Сиджики

      Путешествие на поезде несёт в себе некую изюминку романтики. Сменяющаяся картинка пейзажа местности за окном навевает магическое чувство прекрасного. Завораживая путешественника своей умиротворённостью, местами, просто убаюкивающее удовольствие, сопровождающееся монотонным стуком колёс.       Эплджек сидела и смотрела в окно, подпирая свою мордочку одним из копыт. Множество мыслей, крутилось у неё в голове словно разбушевавшийся ураган. Успешно завершённая миссия дружбы превратилась в нечто, что сама Эплджек не могла не то чтобы объяснить, а просто понять.       «Как? Как обычная ссора с Рарити могла перерасти в это чудо?» — подумала Эплджек, переведя взгляд в сторону «этого».       Так называемое «это», располагалось на противоположном диванчике. Полностью отдавшись железнодорожной романтике, тихо и мирно посапывало под стук железнодорожных колёс, уткнувшись мордочкой в мягонькую подушечку.       — О, богини, — тяжело вздохнув, тихо произнесла Эплджек, попутно снова погружая себя в эти мучительные воспоминания.

***

      Спящая Эплджек лежала в кроватке, накрытая тёплым одеялом. Ей уж больно не хотелось вставать, даже несмотря на то, что лучики утреннего солнечного света назойливо щекотали её закрытые глазки. Но сухость во рту и проявившаяся слабая головная боль всё-таки пересилили сонное царство, заставляя поняшку постепенно пробуждаться.       Пробуждение оказалось очень тяжёлым, можно сказать даже невыносимо противным. Стоило Эплджек открыть свои глаза, как в голове разыгрался целый оркестр, приносящий неприятные ощущения дискомфорта. Поморщив от недовольства мордочку, она снова закрыла глаза. Ей хотелось поспать ещё немножко, ведь в кроватке было тепло и так приятно. Да и ко всему прочему, гудение в голове постепенно начинало угасать.       Возможно, она бы снова погрузилась в царство сна, если бы не некое чувство дискомфорта, заставившее открыть глаза.       — Это ж сколько я вчера выпила сидра? — произнесла кобылка, уставившись на небесно-голубую стену. — Рарити, это всё из-за тебя и твоих высказываний про то, что у такой, как я, никогда не будет жеребцов.       В голове Эплджек творилась полная каша, обрывки мозаики никак не хотели складываться в общую картину воспоминаний о вчерашнем вечере. Лишь обрывки ссоры с Рарити после завершения миссии дружбы и то, как ей хотелось пропустить пару бокальчиков сидра.       Несколько минут созерцания стены, дали необходимый, но печальный результат. Головная боль немного отступила, но вернувшиеся чувства подсказывали Эплджек, что что-то ещё укрывало её поняший бок помимо одеяла со стороны спины. Она обернулась. Оказавшись в нескольких сантиметрах от довольной спящей морды, моментально откинула одеяло, принимаясь за изучение объекта тепла. Рядом лежал пони сапфирового окраса холодных синих тонов, с радужной гривой и, судя по крылу, которое нежно накрывало её бок, это был пегас мужского пола. Жеребец.       Протянув переднее копыто, Эплджек дотронулась до тёплой мордочки пегаса. Тот в свою очередь, лишь поморщившись, продолжил свой мирный сладкий сон. Улыбнувшись, кобылка продолжила любоваться, показавшимся ей на первый взгляд, симпатичным жеребцом. Тогда она ещё не осознавала, что до падения её собственного мира оставалось всего лишь десять секунд.       Раз — сознание вообще странная штука.       Два — ты живёшь тихой мирной жизнью, никого не трогаешь.       Три — заводишь друзей, спасаешь Эквестрию от зла.       Четыре — радуешься жизни, получая от неё всё самое лучшее.       Пять — совершенно не задумываясь, что за всё нужно платить.       Шесть — и как назло судьбе, счёт выставляется тогда, когда его не ждёшь.       Семь — открыв глаза, ты вдруг понимаешь.       Восемь — что рядом с тобой лежит незнакомый улыбающийся жеребец.       Девять — вспоминая принцессу Селестию и её сестру Луну.       Десять — ты понимаешь, кто подкрался незаметно.       П…       Глаза поняшки расширились, а рот открылся так, словно пытался ухватить самый огромный кусок яблочного пирога. С криком вскочив, Эплджек попыталась спрыгнуть с кровати, но, запутавшись в одеяле, запнулась и упала, ударяясь мордочкой об пол. Пытаясь вырваться из плена постельных принадлежностей, рванулась вперёд со всей своей силы. Мирно спящий пегас уже валялся с другой стороны кровати на полу, почёсывая голову и не понимая, что за ураган с самого утра разыгрался в его доме.       Оказавшись у стены, кобылка осмотрелась. Это был не тот номер, где они остановились с Рарити. Из всего присутствующего тут она узнала всего один предмет — свою шляпу, лежащую на тумбочке рядом с кроватью.       Оперевшись о стену спиной, Эплджек подтянула лежавшее на полу одеяло к себе и поспешила спрятаться за ним, оставляя неприкрытой только свою мордочку. Уставившись на пегаса, она пыталась понять, что происходит, но её мозг отказывался работать.        