***
— Как же я ненавижу эту жару... — простонал, подняв глаза к потолку, Оби-Ван, стоя в прихожей их с Молом небольшой квартирки на Корусанте. — Какое пекло! Почему жара? Почему не может пойти дождик? За что я должен так мучаться? — Любимый, мы ещё даже из дома не вышли, — раздался из комнаты голос Мола, — и у тебя над головой работает кондиционер. Мол чаще всего называл Оби-Вана именно так: «любимый». Но в том, как он это произносил, не было ни намёка на романтично-нежный тон. Наоборот, голос Мола сквозил сарказмом. Им обоим это нравилось. Откуда это вообще пошло, не помнил уже никто из них. Между ними никогда не было никаких ласковых прозвищ, только это «любимый», которое изредка использовалось даже Оби-Ваном. Оби-Ван повернул голову в сторону кондиционера и вздохнул: тот действительно работал. И не то чтобы он и правда умирал сейчас от жары. Нет, как раз-таки сейчас Оби-Ван чувствовал себя прекрасно под потоками прохладного воздуха. Но, стоя у входной двери, он почти физически ощущал, как будет плавиться на солнце, как только выйдет за дверь. И ввиду этого скулить по этому поводу начал уже сейчас. — Ты когда вообще последний раз из дома выходил? — снова раздался приближающийся голос Мола. — Недели две назад, до того, как наступило это пекло. — Вот-вот. Две недели сидишь дома и набираешь жир. Пойдём, может, он там расплавится и потечёт у тебя с боков. В дверном проёме комнаты показался Мол. Оскалив зубы, он улыбнулся Оби-Вану. Тот критически осмотрел его и вздохнул: — Ты серьёзно выйдешь на улицу в таком виде? — Именно. Мне нравится, — Мол самодовольно осмотрел себя с головы до ног, затем повернулся спиной к Оби-Вану и лицом к зеркалу. — А тебе? — И мне, — уныло вздохнув, прошелестел тот. — Ну вот и всё. Пойдём? Это был даже не вопрос, а утверждение, потому что Мол уже открывал дверь. Оби-Ван ещё раз осмотрел его со спины и поплёлся следом. Мол гордо вышагивал по улице, щеголяя обнажённым торсом. На нём были надеты лишь неизменно чёрные шаровары. Его красная татуированная кожа блестела на солнце. Мол был абсолютно невосприимчив к солнцу и жаре, и его кожа не могла загорать. Выросший на Мустафаре, он легко переносил высокие температуры. Тело Мола смело можно было назвать объектом восхищения и зависти всех прохожих. Развитые мышцы сами по себе привлекали внимание, а причудливый узор из татуировок лишь увеличивал его. Немного позади Мола, отставая на полшага, шёл Оби-Ван. Он был одет, как и всегда, в джедайскуй форму. Он действительно готов был зажариться в ней, но не хотел раздеваться, следуя примеру Мола. Конечно, слова Мола были по большей части издёвкой, и никаким жиром Оби-Ван не успел покрыться. Он находился в вполне сносной форме. Может, на него девушки бы и не так заглядывались, как на его спутника, но выглядел он тоже неплохо. Но для Оби-Вана это не было аргументом в пользу раздевания. К тому же он знал, что и без одежды ему будет не намного легче. Пот с Оби-Вана тёк ручьями. Его чувства были стократно усилены восприимчивостью к Силе, поэтому он ощущал каждую каплю, что текла у него по спине под рубашкой. Оби-Ван еле передвигал ноги и проклинал всё на свете, в том числе и своего драгоценного любовника, всерьёз жалея, что не убил его на Набу. Мол, не подозревая о проклятиях, сыплющихся ему на голову, шёл по городу, с улыбкой рассматривая всё вокруг. Когда наконец тяжелые вздохи Оби-Вана у него за спиной ему надоели, он обернулся: — Да на тебе лица нет! Всё в порядке? — с притворным сочувствием спросил он. — Пошёл ты, — казалось, сил больше ни на что не хватало. — Знаешь, о чём я тут подумал... Когда мы были на Татуине, по тебе нельзя было сказать, что тебе жарко. Оби-Ван зашёл в какой-то небольшой магазинчик, в котором было прохладнее. Убедившись, что тут не было ничего интересного, он повернулся обратно к Молу: — Мне было так же жарко. Но учитель бы не одобрил подобной слабости. — Путешествуя с учителем, ты сдерживал себя изо всех сил, а теперь решил, что можно изливать своё нытьё на меня? — А из тебя всё равно плохой сопереживатель. И это была твоя идея — выходить в эту жарищу. Оби-Ван обиженно отвернулся. Разве он был виноват в том, что плохо переносил жару? Он не провёл большую часть своей жизни на Мустафаре, как некоторые. К тому же он был просто человеком с тонкой, в отличие от забраков, кожей. Мол прожил достаточно времени вместе с Оби-Ваном, и теперь иногда сквозь забракскую непоколебимость проступало что-то человеческое. И вот сейчас, заметив состояние Оби-Вана, Мол повёл правым плечом назад и подошёл к Оби-Вану, слегка обняв его со спины. Тот начал вырываться, потому что он был и так мокрым, как мышь, а горячее тело Мола только усугубляло ситуацию. Но Мол лишь крепче сжал руки и, наклонившись к уху Оби-Вана, прошептал: — Если хочешь, я