Репетитор

Чимину 17 и он не верит в эту чушь про истинных. Чимину 17 и он все еще омега-девственник. Чимину 17 и ему жестко хочется секса. «Хочу трахаться» — лишь эта мысль крутится у него в голове во время течек, когда, за неимением альфы, ему приходится удовлетворять себя самостоятельно. Анальные шарики, дилдо всех форм и размеров, вибраторы — чего Пак только не перепробовал. Но, блядь, до настоящего альфы добраться так и не смог. «Спасибо, папа» — рычит иногда Чимин про себя, слушая, как его папочка нагибает на кухонном столе очередную миловидную омегу, работающую у них уборщиком. «Спасибо, дорогой родитель» — думает Чимин, слушая тонкие стоны, доносящиеся из ванной и выбиваемые из его нового репетитора его отцом. «Почему и я так не могу?» — со злой обидой думает Чимин, когда видит закрывающуюся за новым учителем дверь в кабинет отца и слышит звук повернувшегося ключа. Когда у тебя отец — политик, тебе не до заигрываний с альфами. Иметь парня? Что? Смешная шутка. Отец как-то раз строго дал понять сыну, что до 21 года никаких отношений ему не светит. А там, потом, он сам найдет ему подходящего мужа из хорошей, проверенной семьи, и брак, конечно же, будет по расчету, муж Чимина будет зажимать по углам дома любовников, пока Чимина не будет дома и уезжать в долгие командировки. А Чимин… А что Чимин? Кого интересует его мнение? Чимин родился омегой и это резко поставило крест на его дальнейшей сексуальной жизни. Ладно, на шестнадцатом году жизни Чимин нашел лазейку. Чимин бешено заигрывал с каждым красивым альфой постарше, в основном со старшеклассниками, пока папы не было в зоне видимости. Отец понимал, что не сможет полностью контролировать сына, поэтому смотрел сквозь пальцы на его проделки, пока учителя ничего не замечали. Чем тише ты все делаешь, тем дальше отец разрешит тебе зайти. И хоть публичные отношения были под запретом, а о том, чтобы привести в дом альфу вообще не могло быть и речи, но то, что Чимин делал в школе или у Тэ дома прощалось по умолчанию. Чимин мог прикрыть себя в любой момент, сказав, что идет на ночевку к Техену, его лучшему другу с детства, а самому отправиться в клуб. Проверять Техена отец бы не стал, у Техена — родители еще выше самого отца Чимина, когда Чимин сдружился с Те, отец лишь обрадовался и не мешал им. Пак хотел лишиться девственности и шел к этому семимильными шагами. Техен уже давно перебежал эту грань, его родители не были так строги, как отец Чима, а по сему не далее как три дня назад Ким рассказывал своему другу как его отымели два альфы с узлом, пока родителей не было дома. Техен рассказывал об этом так живо и ярко, что Чимин готов был буквально плакать от досады. Техен вообще всегда был на шаг впереди, когда дело касалось секса. Развратней омеги чем Техена, Чимин пока еще не встречал. Техен и его парень Хосок перепробовали такое, от чего Паку становилось слегка не по себе. Парочка была готова идти на любые крайности. Хотя, не то чтобы Чимин был как-то неудовлетворен. Был один старшеклассник, иностранец, учащийся тут два месяца по обмену, зажимающий его по всем углам, накаченный, брюнет, с легким акцентом, а целовался он так, что просто крышу сносило. Чимин уже несколько раз отсасывал ему в пустых классах, в туалете, один раз они даже чуть не спалились в актовом зале, из-за того, что Чимина так сильно вжимали в стенки узкой гримерки, что оба подростка не услышали, как пришла уборщица. Благо, она начала двигать стулья, от этого звука Джек очнулся, и они тихо сбежали оттуда. Но Чимин хотел большего. Он хотел ощутить член в себе, почувствовать, какого это, когда узел расширяет стенки и трется о простату, увидеть эти безумные звезды в глазах. Он был совсем не против, особенно во время течек. План по лишению Чимина девственности уже вот-вот должен был привестись в действие. Кандидат на роль альфы имелся, и притом превосходный. Оставалось лишь определиться с местом, скорее всего этим местом должен был стать отель, расположенный неподалеку. Но внезапно, два месяца назад, все его планы обрушились в бездну. Его молодой классный учитель, смотрящий на все обжимания учеников сквозь пальцы, уволился, а на его место перевелся другой, новый учитель, старикашка, доносящий о любых действиях и изменениях, происходящих в школе. Стоило ему увидеть, как