плотские желания... Для этого нужно время, силы, а порой и что-нибудь еще...        – К-какие желания? – уточнил Элрик, начиная догадываться. – А если не сдерживать? В смысле, удовлетворить их нельзя никак? Да, тяжко приходится целомудренному эльфу...        – Разнообразные. А ты сам не понял? – Белочке явно не хотелось об этом говорить. Мелнибониец покачал головой. – Мне хочется свернуться клубком и заснуть, попроситься к кому-нибудь на ручки, чтобы погладили и расчесали шерстку, заняться любовью среди снегов, а главное, откопать и съесть лемминга. Или хоть мышку какую... – Тебе нравится заниматься любовью в снегах? – поинтересовался Элрик понимающе. – Не знаю, надо будет как-нибудь попробовать, – рыжий эльф пожал плечами. – Ты так на меня смотрел, что мне показалось... – Нет, что ты! Мы же принадлежим к разным видам... Вряд ли у нас получилось бы что-нибудь осмысленное. – Ты имеешь в виду, что я мелнибониец, а ты настоящий эльф? – спросил Элрик немного обиженно. – Да нет же! При чем тут эльф или не эльф! Ты же котик! В смысле, превращаешься-то ты в кота, да еще какого-то экзотического, лысого, если я правильно понял. И потом, у тебя же нет снега. – Эльф огляделся. – Да и холодно тебе было бы в снегах... К тому же лемминга мне хочется больше. У тебя случайно нету пары леммингов? Или хоть мышей? – Увы. Только компьютерная... – Давай компьютерную, чего уж там! – Так не здесь... К тому же мне она и самому нужна. – Заначка? – понимающе спросил Белочка. – О, а еще ведь бывают, знаешь, такие леденцы... Мне подойдет любая, хоть пряничная, хоть шоколадная... На детских праздниках обычно полно разных странных сладостей... – эльф лихорадочно шарил по карманам. – Я не думал, что придется оборачиваться, и не взял... Кто бы мог подумать... Детский праздник, не война... А вот, есть! – Он вытряхнул из поясной сумки плоскую коробочку размером с ладонь. В ней было четыре пустых отделения и две крохотные мышки из черного шоколада с марципаном. Эльф положил на язык одну, зажмурился, облизнулся. Через несколько мгновений Белочка расслабленно прислонился к стене. – Ты как сюда попал-то? – поинтересовался Элрик. – Там, наверху было немного шумно, – пожал плечами эльф, – и у меня разболелась голова.       ...Оказывается, какой-то добрый друг, сопровождавший ребят из школьного хора, то ли театрального кружка, предложил Белочке съездить на праздник вместе с ними – под тем предлогом, что эльфу не помешало бы посетить какое-нибудь мирное и доброе мероприятие, где его никто не попытается убить. Для разнообразия.       Элрик закурил. Белочка с сомнением разглядывал последнюю мышь, потом сунул ее в рот. После этого младший библиотекарь отругал некромантов, пригрозил лишить читательских билетов (кажется, они обиделись), выдал им швабры, велел смыть пентаграммы, убрать свечи, отскрести от пола воск, выкинуть черепа и вообще навести порядок. А сам стал прикидывать, как поступить с почти безвредной нечистью, которую Белочка не успел прогнать.       Мелнибониец узнал дух кавая, без которого некроманты не могли, и дух яоя, которого они почему-то вызывали с завидной регулярностью, явно заслуживавшей лучшего применения. Еще там были всевозможные зайцы на улитках, крохотные котики, мохнатые дракончики и, разумеется, цветочки. Элрик с ужасом (и некоторым предвкушением, чего уж там) подумал, что если дух яоя коснется их, между ними может произойти что-нибудь соответствующее. Не то что бы он сильно возражал, да и Белочка ему скорее нравился – но не в этом же смысле! А если и в этом – эльф, наверное, будет против? А вдруг не будет?!       