Наверное, это логично...

- Этот... этот... Рон Уизли! - Гермиона всплеснула руками и упала в кресло, вокруг которого бегала последние полчаса, выпуская пар. Рон Уизли ушел, предварительно как следует поскандалив. Предпочел домашний уют продуваемой всеми ветрами палатке. Наверное, это романтично: скрываться от превосходящих сил противника в глубоких лесах. Но только когда есть, что покушать, а темный артефакт не дурманит разум, испытывая на прочность. Не удивительно, что Рон сбежал от такой ответственности. Мерлин, как будто в первый раз! Он всегда был трусоват, маменькин сынок. - Гарри, неужели тебе все равно?! - девушка повернулась к безучастно сидящей подруге. - Ага, - та поджала ноги, прижав колени к груди, на которой блестел проклятый медальон. Гермиона приготовилась вспылить... и замерла. Они с Роном как-то привыкли относиться к подруге покровительственно, многозначительно переглядываясь за ее спиной. Мол, большой наивный ребенок, за которым нужен глаз да глаз. Где этот ребенок сейчас? Скулы натянули болезненно белую кожу, казалось, вот-вот прорвут тонкую грань. Оказывается, у Гарри чистые, высокие скулы. Глаза запали в гнездо теней и теперь пылают оттуда лихорадочно и ярко. Каково это - не иметь возможности укрыться даже в собственном разуме? - Гарри, но ведь Рон - наш друг, - попыталась достучаться Гермиона, подсела поближе, обнимая за плечи. Мерлин, какой ужас! Руки скользили по выпирающим костям. Человеческая версия фестрала! - Меня впервые обнял Сириус Блэк, - глухо заговорила Гарри. - Седрик стал первым парнем, который поцеловал, по-настоящему, как взрослый. Дамблдор - первый взрослый и учитель, которому было до меня дело. Рон - мой первый друг, лучший. Не нужно слыть лучшей ученицей, чтобы уловить параллель. Все значимые люди рано или поздно оставляют Гарри. Гермионе захотелось обнять подругу. Сейчас, в этой пропахшей кошками палатке, когда снаружи бушует шторм; пообещать, что она-то никогда не оставит. Гарри сделала это первой. Все же тогда, в самом начале их приключений, Гермиона сказала правильно: у Поттер огромная сила духа и крепкая воля. Она умеет принимать решения. Тонкие, сильные руки обвили плечи Гермионы. - Все будет хорошо. Мы обязательно справимся, - в голосе подруги слышалась твердая уверенность. Эти слова переполнили Гермиону, выплеснулись наружу совершенно некрасивыми рыданиями. Девушка захлебывалась, уткнувшись в крупную вязку пахнущего дымом и травами свитера. Она так устала быть сильной, держать переживания в себе, не говоря ни слова о тревогах и страхах, что не дают заснуть по вечерам. Устала не чувствовать уверенность в завтрашнем дне. Хотелось, чтобы кто-то твердо сказал, что все будет хорошо, непременно. Что они справятся, ведь как может быть иначе? Пусть это ложь, но всего на миг... Гермиона плакала и вместе со слезами исторгала напряжение, владевшее ею с прошлого года. А ведь Гарри чувствует то же самое. Понимает. Осененная неожиданной мыслью, волшебница подняла голову и прочитала в глазах подруги сострадание. У Гарри большое сердце, она чужие печали пропускает через себя и умудряется при этом не стареть душой. Что двигало ею, Гермиона не знала. Наверное, желание почувствовать чужую близость и неравнодушие. Свой первый настоящий поцелуй Гермиона хотела подарить Рону. Но почему-то потянулась к Розмари Гарриет Поттер. Губы у подруги были мягкие и слегка шершавые от ветра и прикусываний, дыхание - сбивчивое и сладкое. Что надо делать, Гермиона знала лишь в теории, ее вел инстинкт, о котором раньше она читала в любовных романах мамы. Оттуда же черпала сведения. Поцелуй вышел откровенно неловкий, но никому не хотелось его прерывать. Гарри вцепилась пальцами в свитер Гермионы, перебирая ими, как кошка - лапками. Она широко раскрывала рот, приноравливаясь, действовала языком неуверенно, неловко, но с полной самоотдачей, как делала все в этой жизни. Гермиона сама не заметила, каким образом ее руки оказались под свитером и рубашкой подруги, ладони прижались к горячей, гладкой спине, пододвигая ближе, еще ближе, сильнее. Поцелуи с Кормаком Гермионе не понравились - мокрые, скользкие, после них ужасно болели губы. Она надеялась, что с Роном ее пробьет та самая пресловутая молния, описываемая во всех романах, поэтому ждала. Да, возможно, Рон был не самым умным и начитанным парнем, но у него имелись другие достоинства, которые ценила волшебница. С Гарри они... совпали. Им не мешали груди, собственные ноги - тела удобно устроились на кровати, коленями Гермиона сжимала бедро лежащей снизу подруги. Воздуха не хватало, отчаянно кружилась голова. Может, по этой причине. А, возможно, от невероятного чувства цельности. Уместности. Было так правильно целовать Гарри на продавленной койке в старой палатке. И страшно оторваться от разгоряченных губ. Кто знает, что будет дальше. Лучше продолжать обниматься и целоваться. Руки заскользили по спине, перешли на ребра, да там и остались. Так удивительно - ощущать, как бьется под ладонями чужое сердце. Было в этом что-то гораздо более интимное, нежели описанные в романах картины. Хрупкая преграда, которую легко сломать. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Гермиона со смущенным причмокиванием отстранилась. Сердце зашлось от увиденного: Гарри лежала зацелованная, растрепанная, с красными щеками, безумная на вид. Мысль, что это сделала она... показалась Гермионе опасно сладкой. Что делать в такой ситуации? Она же любит Рона. Так ждала его, так ревновала. Гермиона открыла было рот... - Не надо, - Гарри спрятала лицо в сгибе локтя, из-за чего голос звучал глухо. - У нас два пути. Если ты меня еще раз поцелуешь, это будут... отношения! Если уйдешь на свою кровать, мы просто обо всем забудем. Но не извиняйся, прошу, Гермиона! Так удивительно - Гарри вдруг стала тактичной и разумной. Но она права... и... Волшебница кивнула, не находя слов, и ушла на свою кровать. В голове царил сумбур из соблазнительных, но невозможных желаний и того, что казалось правильным и естественным. Подруги больше о произошедшем не заговаривали. Но не забыли.