Чимин сидит у Джека на коленях и целует его во дворе школы, как об этом мгновенно узнал его отец. Можно пропустить всю ту драму, которая произошла в тот момент, как до старшего Пака дошли эти новости. Можно просто сказать, что из школы Чимина забрали, посадив на домашнее обучение, из дома запретили выходить и посадили на домашний арест на неопределенный срок, про любые ночевки, клубы и вечеринки и вовсе можно было забыть. Чимин кричал с отцом до хрипоты в течение трех часов, но в итоге добился лишь того, чтобы Техену разрешили навещать его раз в неделю, а по всему дому поставили камеры, чтобы не дай бог тот не привел с собой никого лишнего. Чимин был в бешенстве. Первая течка, прошедшая в его комнате в заключении, была тяжела как никогда. Не имея доступа ни к одному альфе, за исключением его отца и древнего математика, из которого от старости сыпался песок, Чимин метался как в бреду, испытывая невероятные мучения. Как ему тогда хотелось альфу, нельзя было передать словами. Через пару дней, когда Чимин мог самостоятельно ходить, он пошел к отцу и потребовал, чтобы тот купил немыслимое количество различных сексуальных игрушек разного жанра. Отец, усмехаясь, согласился, и буквально на следующий день подростку выделили комнату, набитую немыслимым количеством разного товара. На вкус и цвет, как говориться. Любопытный Чимин, сидя в изоляции, уже через пару недель перепробовал все, что там было. До следующей течки Чимин особенно не грустил, но стоило ей настать, как подросток понял, что ему катастрофически мало того, что купил ему отец. Шло время и приближалось совершеннолетие. Чимин надеялся, что к этому времени отец успокоится и хотя бы разрешит ему выходить из дома но он не только не сделал этого, а так же и вовсе игнорировал хоть какие-то намеки парня на освобождение. Чимин хотел даже устроить скандал, но в какой-то момент понял, что это совершенно бессмысленно. К тому же, отец может разозлиться еще сильнее. Подошел день восемнадцатилетия. Как на зло, это выпало на первый день течки. И как на зло, в этот день отец опять сменил репетитора. Его репетитор уволился и отец нашел ему нового, уже шестого по счету. Прошлый молодой омега, довольно симпатичный и милый, был разложен отцом Чимина прямо в прихожей на второй неделе своего пребывания в этом доме, после чего мгновенно исчез. Так что, сегодня Чимин ожидал нового учителя. Неудержимый отец, наверное, успел утолить свою жажду развращения невинных учителей, а потому наверняка сделал перерыв и выбрал какого-нибудь старика бету, как в прошлые разы… В этот день Чимином движила острая необходимость сделать что-нибудь странное, абсурдное и возбуждающее. Когда он узнал, что сегодня у него будет новый учитель, план созрел сам собой. Чимин привстал на носочки, доставая с верхней полки своей раковины коробку. Почему бы не повеселиться и не понасмехаться про себя над новым учителем? Он все равно не узнает, и лишь Чимин будет понимать, что у него в анусе анальные шарики. Такие вещи невероятно возбуждают. Чимин прогнулся в спине и медленно, один за другим, начал просовывать шарики с свое чистое, только после душа, тело. Непривычно холодные инородные предметы терлись друг о друга, легко проходя внутрь благодаря естественной смазке, выделяющейся в большом количестве из-за течки. Прикусив губу, Чимин одернул тонкие шорты. Белья во время течки он не носил из принципа. Да и смысл. Во время течки чем на тебе меньше одежды, тем лучше. Последний взгляд на себя в зеркало: перед ним стоял подросток, в белых шортах выше колен, в тонкой белой хлопковой рубашке, скрывающей шелковую портупею, крепящуюся на шее и обвивающую грудь мальчика. Рубашка с широким воротом открывала ключицы и слегка сползала с одного плеча. Темные волосы были еще влажными, губы невинно алели на бледном лице. «Был бы тут хоть самый неприступный альфа планеты, я бы его сразил» — ухмыльнулся про себя Пак и вышел из ванной. Когда позвонили в квартиру, Чимин уже успел убрать со стола все лишнее, оставив лишь пенал и тетрадь. На стук в свою дверь парень притворился скучающим и читающим книгу, лежа на своей кровати. — Да? — безразлично сказал он, даже не глядя в сторону двери. — С восемнадцатилетием тебя, сын, — проговорил отец, входя в комнату. На нем был костюм-тройка, галстук он завязывал на