Три слова

      — Я твой отец!       Три слова, разрушившие мою привычную картину мира. Тот, кто, казалось, уничтожил мой шанс на счастливую жизнь, кому я поклялся отомстить в тайне от Бена… Он бы не понял. Ведь это путь тьмы, которому джедай не должен следовать. Но я следовал, я закрывал глаза и видел, как отрубаю голову стоящему передо мной на коленях Вейдеру, и это было сильнее любого наркотика, это было силой, заставлявшей меня вставать и идти дальше, когда все оборачивалось против меня. И сейчас этот стержень, за который я держался, крошился, оставляя лишь ярость и страх.       — Ты лжешь… — не верю… Не верю! Ты не можешь уничтожить и это! Я держался на этой ненависти несколько лет, она еще нужна мне…       Пальцы сильнее хватаются за какую-то железку. Голова кружится, он что-то говорит про власть, но смысл не доходит до моего сознания. Я просто держусь единственной рукой, чувствуя под собой бездну, готовый упасть в неё. Это ведь так просто, нужно лишь отпустить.       Я смотрю на протянутую руку и сжимаюсь: нельзя! Он манипулирует тобой, Люк! Вспомни! Вспомни, хатт возьми! Тебе не нужна его помощь! Ты его хочешь уничтожить, ты ненавидишь его!       Тогда почему так страшно? Люк Скайуокер, герой сопротивления. Как же… Слезы текут по лицу. Сейчас я не герой, не повстанец, уничтоживший Звезду Смерти, не джедай, даже не фермер…всего лишь перепуганный мальчишка.       Я понимаю, что должен отпустить руку и уйти, просто отпустить руку… Но вместо этого смотрю на терпеливо ждущего моего решения ситха.       «Я твой отец».       Отец… мой отец… отец, о котором я мечтал всю жизнь, которого представлял героем. Перед глазами встаёт детство, когда я ждал, что этот человек войдёт и заберёт меня, что мы будем счастливы, он будет рассказывать о мирах, которые видел, и одобрительно улыбнётся, узнав, что я тоже собираюсь стать пилотом. Жизнь, о которой я мечтал, и которой у меня никогда не было. И не будет.       Слёзы ярости с новой силой начинают душить. Ты бросил меня! Бросил! В этой мерзкой пустыне! Так как смеешь ты возвращаться сейчас и ломать мою жизнь снова?!       Поднявшегося гнева хватило, чтобы по узкой балке вернуться на твердую поверхность, игнорируя протянутую руку. Я упал на пол, прижимая обрубок правой руки, и задрожал. О нет, я не умру! Не сегодня!       «Люк, — слышу голос бывшего наставника, — не дай ему манипулировать тобой».       Манипулировать? Как ты? О, ты сделал достаточно, Бен, чтобы я возненавидел его, чтобы сделал его смерть своей целью. Думаешь, я сражался за Республику? Думаешь, я уничтожил Звезду Смерти, потому что ненавижу Империю?! Нет… Все, что я сделал после Татуина, я сделал потому, что ненавижу его. И сейчас ты, что ты делаешь? Пытаешься всё исправить? Смотри. Смотри на результаты твоих ошибок! Мой мир только что рухнул, так почему я один должен за все расплачиваться?!       — УБИРАЙСЯ! — кричу я Кеноби, чувствуя, как тело начинает еще больше дрожать, но его почти сразу окутывает темным полотном.       — Я никуда не уйду без тебя, — слышу глубокий бас вокодера.       Глаза устремляются прямо на маску и пытаются разглядеть сквозь визоры лицо. Злость вспыхивает с новой силой, хочется закричать, но получается лишь шипеть сквозь зубы:       — Ты… Ты не лучше него… Кеноби… Думаешь, я брошусь в твои объятия, и мы счастливые уйдем в закат? — изо рта вырывается истерический смех, но все резко прекращается, и я, рвано вздохнув, срываюсь, почти выдавливая из себя каждое слово. — Ты. Бросил меня! Бросил на Татуине, как паршивого щенка! Гнить в этой дыре и ждать тебя! Я тебя ненавижу, — голос снова переходит на шепот, и меня начинает качать, как сумасшедшего. — Знал бы ты, как сильно я тебя ненавижу.       Меня всё ещё мотает, и я, не в силах совладать со своим голосом, начинаю скулить. И правда, щенок паршивый… Холодная рука в перчатке останавливает мои покачивания: Вейдер стоял передо мной на колене и держал меня за плечо.       — Я тебя не бросал, — говорит он, и я чувствую, как его Сила плотнее окутывает меня, — и никогда бы не бросил.       Что это? Сожаление? Нет… Нет! Мне это не нужно! Мне не нужно твое раскаяние! Мне не нужна твоя жалость! Прекрати!       Прекратипрекратипрекрати, пожалуйста… Я начинаю всхлипывать, как сопливая девчонка и не могу ему ничего ответить, но надеюсь, что Сила передаёт все четко. Ты передаешь мне через нее свои эмоции, так услышь мои! Неужели ты не понимаешь? Мне нужно тебя ненавидеть, я должен тебя ненавидеть! В этом я… Если этой ненависти не будет, я стану никем, зареванным мальчишкой без дома и без семьи.       «Не без семьи», — слышу в своей голове. Семья? «Вейдер не моя семья!» Хватаюсь за эту мысль, как за спасательный круг. Давай, Люк, этот человек тебе никто. Никто…       — Ты не один, Люк, — хватит, хватит, хватитхватитхватитхватит!       — Прекрати!!! — кричу так громко, как только могу. — Пожалуйста…       Я отползаю в сторону и наконец встаю. Ноги еле держат, приходится ухватиться за перила, но я чувствую, что держит меня не это, а Сила отца. Почему он все еще держит меня? Почему я только что назвал его отцом?!       — Потому что, ты мой сын…       Я замираю и снова смотрю на него. Ситх стоит, не шевелясь, и я понимаю, что сражаться действительно бессмысленно. Ради чего? Ради кого? Ради Леи и Хана? Принцесса уже ни за что не примет меня, узнав, кто я, Хану же наплевать на это, он никогда не вешал ни на кого ярлыки.       «Ты мой сын…»       «Я твой отец…»       … простая истина, которую я наконец готов принять. Вот так внезапно и слепо. Вот так просто. Вейдер видит это, подходит ближе, я падаю перед ним на колени и, уткнувшись лицом ему в живот, наконец отпускаю себя. Меня трясет, как припадочного, я кричу в голос, выпуская всю накопившуюся боль, но все быстро проходит. Остается лишь покой. И мы.       Я спокойно дышу, чувствуя руку, успокаивающе гладящую меня по голове. Руку, на которую, я знаю, всегда могу опереться. Руку своего отца.