Экспедиция на Центурион

1.1 Нас отправили на Центурион для изучения геологических участков, чтобы строить там станцию по добыче редких минералов — хризантем, которые находились в огромном количестве исключительно на этой планете и нигде больше. Как бы там ни было, на Терре почти не осталось нефти — хватит максимум лет на восемь и это — для обеспечения всей планеты. Не так давно в лабораториях Нью-Йорка выяснили, что минерал на Центурионе вполне может заменять собой нефть, вырабатывая огромное количество энергии, что можно использовать как вечный двигатель для транспорта — даже уже пошли разработки машин с выемками для встраивания правильно обработанных минералов. Исследователи космоса, радостно сообщившие о существовании Центуриона с подобными воистину драгоценностями — сгинули без следа ровно перед отлетом. Я лично слышал сообщение о вылете, а дальше с ними не могли связаться ни одним существующим способом. И теперь в это дело включили нашу группу — геологи-космопроходцы, привыкшие работать на местах с неизвестными и экстремальными условиями. Нас поместили в капсулу сна и года три мы провели в ней, пока корабль направлялся на эту планету. Самое приятное в капсуле сна, пожалуй, то — что ты не растешь. Каким туда влез, таким и вылез…ощущения, правда, не из приятных. Жрать хочется так, будто не ел несколько лет — потому что так оно, собственно, и есть. На Центурионе оказался на редкость «приятный» климат, в частности — огромные глыбы льда и горы снега и, с чем уж точно не поспоришь — невероятной красоты северное сияние, непрерывно освещающее местность с небес… В целом планета кажется вполне себе безобидной, но с выводами я спешить не буду. Нам дали разрешение располагаться и готовиться к завтрашней экспедиции. Время отсекаем по терранским меркам, потому что день на Центурионе длится этак полгода. Дивное местечко… Однако вместо кислорода вокруг исключительно водород, поэтому все мы были в кислородных шлемах и не подверженных воспламенению скафандрах.. в них ужасно жарко, несмотря на царящий вокруг космический холод. Завтра займусь, для начала, изучением климата поподробнее. должен же я знать условия здешних мест и насколько работоспособной будет наша техника. А сейчас я иду отдыхать. В станции отдыха тоже есть капсулы сна, но иного типа, в которых мы можем проспать нормальные человеческие восемь часов. 1.2 Выяснилось, что вместо воды на этой планете преобладает спирт. Всему ученому составу отдан приказ молчать, иначе бойцы и рабочие наверняка применят это знание в целях вовсе не научных.. Также обнаружились залежи обсидиана, большинство гор вокруг нас, как выяснилось, состоят именно из него. Вопрос теперь состоит в том, где же именно находятся хризантемы. С гибелью прошлой экспедиции не выяснили координаты — все были так захвачены восторгом, поднялся такой ажиотаж, что о самом главном узнать забыли. Идиоты. Первые разведочные скважины уже подверглись бурению, но пока ничего не нашли. Обидно, досадно, но что поделать. Мой напарник Хью начал сбор и обработку тех крупиц архивных данных, что у нас пока есть. А я, тем временем, занимаюсь плановой разбивкой и планово-высотной привязкой разведочных выработок и точек статического зондирования. А еще недоумеваю, какого космодемона этим занимаюсь я, когда по части всяких каких бы то ни было планов у нас Ал?! — А потому что Ал планы составлять может и любит, а следовать им не умеет. Давай работай, работай, составишь себе удобный график. Было бы о чем ворчать, Джес — улыбаясь, влез Лорас — Эй! Это мой дневник — фыркнул Джес. Лорас со смехом уткнулся обратно в свой компьютер, а Джес тем временем поправил камеру и продолжил записывать: — Итак, продолжаем… — Хэй, Джес! Пойдем, поможешь нам с организацией лаборатории для отбора и исследования местных…вод и минералов — на слове «вод» Василия невольно запнулась и на лице мелькнула тень улыбки. — Ох, ладно…видимо, я никогда не запишу эту часть моего дневника. — вздохнул Джес, сохраняя запись и временно отключая камеру. Та увлекла его за собой.