ходу. Чимин не сразу заметил странные нотки в его голосе, поэтому спокойно продолжил читать книгу. — Благодарю, — сухо ответил Чимин, даже не поднял на отца глаз. Какая ему вообще разница, рад сын или нет, если на его собственное совершеннолетие его не выпускают из дома? — Пришел твой новый репетитор, — многозначительно сказал отец. — Ну и? — все также безразлично буркнул младший Пак, закинув ногу на ногу. — Я хотел бы с твоей стороны больше ответственности, когда дело касается твоей учебы, — мгновенно похолодел отец. — Какая тебе вообще разница, как я реагирую на репетиторов, если это либо твои подстилки либо старые хрычи? — тоже не остался в долгу Чимин, резко садясь на кровати и устремляя на отца злобный взгляд. — Не смей говорить со мной в таком тоне, — сверкнул глазами отец и, повысив голос, повернулся к двери, — мастер Мин, вы можете войти. — О, кто же на этот раз? Фиктивный старый бета, который будет раздевать меня взглядом или молоденький омежка, которого ты трахнешь через пару дней прямо на моей кровати?.. — ядовито начал парень, но внезапно словно захлебнулся, увидев, даже, вернее, у н ю х а в, того, кто вошел в комнату. Гребанный альфа. Он был чуть выше Чимина и слегка шире в плечах, его тонкие пальцы уже одним своим видом могли довести Пака до оргазма. Крепкие длинные ноги были одеты в черные джинсы, идеально сочетающиеся с белой рубашкой, расстегнутой на две верхних пуговицы и оголяющей тонкие ключицы. Он не выглядел как типичный альфа, качок с гормонами, на которых западал Чимин, но было в его взгляде, походке, запахе что-то такое… Сильное, альфачье, подчинительное… Что-то такое, от чего Чимин готов был лечь и развести ноги прямо сейчас. Чимин заметил, как ноздри нового учителя расширились, как только тот зашел в комнату, и неслышно втянули воздух. Темные глаза вспыхнули и обвели Чимина странным взглядом, задержавшись на соскользнувшей с одного плеча рубашке. Видимо, он почувствовал, что у омеги течка, хотя виду не подал. — Как видишь, я ни то и ни другое, верно? — хрипло поинтересовался мастер Мин, проводя рукой по темным волосам. Его голос или его тело не выдали ни малейшей напряженности, которую Чимин заметил в его глазах, — как-то тут душновато, не находите? — обратился он к отцу Чимина. «Вот это выдержка» — поразился Пак. — Этого я не знаю, разберитесь сами, — улыбнулся тот дежурной улыбкой и подошел к двери, — Итак. Мастер Мин, Чимин, мой сын, он довольно хорош в учебе, но иногда ему нужна чья-то твердая рука. Чимин, это Мин Юнги, он сын моего хорошего друга по работе, я попросил его помочь тебе, и он согласился. — Приятно познакомиться с тобой, малыш, — вежливо кивнул репетитор, со скрытой ухмылкой в голосе, слегка поклонившись в сторону Чимина. Чимин же просто молча кивнул, не в состоянии до конца понять, что происходит. — Надеюсь, вы поладите. Уроки пять раз в неделю, оплата после каждого занятия, как и договаривались, а о мелочах поговорим позже. А теперь мне пора, пока, милый мой, повеселитесь тут, — взгляд отца был абсолютно шальной, — увидимся вечером, — папа насмешливо помахал Чимину рукой и исчез за дверью. Как только дверь захлопнулась, мозг Чимина заработал быстрее скорости света. Кажется, отец совершенно не случайно привел к нему учителя альфу… Отец в деловом костюме… Значит, уезжает прямо сейчас. Охранник уедет с ним. Здесь уже убрались и застелили кровать, пока Пак был в ванной, а значит, уборщица сегодня больше не придет. Репетитор — альфа, значит, задержится чуть подольше, чем предыдущие омеги-полудохлики или старые маразматики. Видимо, они сегодня будут заниматься не только уроками. И, самое главное, в этой комнате нет камер. — Итак, Чимини, — учитель сложил руки на груди. Его глаза мягко поблескивали, — Очень мило выглядишь, — красноречивый взгляд упал на оголенное плечо подростка, прошелся по шее и застыл на губах. Чимин, мгновенно воспользовавшись ситуацией, облизнул их, быстро мелькнув язычком меж белых зубов. Пак плавно встал. При этом движении он почувствовал, как в анусе потерлись о стенки шарики. Он совсем позабыл о них, но сейчас это стало для него такой внезапной неожиданностью, что он резко вздохнул всей грудью. И тут же почувствовал легкое головокружение. Запах альфы ударил его наотмашь. Глубокий, сильный, властный. Он опутал омегу и