Потерев затылок, пегас медленно приподнялся на все четыре, после чего, усевшись на пол, взглянул на оранжевую кобылку, вид у которой был впечатляющий. Грива растрёпана, а выражение её мордочки вообще не поддавалась описанию. Уж слишком много эмоций проявлялось на ней одновременно, начиная от удивления и заканчивая страхом.       — Эплджек, ты чего? — спросил пегас, глядя на кобылку.       Странный вопрос. Можно даже сказать, вопрос на миллион битс, учитывая происходящее. Но тот факт, что он знает, как её зовут, заставил завести с толчка мозг, который отказался работать.       — Где я? — выдавила из себя Эплджек, пристально смотря на жеребца.       — У меня дома, — ответил пегас тоном полным сомнения.       — Ага, — выпалив на автомате, кобылка задумалась. — Я чёрт знает где, с чёрт знает кем, — периодически переводя взгляд то на пегаса, то на одеяло, прикрывающее тело. Наконец, собравшись с мыслями, она продолжила. — А ты сам-то кто?       — Я? — повернув на бок голову, пегас задумался. — Дарк, Дарк Шэдоус.       Представившись, жеребец решился подобраться поближе к оранжевой пони у стены. Однако эта идея была ей тут же категорически отвергнута. Моментально скрученное в гигантский шар одеяло с огромной силой, которой обладала фермерская пони, влетело в морду пегасу, останавливая того на расстоянии в полтора корпуса.       — Подойдёшь ближе, — сказала она, встав в боевую стойку и поднеся передние копыта к мордочке. — Отделаю так, что родная мама не узнает. Понял?       Влетевшее в голову пегаса одеяло обладало такой останавливающей силой, что тот чуть не рухнул на пол, на момент потеряв равновесие. Помотав головой и приводя себя в порядок, он замер, дабы избежать дальнейшего проявления агрессии со стороны кобылки.       — Послушай Эплджек, — убирая комок одеяла с лица. — Я просто хотел тебя спросить.       — О чём же? — с подозрением поинтересовалась Эплджек.       Дарк, не желая рисковать, не стал подходить ближе к кобылке. Он постарался максимально вытянуться и, смотря ей прямо в глаза, спросил. — Ты что, меня не узнаешь? Ты совсем ничего не помнишь о вчерашнем дне? — В ответ он увидел лишь отрицательное мотание головой.        В комнате воцарилась гробовая тишина, продолжавшаяся несколько минут. Воспользовавшись возникшей паузой, Эплджек принялась за изучение апартаментов и их хозяина.        Комната была довольно просторной для одного пони и была больше похожа на мансарду. Да, скорее всего так и было. Солнечный свет медленно заполнял всю комнату, проникая через большие наклонные окна. Но, несмотря на всё пространство, обстановка была скромной, слишком скромной, даже по меркам сельской пони. Двуспальная кровать, располагающаяся напротив среднего окна у стены. Рядом стояли две прикроватные тумбочки, на одной из которых, со стороны пегаса, стояли часы, выполненные в виде кантерлотского замка. Стол, пару стульев и пару шкафов, один из которых был книжным. Выход, а вернее лестничный спуск из этой злополучной комнаты, предательски оказался в аккурат за спиной пегаса, на противоположной от неё стороне.       Несмотря на всю ироничность происходящего, Эплджек была вынуждена согласиться с собой в одном. Этот пони был действительно симпатичным жеребцом. Сапфировая шёрстка отдавала тусклым блеском на свету. Грива же была наоборот матовой, словно поглощая солнечный свет. Слегка разодранное на кончике правое ухо и причёска а-ля Твайлайт Спаркл укороченный вариант с торчащими немного локонами добавляли ему некое очарование. Но больше всего Эплджек затронули его глаза. Большие, яркие, сине-голубого цвета. Они заставили её потеряться в их глубине. Пускай всего лишь на мгновенье, её сердечко дрогнуло при взгляде в них.       Не менее странным у пегаса была и метка. Чем-то напоминающая кьютимарку брата Твайлайт. Два расправленных кверху белых крыла обрамляли пылающий огненный щит с тремя молниями: голубого, синего и серого цвета. А так же еле заметная из-за тёмной шёрстки фиолетовая звезда. Украшавшая всё это дело словно корона, она располагалась над щитом между окончанием остриёв крыльев.       — Совсем, совсем ничего не помнишь? — переспросил пегас, разрушая нависшую гробовую тишину.       — Нет, не помню.       — Ты шутишь, да? — опять переспросил пегас, немножко приблизившись к кобылке.       — Какие тут шутки, — гневно выдавила из себя Эплджек. — И ты, это, отойди.       — Слушай, я знаю, но это же бред сивой кобылы, — приблизился ещё немного. — Такое бывает, — немного задумавшись, добавил, — разве что в книг…       Закончить свою фразу жеребец не успел. Цок-цок, вжих, бац. Эплджек, словно оказавшись на своей ферме, сделала то, что она обычно делает со спелыми яблоками на деревьях. Припав на передние копыта, элегантно крутанувшись, со всей своей силы вдарив задними копытами по опасно приблизившемуся жеребцу.       Удар огромной силы пришёлся в район грудной клетки. Чудом выставленные передние копыта отвели удар от головы. Кубарем перелетев кровать, ударившись головой об её край, Дарк благополучно приземлился, распластавшись по полу.       — Я же предупреждала, чтобы ты не приближался, — произнесла Эплджек голосом полным агрессии.       Схватившись за голову, пегас попытался встать на задние копыта, но из-за боли, охватившей всё тело, он, потеряв равновесие, осел на круп. Обернувшись в сторону обидчика, его охватил страх. Расстояние, которое он преодолел в полёте, было огромным. Мысль о том, что удар ведь мог угодить в голову, заставила его ужаснуться и одними разбитыми зубами он бы точно не отделался.       — Д-давай не будем драться? — напуганным, дрожащим голосом, вымолвил пегас.       — Видно будет, — жёстко ответила обидчица.       Она больше не боялась жеребца. Один удар заставил чувство страха перед неизвестным испариться, передавая бразды правления чувству превосходства и доминирования.       Пегас, напуганный и побитый, сидел там, где приземлился, боясь даже заговорить, а сделать какое-либо телодвижение, показалось ему вообще смертельно опасным мероприятием.       — Я вовсе не собирался причинять тебе вред, — попытался оправдаться пегас.       — Ты ещё скажи, что переживаешь за меня, — с некой насмешкой прошипела Эплджек.       — Д-да, я волнуюсь, — сглотнув слюну. — Потому что ты мне не чужая пони!       Изумлённая Эплджек устремила всё своё внимание на слова пегаса, впервые увиденного утром, стараясь не упустить ни одного слова.       — Ты моя первая кобылка, с которой я это сделал, — притопнув передним копытом для убедительности, тот продолжил. — И я думаю, что люблю тебя.       — Что ты сделал? — прищурив взгляд и полностью проигнорировав признание.       — Ну-у, — протянув несколько секунд, продумывая дальнейший ответ, пегас, боясь её реакции, дрожащим голосом добавил. — С-с-секс-с.       Услыхав последнюю фразу, Эплджек поняла, что её мир окончательно рухнул. В задних копытах неожиданно проявилась слабость, подкосившись, она села на круп. Разум же впал в полную прострацию. Нет, не то, чтобы она не думала о такой возможности, можно сказать, это её первая мысль в проясняющейся голове. Просто, просто она была к этому морально не готова, всячески отбрасывая возможный результат, надеясь на лучший исход.       Сидя на крупе, кобылка медленно попыталась ущипнуть свою щёчку на мордочке, убедившись, что она всё-таки реальна, медленно повела копытцем по своему телу. Когда оно прошло животик и приблизилось к чувствительному месту, невольно бросила взгляд на пегаса. Тот же, скромно сидел с приоткрытыми крыльями, прикрывая мордочку копытами, из-за увиденного, бросая на кобылку редкие взгляды, нервно улыбался.       Эта улыбка не была похотливой или злорадной, а, скорее всего, скромной, наивной и невинной. Но не для Эплджек.       Злость и ненависть к обидчику уже успели затуманить разум кобылки. Эплджек возжелала мести. Мести за то, что пегас осквернил чувства и тело. Мести просто за то, что он ещё и ухмыляется.       Выражение лица кобылки изменилось, она больше не находилась в прострации. Гневный взгляд и лёгкий оскал. Пегас тут же сорвался с места. Скользя по деревянному полу, попутно путаясь в собственных копытах, он рванул в ближайший угол комнаты, буквально на секунду опередив разъярённую кобылку. Оказавшись в углу, он попытался максимально в него вжаться, спрятав голову за передними копытами и крыльями, приготовившись к вознесению.       Эплджек, словно разъярённый зверь, нависла над сжавшимся жеребцом. Занеся переднее копыто, она вдруг замерла. Представшая перед её взором картина заставила чему-то внутри содрогнуться. Жеребец, который был больше кобылки, сжавшись в углу, стал размером с жеребёнка. На копытах, закрывающих мордочку, сквозь сапфировую шёрстку медленно скатывались на пол капельки алого цвета. Она подумала о том, что стоит обернуться.       Обернувшись, Эплджек почувствовала, как её сердечко начало биться сильнее. На месте, где недавно сидел пегас, была размазана кровь. Сев на круп, она медленно поднесла передние копыта к себе и взглянула на них. Чувство страха, стыда, презрения и жалости к самой себе охватило кобылку. Мысленно взмолившись Селестии, сквозь накатившие слёзы она обратилась к пегасу.       — П, п-прости меня, пожалуйста, — медленно протянув переднее копыто и дотронувшись до раны, отдёрнула его. — Прости, я, — всхлипывая от наступающих слёз. — Я не знаю, что, хнык, за Дискорд на меня нашёл, я… — вытерев слезы о копыто, — не хотела, хнык, что бы так, хнык, получилось.       Чувство вины и нахлынувшие эмоции заставили Эплджек, опустив мордочку вниз, расплакаться еще сильнее. Как вдруг пегас сделал то, за что мог поплатиться жизнью еще пару минут назад.       «Они тёплые» — подумала Эплджек.       Передние копыта пегаса медленно обхватили мордочку кобылки. Немного дрожа, они проследовали вдоль её щёчек, заставляя приподнять мордочку и направляя притупленный взгляд в глаза Дарка. Спокойным, но немного дрожащим голосом он произнёс.       — Пож-жалуйста, пер-рестань плакать, — нежно утерев с мордочки кобылки слёзы, пегас продолжил. — Со мной всё в порядке, — заглянув во влажные изумрудные глаза, улыбнулся.       