***

Это случилось за несколько лет до экспедиции на Центурионе. Тогда Джес понял разницу между страхом и ужасом. Страх — ожидание чего-то кошмарного, то, что можно контролировать силой воли…ужас же — то, что происходит сейчас, за гранью всех твоих возможностей и ничто не в силах остановить эти события. Когда произошел взрыв в лаборатории, Джес был на значительном расстоянии от нее. Заложило уши, в лицо ударила струя воздуха вперемешку с инертной пылью и мелким мусором. Взрывная волна накрыла внезапно. Его ударило, оторвало от земли, несколько раз кувыркнуло и после 20-метрового полета он впечатался в землю. От удара взрывной волны он мгновенно оглох и ослеп. Затем яркая вспышка света, темнота, вакуум.. к реальности вернула пронзительная боль. Он лежал под дизелевозом, глядя на то, как мимо в этом оглушительном реве пролетали трессеры горящих углей, бревна, куски угля, породы, всякий металл и даже вагон… Все, что не было закреплено. Если бы он не был под металлическим коробом, его бы унесло, размозжило, разорвало на куски. С каждой долей секунды мощь и температура взрывной волны увеличивалась. Джес надел каску, которую посчастливилось найти неподалеку и даже дотянуться; натянул на голову куртку, чтобы спастись от нарастающего жара.. После очередной яркой вспышки время словно остановилось, наступила тишина и полный мрак. Затем он вновь пришел в себя, едва не корчась от боли и боясь таким образом лишь сильнее повредить себе что-нибудь. Задыхаясь от угарных газов, смеси мелких фракций, породной, инертной и угольной пыли, от невозможности дышать из-за травматического спазма легких, он полу ползком дотащил свое изломанное, задыхающееся тело до первой кабины, где подлокотник был накручен на ремень самоспасателя. Превозмогая боль и спазм, Джес сорвал крышку самоспасателя и стал наполнять ее газово-пыльной смесью, чтобы взвести его. После многочисленных попыток ему это удалось, самоспасатель заработал и парень включился в него. На ощупь, сквозь боль и темноту, цепляясь за вагонетки дизелевоза, а потом за края выработки, мужчина дотащил себя до ствола и задыхаясь, попросил стволового доложить диспетчеру, чтобы тот вызвал скорую. Вскоре Джесу оказали первую помощь, после чего обкололи, чтобы снять болевой шок. В итоге у него оказалось сломано пять ребер, два позвонка, врач выкачал стакан плевральной жидкости из области легкого и вдоль левой ноги Джес обнаружил тянущую боль..А двое его помощников в лаборатории погибли при первом же взрыве. После этого Джеса непрерывно преследовала головная боль, от которой не было спасения, и ночные кошмары, выматывающие его до состояния, в котором постоянно хочется спать. А еще Джес стал параноиком. Он лично проверял безопасность своих лабораторий каждый день и близко не подпускал к ней ни одного постороннего человека. Изначально Джес хотел вообще уйти и больше не заниматься этим никогда, объясняя это тем, что судьба дала ему еще один шанс и он не хочет, что бы все вокруг были вновь подвержены такой опасности. Джес брал всю вину за тот давний взрыв на себя, несмотря на доводы окружающих в том, что его вины в этом вовсе нет. Отныне Джес работал один и даже в общих лабораториях как-то привычно обосабливался. - Сюда следует установить электрооборудование во взрывоопасном исполнении. Здесь планируются работы с горючими жидкостями, горючей пылью и газами. Вся эта дрянь образует в воздухе взрывоопасные смеси...вам ли это не знать ? - оосматривая свое будущее рабочее место, подмечал Джес. - И проверьте вентялиционную систему. На этом все. Получив в ответ утвердительный кивок, Джес вышел прочь. Вася не стала задавать ему лишних вопросов, просто вышла вслед за ними. Некоторое время они шли в молчании, а затем она заметила - Раньше ты был другим... - До того взрыва я ни разу не терял людей. - Не надо жить прошлым.. - В диванной философии не нуждаюсь - грубо отрезал Джес. Резко захлопнувшаяся перед носом Васи железная дверь перед рабочим кабинетом мужчины оказалась красноречивее всяких слов. Вася тяжело вздохнула