***
Профессору Соубонс троица заинтересованных личностей отрезала все пути к отступлению из палаты. Учитывая хрупкое телосложение доктора, манёвр с окружением удался легко. -- Что вы думаете, доктор? – поинтересовался фактический начальник Стэйблриджа. -- Какие мысли? – просторечно спросил юридический начальник. Дискорд своего вопроса не озвучил, но вряд ли он отличался от уже прозвучавших. -- Что я думаю? – повторила Соубонс. – Какие мысли?.. Мысли такие, что мне пора взять всю справочную литературу и выкинуть в ту мусорную корзину. Она в данном случае бесполезна. -- Хоть что-то позитивное, доктор? – не унимался Блэкспот. -- Ну, – Соубонс приподняла налобное зеркало вместе с частью светло-розовой чёлки, – исходя из моих наблюдений, опираясь на опыт лечения больных со стандартной физиологией, а также на результаты звуковой терапии… Те, что мне удалось разобрать… Могу с уверенностью заявить, что пациент жив… Дискорд с наигранным почтением хлопнул пару раз верхними лапами. Скромная аудитория – всех прочих медработников и пациентов временно перевели в другие палаты – жест не оценила, поэтому драконикус добавил устное поздравление: -- Замечательное заключение, доктор! А я ещё сомневался в прогрессе эквестрийской медицины! -- Давай-давай, шути-шути, – без тени сарказма отозвалась Соубонс. – Через пару дней тебя на аутопсию привезут, тогда я шутить буду. Железобетонная уверенность, с которой сделала своё замечание глава медслужбы, заставила драконикуса прикрыть челюсть. -- Так всё ж таки чего-то есть в плане диагноза? – оживился Силлиест Тритс. -- Выводы не окончательные, но… – Соубонс магией перенесла над головами единорогов продолговатые чёрные полотна с белыми узорами костей. – Анамнез затруднён особенностями физиологии, но здесь, где, видимо, полагается быть пищеварительному тракту, ничего нет. -- Как это? – не понял Блэкспот. -- Учитывая природу пациента, склоняюсь к мысли, что абсорбирование питательных веществ его организмом осуществляется иным образом. Наша пищеварительная система использует жидкостные реакции, чтобы выделить из пищи энергию, потому что иным путём мы её получить не можем. Но если есть альтернативный путь, – Соубонс поменяла снимки местами, – то пищеварительная система станет рудиментом и деградирует до полного поглощения организмом. Внутреннее строение пациента указывает именно на такой процесс. Причина, очевидно, в том, что пациент получал энергию, перерабатывая энергию. Энергию хаоса. Она полностью заменила ему процесс переваривания и усвоения пищи. К счастью, не атрофировала дыхательную и прочие висцеральные системы, иначе без своей магии он и минуты не прожил бы. А так у нас есть сутки-другие до истощения организма. Слушатели из числа единорогов внимали речи доктора медицины, и, оправдывая своё родство, почти синхронно кивали. Пациент же, убедившись в серьёзности ситуации, изволил притихнуть. Но ненадолго. -- У меня и прежде отбирали магию, – сообщил Дискорд. – Я, как вы сами заметили, живой. -- Когда и как это случилось? – в интересах диагностики спросила Соубонс. Драконикус горделиво выпрямился. -- Когда Тирек захотел напасть на моих друзей, я мужественно заступился за них и принял неравный бой. Я почти победил, но Тирек оказался сильнее и отнял мою магию. -- По-моему, я слышал иной вариант истории, – шёпотом произнёс Блэкспот. -- Потом Тирека победили, не без моей помощи, конечно, – невозмутимо продолжал Дискорд, – и вся отнятая им магия возвратилась к владельцам. -- Как долго вы существовали без магии? -- Час. Может, два. -- Очевидно, что вы не успели почувствовать симптомы своего состояния. Чем дольше вы существуете без магической подпитки, тем хуже работают ваши органы. Лёгкая усталость будет первым симптомом. В перспективе – утрата