Мне лишь нужно было побыть наедине со своими мыслями, В моей голове сокровище, но я не мог попасть в собственное хранилище…
Kanye West — Power
Стокгольмский синдром — психологический термин, описывающий возникновение взаимной или односторонней симпатии между заложником и захватчиком. Осталось только понять, кто есть кто… *** — Хён, хорош дрыхнуть, — Чимин потыкал соседу пальцами между ребер, и ему тут же прилетело наотмашь по плечу. — Еще раз так сделаешь, и я тебе руки оторву, — пробурчал Юнги и устроился поудобнее. — Мы уже подлетаем, — холодно ответил Чим и обиженно надул губы. — Замечательно, — Юнги только-только комфортно разместился, как вдруг получил очевидный пинок ногой по креслу откуда-то сзади. Тяжелый вздох, взор убийцы и аура старого хрыча — это проснулся сам Мин Юнги — почетный дед и титулованный хам всея Бантан. Чимин быстро смекнул, что на этот раз «древнее зло» действительно пробудилось и, тихонечко посвистывая, отклонился как можно дальше: еще чуть-чуть и совсем выпал бы в проход. Юнги повернулся назад и столкнулся с максимально потерянным Чонгуком, который то ли испуганно, то ли обдолбанно смотрел на него широко открытыми глазами. Техён уже усвистал в сторону туалета, что-то булькнув про «перенервничал и писать захотел». — «Ну все, мне пиздец!» — подумал Гук и нервно сглотнул. Юнги взглянул на младшего как удав на кролика, несколько раз смерил его взглядом и снова отвернулся, решив, что тот не достоин потраченного времени, которое можно направить на более ценное дело — сон. — Эй, так нечестно, — тут же среагировал Чимин, — Почему ему ничего, а мне так сразу руки отрывать? — Тебя не жалко, — потянулся Юнги. — Знаешь что, хён… — Что? — Шуга посмотрел на него исподлобья. — Ничего! Чим показал язык и надулся. Юнги беззвучно хихикнул и подметил про себя, что если донсэн будет так часто дуть свои, и без того похожие на здоровенные пельмени, губы, то они скоро начнут жить отдельно от хозяина. — И что? Ничего не сделал? И даже не сказал? — послышался низкий хрипловатый шепот сзади. — Поменьше бы бегал — всё бы знал, — злобно шепнули в ответ, — Ссыкун! *** — Ну пожа-а-алуйста, — протянул Хосок и лучисто улыбнулся, да так, что окружающим впору было раздавать солнечные очки. Они толпились возле ленты с багажом, и Хоуп вот уже двадцать минут прыгал вокруг менеджера, уламывая его отдать ему обратно телефон для общего селфи. Юнги зажали между Намджуном, который махал руками как мельница, и Джином, который моргал как одержимый, потому что снова захотел жрать. «Он три порции курицы смёл в самолете. У него там чёрная дыра что ли?» — Юнги покосился на живот Джина, и очень вовремя, потому что в этот момент мимо его лица пролетел локоть Мона. Как итог — Юнги стоял в толпе, слушая дикие вопли Хосока и не зная, чего ожидать: его или сейчас всего переломают, или начнут медленно пожевывать шевелюру. Хотелось откинуться. Или помереть. Или сдохнуть на худой конец. Выбор невелик. Хотя его всё равно воскресят к камбэку, какая разница. Как без гения то? Шуга посмотрел на эту ленту смерти, что выполняла сейчас всего две функции: везла чужой багаж и заставляла его страдать. Наконец он приметил свой черный чемодан с еле заметной наклейкой-Кумамоном на ручке и невольно начал молиться всем богам. Еще пару минут — и его личный ад будет окончен. Свобода, и никаких больше потных жмущихся к тебе людей. — Куда пошёл? — Хосок потянул его за рукав, как только Юнги вынырнул из давки. Улыбающийся парень покрутил у него перед носом внушительных размеров «лопатой» и что-то прощебетал про селфи. — Только быстро, — отмахнулся Юнги. Мемберы тут же