внезапно Чимин обнаружил, что он подходит к учителю, а его губы произносят: — Благодарю. Вы не первый, кто мне это говорит, — расстояние между ними все сокращалось и сокращалось, с каждым шагом Чимин все сильнее чувствовал дерзкий запах альфы, проникающий все глубже и глубже в легкие, в мозг, отключая его полностью, и заставляя сердце биться все быстрой и быстрей. — В чем еще я буду не первым? — только глазами ухмыляется Мин Юнги, явно понимая двусмысленность вопроса и склоняя голову на бок, по-кошачьи, наблюдая за тем, как Чимин подходит все ближе и ближе. Ему явно самому стоит огромных усилий сдерживаться, не бросившись на течную омегу сразу, кусая, целуя, прижимаясь к ней и впитывая этот запах, оставляя его на себе. Наконец Чимин так близко, что может увидеть как зрачки альфы расширяются, затопив радужку, а ресницы слегка дрожат. — Я надеялся, вы сами мне об этом скажите. А может быть и покажите, — тихо говорит Чимин, прикрывая глаза и делая еще один, последний и роковой, шаг. Все. Они стоят почти вплотную. Чимина ведет нереально, он готов рухнуть прямо здесь, но пока еще держит себя в руках, пытаясь хоть как-то сдержать этот туман, растекающийся по его мозгу и отсекающий разум. Чимин видит ключицы учителя и до безумия хочет прижаться к ним и вдохнуть этот запах полной грудью, чтобы насовсем отключить свой мозг. Пак собирает свою волю в кулак и медленно поднимает глаза наверх. Шея. Скулы. Губы с одним проколом. Тонкий нос. Глаза Юнги блестят и они до ненормального черные. Они стоят так секунд десять, беззвучно вдыхая запахи друг-друга. Репетитор низко наклоняет голову и касается носом носа Чимина. Его дыхание обжигает, губы почти соприкоснулись. И от этого «почти» сердце омеги заходится как бешенное, он ведет носом по щеке вверх, поднимая голову и чувствуя дыхание на шее. Он видит глаза Юнги и… дает немое согласие, закрывая свои. А потом внезапно Чимин как-то обмякает и резко оказывается прижат к стене, лопатками встречая ее твердость, но не чувствует этого, все его я сосредоточено на губах альфы, прижавшиеся к его шее и оставляя там первый за долгое время заточения засос. Горячее дыхание щекочет кожу и до дрожи пробирает омегу. То, как его руки прижаты к стене над головой; то, как властно держит его Юнги за подбородок, поднимая его и заставляя Чимина прогнуться в пояснице, вжимаясь в альфу еще сильнее, хотя, куда, казалось бы, сильнее; то, как альфа жадно дышит, безумно и быстро вдыхая грудью пьянящий аромат — все это заводит Чимина до невозможного. Да, его прошлый альфа целовал его, даже делал ему минет, но ни разу Пак не чувствовал рядом с ним подобного… подобной скачки, когда ты пытаешься угнаться за собственным дыханием и бешено бьющимся сердцем, чтобы вдохнуть полноценно, а не задыхаясь; подобного ощущения внутреннего пожара, состояния полуобморока или полусна, когда ты не до конца отдаешь себе отчет в том, что делаешь. Да, было приятно, да, даже иногда хотелось повторить, но… «Может быть дело в течке?» — мимоходом думает Чимин, но тут же забывает обо всем, потому что учитель нашел его рот и проник в него, отбивая последние остатки мозга. Губы репетитора мягкие, когда Чимин проводит по ним языком, то чувствует легкий привкус вишни. Первый поцелуй аккуратен, язык Мина медленно проходит по нижней губе, слегка толкаясь вглубь. Чимин немного приоткрывает рот, но Юнги и этого хватает, он мгновенно проникает внутрь и тут же завладевает территорией. Чимин ловит себя на том, что стонет в альфу, стонет с того самого момента, как его пальцы сами начали расстегивать рубашку учителя. Омега самым похабным образом прижимается к нему своим стояком. «Вот черт» — проносится у него в мыслях, когда репетитор слегка посасывает его язык, заставляя открыться ему навстречу еще шире и глубже. «Это охуенно» — думает Чимин, когда бедро альфы раздвигает его ноги и упирается в промежность, мягко и ритмично надавливая. Омега быстро и лихорадочно расстегивает крупные пуговицы на его рубашке. Губы учителя улыбаются ему в рот, когда Чимин охает от прижавшегося к нему голого торса, а тот только и может, что плавиться под этим напором, тихо сгорать и подчиняться, выгибаясь дугой, заводя руки над головой и тихо постанывая, когда губы вновь опускаются к шее и язык ведет свою мокрую и влажную дорожку по скулам, к