трудоспособности, истощение, высветление пигментации эпидермиса, потеря сознания. Плюс полная утрата иммунитета, что сделает любую повседневную инфекцию неизлечимой и смертельной. В общем, если нет возражений, я бы изолировала пациента в стерильном пузыре, пока ещё не поздно… -- Возражения будут, – тряхнул головой Блэкспот. – Если он останется лежать в медкрыле, трудно будет установить причину феномена. Скоупрейдж ждёт меня и Дискорда в ЛК-6. Он подготовил список артефактов, которые потенциально способны поглощать магию хаотической природы. Нужно экспериментировать, проверяя их эффекты. Соубонс собиралась возразить, но тут сам пациент захотел принять участие в решении своей судьбы. В голосе и поведении Дискорда сложно было не заметить раздражение, вызванное бессилием – прежде податливое тело теперь не без усилий сползло с койки на пол. -- Я лично знаю артефакты, которые на меня могут повлиять. Поимённо, – заявил драконикус. – Если у вас имеется хоть один из них, то, первое, я его сразу узнаю, и, второе, весь ваш бастион знаний в огромной опасности. Чтобы отнять мою магию и удержать её, требуется сила, которой не обладает ни один аликорн. -- То есть речь идёт о магической энергии в диапазоне выше шести тысяч чар, – со знанием дела сообщил эксперт измерения магии Силлиест Тритс. -- Тем более нет причин медлить, – настойчиво произнёс Блэкспот и поманил за собой драконикуса. Соубонс хотела, во имя врачебной этики, опротестовать «выписку» пациента, но её внимание отвлёк Силлиест Тритс. -- А что там со вторым нашим больным? – спросил начальник НИИ. -- Стремительно меняется, – ответила кобылка. – Как сообщил ваш продолговатый гость, заклинания Хаоса мощны, но недолговечны. Главврач посмотрела на белый халат учёного, который висел на Дискорде, пока тот не снял его перед обследованием, а сейчас благополучно забыл на вешалке. Поэтому пара учёных могла собственными глазами убедиться в правоте слов драконикуса – сотканный из магии халат уже расплылся по краям, и через него заметно просвечивала вешалка. -- Уайлд скоро вернётся в прежнее состояние. Он растёт и набирает вес, полагаю, вследствие ускоренного роста костей. – Соубонс, словно желая убедиться в правоте своих слов, зашагала к своему кабинету, чтобы проведать пса-Уайлда. – Я, кстати, весьма рада наблюдать подобный процесс трансформации. Это, по сути, первый в истории случай… – Доктор приоткрыла дверь и замерла с выражением смешанного со злостью ужаса. Силлиест Тритс начал волноваться, что со «вторым пациентом» случилось нечто плохое, но стремительная реакция метнувшегося в кабинет доктора, а также последовавшие за этим рычание и поскуливание, убедили его в обратном. -- Ты зачем, свинья, сову разодрал? – доносилось из кабинета. – Что она тебе плохого сделала? -- Какие-то проблемы? – Тритс заглянул в кабинет, который по-зимнему украсили клочья ваты. Соубонс была увлечена отчитыванием массивного кобеля, лишь немного уступавшего ей ростом. При этом доктор махала у пса перед мордой разорванной почти пополам плюшевой игрушкой, из которой при каждом движении вылетали новые клочки ваты, а в глазах гибридного существа периодически проскальзывало виноватое выражение. -- Чем тебе сова помешала, а? Лежала тут на радость маленьким пациентам. Нет, надо было изгрызть!.. -- Очевидно, в нём просыпаются привычки зоолога, – попробовал обратить ситуацию в шутку Тритс. Попутно он наблюдал, как пёс-Уайлд теребит задней лапой ухо. -- Знаете, что?.. Тьфу! – Соубонс сплюнула случайно попавший ей на язык кусочек ваты. – Я буду наблюдать за обратной трансформацией, заперев его в ЛК-19. Там портить нечего. -- Не возражаю, – сказал официальный начальник. Судя по глазам пса-Уайлда, тот возражал, но, в итоге, смирился со своей участью.***
