Белоснежный порошок

      Салли смотрел в окно, положив подбородок на ладонь. Сидеть в такой позе было не особо-то и удобно, потому что протез приподнимался наверх, задевая кончик носа, точнее, что от него осталось. Капли дождя по ту сторону глухо били по стеклу. По подоконнику стекала маленькая струйка воды — рама была старой и местами протекала. Фоном парень слышал монотонный голос учительницы и тихое сопенье соседки по парте. Последний урок длился чертовски долго. Не заметив за собой, Сал громко стучал пальцами по столу, чем и привлек внимание: — Сал, хочешь ответить? — с легкой иронией в голосе спросила учительница.       Сал посчитал нужным промолчать, мгновенно осознав вину. Женщина легонько кивнула и продолжила объяснения. Парень прилег на парту; он прислушивался к падающим каплям и собственному дыханию. Вскоре, едва Сал стал засыпать, оглушительным звоном раздался звонок — и в ушах, и за дверью. Фишер наспех собрал свои вещи и выбежал из кабинета, предвкушая, как он вдохнет полной грудью свежий влажный воздух улицы.       Парень обогнул школу и присел на ступеньки, ведущие к запасному выходу. Здесь никто никогда не ходил, только редкие курильщики собирались у двери, поспешно скуривали сигареты и уносили поскорее ноги. Салли же эта спешка мало волновала, и не зря — его еще ни разу не застали за этим делом. Под козырьком ступеньки оказались сухими, и, казалось, теплыми. Он порылся в рюкзаке и достал пачку сигарет. Приподняв протез, Сал зажег сигарету и глубоко затянулся, выпуская серый клубок дыма. Свежесть из легких испарилась, Салли сравнивал это отчего-то с запахом наступающего мора. Послышались шаги. Вот тут-то голубоволосый резво затушил сигарету и нацепил протез. — Так и думал, что найду тебя здесь, — Ларри поднялся на ступеньку выше и присел рядом. — Я и не сомневался, — усмехнулся Салли. — Напугал меня. — Есть закурить?       Протезник протянул назад открытую пачку. Металлист достал одну и прикурил. Салли зажег слегка помятый бычок и таки добил несчастную сигарету. Молчание еще долго висело над ними: Ларри молчал, потому что при акте курения он никогда не разговаривал, а Салли гулял по своему сознанию. Протезник притянул к себе колени и зарылся в них. Тут же его охватило странное чувство того, как Ларри сверлит взглядом его затылок, где покоились ремни фиксации. — Чувак, только попробуй, — Салли развернулся к Джонсону и схватил его за кисть. — И так раз за разом. Задолбал. — Прости, чел, но я не могу удержаться, — металлист высвободился из хватки и пожал плечами. — Слишком велик соблазн. До сих пор не удается понять, как ты успеваешь вовремя схватить меня. — Засунь свой соблазн себе в задницу, — улыбнулся Салли. Это Ларри понял по глазу. — Дождь меньше льет. Пойдем уже. — Пойдем, — еще раз пожал плечами металлист, отряхивая джинсы от пыли.       Парни вышли из-под козырька и быстрым шагом направились в апартаменты. По дороге Ларри успел толкнуть Фишера, и тот едва не свалился в лужу, а вдобавок еще и промочил кеды. Сал в свою очередь стряхнул с ветки дерева мокрые холодные капли, и те посыпались за шиворот металлисту. — Слушай, Сал, заваливайся вечером ко мне, — предложил Ларри, пока они ждали лифт. — У меня мама у подруги тусуется. — Окей, — кивнул протезник. — Короче, жду.       Салли приехал на свой этаж. Дома его ждал лишь Гизмо — отец работал в ночную смену, как он пояснял, но младший Фишер уже не глуп и понимает, что мужчина просто напросто просиживает задницу в очередном баре. Кот потерся о ноги хозяина, помяукал и ушел. Парень скинул с себя мокрую школьную форму и переоделся в повседневное. Рубашку с кардиганом он закинул в корзину с грязным бельем, решив, что постирает после. Без сил, носитель протеза упал на постель и тупо уставился в грязно-серый потолок. Отстегнув ремешки на затылке, Сал отложил протез в сторону, давая лицу свободу. Дышать стало в разы легче.       