Последнее плацебо

Все эти пятнадцать секунд увлекательной, (как и было обещано), поездки на лифте пролетели незаметно. Пелагея рассматривала своё отражение в зеркале, подмечая, что её причёска в виде распущенных и высушенных феном волос успела заметно поистаскаться, видимо, от попытки вздремнуть по пути домой. Дима же смотрел то на неё, то в пол, подбирая слова, которые нужно сказать на прощание, и думая о том, насколько дружеским получился ужин. Ужину ещё давался шанс на дружбу, а вот вечер был заведомо в пролёте. Как только двери лифта разъехались в разные стороны, молодые люди вышли из него, одновременно узнавая стены её этажа. Прихожая Полиной квартиры встретила их привычным запахом её духов, что за долгое время проживания успели смешаться в какой-то один-свой. Щёлкнув выключателем, девушка первым делом скинула туфли, аж закатив глаза и простонав от удовольствия. Следующим был клатч, полетевший куда-то влево на ощупь и удачно приземлившийся на пуфик возле шкафа. Наблюдавший за происходящим Билан лишь тихо усмехнулся, почему-то поймав себя на мысли о том, что давно не видел её такой. Словно переступив порог своей квартиры, она мгновенно почувствовала свободу действий и выдохнула, заметно расслабившись. - Ты дверь прикрыть не хочешь? - обернувшись к нему, спросила Поля, вешая пальто. - Да я вроде как уже ухожу, - отозвался он, но дверь всё равно прикрыл, так как вся эта картина с распахнутой настежь дверью выглядела не очень. Секунды молчания, наконец, сменились её тихим и отчего-то через раз срывающимся голосом: - Спасибо тебе за этот вечер. Он получился таким, каким и должен был, несмотря ни на что. - Только благодаря тебе... - Ну, вроде обменялись комплиментами? - раскладывая все по невидимым полочкам, засмеялась она, подойдя ближе к нему. От того, что туфель на ней больше не было, она оказалась в разы ниже него, как та Дюймовочка, что ела ползернышка на завтрак и ничего больше. Он бы даже поверил, что она питается одними зернышками, потому что глядя на её фигуру, можно было сказать именно так, но съеденная за ужином рыба с овощами доказывала обратное. Иногда она всё-таки возвращалась к нормальной еде. И её открытые плечи, шея и ключицы вновь предстали перед ним, только теперь намного ближе, а про накидку никто уже и не вспоминал. Та мирно покоилась на заднем сидении его машины, не пытаясь напоминать о своём существовании. - Ты невероятная, Поль, - вырвалось раньше, чем она расплылась в смущенной улыбке и отвела взгляд в сторону. - Спасибо, но с комплиментами можно уже всё-таки закончить. У меня на голове вон непонятно, что творится, - повернув голову в сторону зеркала, проговорила блондинка и запустила руку в волосы, вновь попытавшись их как-то поправить. Резко приникнув к её губам и протолкнув в глубь прихожей, Дима явно перестал отдавать отчёт своим действиям, руководствуясь исключительно своими желаниями. Она не сразу смогла понять, в чем дело, потому как смотрелась в зеркало и не видела его взгляда, говорящего о многом, за секунду ДО. Уперевшись ладошкой ему в грудь, она отчаянно попыталась оттолкнуть мужчину от себя и отстраниться самой, но попытка не увенчалась успехом, потому что за спиной была стена. Оторвавшись от её губ, он перешёл на шею, покрывая её поцелуями и опуская руки на бёдра. - Дим, остановись... - сбивчиво дыша, прошептала Пелагея, в следующую секунду всё-таки сумев оттолкнуть его от себя и отступить от стены в сторону. Испуганно и в то же время растерянно глядя на него, она медленно вдыхала и выдыхала, даже не шевелясь. Он смотрел на неё, буквально пожирая взглядом и с трудом восстанавливая дыхание, а сердце с бешеной скоростью билось одновременно везде. - Ты с ума сошёл? - уточнила она, понимая, что сейчас с её стороны произошёл конкретный сбой в программе. Она поддалась... То ли под воздействием вина, то ли под воздействием Димы, но поддалась, факт оставался фактом. - Не исключено, - едва слышно пробормотал он, невозмутимо