Силлиест Тритс не особо торопился в лабораторные комплексы отдела прикладной магии. Блэкспот с экспериментами над Дискордом, очевидно, справлялся сам, иначе бы уже звал внука по общей связи. А таких вызовов не поступало – был лишь один от Соубонс, которая передавала, что пациент Уайлд начал терять шерсть на брюхе и проявляет зверский аппетит. Выслушав это, пожилой пони нацелился на ближайший лифт на цокольный этаж, решив мимоходом проверить последствия недавно принятого решения. Не потому, что слова про генератор СВТЧ-1 возымели эффект. Просто старику хотелось поболтать с молодой парой энтузиастов, чем-то напоминавших мечтательного профессора в юности. Впрочем, когда Тритс открыл двери подземной лаборатории своим начальническим ключом, все образы, как-то связанные с юностью, из головы единорога выветрились. Он увидел посреди комнаты колонну из окутанных облаком искр жёлто-фиолетовых, словно непрестанно текущих снизу-вверх столбов, напоминающую фонтан, накрытый магическим мешком. Постамент «фонтана» образовывало кольцо из металлических пластин с синеватым отливом. В пластинах зияла масса отверстий как снабжённых регуляторами, так и пустующих. Неподалёку от пульта размещался пресловутый ящик с маркировкой «СВТЧ-1», от него в самое дно постамента уходили постоянно подрагивающие кабели. Вторая энерголиния соединяла пульт с сотрудниками НИИ. Тритсу оставалось лишь предполагать, что он видит перед собой Дэйдрима и Найтвиш, потому что громоздкие латы скрывали находящихся внутри земнопони целиком, от кончика хвоста до кончика носа. Тянущиеся из головы каждой металлической фигуры кабели выглядели своеобразными высокотехнологичными гривами. Силлиест не пытался предположить, сколько времени семейная пара потратила на создание этих доспехов, превращавших их в угловатые утюги на ножках. Несмотря на явно огромный вес защитных костюмов, оба учёных непостижимым образом умудрялись без особых затруднений лавировать среди своей аппаратуры, переключать рычаги, крутить верньеры, нажимать кнопки. И громко переговариваться, перекрикивая лязг и грохот своей «спецодежды». -- Абсорбция ноль-два, – прозвучал голос жеребца из недр двигающейся металлической статуи синего цвета. – Неприемлемо низкая. Надо сдвинуть порог кей-слияния. -- Если сдвину порог кей-слияния, обратный импульс нарушит герметичность поля, – сообщила Найтвиш, чей доспех отличался от доспеха мужа красным цветом. -- А если десинхронизировать чар-волны на один-точка-три по продольной? Красная «жестянка» на секунду задумалась. -- Может сработать, – сообщила она и передвинула пару бегунков на ближней к ней консоли. Чтобы дойти до следующей, ей пришлось со скрипом – самым настоящим скрипом – опускаться на четыре конечности, неуклюже поворачиваться и делать петлю по помещению, чтобы не задеть кабели. Во время этой прогулки в поле зрения Найтвиш – очень ограниченное смотровыми щелями в шлеме – попал наблюдающий за разворачивающимся перед ним действием единорог. Пару секунд пони не реагировала. Потом со скрипом подняла ногу и стукнула по броне напарника. Видимо, эти действия должны были привлечь его внимание эффективнее, чем простой окрик. Силлиест Тритс терпеливо ждал, пока второй «консервированный по самый хвост» учёный закроет дверцу контрольной панели и сумеет повернуться на месте. -- Ага, кхм. – Профессор, убедившись, что «примагнитил» к себе внимание семейной пары, решил сказать пару слов. – Я тут заглянул вас проведать. Потому что мне наговорили всяких волнительных фактов про отданный вам генератор. ЗавНИИ у меня очень настойчивый в этих вопросах субъект. У вас, как бы, никаких претензий к генератору нету? Два бронированных пони по мере возможности переглянулись. -- Нет, – с оттенком удивления в голосе произнесла Найтвиш. Удивление, как думалось