уху, чуть ниже линии роста волос и присасывается к бешено бьющейся жилке. — Аххаааа… — выдыхает Пак, когда учитель, целуя его в шею, зарываясь в нее носом, ведет руки ниже, ладонями скользя по плоскому животу, доходя до пояса и прижимая к себе за край штанов. Мин Юнги явно знает, что делает. Он медленно вытаскивает рубашку Пака из штанов, ведя ее выше, поднимая ее руки Чимина вверх, на секунду разрывая контакт губ с губами. Мин хмыкает, видя черные ремешки, красиво обтягивающие шею и грудную клетку омеги. Чимин охотно выгибается, позволяя ласкать свои соски, прижимать к себе за поясницу, жадно целовать, выпивая вздохи. Горячий рот альфы целует впадину от правой ключицы, когда Чимин чувствует у своего рта большой палец, поглаживающий его губы. Омега мгновенно схватывает, что к чему и, вытащив язык, мягко облизывает палец и вбирает его в себя. Чимин посасывает палец, проходясь по нему языком. Омега охотно пробует его, как если бы это был леденец. Но тут репетитор резко прижимается к омеге и, обхватив его другой рукой за шею, быстро задирает его голову вверх, заставляя открыть рот шире, и меняет большой палец на средний. Теперь альфа ведет, он медленно погружает палец в горячую полость и так же медленно вытаскивает, другой рукой продолжая держать Чимина за шею и наблюдая за ним своими темными глазами. К первому пальцу как-то внезапно добавляется второй, темп ускоряется. Омега встречается взглядом с альфой, и тут до Пака резко доходит, что сейчас его рот просто выебут чужие пальцы. Бедро Юнги трется о промежность Чимина и тот, чувствуя, как начинает выделятся смазка, закрывает глаза и полностью отдается в руки репетитора, позволяя трахать себя пальцами в рот и обхватывая его руками за спину. Все происходит без слов, им не нужно говорить, они делают вид, что ничего такого не происходит, что так и нужно. Только хриплые горловые вздохи Юнги и высокие, томящие стоны Чимина нарушают эту странную тишину. Но репетитор не долго наслаждается насилованием рта омеги. Руки мягко сменяются на губы. Мокрые пальцы вытирают об грудь Чимина, на ходу задевая его сосок, ладони Мина ползут по спине Пака вниз и обхватывают ягодицы. Чимин тихо стонет. Сквозь ткань репетитор находит анальную дырочку и слабо надавливает на нее, заставляя анальные шарики затронуть простату. Пак задыхается и утыкается лбом в плечо альфы. Альфа внезапно подхватывает Чимина за бедра и уносит от стены, которая помогала им обоим стоять на ногах. Они падают на кровать, и у Пака сбивает дыхание, а взять новое он не успевает, потому что учитель падает сверху и накрывает его губы своими. Теперь он целует грубо, быстро, словно пытаясь укусить. Его каменный стояк тем временем трется о бедро омеги, размеренными волнами, ускоряясь и замедляясь, вжимаясь в Чимина. Чимин стонет, обхватывая альфу ногами, сцепляя щиколотки у него на пояснице, а руками сжимая в кулаках мягкие темные волосы, откидывая назад свою голову, позволяя вылизывать шею. Руки репетитора скользят вниз, к ширинке тканевых шорт омеги. Тот в ответ слепо двигает бедрами навстречу рукам. Мин накрывает сосок губами и одновременно начинает поглаживать член Чимина сквозь ткань. — О боже, — шепчет Пак, нарушая негласное молчание, когда рука альфы проникает за ткань и обхватывает его член, мягко сжимая у основания. Шорты летят куда-то прочь. — Нравится? — хриплый полушепчащий голос у уха, дыханием обжигающий кожу, уносит куда-то в другую реальность. — Да, — выдох в губы и долгий, мягкий поцелуй, с горячим языком, и руки Чимина обхватывают Юнги за скулы и притягивают к себе, ближе, ближе, а руки Мина упираются в кровать, чтобы не рухнуть, и мягко водят по стволу члена Пака, обхватив его кольцом. — Я… — стонет омега и тянется руками к штанам Юнги. — Да, — отвечает тот и сам быстро переворачивается на спину, подхватывая светловолосого парня, секунда, и они уже поменялись местами, теперь Юнги лежит, а Чимин нависает над ним, целуя в живот и расстегивая ремень. Чимин не в первый раз видит член, поэтому он не робеет. Медленно приближаясь к нему, он целует кожу вокруг него, мягко присасываясь. Он чувствует, как напрягаются бедра репетитора, как тот сдерживает стоны, как закрывает лицо сгибом локтя и дышит, глубоко дышит. Когда Чимин проводит языком по всей длине, альфа не выдерживает и