Фишер закатал рукава толстовки; залюбовался обкромсанными руками.       Множество порезов — разного направления, длины и глубины — украшали бледные тонкие руки парня. Малейшее прикосновение к ним стоило боли и жгучих воспоминаний. Какие-то уже успели стать уродливыми рубцами, схожими с теми, что покоились на лице, вторые же можно было потревожить, чтобы почувствовать себя живым и причастным к этому миру.       Ларри. Ларри. Ларри.       Салли опустил руки на покрывало и повернул голову к окну, за которым серый дождь не спешил прекращаться. Металлист полностью завладел его разумом и не собирался отпускать. Он был дьявольски хорош, и эту дьявольщину он использовал на разных ребятах, в особенности — на девушках, когда Джонсону требовалась помощь с домашним заданием. Это приводило Сала в ярость и разжигало ядовитую ревность. Он прекрасно осознавал, что селфхарм — не выход, но, черт, — как же хотелось чувствовать себя живым. — Я — и рана, и меч. И палач, и тот, с кого он снимает кожу, — процитировал парень, присаживаясь на постели.       Салли прикоснулся к лицу. — Ч-что? Нет… не сейчас, дружок.       Он спустил обратно рукава и смахнул их краем соленые слезы, схватил протез и поспешил умыться, чтобы привести мысли в порядок. Хвостики тоже растрепались. В отражении на него смотрел парень с уже аккуратными тугими хвостами волшебного цвета и с изуродованным лицом — все в грубых рубцах и шрамах, местами которые шелушились. При прикосновении где-то нестерпимо болело, а где-то и вовсе ничего не ощущалось. И глубокие, голубые печальные глаза, еще мокрые от слез, один из которых — искусственный.       Под ногами мяукнул Гизмо. Сал подхватил его на руки и, улыбнувшись, сказал: — В зеркале мы всегда выглядим хуже, чем мы есть на самом деле. Но я — исключение, не так ли?       Парень опустил кота обратно на пол и надел протез. Ремни щелкнули на голубом затылке. Он принял решение, что нужно обработать предплечья, и на самые незажившие наложить пластыри.

***

— Твою мать, чел, ну и срач же ты тут устроил! — говорил Салли, пробираясь через банки от красок, кисти и пустые бутылки из-под газировки. — Завтра приберусь, даю слово, — друг вскинул руку ладонью вперед, а другую положил на сердце. — Да ты так уже месяц говоришь, — Фишер плюхнулся рядом на диван и вскрыл банку пива. — Заебал ныть, честно, пей уже, — Ларри отхлебнул большой глоток и со звоном поставил бутылку на столик.       После пары часов в компании с пивом и сигаретами под «Смысловую Фальсификацию», в комнате стало душно и прокуренно. Салли предупредил, что выйдет на улицу подышать воздухом. Джонсон наказал, чтобы тот не задерживался, иначе заболеет на осенней прохладе. Фишер показал ему средний палец и удалился из комнаты. Чуть поодаль виднелось пристанище Ларри — домик на дереве. Салли присел на ступеньку и спокойно отхлебнул из банки, не боясь приподнять протез. Он знал, что уже достаточно пьян и пора остановиться, но все равно вливал в себя алкоголь. Немного посидев, он вернулся в комнату к другу, застав его за занятием похлеще употребления алкоголя: — Какого хрена, чувак? — Салли швырнул в него пустую банку. Из нее расплескались остатки в виде капель. — Это кокс, серьезно? Ларри, откуда у тебя деньги на это? — Упс, так скоро вернулся, — металлист убрал нос от свернутой купюры и белых дорожек. — Ну, ты сам знаешь — тут побегал, там подработал… так и накопил за месяцок на пару грамм. Ну и с карманных оставлял. — Я думал, ты завязал с этим… по крайней мере, в первый раз ты пообещал, что он будет последний, — сухо ответил протезник и приземлился подле, вспоминая, как застал Джонсона за этим же делом полгода назад. — И я так думал, — непринужденно отозвался Джонсон и протянул ему купюру. — Серьезно? — Фишер озадаченно глянул на друга. — Абсолютно. Давай. — Я не думаю, что это хорошая идея… — Заткнись и вдыхай.       