Тритсу, возникало оттого, что седой профессор вёл себя отнюдь не как начальник, заставший подчинённых за не входящей в исследовательский план деятельностью. Седой единорог не сыпал упрёками и обвинениями. Во-первых, он уже вполне осознал, что происходит. Во-вторых, если «во-первых» было верно, то любое неосторожное слово могло привести к крайне печальным последствиям. -- Вот и славненько, что хорошо у вас так всё работает! – мягко сообщил профессор, изучая образец экспериментальных технологий. – Будет работать плохо, вы уж не стесняйтесь. Сообщайте. Я заинтересован, чтобы все сотрудники НИИ располагали исправным оборудованием. Лучшим в своём роде, мда. Так вот как-то. -- Э-э-э… Спасибо, – произнесла Найтвиш. Её супруг из-под синих доспехов ответил на порядок жёстче: -- Профессор, сейчас вы не должны никуда уходить, пока мы не закончим наш эксперимент. Это просьба. Мы не хотим превращать её в требование. Тритсу оставалось только улыбнуться – притвориться старым, ничего не соображающим маразматиком и покинуть под этим предлогом опасную парочку явно не вышло. Да и смысла в бегстве профессор не видел, звать на помощь кого-то не планировал. Если в подземной лаборатории двое пони творили то, что Тритс думал, не помогла бы вся кантерлотская армия. -- У меня, собственно, дел-то никаких особых нет, – ответил он. – Разве что есть один опечаленный драконикус. Лишившийся своих магических сил. Но о нём в медкрыле позаботятся. А я тут посижу-посмотрю, да. Потому что… почему бы и нет?.. Начальник НИИ принялся с непринуждённым видом ходить по подземной лаборатории, демонстративно сохраняя дистанцию между собой и полусобранным оборудованием. Он ждал ответной реакции двух учёных, и те не разочаровали. -- А что там с драконикусом? – спросила Найтвиш, в то время как Дэйдрим молча вернулся к прикручиванию чего-то к чему-то. -- Лежит, бедный, хворает. Ему без его магии, вот так новость, жизни нет. -- Что ж, он это заслужил, – после небольшой паузы произнесла Найтвиш. В этот момент её супругу надоело возиться с шуруповёртом. Он протянул копыто в сторону Силлиеста Тритса, и на пути единорога выросла решётчатая стенка. Через мгновение возможность перемещения в стороны была пресечена аналогичным образом. Профессор уселся на пол с видом несправедливо обиженного интеллектуала. -- Милый, не нужно такой агрессии! – тут же попросила Найтвиш. – Мы же договаривались, что никому вредить не станем. -- Милая, он нам мешает, нарочно отвлекает наше внимание! Ты ведь всё ещё не синхронизировала чар-волны. Половина реле не пашет. А время уходит. -- Да-да, конечно, ты прав, – донеслось из-под красных доспехов. Найтвиш, повторяя действия мужа, отвернулась от запертого в клетке профессора, принявшись что-то делать с контрольной панелью, из-за чего непрерывно мерцающие столбы фиолетово-жёлтой магии начали издавать резкие немелодичные звуки. Силлиест Тритс, наблюдая за работой учёных пони, в то же время отмечал скорость истаивания удерживающей его клетки. Так как она растворилась в воздухе буквально за несколько минут, он сделал вывод, что обращённый против него хаос ещё далёк от дискордовых высот. -- Конкретного желания вас отвлечь у меня нету, – сообщил профессор, когда от клетки не осталось и следа. – Болтовня моя просто синдром возраста. Не попытка вас помучить. Я просто так говорю. Даже без цели. Какая у меня может быть цель? Какая хитрость? Ведь ясно-очевидно, что вы умные пони и свой злой план всё равно не расскажете. Пока Дэйдрим пытался понять, куда делась созданная им решётка, Найтвиш отреагировала на тонкую психологическую игру именно так, как и планировал единорог: -- Наш план не злой! Мы наоборот! Мы восстанавливаем истинный порядок вещей в природе! -- Милая, помолчи, – предостерегающе попросил Дэйдрим. -- Ой, да