Дарк смотрел в глаза Эплджек со всей своей имеющейся у него нежностью, всё так же продолжая вытирать проявляющиеся в уголках глаз слёзы. В какой-то момент ему вдруг захотелось приобнять кобылку. Привстав, он подался чуть вперёд, но заметив на мордочке Эплджек дрожь, остановился. Всё-таки для неё он был чужим.       Через несколько минут кобылка потихоньку начала успокаиваться. Слёзы больше не желали появляться, а теплые копыта жеребца медленно отпустили мордочку Эплджек, заставляя её задуматься. Задуматься о жеребце, который, несмотря на всё происходящее, продолжает заботиться о ней так, словно кобылка о своём жеребёнке. И как назло, в этот самый момент в голове всплыли ранее не замеченные ей слова, произнесённые жеребцом: — «Люблю тебя».       Она всё ещё витала в облаках, когда на её влажной мордочке появился лёгкий румянец. Переминавшийся на месте жеребец непонятным для себя образом протянул правое переднее копыто к носику Эплджек. Произнеся: «Бип, бип», — нежно прикоснулся к нему.       Помотав головой, Эплджек направила свой взгляд на жеребца. Тот в свою очередь, видимо, не до конца понял, что сейчас сотворил. Дарк медленно отпрянул обратно в угол, распрямившись и вытянувшись, с потерянным выражением лица. Он старался не смотреть в глаза кобылки, задрав голову к верху, и тупо уставился в потолок.       Эплджек улыбнулась.       — Тебе говорили, что ты странный? — поинтересовалась Эплджек.       — Ага, — кивая головой, Дарк добавил. — Причём, постоянно.       Скуксившись, Эплджек, помотала головой и попыталась отогнать мысль о том, что её первый жеребец является ходячим чудом с перьями.       — Хватит уже меня пугаться, — состроив серьёзное выражение лица, Эплджек чутка подалась вперёд. — А теперь покажи мне свои копыта.       Взгляд кобылки был слишком серьёзным и настойчивым для того, чтобы найти отговорку и уйти от темы произошедшего физического насилия. Жеребец уж больно не хотел видеть печальное выражение мордочки своей «особой пони». Будучи уверенным в отсутствии применения силы относительно него, он прижал оба передних копыта к себе покрепче.       Эплджек была не из тех пони, которые легко сдаются. Трудности только закаляли её, делая сильнее. Видя нежелание жеребца продемонстрировать результат её работы, она, медленно привстав на задние копыта, потянулась к пегасу, заполнившему угловое пространство.       Предугадав действия оппонента, пегас, было, начал закрывать свою грудь крыльями. Как вдруг левое копыто кобылки с глухим стуком ударило в стену, пресекая данное действие.       Когда Эплджек полностью вытянулась, её осенило. Дарк не был маленьким жеребцом. Этот сжавшийся в углу пегас на самом деле был размером с Большого Маки, по крайней мере, явно не меньше.       Дотянувшись и ухватившись за копыта, она попробовала их развести в сторону, но безрезультатно. Лишь только когда Эплджек состроила хмурую мордочку, смотря на пегаса испепеляющим взглядом, тот сдался.       — И вот стоило устраивать весь этот цирк? — рассматривая свою работу, поинтересовалась у пегаса Эплджек.       Дарк не ответил. Потупив взгляд, он начал медленно сползать по углу с чувством вины.       Эплджек бережно осматривала нанесённые ему раны. На левом копыте не было ничего серьёзного, всего лишь одна большая царапина и небольшая шишка, которую в принципе-то и не было видно, если не присматриваться. А вот с правым, принявшим основной удар, дела обстояли намного хуже.       Копыто было немного припухшим, но, ощупав его по всей длине, было понятно, что оно не имело повреждений кости. Несколько небольших ссадин, из которых выступали капельки крови, и глубокая рана со сбитой шкуркой, при нажатии на которую, медленно текущая кровь, превращалась в маленький ручеёк.       «Достаточно глубокая» — подумала про себя Эплджек, состроив разочарованную гримасу, прикусывая при этом нижнюю губу.       Заметив это, пегас вырвал находящееся у кобылки копыто.       — Не расстраивайся! — воскликнул. — Я часто получаю травмы, поэтому это пустяк.       Протиснувшись между стеной и кобылкой, пегас направился к шкафу чуть ли не галопом, открыв его.       — Вот смотри, — вытряхивая содержимое перед собой. — зелья, бинты, вата, снова бинты, всякие зелья. — Прихватив несколько белых кейсов зубами, подбежал к Эплджек. — Фот, — выплюнул. — У меня даже несколько наборов первой помощи есть. Ты только не расстраивайся. На мне всё заживает как на собаке. Плюнул, дунул и готово. А если ещё и перебинтовать, то вообще регнериро… ригенерую… — сделал небольшую паузу, дабы заменить это сложное выражение. — Очень быстро восстанавливаюсь.       Эплджек смотрела на это чудо и не знала, как ей реагировать. Безусловно, ей было приятно такое огромное проявление заботы от «любящего пони», но для неё он был всего лишь ошибкой. Собравшись с духом, она решила расставить все точки.       — Слушай, я… — почёсывая затылок копытом. — Давай поговорим, — при этом стараясь не смотреть пегасу в глаза. — Мне приятно, что ты проявляешь столько заботы, но… Но ты ошибка, понимаешь?       