рассматривая её испуганное выражение лица. - Спокойной ночи, Дим, - сказала Поля, кивнув в сторону двери. - Поль, послу... - хотел было ответить Билан, но, кажется, было поздно во всех смыслах. - Уходи, пожалуйста... Я тебя умоляю, Дима, уходи!.. - и не заметить того, как её колотило во время этих слов, было невозможно. Сделав шаг в её сторону, дабы хоть как-то исправить ситуацию, он её только усугубил, потому что девушка отшатнулась назад. - Спокойной ночи, - всё, что ему оставалось сказать, после чего Дима молча покинул квартиру, не забыв захлопнуть за собой дверь, как и просили. Дорога до выключателя и обратно оказалась самым сложным испытанием для неё, потому что ноги стали ватными, а внутри всё содрогалось при мысли о том, что она могла просто не суметь оттолкнуть его, не выдержать и сдаться окончательно. Погасив везде свет и медленно добравшись до спальни, она рухнула на кровать, уже не думая о том, что нужно переодеться и смыть макияж. Можно ли всё списать на весовую категорию? Можно ли оправдать себя тем, что ей просто не хватило сил оттолкнуть его сразу? Можно ли считать это "звоночком" или той же точкой невозврата? Можно ли просто взять и забыть эту ситуацию, сделав вид, что вечер закончился на той прекрасной ноте, где он назвал её невероятной, а потом сразу же пожелал спокойной ночи и ушёл? Если можно, то поводов для беспокойства нет. А если нельзя, то неуспевшая начаться дружба только что вновь потеряла все шансы на своё существование. Поток холодного ветра окатил Диму с ног до головы, стоило ему только выйти из подъезда. Глубоко вздохнув, он до боли стиснул зубы и недовольно поморщился, пытаясь нащупать в кармане ключи от машины. Он, вероятнее всего, сейчас испортил всё, что только мог, перечеркнув сегодняшний вечер и сняв с себя эту маску безразличия. И можно было списать всё на инстинкты, на её голые плечи, да и на неё саму в целом, но виноваты были оба, как бы сильно ни старались придумать себе оправдания. Один сорвался, вторая поддалась. И отмазка: "Он первый начал" здесь точно не прокатит, потому что её запоздалая реакция на его действия говорила вовсе не о немощности и бессилии, а о том, что она хотела продолжения, но позволить себе этого просто не могла. И то, что она чудом переборола себя, с большой неохотной оттолкнув его, как бы надеясь, что отсутствие сил сойдёт за оправдание в случае чего, говорило о многом. Говорило о том, что в любых других обстоятельствах она бы даже не попыталась этого сделать, поддавшись всевозможным искушениям и вряд ли пожалев о них по итогу. Оказавшись в салоне своей машины, он прикрыл глаза и откинулся на спинку сидения, прокручивая в голове их последний, совместный эпизод. Тот, где она, (он готов поклясться), полностью разделяла его желания. И та незначительная фраза-просьба остановиться была вытянута ею из себя с такой неохотой, что страшно даже представить, как сильно она возненавидела бы его в конечном итоге, если бы он не остановился. Она бы больше не сопротивлялась, решив, что все попытки были благополучно предприняты, и дальше уже не её вина. Резко подскочив и зачем-то посмотрев на экран телефона, на котором тут же загорелось время 23:50, мужчина вылетел из машины, каким-то чудом не забыв поставить её на сигнализацию, и направился к подъезду. Консьержка, рабочий день которой через 10 минут должен был вот-вот подойти к концу, заметив панику на его лице, сама открыла входную дверь, о чем ему не пришлось просить и умолять. И то ли он действительно так плохо выглядел, то ли она просто помнила, что он вышел отсюда несколько минут назад, а перед этим зашёл вместе с Пелагеей, а значит, не нёс никакой угрозы для этого подъезда, но вопросов у женщины не возникло. Сам плохо соображая, для чего все это, Дима нёсся по лестнице, как ненормальный, преодолевая этаж за этажом и не думая над тем, что скажет ей спустя пятнадцать минут. С грохотом впечатавшись в дверь, он понял, что сейчас, наверное, напугал её, но решился