низко, протяжно стонет. От этого звука у Чимина волосы на затылке встают дыбом и, он теперь на все готов, лишь бы его повторить. Он медленно проходит поцелуями от яичек до головки, захватывая уздечку. Язык омеги извивается, стараясь затронуть как можно больше пространства, вылизывая член альфы. Наконец Чимин облизывает головку и плавно и медленно-медленно надевается ртом почти на всю длину. Юнги гнется в пояснице, неосознанно толкаясь в горячий влажный рот, еще глубже, грубее. Чимин сосет умело, благо, время, проведенное с Джеком не прошло даром, член у того был примерно такого же размера, поэтому Чимину ничего не мешает. Он заглатывает член до середины, равномерно ускоряясь. В какой-то момент он прерывается и начинает медленно целовать кожу внизу живота, языком выписывая там спирали, а его рука быстро надрачивает Юнги, сжимаясь все плотнее и плотнее. Чимин целует кожу возле пупка и оставляет там яркий горящий засос, с чмокающим звуком всасывая в себя кожу. Время от времени он прикасается к члену влажным теплым ртом и резко заглатывает головку, но тут же отстраняясь, дразня репетитора. Когда он делает так в третий раз альфа, наконец, не выдерживает, и мгновение спустя, Чимин уже полулежит на спине, опираясь на кровать локтем и запрокинув голову, а учитель нависает сверху, схватив его за волосы и приставив к его губам набухший член. Словно бы и ожидая этого принуждения, омега мгновенно послушно открывает губы и Юнги грубо входит до конца, испуская глубокий стон, пробирающий Пака до кончиков пальцев. Последующую минуту Мин начинает двигать бедрами, входя и выходя все быстрее и быстрее, выбивая из омеги гортанные стоны. Во рту так тепло и мокро, член проходит сквозь плотно сжатые губы, преодолевая это сладкое препятствие. Грубо сжимая волосы ученика, репетитор трахает его рот, насаживая голову на свой член, помогая себе бедрами. В последнюю секунду Чимин бросает свой взгляд из-под ресниц вверх, на учителя, и вид голого, молодого, едва знакомого омеги, отсасывающего ему в его же комнате, доверительно смотрящего на него снизу вверх, настолько заводит альфу, что тот кончает, всадив ему глубоко в рот. Несколько струек спермы стекают на оплетенную ремешками грудь омеги, вытекают изо рта, и склизко тянутся вниз, по шее, украшенной свежими засосами. Чимин тяжело дышит и откидывается назад, падая на кровать и облизываясь. Его ресницы дрожат и он все еще тихонько постанывает, выгибаясь. Вид омеги и его течный запах снова распаляют альфу. Он наклоняется и целует его, ощущая вкус собственной спермы на чужих губах, одновременно надрачивая свой член. Чимин с готовностью отвечает, позволяя сминать пухлые губы, и вцепляясь ему в плечи. Но внезапно Пак разрывает поцелуй. — Я хочу тебя внутри, — шепчет он и трется своим голым членом о бедро альфы. — Дай мне себя, оттрахай меня как последнюю суку, — и его шепот срывается, переходя в стон. — Ты хочешь?.. — переспрашивает Юнги. — Да, — рычит Пак, выгибаясь, когда пальцы альфы скользят к аналу. — Тогда попроси вежливо. Я что-то не припомню, чтобы мы переходили на ты, — ухмыляется репетитор, — как я говорил тебе называть меня, малыш Чимини? — Учитель, — стонет омега, чувствуя, как чужие пальцы легко массируют его вход. — Дальше. — Возьмите меня, пожалуйста!.. — Недостаточно, — шепчет Юнги, прикусывая мочку уха. — Трахните меня, мистер Мин… Прошу вас. — Еще, — коварно мурлычет альфа, облизывая сосок и вбирая его в свой рот. — Выебите меня, молю… Жестко трахните меня, учитель, пожалуйста, чтобы я визжал как последняя блядь, вжимайте меня в кровать, кусайте, зажимайте мне рот, делайте что хотите, просто, блядь, трахните меня уже наконец, — хрипит Чимин, непроизвольно ища бедрами чужие пальцы. — Что ж, — коварно ухмыляется Юнги. — О, — тихо шепчет он в губы омеги, — я смотрю, ты готовился? — пальцы тянут за кольцо на конце цепочки и один за другим на свет появляются пять крупных шариков, вымазанных в смазке. — Аахххх, — выдыхает Чимин, чувствуя странную пустоту внутри. — Как это мило, малыш, неужели ты правда знал, что я приду? — Юнги откладывает шарики в сторону и разводит ноги Чимина в стороны, мягко и ненавязчиво. — Нет, я… Я только для себя… — Чимин краснеет. — Это еще лучше, — лукаво улыбается Юнги, — тогда, как ты и просил… Резко, сильно, быстро он входит