Переведя взгляд на пегаса, Эплджек увидела, как счастливая радостная мордочка начала меняться, а стоящие торчком ушки, поникли. Понимая, какую боль она может причинить наивному Дарку, прикусив нижнюю губу, решила продолжать.       — Я надеюсь, тебе было хорошо, и твой первый опыт тебе понравился, хоть я ничего и не помню. Но для меня это самая большая ошибка в жизни. Я даже не понимаю, как? Как вообще ты мог полюбить пони, которая отдалась, как последняя ш… Нет, как кобылка лёгкого поведения, и, если тебе станет легче, то я не против, можешь считать меня одной из эт…       — Нет! — перебив, громко воскликнул пегас. — Ты не такая пони, — он перехватил инициативу. — Не смей так больше о себе говорить, — топнул правым копытом, не обращая внимания на рану и боль. — Никогда, никогда. Слышишь, Эплджек.       Продолжая напирать на Эплджек, пегас привстал и, приблизившись к ней поближе и смотря прямо в изумрудные очи, продолжил:       — Мне совершенно неважно. Эплджек, ты для меня особенная пони, которую я полюбил всем сердцем. Я на всё готов ради тебя, даже ждать. То, что ты меня не любишь, для меня не конец света. Я всё брошу и приеду в твой, как его там? Понивиль. Даже если мне потребуется потратить всю свою жизнь на то, чтобы завоевать такую очаровательную кобылку как ты, я согласен. И у нас обязательно будет целый табун жеребят, вот!!!       В голове Эплджек прокручивалось множество различных вариантов, но ни один из них не предполагал наличие связи пегаса с Понивилем, и, как ни странно, с жеребятами.       — О, Луна, — приставив копыта к мордочке. — Ты сделал это в меня?       — Сделал что? — переспросил пегас.       — То, от чего обычно у кобылок появляются жеребята, дубина ты стоеросовая.       — Оу, — немного подумав, добавил. — Да… Нет… Не знаю… Наверное.       На такой расписанный ответ Эплджек лишь озадаченно прожестикулировала.       — Я не помню, честно, — начал оправдываться жеребец.       — Ты идиот, — тяжело вздохнув, произнесла кобылка, качая головой.       — Ага, — согласился пегас, не найдя чем парировать.       Пегас, подобрав в зубы один из аптечных кейсов, удалился, скрывшись в глубине лестничного спуска, оставляя кобылку наедине с собой.       Усевшись на кровать, Эплджек взглянула на часы, показывающие начало одиннадцатого. Взяв с тумбочки шляпу и нацепив её на голову, снова погрузилась в раздумья. Время позволяло, ведь поезд в Понивиль должен был отправляться в два часа дня.        Мысль об избавлении от жеребёнка даже не рассматривалась, следовательно, у неё было не так уж и много вариантов.       Судя по той пламенной речи, которую произнёс пегас, он решительно настроился на копыто и сердце, а значит, шанс того, что он всё равно объявится в Понивиле, очень даже велик. Сложности добраться до яблочной фермы у него не будет, пару раз копытом топнуть и вот всё семейство Эплов. Даже если пойдут слухи о случившемся, пережить можно. Ну, а как объяснять бабуле Смит, Маки и Эплблум, что самая честная пони Эквестрии залетела по пьяни? Этого ей хотелось меньше всего. Хоть стой, хоть падай, а дальнейшее развитие событий будет переплетено с этим чудом.       Пегас поднялся в комнату практически бесшумно, лишь лёгкий аромат цитруса, исходящий от него, заставил Эплджек обратить на него внимание. Не говоря ни слова, пегас проследовал к одному из окон со свисающим на шее белым полотенцем. Расправив свои крылья и приоткрыв окно, он принялся наслаждаться лёгкими потоками свежего утреннего ветерка. Умилительная улыбка расплылась на его мордочке, когда, словно по волшебству, сильный поток ветра ворвался в оконный проём, ударяя о расправленные крылья, заставляя развеваться его гриву.       Эплджек сидела и любовалась этой картиной. Нет, она не испытывала никаких связанных с романтикой чувств, скорее, это было нечто более простое, самое обычное понячье любопытство. Статно сложенный пегас был и вправду красив. Цвет шкурки, радужная грива, глаза, словно безграничная бездна и даже драное ушко. Всё, всё это было проявление всевозможным множеством синевы, так же гармонично сочетающимся, как и прекрасным. Даже солнечный свет, попадая на пегаса и неким волшебным образом отражаясь от влажной шкурки, превращал его в жителя кристальной империи. И лишь таинственная кьютимарка предательски описывала нечто иное, нежели подходящее образу кантерлотских джентельпоньтов, заставляя Эплджек наконец решиться на новый диалог.       Встав с кровати, и подойдя к пегасу, Эплджек поинтересовалась:        — Ты меня извини, но, что означает твоя кьютимарка?       — Не «ты», — понурив ушки и не поворачиваясь к собеседнице, пегас продолжил. — Эплджек, я понимаю, что я всего лишь ошибка. Но знаешь, даже у ошибок бывают имена и названия.       «И почему его замечания словно кинжал?» — подумала про себя Эплджек.       — Защитник, — произнёс пегас, поворачивая мордочку к кобылке. — Но я предпочитаю «страж».       