брось! – Супруга попыталась отмахнуться, но в доспехах смогла лишь приподнять копыто над полом. – Профессор Тритс умный. Если мы всё ему объясним, он согласится, что мы правы и действуем во имя благой цели. Дэйдрим, скорее всего, боролся с собственными представлениями об «уме» профессора, но в итоге решил уступить супруге. Однако не раньше, чем создал вокруг Тритса два слоя кирпичных стен без крыши. -- Несколько лет назад мы и вправду занимались ботаникой, – начала рассказ Найтвиш. – Именно тогда мы обратили внимание на однонаправленные процессы изменений, присутствующие у всех растений и прочих объектов. Мы в нашей статье в «Научном вестнике Балтимэйра» отметили наличие в процессах окружающего мира стремление к самопроизвольному уменьшению энергии и деградации материи. -- Ещё дай ссылку на конкретный номер и страницу, – недовольно произнёс Дэйдрим, продолжавший игру «заставь этот клятый переключатель работать». -- Так вот, мы практически доказали, что все явления окружающего мира имеют в основании одну нетипизированную константу, коэффициент, уменьшающий их согласованность. И эта константа называется «хаос». -- Очень интересно, – честно признал Тритс, стены вокруг которого успели вернуться в небытие. -- Весь мир стремится к хаосу, и хаос есть итог существования мира, – высокопарно изрекла Найтвиш. – Поэтому вместо того, чтобы растить на грядках редиску, мы решили посвятить свои исследования реально важному делу. Делу приведения мира в состояние эквифинального хаоса. -- На это способен лишь Дискорд, не так ли? – обогнал рассуждения кобылки седой учёный. Он решил немного поторопить череду рассуждений, потому что Дэйдрим добился очевидного прогресса с оборудованием: жёлтое поле заискрило ярче, а кабели, входящие в его костюм, задрожали сильнее. Пожилой профессор опасался, что подобные игры с энергией хаоса могут привести к аварийно-катастрофическому сценарию для вверенного ему НИИ. -- Поэтому мы и отправились к нему, чтобы овладеть искусством создания хаоса. Мы нашли дорогу в то секретное измерение, в котором он обитает. -- А он над нами посмеялся и телепортировал прочь, – злобно заметил Дэйдрим. -- И тогда мы поняли, что Дискорд утратил понимание сути вещей. Он предал хаос, от которого получил своё могущество. Променял его на дружбу и прочую ерунду. Мы решили, что можем прийти на смену Дискорду и продолжить дело по обращению мира в хаос. Видимо, он почувствовал наши эксперименты и явился сюда, к нам. Но мы, пусть и не всё успели сделать, оказались быстрее в главном – заполучили его магию. Теперь, когда мы закончим технические приготовления, то возьмём чары под контроль. И Эквестрия примет свой надлежащий облик. Уши профессора Тритса рефлекторно прижались к голове – он теперь понял, в насколько нехорошей компании оказался. Он подозревал, что пара учёных экспериментирует, изучает, конспектирует и по неведению нарушает ход вещей. Но теперь ему открылось, что под устойчивыми к воздействию хаоса доспехами спрятались две фанатично одержимые личности, которые закрыли своё сознание от всех идей, кроме одной безумной. Надежда остановить Дэйдрима и Найтвиш последовательной серией логичных аргументов исчезла. -- Вы, конечно, извините, – поднялся с пола профессор, – но так в научном сообществе дела не делаются. Да и в молодости моей не делались. Неслыханно, знаете ли. Хоть бы вы двое пообщались с коллегами. Обсудили бы планы с начальством. С главой государства, в конце-то концов. Что за тяга к самоуправству такая? Тритс намеренно изменил манеру как речи, так и поведения. Теперь он открыто бросал вызов двум опасным личностям, надеясь, что они без промедления используют энергию хаоса. -- Нашу статью в «Научном вестнике» подвергли насмешкам, – вспылил Дэйдрим. – Нас не пустили