Библиотекарь не успел до конца разобраться в своих чувствах и понять, чего он боится больше – дух приблизился к эльфу и робко спросил, как тот относится к, собственно, яою. – Спокойно отношусь, – эльф опять пожал плечами, принюхиваясь к остывшему шоколаду. – Особенно если написан неплохо. Если сюжет интересный, герои на себя похожи, мысли там еще какие-нибудь... Ну или просто хорошо написан. А что? У тебя случайно не найдется мышки? Лучше шоколад или марципан, но подойдет и желе... – А я думал, эльфы чистые, невинные существа, – немного разочарованно произнес Элрик, – и подобные вещи их не интересуют. – Желе? Ты считаешь, что я могу им перемазаться? – не понял эльф. – Нет, яой. – Сейчас я предпочел бы шоколад... А что до яоя – ну, он есть, так почему я должен о нем не знать? – отвечал Белочка удивленно. – Я ж изучал литературу, искусство – не только морды бить... И потом, мне кажется, именно чистые и невинные существа не видят в сексе ничего дурного. Просто вот эта разновидность нам редко бывает интересна... Есть множество приятных способов хорошо провести время с друзьями. – Например, кофе? – ехидно спросил младший библиотекарь.       Эльф ничего не ответил. Рассеянно почесал духа за ушком – Элрик был уверен, что уж сейчас-то точно случится что-нибудь ужасно непристойное (и почти наверняка яойное) Дух робко замурлыкал – и последствия не замедлили сказаться. Правда, не те, которых боялся (или ожидал) мелнибониец. Вызванные некромантами духи, которых не стали прогонять, приблизились к ним – все хотели, чтобы их погладили или почесали. Все эти улитки, пушистые змейки, похожие на котят, и котики, не похожие ни на кого.       Дедушка Фрейд сказал, что, видимо, подсознательно некоторые из них ощущают себя котиками – т.е. могут начать кусаться и царапаться от полноты чувств. И что некроманты тоже подсознательно ощущают себя котиками, поэтому совести у них нет, а нечисть получается вот такая. А у эльфа, видимо, нерастраченная потребность кого-нибудь гладить и заботиться, иными словами – в уюте и кавае. И котиках. И вообще, в этом новом мире кавай и котики лежат в основе всего: мировоззрения, философии, мироощущения... – Как раньше фаллический символ, – пискнул дух яоя. – Так что твое поведение говорит о том, что тебе чего-то не хватает. Вероятно, котика, – заключил дедушка Фрейд. – У меня восемь братьев! – возмутился эльф. – Не считая названых... И сестры. А еще три кота, собака, рысь, морские свинки, эта дурацкая ящерица... А еще уж, еж и выдра! – А зачем тебе уж и еж? – Не зачем, а откуда. Что вы так смотрите? Это ребятки колючую проволоку расколдовали – нашелся умелец... Друг животных, бард, кузнец и все такое. Вообще он мой хороший приятель, к нему никаких претензий... Просто она была зачарована и иначе ее никак не удавалось снять. – С чего снять? И откуда у вас вообще... – Не с чего, а с меня. Они никак не могли ее распутать, а так все зверушки живы и довольны... И я в том числе. У ужа вообще-то есть свой террариум, но он предпочитает играть в шарфик – вроде так ему теплее. Не говоря уж о том, что мы восемь раз его выпускали в лес – а потом нам надоело. А ежик вернулся с компанией ежат, топает по ночам и таскает еду у кошек. Пришлось замок строить, чтобы всем хватило места.        – А что за ящерица? – полюбопытствовал Элрик, питавший слабость к драконоподобным. – И почему дурацкая? – А, было дело... Решил я как-то принять ванну, – чтобы красиво, плавающие свечки там, кактус... Лепестки цветов, все дела. Только было задремал – этот дурацкий Архимед решил продемонстрировать мне... Что смотришь? Да, именно так ее и зовут. То есть только так ее теперь и зовут – если прилично. А за ней следом кот-водолаз... Они вообще любят играть, едят из одной миски, спят вместе, причем, заразы такие, в моей постели, – и вот, решили поохотиться. На меня или на свечки, не знаю уж. И как никто никого не убил, тоже не знаю... – Весело у вас там, – заметил Элрик. – Не то слово! – усмехнулся Белочка. – Приезжай как-нибудь в гости. – Поэтому ты и сбегаешь – хотя бы и в плен? Подсознательное желание оказаться подальше от всего этого? – спросил герой понимающе. – Хочешь сказать, что я подсознательно желал быть вытесненным из ванной? – эльф бросил на мелнибонийца ледяной взгляд. – Или из собственной кровати? Так далеко моя любовь к котикам не простирается. Даже если они ящерицы. – У тебя повышенная агрессивность, – определил дедушка Фрейд. – Я знаю, – кивнул Белочка, – только никто пока еще не сказал, что с этим делать и как с ней жить, – нарочито беззаботно отозвался эльф.        – Вопрос скорее в том, как жить без этого, – наставительно заметил дух, приняв позу "профессор перед почтительно внимающими студентами". – Особенно если ты – эльф из замка, что стоит на границе между Тьмой и Разумом. Без нее было бы грустно и недолго. А с ней... Ну, ты же не убил некромантов. Только покусал – и то не очень сильно. И нас, которые на тебя не нападали, тоже не тронул. То есть сдерживать свои инстинкты ты умеешь. И удовлетворять их так, чтобы это было почти безопасно для окружающих. В противном случае здесь уже давно... То есть минут семь все было бы в снегу и леммингах. А так библиотекарь, конечно, чуть-чуть обижен, что ты не поделился с ним мышкой, да и шоколад остыл... Но он понимает, что тебе нужнее, – дух грозно взглянул на Элрика, и тот поспешно кивнул. – Что я могу посоветовать тебе, – продолжал вещать дух, – так это принять своего внутреннего э... Песца и почаще кормить его леммингами. – Но я терпеть не могу леммингов! – воскликнул эльф. – Мне их очень, очень хочется, да, точнее, их очень хочется песцу – но потом весь день мерзкий привкус во рту и хочется отплевываться шерстью. Да и жалко как-то... – Сливки? – предположил Элрик, – Неискаженные сосиски? Ну, такие, которые из мяса? Пакетик сушеной рыбы? Сгущенка в тюбике? – Я подумаю над твоими советами, – пообещал Белочка. – И носи с собой запас шоколадных мышей, раз уж они тебе помогают, даже если идешь на свидание или выгуливаешь ящера... И – не забудь, пожалуйста, это важно – обязательно свари для меня горячий шоколад, когда вернешься домой. Уж очень он у вас хорош. – Дух потянул носом. – Непременно, – пообещал Белочка. – Видимо, такая у тебя судьба, – заметил дедушка Фрейд, – быть Приходящим Песцом. – Это как приходящая учительница? – сообразил Элрик? – Вроде того, – кивнул дедушка. – Не знаю... – сказал эльф. – Порой я внезапно ощущаю себя песцом – и мне очень трудно противиться своей природе. Врачи говорят, аллергия. – На что? – На злобных мудаков, – вздохнул Белочка. – И что, в медкарте так и записали? – восхитился герой. – А как их еще... Нет, можно, конечно, разными словами назвать... Что такое медкарта? – Такой специальный документ, – объяснил дедушка Фрейд, – где записаны все болезни и отклонения, которыми страдает существо. – То есть если кто придурок – это тоже там записано? – восхитился Белочка. – И потребность в шоколаде? И те отклонения, от которых больше страдают окружающие, чем сам э... больной? – Ну да, – сказал Элрик. – Например, если у кого написано, что он неуравновешенный псих и представитель древней расы выродившихся злобных колдунов, этот документ имеет смысл даже показывать врагам – я, правда, так почти никогда не делал. Или еще нанимателям? – Чтобы отвязались? – сообразил бесхвостый эльф. – Или чтобы больше заплатили. Не каждый может похвастаться, что на него работает настоящий мелнибонийский колдун! А эти... Мудаки – получается, их поступки провоцируют превращение? Или то, что они рядом? Некоторые, вот, на полную луну, а ты – если достали? Или если убить хотят? – Причем не обязательно меня, – кивнул Белочка. – Своего рода анафилактический шок. – Вот им вот он и приходит, – заметил Элрик. – В смысле, песец... А вообще, очень милый зверек. – Ну да, – кивнул Белочка, – в этом состоянии я белый и пушистый... А в другом, как видишь, рыжий и ехидный. А тут – хвост, ушки, шерстка и прочий кавай. Зато потом так хочется кого-нибудь съесть, ты бы знал! – Это и значит "быть оборотнем не случайно"? – Именно так, – сказал бесхвостый эльф. – Прокляли меня когда-то – мол, белым и пушистым я смогу быть только в минуты опасности, когда мне это даром не надо. Точнее, в минуты смертельной опасности я буду становиться белым и пушистым, ну а я прервал заклятие и сам выбрал себе зверя. По-моему, неплохо получилось.        – Да, песец что надо! – согласился Элрик. – Слушай, мышей у меня нет, кофе ты не пьешь, зато есть бутерброды с лососем. В смысле, рыба, из которой можно сделать бутерброды или съесть так. И еще множество еды – может быть, что-нибудь способно заменить тебе мышь? – Ты меня спасаешь! – воскликнул Белочка. – Второй раз уже! – Пустяки, – улыбнулся мелнибониец. – Ты ведь тоже мне помог... А может, и спас. А что будет, когда я спасу тебя в третий раз? – полюбопытствовал младший Библиотекарь.