на всю длину, выбивая на глаза непрошенные слезы, а из горла немой крик. Внезапное изменение, произошедшее с Юнги, даже слегка пугает Чимина, но он даже слова не может сказать, потому что темнеет в глазах и боль от внезапного проникновения проходит по позвонкам до самого мозга. Темные, как будто закрытые пеленой глаза Юнги рядом, с паре сантиметров от лица Чимина и внезапно что-то пронзает плечо парня и ему требуется время, чтобы осознать, что это зубы учителя впились ему в мякоть, почти прокусив кожу. Чимин хочет кричать. И не может, потому что учитель зажимает ему рот. «Он и правда трахает меня как последнюю блядь» — сквозь слезы проносится в голове Чимина, пока все его тело сотрясается от жестких, грубых и быстрых толчков, на всю длину, альфа наваливается сверху все сильнее и сильнее прокусывая шею и рукой выгибая голову омеги назад. Чимин стонет в пальцы, пытается укусить ладонь, безуспешно упирается руками в каменную грудь учителя, пытаясь оттолкнуть. Он пытается свести ноги, извернуться, плечи и шея горят от боли укуса, и кажется, Пак перестает чувствовать кожу. Больно, слишком больно. Все резко обрывается. Юнги замирает, впившись зубами в шею, войдя до конца и зажимая рот жертве. Чимин почти рыдает, слезы вперемешку со спермой стекают с его лица. Юнги дышит будто пробежал стометровку. Он медленно убирает руку со рта мальчишки. Разжимает зубы. Его язык начинает медленно зализывать собственный же укус. Чимина слегка дрожит. Он не может ни о чем думать, он опустошен. Юнги тем временем выходит из Чимина и медленно целует шею, грудь, ключицы, как будто извиняется за свою недавнюю грубость. — Прости… Я сорвался, прости, — выдыхает он в ухо ученика, осторожно нависая над ним, — твой запах… Сводит меня с ума. Я не удержался и поставил тебе свою метку. Чимин порывисто вздыхает. Так вот что это было. Гребанная метка. Он тут чуть дух не испустил, а как только очнулся, обнаружил, что его оклеймили. Класс. — Мы же едва знакомы, — хрипит омега, тихо, едва разборчиво. Кажется он сорвал себе голос, крича от боли. — Я знаю. Просто… — Репетитор садится у Чимина на бедрах и тянется за своей рубашкой, лежащий на краю кровати, — я думаю, что мы истинные. Чимин фыркает сквозь слезы: — Я не верю в эту чушь. Это бред, выдуманный для оправдания гормонов… — Нет, послушай, — учитель начинает мягко вытирать лицо омеги от слез и собственной спермы, — я изучал этот вопрос… Долго… Я учился на биологическом факультете, это стало, можно сказать, моей профессией… Истинные существуют. Просто… Они так редки и совпадения выпадают так случайно, что сложно поверить в их существование. Это правда. Иначе, как ты объяснишь, от чего меня так ведет от твоего запаха? — Н… не знаю, — Чимин пытается отвернуться, но учитель осторожно берет его лицо в свои ладони, — может, это из-за течки?.. — Нет, я знаю, как распирает от запаха течных омег… Когда ты чуешь его, ты мгновенно готов трахнуть кого угодно. Тебе плевать, кто испускает запах — старик, ребенок, лучший друг. Но с тобой… С тобой я знаю, что это ты. И хочу тебя, только тебя. — Это… Это все не правда, — слабо отбрыкивается Чимин, но учитель в ответ наклоняется и целует ученика в шею, заставив того выгнуться. — Тогда почему ты так сильно на меня реагируешь? — шепчет альфа, ведя языком ко рту омеги. Поцелуй долгий, глубокий, серьезный. Чимин позволяет целовать себя, постепенно забывая о пережитой боли и вновь чувствуя нарастающее возбуждение. — Я… Я не знаю… Может быть ты и прааавв!.. — Учитель накрывает член Чимина ладонью и начинает медленно надрачивать. — Я прав. И ты это знаешь, — альфа опускается вниз и в следующую минуту омега не может прекратить стонать, потому что его член облизывают со всех сторон, он оказывается во влажной ловушке чужого рта и умелого языка. Чимин зажимает воздух в себе, не находя сил вдохнуть или выдохнуть, и без остановки кусает губы. Он думает, что, скорее всего, после его губы еще неделю будут красными и обкусанными. Пак подается бедрами вперед, заставляя учителя слегка закашляться, но тот тут же принаравливается к новому темпу, заглатывая почти до основания. Чимин чувствует, как в анус проникают два пальца. Это происходит одновременно с очередным глубоким заглатыванием, поэтому омега громко стонет, не в силах сдержать свои чувства. — Еще