на научный конгресс, назвав фантазёрами. Теперь, когда повсюду установится хаос, мы будем теми, кто смеётся. А голоса таких, как вы, останутся беззвучны! Дэйдрим совершил несколько магических пассов, чтобы упрятать профессора Тритса в непрозрачный ящик из какого-то приятного на ощупь, но незнакомого материала. Вот только заткнуло это профессора минуты на полторы. После этого ящик прекратил существование. -- Чтоб учёный мир начал воспринимать вас надлежащим образом, – произнёс единорог, – необходимо прикладывать надлежащие усилия. Ваши попытки меня сдержать на таковые не тянут. Всему ключ практика. Причём, скажу прямо, практика базовых вещей. Элементарных манипуляций. А вы сразу обращаетесь к сложным материям. И садитесь в лужу. Куда это годится? -- Вы ещё скажите, что учить нас собираетесь? – иронично заметил Дэйдрим. -- А как иначе? Если вас школьный курс логики и синтетезии… да, в моё время это так называли… ничему не научил. Кому-то научить надо? А то так и будете наступать на столь знакомые вам, огородникам, садовые грабли. -- Допустим, мы вас слушаем, – после паузы произнесла Найтвиш. – Что вы советуете? -- Да право, деточка, ничего кардинально сложного. Самое примитивное. Какую-то задачку с пропорциональным усложнением. Ну, вот, – профессор изобразил неспешную работу мысли, – скажем… Чего-то в голову всё не то лезет… О! Ага! Задачку на смену климата. А чтобы попроще – температуры. Вот, приучаясь к хаосу, нетрудно всё тут заморозить. Льдышкой сделать. А вот что трудно, так это плавно холоду напускать. Смогёте ли вы? Супружеская пара в противохаотических доспехах шушукалась. За их медлительностью крылись сомнения – учёным не хотелось провалить выполнение даже такой простенькой задачи, а успех никто не гарантировал. Дэйдрим решился первым – вытянул окованную металлом ногу и стал медленно приближать её к полу. Подчиняющаяся ему частичка хаоса принялась неспешно отбавлять градусы температуры в лабораторном помещении. Через несколько секунд Силлиест Тритс заметил вырывающийся из ноздрей пар дыхания. -- Очень хорошо, – заметил он. – Но явно не предел. Лет семь назад путешествовал я в местах близь Як-Якистана. Так там такую погодку называют «лето». Дэйдрим молча принял вызов и продолжил вдавливать пустоту в пол. Найтвиш забеспокоилась, что магия хаоса у супруга вот-вот истощится, и добавила свои усилия. В комнате стало ощутимо холодно, однако профессор Тритс стоически перебарывал дрожь. -- Ох, помню, бабуля моя меня ругала, что я без шапки гулять выбегаю. Так тогда мороз зимний страшнее был. Это что, это тьфу. – Профессор вынужденно прикрыл рот, так как почувствовал, что скопившаяся под языком слюна начала стремительно замерзать. Спустя вдох-другой Тритс понял, что воздух вокруг почти превратился в лёд, идеально подходивший для вечного хранения профессора, в порыве безумства бросившего вызов силам хаоса. Хотя всё вокруг уже покрылось инеем, земнопони пытались доказать, главным образом себе, что способны решить простую задачку на применение мощных чар. И когда доказательство стало практически неопровержимым, стоически поддерживающий поле генератор СВТЧ-1 тихо пискнул. Он погасил индикаторы, принципиально отказываясь генерировать магию в таких условиях. Прежде чем Дэйдрим и Найтвиш сообразили, что произошло, озаряющий помещение фонтан света исчез, и, подобно чаю из разбившейся чашки, еле различимая в затопившей помещение темноте энергия хаоса ринулась в стороны. Однако почти сразу нашла вектор движения и исчезла, пройдя сквозь потолок над головой промёрзшего до костей Силлиеста Тритса. И ничуть не больше времени понадобилось, чтобы с громким хлопком потеснённого воздуха в подземной лаборатории появился драконикус. Первым делом он создал торшер на высокой ножке, который