Эплджек уже было хотела попросить прощения за свой, так называемый «деревенский нрав», как ощутила на своей левой щеке, прикосновение перебинтованного копыта.       — Послушай Эплджек, если тебе не хочется, то я согласен и на «ты».       «Что за?» — подумала про себя Эплджек, отбивая лёгким ударом копыто пегаса от себя. Посмотрев пегасу в глаза, добавила. — Если ты думаешь, что из-за проявления телячьих нежностей с твоей стороны я растаю и упаду тебе в объятья, то даже не мечтай. Я не из этих наивных кобылок, мечтающих о нежной любви, — поправила шляпу. — А теперь, налей мне стакан сока, пить очень хочется. Мне ещё домой нужно ехать.       — Ага, — довольно произнёс пегас, после чего добавил. — Только после того как моя грязнуля сходит в душ.       «Грязнуля?» — возмутилась про себя кобылка, бросив грозный взгляд на жеребца.       — Где ванная? — прошипела сквозь зубы Эплджек.       — Вниз по лестнице, вторая дверь направо, — выдал жеребец в замешательстве.       То, что Эплджек пришла в ярость, пегас понял сразу. Кобылка, словно слон, молча протопала в ванную, хлопнув дверью с такой силой, с которой обычно их выламывают. Не задумываясь о последствиях, он выкрикнул ей в след:        — Ты собираешься принимать душ в шляпе?!       Дверь ванной комнаты распахнулась. Топ, топ, топ. Поднявшись, гневное существо покосилось на пегаса, от страха набравшего в грудь воздуха и попятившегося чуток назад, протопало до тумбочки у кровати. Аккуратно вернув шляпу на утреннее место обитания и бросив гневный взгляд на Дарка, протопало обратно. Прорычав что-то непонятное себе под нос, хлопнуло дверью с ещё большей силой.       — Фью, пронесло, — выдохнув воздух из груди и растекаясь в улыбке, пегас произнёс. — Ну как можно не полюбить такую пылающую кобылку?       Эплджек не любила большие города, они, словно гигантский муравейник, давили на неё своей тяжестью бытия. Ей казалось, что все пони тут чем-то озабоченны и думает каждый только о себе, и ещё нигде не видела столько негатива, как в большом городе. Пожалуй, единственным плюсом являлась система канализаций и водоснабжения.       «Тёплый душ, о как же это приятно» — подумала про себя Эплджек, выходя из душевой.       Какой же приятный сюрприз ждал кобылку. Прогарцевав на раздаваемый шум и попав при этом на кухню, замерла в дверном проходе. Пегас был одет в какое-то чёрное одеяние с капюшоном, полностью скрывающего его, оставляя на виду незначительную часть мордочки и самих копыт, пряча даже хвост и крылья.       — Что это за балахон такой?! — воскликнула Эплджек.       Пегас, обернувшийся на голос своей возлюбленной кобылки, застыл словно парализованный, роняя при этом находящуюся в копыте лопатку.       — Дарк, с тобой всё в порядке? — подойдя поближе, поинтересовалась кобылка.       Даже несмотря на то, что Эплджек не могла разглядеть полное выражение лица пегаса, она заметила, как его рот приоткрылся и расплылся, наверное, в самой широкой улыбке. Она назвала его по имени, да и к тому же, пахла цитрусом, использовав его шампунь.       — Знаешь, меня начинает это раздражать. Ты ведёшь себя как жеребёнок, — выдала кобылка.       — Прости, Эплджек, — поднимая с пола лопатку и закидывая её в раковину сказал он. — Просто ты очень красивая кобылка и распущенная грива тебе идёт, — сделав пригласительный жест,  — Прошу, присаживайся, я приготовил завтрак.        Поблагодарив Дарка за комплименты, Эплджек планировала отказаться от столь заманчивого предложения, ограничив себя стаканом сока. Но стоило носику учуять аромат приготовленного блюда, как животик, предательски издав урчание, заставил покрасневшую кобылку принять приглашение за стол.       «Скромно» — подумала Эплджек, осматриваясь и возвращая при этом резинку для волос с копыта на законное место.       Обстановка во всем доме была невероятно скромной. Даже можно сказать, неприлично скромной. Не смотря на все размеры, было слишком пусто. Выкрашенные в небесный цвет стены украшали весь дом, состоящий из двух этажей. На первом этаже располагалась гостиная, душевая, туалет и совмещённая со столовой кухня.       — Слушай, а ты недавно тут живёшь? Что-то у тебя мебели не так уж и много, — поинтересовалась Эплджек.       — Уже как полгода, — ставя на стол тарелку с кашей и стакан апельсинового сока, добавил, усевшись напротив кобылки. — Я люблю простор и чем его больше, тем мне уютней.       — А как же ты? — поинтересовалась кобылка, указывая на тарелку.       — Оу, нет спасибо, я уже перекусил, пока готовил.       Странный сероватый с жёлтыми кусочками вид приготовленной каши удивил Эплджек. Немного поковырявшись в ней ложкой, она, взглянув на довольную морду пегаса, решилась попробовать. Аккуратно и не спеша она поднесла ложку ко рту, подув на неё и, бросив взгляд победителя, засунула в рот. Погоняв содержимое из стороны в сторону, улыбнулась. Буря радостных эмоций разыгралась на мордочке кобылки, заставляя доставить в рот очередную ложку каши.       — Это очень вкуфно, что это, — не до конца проглотив, сказала Эплджек.       — Овсянка с ананасом и пряными специями.       — Слушай, а что это на тебе за балахон такой?       — Моя ряса, я всегда в ней.       Глаза кобылки округлились. Закашлявшись, она похлопала себя по спине и, смотря испуганными глазами на пегаса и выругавшись, произнесла:       — О яблочный круп! Я что, совратила монаха?       Рассмеявшись, жеребец поспешил успокоить кобылку объяснением, что он хоть и носит рясу, но никакого отношения к религии не имеет.       Тарелка опустела слишком быстро. Настолько быстро, что животик не был уверен в своём насыщении. Сделав несколько глотков сока, Эплджек со стуком поставила стакан на стол. Её взгляд невольно устремился в сторону стоящей на плите волшебной кастрюльки с кашей. Попросить добавки она слишком стеснялась, но всё же так хочется ещё. Заметив это, пегас подошёл к плите, взял кастрюльку и преподнёс её словно подарок.       Открыв крышку, Эплджек смерила объём находящейся там каши несколько раз, уточнив, может ли она всё это съесть? Получив согласие, принялась к еде прямо из кастрюльки.       Пегас зачарованно смотрел, как Эплджек за обе щёки уплетала овсяную кашу несколько минут. После чего, собравшись с мыслями, решил начать сложный для кобылки разговор. Переезд в Понивиль.       — Эплджек, я сегодня же поеду в Понивиль с тобой.       — Нет, — моментально отрезала кобылка.       — Почему?       — Потому, — отложив ложку и отодвинув кастрюльку. — Слушай, ты славный жеребчик, добрый, отзывчивый, заботливый, но я НЕ ХО-ЧУ, — выделяя последнее слово.       Пегас хотел было возразить, но был остановлен жестом кобылки, призывающим сесть на место и слушать дальше.       — Я ещё не закончила, дай мне высказаться.       Жеребец мотнул головой, после чего Эплджек продолжила.       — Не хочу ходить вокруг да около. Поэтому я тебе скажу всё прямо. Я не виню тебя в том, что случилось, но ты просто воспользовался пьяной кобылкой. Не важно, кто из нас начал, важно то, что я потеряла нечто ценное для себя, — заметив изменения на мордочке пегаса, она немного покраснела. — Я не про девственность. Я про самоуважение. Ещё вчера я была трудолюбивой, беззаботной кобылкой, со своими мечтами и идеалами. Но сегодня утром всё это рухнуло, я стала грязной пегасьей подстилкой. Извини, если обидела.       — Нет, Эплджек, это… — неудачно возразил пегас.       — Это именно то! — выкрикнув надорванным тоном, кобылка продолжила. — Сегодня для пегаса, а завтра, завтра для кого?       На уголках больших изумрудных глаз, выступили блестящие капельки.       — Это же вы, жеребцы, придумали выражение: «пьяная кобылка, своему крупу не хозяйка», хнык. Где была твоя любовь? — она расплакалась. — Где она была, хнык, когда ты, хнык, делал это? Где? Даже если я, хнык, не была против, хнык, ты же понимал, что я не отдаю отчёт своим действиям, — утерла мордочку. — Ты просто развлёкся с раздвинувшей по пьяни бёдра кобылкой. Вот и вся твоя эгоистичная любовь, которая пройдёт вместе с эйфорией первого раза.       Слова Эплджек вонзились в сердце пегаса, словно тысячи кинжалов. Ему нечего было возразить или оспорить. Она была права, права почти во всём. Но как ей объяснить это «почти»? Нет, нельзя, пусть он будет в её глазах всё той же ошибкой. Ошибкой, которая хотела вновь увидеть улыбку яблочной пони, уплетающей кастрюльку овсяной каши.       Шмыгнув носом пару раз и утерев последние слёзы, Эплджек взглянула на пегаса. Он оказался полностью раздавлен. Даже несмотря на то, что капюшон рясы частично скрывал его мордочку, она видела, как он, поджав ушки, дрожал, так же как и тогда в углу. Сделав глубокий вдох, продолжила:       — Самое ироничное во всём этом то, что я вовсе тебя не ненавижу.       Голова пегаса приподнялась и замерла, в ожидании.       — Знаю, это странно, но я не испытываю к тебе отвращение, внешне ты мне даже симпатичен. То, что я испытываю к тебе на данный момент, скорее можно назвать пустотой, то есть, ничего, абсолютно ничего. Хотя, я должна тебя ненавидеть всей душой и сердцем, но не могу. Даже если я всё-таки зажеребею от тебя, я не буду против твоего общения с жеребёнком, но вместе мы не будем. Ну вот как-то так. А теперь если ты не против, я доем кашу, пока она ещё не остыла.       Придвинув к себе кастрюльку, Эплджек занырнула в неё с головой, поглощая вкусняшку так, словно ничего и не было.       — Э-э… Эплджек, — тихим и нерешительным голосом.       — Что?       — Ты не желаешь узнать, что было вчера?       — Ну? — задумавшись. — Думаю, нет.       — А? Почему нет? — возмутился пегас.       — Слушай, — выскребая остатки каши и погружая их в рот, сказала она. — Я мохет и фемерская пони, — облизав ложку, бросила её в кастрюлю. — Но совсем не дура. Вчера, после ссоры с Рарити, мне захотелось выпить сидра и я направилась в поисках места, где мной были употреблены более крепкие напитки. Там, либо ты подошёл ко мне, либо это была я, как итог… Ты уже в курсе. Или я, где-нибудь ошиблась?       — Н-нет, — помотав головой. — Ты права. Это я там работал официантом и подошёл к тебе, потом ты развязала драку, а я ввязался. В общем теперь я там не работаю, наверное.       Эплджек усмехнулась. Развязать драку, ну да, это она могла.       — За помощь благодарить не буду, так как компенсацию ты получил натурой, — съязвила кобылка.       — Эплджек, ну зачем ты так?       — Сними капюшон, — произнесла Эплджек, пытаясь заглянуть в глаза.       Сдвинув капюшон, пегас старался не смотреть на неё, уводя взгляд в пол, лишь изредка бросая на неё взгляд, полный отчаяния.       — Э-х-х, — вздохнув, Эплджек почесала копытом свой затылок. — Извини меня, Дарк, соглашусь, занесло немножко. Просто ты пойми. Мысль о тебе причиняет мне боль. Если ты любишь меня, то оставь меня в покое. Исчезни из моей жизни, пожалуйста.       Подойдя к пегасу поближе, Эплджек протянула своё копыто. Дарк смотрел на это и не мог понять, чего она хочет этим добиться. Но тем не менее приподнял своё перебинтованное копыто и выдвинул его навстречу её копытцу. Прикоснувшись к копыту пегаса, кобылка почувствовала, как небольшая дрожь пробежала по его телу.       — Пообещай мне, — произнесла Эплджек, с улыбкой на мордочке.       Словно ошпаренный, пегас отдёрнул копыто. Эплджек всё также сидела и держала своё, при этом улыбаясь искренне и добродушно. Прекрасно понимая, чего она от него хочет, сердце сжималось, принося невыносимую боль. Но он не мог позволить этим зелёным глазкам, снова расплакаться. Уж слишком дороги были для него её слёзы.       Накинув капюшон на мордочку так, что она полностью скрылась за ним и прикоснувшись к копыту Эплджек, произнёс:       — Обещаю, — убрав копыто, Дарк поспешил покинуть кухню, но, остановившись в проходе и не поворачиваясь к кобылке, поинтересовался. — Я могу хотя бы проводить тебя до вокзала?       — Ум, — тихо ответила Эплджек, смотря на несколько влажных точек, оставленных пегасом на столе.       Поднявшись на второй этаж за шляпой, Эплджек осмотрелась. Кровать была уже собрана и застелена, а красных пятен на полу не было. Небесно-голубая комната, с которой всё началось, становилась лишь одним из воспоминаний.       Натянув шляпу посильнее на глаза, кобылка спустилась. Пегас стоял у входной двери, держа в зубах бежевые седельные сумки, принадлежащие кобылке. Битсы, пару яблок и две бутылки креплёного сорока пяти градусного пряного кальвадоса, одна из которых была почти пуста. Такое содержимое явно не принесло радости кобылке, заставляя её мордочку поморщится.       Выкинув ненужное содержимое в мусор, пара молча направилась к Кантерлотскому железнодорожному вокзалу.       Путь до вокзала оказался совсем уж не короткий и занял по времени практически час. В какие-то моменты кобылка думала, что идущий впереди жеребец ведёт её куда-то не туда, но стоило приподнять голову, как на горизонте маячили башенные шпили замка принцесс.       Пегас топал молча, но при этом продолжал проявлять заботу о идущей позади Эплджек. Замедляя ход, когда та рассматривала достопримечательности или просто раскрывая свои крылья, дабы уберечь зазевавшуюся кобылку от неосторожного шага.       Его чёрное одеяние, обрамлённое по краям синими с зелёными полосками и символами, вызывало у Эплджек любопытство. Мало того, что рассмотреть внешность не представлялось возможным, но и понять принадлежность тоже было нельзя, так как всё скрывалось под ней. Крылья выдвигались словно по волшебству и также они пропадали, прячась под чёрной рясой пегаса.       Эплджек снова врезалась в сапфирового цвета крыло, не заметив, что пегас остановился.       — Вокзал, — произнёс пегас, усевшись на круп.       Эплджек осмотрелась.       — Ну вот пожалуй и всё, — протягивая копыто.       Пегас, не желая прощаться и проигнорировав Эплджек, направился к одной из свободных скамеек. Эплджек хотела, было, высказаться, но что-то внутри её одёрнуло. Бросив последний взгляд в сторону тёмной фигуры, она направилась на вокзал.       Пол часа ожидания. Именно столько нужно было подождать до того, как подадут паровоз до Понивиля. Эплджек прогуливалась по перрону, снова о чём-то размышляя, как вдруг она закричала, заставляя всех присутствующих пони обратить на себя внимание.       — О, богини! — подняв мордочку к небесам. — Ну почему, почему? Ар-р-р! — она сорвалась на галоп.       Пегас сидел на скамейке и, бормоча себе под нос, пытался разбить её деревянную спинку, снова и снова ударяясь о ту головой.       — Глупая, глупая пони. Ничего ты не понимаешь, глупая пони. Напридумывала себе глупостей, глупая пони. Глупая пони, глупая, глупая пони.       — Ну извини, какая есть, — протягивая билет, произнесла оранжевая кобылка.       — А? Ты уверена? — уставившись на билет, переспросил пегас.       — Не знаю. Просто пообещай… Хотя нет, не нужно обещаний. Никому не рассказывай про то, что у нас было. Я сама расскажу это тем, кому сочту нужным. А теперь идём, пока я не передумала.       — Ага, — радостно воскликнул жеребец, вскакивая со скамейки.