раз, пожалуйста! — молит он. Заглаживая свою вину с укусом и почти что изнасилованием, Мин Юнги готов на что угодно. Он снова вводит в омегу пальцы и начинает медленно трахать его. Темп ускоряется, Чимин начинает активнее подмахивать бедрами. — О боже, боже, боже, боже, — тихо шепчет он при каждом толчке. Внутри рта учителя так горячо, что Чимин не может сдержаться и кончает буквально за минуту. Часть спермы репетитор глотает, часть выливается ученику на живот. — Ахха… ха… ха… — Теперь ты понимаешь? Ты чувствуешь? — Мин Юнги наклоняется. Его глаза возбужденно горят, омега, такой слабый и желанный, снова чувствует возбуждение. — Ты такой красивый, — шепчет Чимин. И замирает. Ему не показалось. Юнги покраснел. — Ты тоже, — шепчет он, наклонившись ниже, так, чтобы не было видно его лица. А потом медленно входит в подростка, буквально только что ставшего взрослым и получившем свою собственную метку. — Я буду аккуратен. Обещаю. И он сдерживает обещание. И хотя каждый толчок и ощущение члена внутри выбивают из Пака гортанные стоны и заставляют его закатывать глаза от переполняющего его возбуждения, но учитель держит свое обещание и не срывается, контролирует себя, чтобы снова не начать в том бешенном ритме. Так проходит пара минут. Каждое движение Мина Юнги доставляют Пак Чимину удовольствие. Он думает, что он сегодня точно самый счастливый человек, мало того, что он наконец-то лишился девственности, он еще и, кажется, обрел своего истинного альфу. — Пожалуйста, быстрей. Учитель, пожалуйста, — стонет омега. Он хочет больше, быстрей, сильней, этого не достаточно, чтобы кончить, это только мучает его. — Ты уверен? Я могу не сдержаться, — то ли шепчет, то ли стонет репетитор. Он тоже на грани, крепится как может, чтобы не допустить того, что недавно произошло. — Давай, давай, так ты меня просто мучаешь, — выдыхает Чимин. Он сам двигается вперед, пытаясь сильней прижаться к учителю. Юнги рычит. И резко переходит на быстрый темп. Он вбивается в омегу, широко разведя ноги в стороны. Быстрее, быстрее, быстрее, он держит его руки прижатыми к постели над головой и практически не позволяет омеге двинуться. Он видит Чимина, который стонет под ним, его член стоит колом и с каждым толчком трясется из стороны в сторону и трется о его живот. Головка алая, она набухла и видно, что парень вот-вот кончит. — Гребанный Юнги, гребанный Юнги, гребанный Юнги, гребанный Юнги!.. — без передышки, быстро-быстро выстанывает Чимин его имя, с полуприкрытыми глазами и заведенными за голову руками, совершенно беззащитный и сам просящий быстрее и больше, — Да-да-да-да!.. Вид омеги в который раз до того заводит учителя, что у того темнеет в глазах и его накрывает такой оргазм, что его локти подгибаются и он падает на омегу, кончив внутрь и чувствуя, как набухает узел. Омега кончает на секунду позже, пачкая себя и альфу вязкой жидкостью. Они оба тяжело дышат, будто пробежали марафон, в глазах у обоих звезды. — Это было… офигенно, — наконец выдыхает Чимин. Он чувствует внутри себя узел и на щеках вспыхивает румянец. Ему вдруг резко хочется спать… Он поднимает глаза на репетитора. — Учитель… — Зови меня Юнги, — тот твердо смотрит ему в глаза в ответ. Они оба молчат некоторое время. Им не нужны слова сейчас. Поговорить можно будет позже, как-нибудь потом, сейчас главное то, что они есть — здесь и сейчас. *** На следующий день Чимин просыпается в своей кровати, укрытый одеялом, и чувствует в своей пятой точке легую ноющую боль. — Чт… Черт, — он вскакивает, но его тут же хватают за руку и опрокидывают обратно на кровать. Из одеяла рядом выныривает сонная растрепанная голова: — Ты чего вскочил?.. Куда? — Юнги, вытирает глаза ладонью. На нем нет майки и, как подозревает Чимин, и всего остального тоже. — Я… Я думал ты мне приснился, — омега ничего не может поделать с счастливой улыбкой, растекающейся у него по лицу. — Ой дурааак, — закатывает глаза Юнги. Он целует Чимина, быстро и легко. Потом улыбается коварной улыбкой и исчезает под одеялом. Чимин чувствует, как его губы касаются его члена и это последная осознанная мысль, которая мелькает в его голове. Проходящий мимо двери отец только одобрительно хмыкает на стоны, доносящиеся из спальни сына. Вот как бывает удачно, приносишь сыну выгодный подарок, а он влюбляется в него.