драматически включил, позволяя свету упасть на его рассерженную физиономию. -- Вы! Двое! Так и знал, что это ваши проделки! Надо было не болтать с вашим начальством, а сразу вас в порошок стереть! – сквозь зубы произнёс Дискорд. Он сразу же попытался что-то сотворить с неподвижными пони, но броня отразила заклинание. Драконикуса это разозлило ещё больше. При свете постепенно оттаивающих и восстанавливающих свою функциональность ламп он материализовал в лапе массивный гвоздодёр и медленно двинулся в сторону Дэйдрима и Найтвиш. -- Ох, что я с вами сделаю, когда вытащу из этого металлолома… Силлиест Тритс с усилием распрямился и стряхнул с груди ледяную крошку. -- Ничего вы с ними не сделаете, – спокойно произнёс профессор. – Устав НИИ запрещает вам чинить тут расправу. Деятельность этой пары, к слову, устав также запрещает. Но это уже разбираться будет согласно эквестрийскому законодательству. По морде Дискорда читалось, что он всякие уставы и законы ел на завтрак, и это, возможно, соответствовало действительности. Но гордый начальник научного центра отступать не собирался. Даже перед Повелителем Хаоса. -- Вы здесь незарегистрированный посетитель. Так как не заполнили форму ноль-два-одиннадцать-бэ при пересечении контрольно-пропускного пункта. Так что ваши действия можно расценивать как вторжение. Причинение ущерба. Угрозы сотрудникам НИИ. И прочее хулиганство. И я более чем уверен, что отдельные принцессы и некоторые их подруги крайне огорчатся. Когда узнают, что вы позволили себе подобное поведение. Без заполнения соответствующего формуляра. Дискорд прищурил свои разновеликие глаза, оценивая серьёзность слов единорога. Затем сокрушённо развёл лапами. При этом как бы случайно саданул гвоздодёром по шлему Дэйдрима, отчего последний болезненно вскрикнул. Профессор Тритс происшествие проигнорировал. -- Ладно, разбирайтесь тут с вашими «гениями», – уступил Дискорд. – Но если я сочту, что их наказание недостаточно строгое… Для острастки драконикус хотел согнуть гвоздодёр, но тот согнулся сам, зашипел и, выскользнув из его лап, пополз куда-то к дверям лаборатории. Чем немного озадачил даже хаосотворца. -- Отвык… – бросил Дискорд и, щёлкнув пальцами в нужной тональности, телепортировался прочь. Силлиест Тритс повернулся к неподвижным металлическим фигурам, внутри которых шевелились настоящие пони. -- Ну, что ж, – сказал профессор, – пройдёмте к месту задержания. -- Тут будет проблема, – донёсся горестный голос Найтвиш. – Мы только при помощи магии хаоса могли в костюмах двигаться. Без неё никак. -- Нам без посторонней помощи уже не вылезти, – подтвердил её слова супруг. -- Вот уж не было печали, – вздохнул Тритс. – Я ведь не в том уж возрасте, чтобы железки такие тягать. Ладно. Сейчас пойду приводить помощь. Только не уходите никуда, – с улыбкой добавил он, переступая порог лаборатории.***
Силлиест Тритс в кресле начальствующей персоны читал медицинское заключение главврача в присутствии обозначенного в нём пациента. Читать получалось с трудом, потому что единорог то и дело посмеивался. -- При повторном посттравматическом обследовании запрыгнул на больничную койку, принялся плясать и петь какую-то песню про яблоки, – процитировал Тритс один особенно понравившийся ему момент, – чем вызвал переполох среди персонала и пациентов всего медицинского крыла. -- Это всё остаточные влияния магии хаоса, – буркнул всё это время смотрящий в сторону Паддок Уайлд. -- Допустим, – произнёс профессор и продолжил чтение. Теперь он перескочил через пару абзацев: – Эпидермические воспаления и деградация покровных тканей, регистрируемые при последних обследованиях, не обнаружены, из чего следует, что клетки организма обрели кратковременные регенеративные свойства. Земнопони приподнял гриву, демонстрируя