собрались в кучку, как сурикаты, и натянули на лица отработанные улыбки. На лице Мина отразилось что-то типа «оп, нихуя!», потому что он снова был зажат между Намджуном и Джином. Как итог — все получились так, будто только что с обложки модного журнала сошли. Правда, немножко отвлекал Юнги. Он нелепо болтался в середине фотографии, больше похожий не на айдола, а на выловленный из реки труп не первой свежести. Хотя можно было взглянуть на этот кадр и с другой стороны. Ведь милое семейное фото вышло: мама, папа, четверо неугомонных детишек и дед, который всё никак не сдохнет. Хотя этого все ждут. Он сам в том числе. — Круто, — заключил Хоуп и тут же кинул фотку в твиттер с подписью «Мы вернулись!» и геолокацией «Южная Корея, Сеул». Юнги обессилено вздохнул и посмотрел на жизнерадостного Хоби, который теперь прыгал вместе с чемоданом: — Навстречу приключениям! — «…на свою задницу», — продолжил внутренний голос Юнги и тут же был выключен. Тумблер щелкнул, и включилось природное обаяние и рэперская харизма. Swag mode is on — похититель твоего сердечка Мин Шуга вышел на охоту. Причиной столь резкой перемены послужила очередная толпа, которую было слышно аж за километр. Однако, эту толпу Юнги всем сердцем любил, и признаться честно, сильно от нее зависел. «Пожалуйста, пусть АРМИ сегодня будут адекватными. Я разве многого прошу?» — топая в сторону выхода, Юнги невольно поднял глаза к небу, но взгляд уперся только в потолок аэропорта, что Мин расценил как небесное послание: «хренушки тебе». Шуга надвинул кепку на глаза, а маску напротив поднял повыше, чтобы окончательно избавить фанатов от созерцания своего белого как первый снег лица. В наушниках — Канье, в походке — свэг, в глазах — усталость. Вот и весь набор «Мин Юнги. Собери сам». Парни в сопровождении менеджеров и команды стаффа вывернули на финишную прямую к выходу. Вот тут то и начался трэш. Толпа была настолько огромной, что пройти сквозь нее не представлялось никакой возможности. Работники аэропорта, строго говоря, охеревали с этого зрелища каждый раз: в глазах толкающихся в проходах девчонок было такое безумное остервенение, что они не решались их разгонять. Сунешь руку, и сразу без нее останешься. Как только в дверях появились первые пассажиры рейса, визг поднялся столь оглушительный, что стекла зазвенели. А ведь это были даже не азиаты. Обычные туристы, летели окунуться в южнокорейскую культуру, а окунулись в труднопроходимый пиздец. А требовалось для этого немного — всего лишь сесть в один самолёт с BTS. Когда же показались сами айдолы, то несчастные обыватели, затерявшиеся среди этой поющей корейской делегации были снесены ударной волной девичьих воплей. Девушка, отчаянно тянувшая свой огромный чемодан, поравнялась с Юнги, и громко что-то сказала на русском. (Это Юнги понял легко. Так странно слышать этот язык снова, когда память уже с трудом воспроизводит его). Судя по лицу девушки это было не: «Ах, что за чудесные ребята летели со мной в самолете? Приеду домой — загуглю», а скорее: «Вы ответите мне за порванные барабанные перепонки, бестии корейские». Мемберы же были очень довольны. Тэхён помахал фанатам рукой и крикнул: «Привет!» Конечно, его никто не услышал, потому что от одного его вида толпа уже взорвалась. Несколько секьюрити во главе с менеджером начали расчищать для мемберов путь к выходу. Фанаты быстро сообразили образовать «живой коридор», сквозь который любимые оппачки могли протиснуться «навстречу, мать их, приключениям». При всём этом основной проблемой оставались некоторые сумасшедшие фанаты, которые были как мины в этом людском потоке, хрен знает, где