Ларри отвернулся — он так делал по просьбе Сала, когда тому надо было хоть на миллиметр приподнять протез.       Салли неуверенно покосился на тонкие дорожки, заботливо рассыпанные на зеркале. Поднеся купюру к носу, он быстро вдохнул белоснежный порошок и сразу отпрянул. В носу тут же неприятно закололо, а в голову отдало волной. — Чувак, что со мной? — Салли схватился за голубые хвостики. — Действие кокаина, — умным тоном пояснил металлист. — Твою ма-ать…       Фишер лег на пол, и потолок в его глазах стал отдаляться все дальше, пока перед ним не возникло лицо Ларри. Его рука потянулась к ремням. — Ублюдок… я не в состоянии дать отпор, иди к черту, — Сал думал, что мертвой хваткой впился в кисть друга, но он лишь слегка провел по ней, тяжело опустив обратно к телу. — Да будет тебе, бро, дай посмотреть.       Салли прикоснулся к руке друга. Тот изогнул бровь. Протезник медленно поднес его ладонь к ремням. Раздался щелчок. Металлист убрал протез в сторону. Салли отвел бессовестно голубой глаз куда-то в бок. — Доволен, идиот? — Сал оттолкнул друга, точнее, сделал попытку, ровно такую же, как и попытался встать. После он отполз и облокотился на стол, сметая банки и прочий мусор. — Сал, ты просто великолепен.       Парень обернулся. Ларри с растрепанными длинными волосами смотрел на друга, а зрачки его неестественно расширились, сливаясь и с без того темной радужкой. Салли осторожно потер глаза, всё еще пытаясь держать контроль над собой. Разглядывая друга, такого яркого, едва ли богемного, парень ощущал, как внизу живота накатывает волна. — Что ты сказал? — носитель протеза поплелся в сторону металлиста. — Я сказал, — Ларри грубо схватил друга за кисть, — что хочу тебя трахать.       Он ухмыльнулся и подался вперед — на кончике высунутого языка лежал небольшой квадратик. — Откроешь свой сладкий ротик? — Сволочь.       Фишер схватил его за каштановые пряди и прильнул к губам. Марка оказалась у него во рту. Они жадно целовали друг друга, невзначай перебрасывая бумажку, пропитанную лизергином. Языки слегка онемели и чувство эйфории возрастало вдвойне. — Черт, это было как-то по-гейски, — Салли отстранился и сплюнул бесполезную марку. — Что-то мне нехорошо в хорошем смысле… — Знаешь, чел, ты чертовски горяч, — Ларри до боли сжал его кисти. — Какого хрена ты не снимал долбанный протез? — Ай, дурак, запястья, больно.       Ларри задрал его черный рукав и нахмурил густые брови. Перед глазами плавали яркие, в его сознании, багровые шрамы на руке вперемешку с пластырями, а живого места на предплечьях просто-напросто не оказалось. — Зачем? — От любви к тебе, тупое ты животное. — Ты серьезно, Салли? — Показать ещё?       Сал приподнялся на локтях и начал стягивать с себя кофту. Металлист увидел плоский, бледный торс парня, сплошь покрытый порезами, которые тянулись до самых ключиц ровными полосками. Они не были такие грубые, как на руках, но сам их вид выглядел не сказать что обнадеживающе. Металлист пытался сосредоточить взгляд на увечьях, но под действием наркотика он мог лишь видеть красные полосы по всему торсу, пляшущие под «Смысловую Фальсификацию». Салли с трудом для себя пощелкал пальцами перед самым его лицом. — Эй, ты так шокирован? — Это же месиво, чел, — металлист опять нахмурился. — Месиво — моя рожа, а не вот это, — иронично ответил Фишер.       Голубоволосый притянул к себе металлиста за плечи, обхватывая ногами и не давая отстраниться от его губ.       