лишённую шрамов и потемнений шкуру. -- Очевидно, когда Дискорд превращал меня, он уничтожил имплантированную синтетическую ткань, чтобы на её месте появилась нормальная собачья шерсть. В процессе обратной трансформации натуральная пёсья шкура стала натуральной шкурой пони, полностью устранив заболевание, из-за которого я подал заявление на увольнение. -- То есть Дискорд вас исцелил? -- Не думаю, что это входило в его планы, – поспешно ответил Уайлд, – но да. Врачи диагностировали полное выздоровление. Поэтому я хотел бы забрать вчерашнее заявление и возвратиться к обязанностям начальника охраны. До этой фразы присутствовавший в кабинете Блэкспот хранил понурое молчание. Ещё пару часов назад единорог радовался – от уверенности, что именно его предложение поместить посох легендарного мага Форчфавра в камеру Абсолютной Изоляции позволило Дискорду воссоединиться с магией. Теперь, когда внук детально рассказал, что произошло на самом деле, пони искал, на ком бы выместить грызущую изнутри досаду. Попытка бывшего начальника охраны вернуться в должность предоставила такую возможность. -- Я бы не стал торопиться с принятием подобного решения, – посоветовал Блэкспот, наблюдая, как начальник НИИ достаёт из стола заявление Уайлда. – Ваши методы, Паддок, вызывают сомнения в плане рациональности и безвредности. -- И что это должно значить? – нахмурился бывший зоолог. -- Только то, что вас брал на работу крайне нетребовательный директор, – невозмутимо пояснил бывший ярл. – Краулинг Шейд не озаботился проверить вашу пригодность для должности начальника службы безопасности, что прямо противоречит правилам трудоустройства. Конечно, советник по науке мог себе позволить игнорировать предписания… – Блэкспот запнулся, мельком взглянул на источник внезапного шума, которым оказался Силлиест Тритс, и, прежде чем осознал увиденное, успел продолжить: – Но сейчас подобное не приветствуется, так как… Тут до Блэкспота наконец дошло, что обозначенный шум вызвала чернильница, которую профессор Тритс опрокинул на лежащий перед ним лист бумаги. И теперь пожилой единорог, быстро вернув прозрачную фигурку птички, полную тёмной жидкости, в вертикальное положение, печально таращился на растекающуюся кляксу. -- Я всё исправлю, – заверил он, создавая волну магии. Заклинанию полагалось уничтожить чернильную кляксу, но, поскольку особой разборчивостью чары не отличались, пропал и находившийся под ней текст. То есть почти всё содержимое заявления Уайлда. Причём лёгкая улыбка на морде профессора подсказывала, что чернильница потеряла устойчивость отнюдь не случайно. -- Ой, как нехорошо вышло-то! – переигрывая, заволновался Тритс. – Как назло, я копию-то не распорядился сварганить. Забыл. Память подвела… Возраст своё берёт. Вот что тут поделать? Беда, беда… Но заявления теперь нету, увы!.. Может статься, что вам, Уайлд, угодно новое написать, да я так понимаю, оно ни к чему совершенно. У замначальника начал дёргаться глаз. -- Да ты!.. Да чтоб тебя!.. Силли, ты опять самовольно!.. – Бывший ярл изо всех сил сдерживался от просящихся на язык формулировок, чтобы не обидеть внука и официального руководителя. – Решения такой важности, как утверждение руководителя второстепенных служб, требуют обязательного обсуждения со мной. Ты вчера сам согласился с этим! -- Я ж тебе говорю – память подводит уже. Чего ты от старика хочешь? Силлиест Тритс покомфортнее устроился в кресле, готовясь вяло переругиваться с Блэкспотом, уже приступившим к монологу «Посадили начальника на мою голову». -- Пожалуй, я пойду, – произнёс восстановленный в должности Уайлд. С тем же успехом он мог удалиться молча, так как никому из спорщиков уже не было до него дела – дискутировали они исключительно по вопросам обоюдной наглости и компетентности.