шарахнет. Шаг влево — шаг вправо, и вот ты уже с новым синяком от милой девочки весом килограммов сорок от силы, и хуком в плечо как у Мохаммеда Али. Поэтому все, о чём могли мечтать сейчас уставшие и расклеивающиеся на ходу мемберы — пройти через этот лабиринт, желательно живыми добраться до столь желанной свободы, сесть по машинам и уехать, куда глаза глядят. А глядели семь пар раскосых глаз в сторону любимого общежития. — Я такой голодный, что сейчас укушу кого-нибудь из вас за ногу, — заныл Джин, как только парни оказались за спасительными дверями машины, — Давайте закажем что-нибудь, когда приедем. — Давайте, — усмехаясь, поддержал Хосок, — Лично я закажу горячий душ и хороший сон. Хотя душ нам видимо предоставят раньше, чем мы доберёмся до общаги. Смотрите, какой дождь на улице, как из ведра. Юнги молча отвернулся к окну, продолжив наблюдать, как пробегают мимо сеульские улицы, а люди цветной массой текут по ним в неизвестном направлении, пестря зонтами. Ливень хлестал по стеклу, грозясь пробить его к чертям и накрыть волной старшую часть BTS, удобно разместившуюся на сиденьях. Впрочем, Юнги только об этом и мечтал. Настроение было поганое — настолько, что захотелось стать туалетной втулкой: «Просто смойте меня в унитаз!» Во всём виноват дождь. Дождь шёл в тот день, когда он впервые увидел её, забегая в общую комнату. Дождь шёл, когда она уехала, оставив ему только платье, записку и трепетные воспоминания. Подумать только, прошло уже полтора года, а он всё ещё дорожит этими моментами, местами подстёртыми и подправленными его собственной творческой мыслью. Вопрос только, зачем всё это? Он никогда не увидит её больше. — Намджун, что за хрень? — голос Джина вырвал Юнги из раздумий. Растворившись в мыслительном процессе, Шуга и не заметил, что они проскочили мимо здания общежития, — Что значит, ты не знаешь? Ты лидер или кто? Я спрашиваю, куда мы едем? — Да не ори ты. Только что звонил PD-ним и сказал, чтобы мы ехали в компанию, — ответил Намджун, поставленный Джином на громкую связь, чтобы Хосок и Юнги тоже могли его слышать. На самом деле лидер ехал в машине прямо перед ними, но ответственный Джин всё равно решил позвонить, — Я не знаю зачем, но он сказал, что срочно. — А это не может подождать? — Хосок вытянул ноги, насколько это позволяло пространство автомобиля. — Видимо, нет, — шумно вздохнул Намджун, — Голос у PD-нима был очень взволнованный. Прекратите вы беситься, вашу мать, или нет?! — рявкнул Намджун на неугомонный макнэ-лайн, с которым ему в этот раз посчастливилось ехать. — Ну что там опять? — сжал переносицу Джин, отключаясь от разговора, — Мало мне было эмоциональных потрясений с этим туром несчастным. *** Стоило мемберам выбраться на улицу, как Джин кинулся к Намджуну за разъяснениями. Мону было сильно не до этого — он за шкирку вытаскивал младших по одному из машины, толкая в сторону входа, настолько он озверел с ними кататься. Эта троица будто и не устала вовсе. Будто у них не было выматывающих шести месяцев в мировом турне, где хён-лайн под конец уже настраивался отбросить коньки или разложиться прямо на сцене. Малышня, если так можно было назвать этих огромных лбов, вывалилась наружу и кинулась под дождь, остужать разгоряченные от постоянного хохота и возни тела. — Я с ними поседею скоро, — взвыл РэпМон и, схватив Чонгука, сосредоточенно фотографирующего прыгающих между лужами 95-лайн, за ворот рубашки, потащил макнэ к зданию. — Стареешь, Нам, — почти в унисон сказали Соупы, которые давно ждали под навесом, с наслаждением наблюдая за процессом «родительской» экзекуции. — Помолчите, — лидер с усталым видом