нажать на дверной звонок. Никаких звуков за дверью слышно не было, потому, что звукоизоляции стоило отдать должное. Вдавив кнопку звонка, что было сил, Билан понял, что она просто не хочет открывать. Забарабанив руками по двери, он еле сдерживался, чтобы не закричать на всю лестничную клетку от безысходности. Когда надежды на хороший исход не осталось вообще, а телефон так и остался лежать на соседнем сидении после того, как он посмотрел время, послышался звук поворачивающегося замка, и дверь приоткрылась. Высунув голову в коридор, при этом крепко удерживая ручку двери руками, Пелагея испуганно посмотрела на него, не понимая, в чем дело. - Поль, пожалуйста, давай обо всем поговорим прямо сейчас? - затараторил Дима, ринувшись к двери, а в следующую секунду дёрнув её на себя и без труда распахнув. Силы ведь были по-прежнему не равны. - А ломать дверь тоже входило в твои планы на этот вечер? - спокойно спросила она, отступив назад. На ней было всё то же платье, а вот от макияжа на лице не осталось и следа, что наталкивало его на странные мысли. - Я не хочу никаких разговоров. Что из фразы "Я люблю мужа" тебе не понятно? Молча прижав её к себе, несмотря на сопротивление и недовольные вопли, он вновь зажмурился и стиснул зубы, искренне веря, что это как-то поможет. - Дима, пусти меня! Дима! - закричала блондинка, отчего заложило в ушах. Широко распахнув глаза и тут же вздрогнув, он огляделся по сторонам, постепенно осознавая, что это был всего лишь дурацкий сон, успевший присниться за эти двадцать минут, на которые он заснул, сидя в той же машине. А через мгновение сзади показался яркий свет фар и ослепил его через зеркало, вынудив зажмуриться и отвернуться. Непонятный шум не сразу дал понять, что произошло, а через секунду из машины выскочила девушка, при виде которой вышел и Дима, догадавшись, что что-то случилось. - Извините меня, пожалуйста, я не специально, честное слово. Просто темно было, а места мало, и я за рулём всего вторую неделю... - почти доводя себя до истерики, завопила девушка, в то время, как он только додумался посмотреть на левое заднее крыло своей машины. Прикрыв рот рукой, она испуганно посмотрела на него и всхлипнула, не зная, что будет дальше. - Ничего страшного, - только и сумел вымолвить Билан, вообще не переживая и не думая о каком-то крыле, на котором красовалась царапина. Важнее и страшнее был приснившийся сон и сегодняшний вечер, итог которого оказался максимально непредсказуемым. - Царапина же небольшая, - констатировал он, не собираясь предъявлять ей что-то и уж тем более кричать, - А у Вас вон вообще ничего нет вроде... - Давайте без ГАИ обойдёмся, пожалуйста? Я заплачу, - уже направившись в машину, по всей видимости, за кошельком, проговорила девушка, - Сколько? - Нисколько, - ответил мужчина, разведя руками, - Всё в порядке, правда... Молча развернувшись и сев в машину, он просто уехал, оставив девушку стоять в ступоре ещё какое-то время. Другой бы на его месте, разумеется, поступил иначе, но никакого желания разбираться во всем этом у Димы не было. Скорее всего, это был знак, что пора уезжать оттуда и по возможности больше не возвращаться. Всю дорогу до дома он пытался оценить свои шансы на то, что Пелагея вообще захочет с ним после этого разговаривать, потому как её сумасшедшая и вполне логичная реакция указывала на обратное. Он наконец-то добился того, чего так хотел: теперь она будет шарахаться от него и вряд ли подойдёт сама. Способ оказался более, чем действенный. Только была одна маленькая загвоздка: теперь он не хотел терять её таким банальным образом, успев привыкнуть к ней за сегодняшний вечер. Впервые за все три месяца ему стало по-настоящему комфортно находиться рядом с ней, но счастье длилось так недолго. Сама же Пелагея благополучно заснула в попытках прояснить для самой себя хоть что-то и прийти к какому-то выводу, но прийти получилось только в объятия к Морфею, который с радостью принял её к себе аж до самого утра.