Возбуждение захлестнуло обоих и сразу. Несмотря на то, что в комнате единственным источником света был слабый свет от экрана компьютера, мир вокруг до невозможности горел и светился разными красками, будто они были не в комнате, а в реальности, где место — цветные пляшущие пятна, а время не играет никакой роли.       Парни кусали губы и языки друг друга. Стоило Салу прикрыть глаза, он все равно видел темноволосого сквозь закрытые веки. Порезы щипали до боли, когда металлист прикасался к ним невзначай, или же с силой сжимал запястья. Колонки, казалось, орали на полную, заглушая любые другие звуки. У обоих тела были горячие, возбуждённые. Салли опрокинул друга и навис сверху, оставляя на его тонкой шее свои метки, целуя и покусывая ключицы. Ничего их не смущало — ни порезы, ни лицо Салли, ни действие наркотиков. — Ларри, это реально уже гейство, — рыкнул протезник, стоя на коленях и упираясь на ладони, пока металлист спускал штаны. — У меня все плывет вокруг. — Сал, ты невыносим.       Парень грубо схватил Салли за хвостик, заставляя поднять голову к потолку. Сал чувствовал, как с копчика стекает ледяная смазка, а член металлиста касается колечка мышц, после чего рывком входит внутрь и дергает волосы парня так, что Салли показалось, как хрустнули позвонки. Закусив и без этого окровавленную губу, он сжал футболку Ларри, оказавшуюся под ним, и терпел резкие толчки, чувствуя, как внутри все рвется. Но позже с каждым более глубоким рывком становилось все приятнее, а то, что Джонсон так грубо с ним обращался, то дергая за хвостики, то сжимая его член, еще больше возбуждало Салли, и тот уже не пытался сдерживать бессовестные стоны и вскрики.       Возбуждение обоих достигало пика, смешалось с накатывавшим волнением наркотической эйфории. Потерявшись во времени, парни не давали себе отчёт. Тела двигались сами по себе, разум у обоих был занят друг другом.       Нормы, мораль, принципы — к черту. Запреты, рамки, условности — туда же. Купол скромности, моральные устои — к черту, к черту, к черту.       Они — абсолютная синергия. Агрегация. Резонанс.       Они не могли насытиться друг другом еще долгое время, пока действительно всё происходящее не достигло апогея. Тяжело дыша и пытаясь осознать, что было последние несколько часов, парни громко смеялись и набрасывали на себя первую попавшуюся одежду. — Действие наркотиков… оно продолжается, чувак, — сказал Салли в футболке партнера и упал на него своим телом. — Да-а, — протянул он, — и это круто. Сал, знаешь, — он замялся, поворачиваясь на бок и запуская нежно ладонь в его голубые волосы, — я люблю тебя. Ты только мой, запомни. И да, будешь резаться — нахер пришибу, ясно?       Металлист помог Салли подняться и переплел его хвосты достаточно грамотно и ловко. Салли покраснел. — Я… понял тебя. Даю слово.

***

      Ларри приоткрыл глаза и пытался понять где он, и почему так ломит тело и болит голова. Увидев рядом с собой спящего Салли в его футболке, металлист моментально вспомнил события вчерашнего вечера. Похмелье и отход от наркотиков давали о себе знать.       Джонсон опустил взгляд на руки Салли. Тяжело вздохнув, он провел пальцами по порезам, а потом по грубому, искаженному лицу без протеза. Тот зашевелился и сильнее поджал колени к животу. Металлист тихо посмеялся в кулак, нашел одеяло и прикрыл друга.       Пока Салли спал, парень успел убраться в комнате, как и обещал. Тихо, насколько мог, собирал пустые банки, высыпал пепельницу, краски и кисти убирал по местам, а черный выход открыл, проветривая пьяное помещение.       Салли наблюдал за ним сквозь полуприкрытые глаза. Металлист старался не шуметь, убирался в комнате. — Может, прекратишь уже притворяться? — Джонсон сел рядом и провел ладонью по его лицу, откидывая выпавшие пряди голубых волос в сторону. Салли открыл глаза и приподнял уголки губ. — Без протеза ты дьявольски хорош. — Придурок.