могу угнать аэроспидер, и мы съездим к Западному морю. — Не хочу, — всё ещё обиженно буркнул Оби-Ван. — Зачем нам угонять спидер, если возле дома у нас есть свой? — недовольно, но уже с тщательно скрываемым интересом спросил он. — А так интереснее, — прошептал ему Мол уже в другое ухо. — Тем более, ты же не хочешь возвращаться так далеко только ради того, чтобы не брать чужое. — Мы не будем ничего угонять, — не совсем уверенно сказал благовоспитанный Оби-Ван. — Ты у меня весь такой правильный, — промурчал Мол. Кошачье мурлыканье получалось у него лучше, чем у кого бы то ни было другого. В совокупности с жёлтыми глазами это создавало незабываемый эффект. Оби-Ван сейчас не видел его глаз, но воображение у него было богатое, и колени непроизвольно подогнулись. А может, это произошло просто от жары, а не от обаяния Мола. — Когда я тебя только начинал узнавать, — продолжил Мол, — я думал, от твоей правильности можно с ума сойти. Мне казалось, что ты чистишь зубы утром и вечером, кушаешь три раза в день, причём исключительно здоровую пищу, уступаешь старшим и обязательно говоришь всем только правду. А ещё такой правильно воспитанный джедай не стал бы вступать в отношения с кем-то. Тем более с ситхом. Тем более с парнем. Так что, — закончил он, незаметно для продавца прикусывая Оби-Вану ухо, — не строй из себя невинность. Пойдём угонять спидер. Оби-Ван мучительно раздумывал. Конечно, ему вовсе не хотелось вновь идти по такой жаре только ради того, чтобы сесть в спидер. Но и брать чужой он не хотел. Его мозг был затуманен жарой и уговорами ситха, поэтому про третий вариант — просто взять спидер в аренду — он и не вспомнил. Нужно было возвращаться к дому. Вот только... — Может, ты сам сходишь за нашим спидером, а я подожду тебя здесь? — Пользуешься мной, как хочешь, — наигранно вздохнул Мол. — Ладно, моя принцесса, стой тут и жди, пока примчится твой принц на грязно-красном коне.***
Им пришлось пересечь почти всю планету, прежде чем показалось Западное море — практически единственное место на Корусанте, где можно было отдохнуть от шумного города. Когда они устроились на пустынном пляже одного из островов в море, Оби-Ван всё же поддался уговорам Мола и переоделся в привезённые тем шорты. На дне спидера Оби-Ван также нашёл зонтик, полотенца и — специально для него — крем от загара. Всё это предусмотрительно захватил с собой запасливый Мол, предвидя недовольство спутника ввиду отсутствия всех этих так необходимых предметов. Пока Оби-Ван придирчиво рассматривал берег, устанавливал зонтик и обильно мазался кремом, Мол выкатил по песку большой арбуз. Оби-Ван, всё ещё играя в обиженного, спросил: — А ножа-то нет. Что ты его, мечом рубить будешь? Спалишь же весь арбуз. — Не ной, я и нож захватил, — парировал Мол, ослепительно улыбаясь. — И вообще, я не люблю арбузы. — А что же ты любишь? — Дыни. — Ешь что дают. Мол прекрасно знал, что Оби-Ван предпочитал дыни, и купил арбуз специально. Быстро разрезая его ножом, он подкидывал Оби-Вану дольки. Тот, надув щёки, упрямо жевал и плевался во все стороны косточками. Пару раз Оби-Ван даже попытался сделать прицельный плевок в сторону Мола, но тот отбивал косточки рукой, не отвлекаясь от нарезки. Когда с арбузом было покончено, Оби-Ван брезгливо взмахнул руками, по которым стекал сок. У него были перемазаны даже лицо и колени. — Вот почему я их не люблю, — упрямо гнул своё он. — Почему же? — улыбаясь, подполз к нему Мол. Оби-Ван только хотел сказать что-то возмущённое, как Мол, измазанный арбузным соком не меньше его самого, навалился на него сверху, увлекая за собой на песок. И вот эти два мокрых липких тела, сплетясь в комок, покатились по горячему песку. Изредка из узла красных и сгоревших розовых рук-ног раздавались крики: «Отпусти меня, животное!» и неудержимый смех. Когда оба устали и отлепились друг от друга, Оби-Ван еле слышно сказал: — И всё-таки ты скотина. И арбуз твой — дрянь. Невкусный. — Зато теперь есть причина пойти поплавать, — сказал неунывающий Мол. — Давай кто быстрее до воды! Или ты уже всё, сдулся? Жир там твой уже потёк? — Ещё чего! — воскликнул вмиг оживившийся от упоминания о воде Оби-Ван. — Смотри, сейчас отстанешь! С громким смехом и брызгами оба вбежали в воду практически одновременно. Может, Мол лишь слегка отстал, желая посмотреть на вновь весёлого Оби-Вана. Наплававшись, Мол практически за руки и за ноги вытягивал Оби-Вана из воды, потому что тот никак не хотел выходить и только смеялся на уговоры и угрозы о возможности заболеть. Когда они наконец оказались на берегу и нашли чистое от корок и косточек место, Оби-Ван, старательно закутанный Молом в полотенце, сказал: — Это был лучший день. Даже несмотря на жару, — помолчав и подумав секунд двадцать, он тихо добавил: — И арбуз твой был вкусный.