потёр глаза, — Если то, зачем нас позвал PD-ним, не катастрофа вселенского масштаба, то я вздёрнусь, так и знайте. Лифтовая кнопка десятого этажа неприветливо била стоящего возле двери Юнги красным светом прямо в правый глаз. Хосок, первое время успешно маскировавшийся под мешок с картошкой, был затискан где-то в углу и теперь задыхался, погребённый под любовью мелких к золотому хёну. Намджун что-то шептал Джину на ухо, от чего тот скрипуче хихикал на весь лифт, забывая, что любые проявления его смеха могут в замкнутом пространстве вызывать у людей ушные кровотечения. Терпение Юнги таяло обратно пропорционально числу этажей на табло, которое продолжало мигать красным как сраная новогодняя гирлянда. Раздражало всё. Раздражало сильно. От личного мини-цунами имени Мин Юнги, мемберов BTS спас скромный «теньк», обозначавший, что они, наконец, приехали. В кабинете Бан Шихёка царила полутьма. Сам продюсер восседал в огромном чёрном кожаном кресле, отвернувшись от стола и размеренно прокручиваясь туда-сюда на пару сантиметров. — Бан Шихёк — сонбэним, — Намджун открыл дверь и, увидев лишь покачивающуюся спинку кресла, был крайне удивлён, — Мы пришли, что случилось? Ответа не последовало. Зато тяжёлый вздох продюсера был слышен вполне отчетливо. Парни переглянулись, начиная напрягаться. Разговорчивый продюсер никогда не встречал их таким образом, значит случилось что-то действительно плохое. Неужели Мон накаркал и над группой нависла катастрофа? Да, не, бред какой-то! Успешный новый альбом, шикарный промоушн, тур, на который билеты раскупили быстрее, чем на предыдущий. Намджун поджал губы и пожал плечами. Какого чёрта? Юнги поморщился — в кабинете отчётливо пахло персиками и белой фрезией — эти цветы обладали крайне специфическим запахом и Юнги его знал. Знал слишком хорошо. — Мальчики, — глухо произнес РD-ним, — выслушайте меня и не перебивайте. Вы лучше меня знаете, насколько высоко сейчас поднялись BTS — ваши последние достижения говорят сами за себя. Вашу мировую славу уже глупо отрицать, да и зачем? Но… — продюсер снова качнулся в кресле, при этом большая плазма на стене зажглась, -…чего бы вы достигли, если бы не было этого? Послышался негромкий щелчок и на экране начали пролетать фото парней времён American Hustle Life. — Сожгите это, — пробубнил Юнги, — Зачем это вообще существует? — American Hustle Life был вашим стартом, ребята, — продолжил Бан Шихёк, — Вы научились многому, получили бесценный опыт и знания, что и дало вам толчок для дальнейшей работы. — К чему вы ведёте? — не выдержал Джин. Лидер многозначительно посмотрел на него, помня просьбу главного человека BigHit — не перебивать его. — Сейчас вы достигли того уровня, — не поведя ухом проговорил продюсер, — когда казалось бы, ничему сверхновому уже не научишься, зато передать свой опыт другим было бы полезно. Поэтому, парни, — он замешкался, — с сегодняшнего дня вы сами станете наставниками! — Чего? — вскочил Хосок. — Но не думайте, что при этом сами не почерпнете ничего нового — вас ждёт приключение куда более захватывающее, чем в прошлый раз, ведь мы решили дать вам подопечных, со многими из которых вы познакомитесь впервые, но некоторых уже успели узнать. — Блять, — Юнги закрыл рукой рот, качая головой и отрицая реальность. Мемберы покосились на него с недоумением, но Юнги только схватился за голову, глубоко втягивая носом пропитанный знакомым ароматом воздух. — Удачи, парни! — закончил Бан Шихёк, после чего кресло резко развернулось, и свет включился, — Добро пожаловать в Girls Hustle Life. Повисла мёртвая тишина, которую нарушил лишь стон Чонгука: — Вы шутите?