***

Гермиона оторвалась от губ Рона. Вокруг гремела схватка, ей показалось правильным выразить свою симпатию подобным образом, особенно, после того, как товарищ признал ее заслуги. На волне адреналина, среди падающих камней и вспышек заклинаний, когда судьба волшебного мира повисла на волоске... Столь долгожданный поцелуй, на который девушка возлагала большие надежды, обернулся полнейшим... разочарованием. Никаких молний и страсти, были только шершавые губы, дыхание, пахнущее пищей, и обмен слюнями. Краем глаза волшебница поймала спину уходящей от них Поттер. Захотелось остановить, закричать, схватить за руку, развернуть и вновь поцеловать, стереть воспоминаний о неудаче чем-то сладким и воистину волшебным. Но перед этим... - Прости, Рон, я не должна была этого делать, - Гермиона виновато улыбнулась растерянному другу. - У нас ничего не выйдет, мы слишком разные. Прости еще раз. Давай... оставим все как прежде. Все еще находясь в прострации, Рон все же кивнул, и Гермиона поспешила за уходящей подругой. Схватила ту за рукав потрепанного свитера, развернула к себе и прижалась к губам. Неловко, но... потрясающе! Гарри охнула, распахнула широко свои удивительные, колдовские глаза. - Помнишь, ты говорила, что если я еще раз тебя поцелую, это будет означать отношения? Так вот, я согласна! И хочу этого... и... Грудь затряслась, заходила ходуном. Гарри смеялась, от души, искренне. Такого смеха Гермиона не слышала от подруги больше года. - Ты первая девушка, которая меня поцеловала. - И буду последней, - с ноткой угрозы предупредила Грейнджер. Но как сердиться на человека, который так яростно согласно кивает головой? Поэтому Гермиона предпочла подтвердить собственные выводы эмпирическим путем. Через пару часов Хагрид принесет неподвижное тело Гарри в Хогвартс. Через полдня Гермиона будет выбивать из своей уже девушки всю дурь, крича, чтобы не смела умирать без разрешения мисс Грейнджер. И пугать так... и жертвовать собой... И много чего еще - Гарри предпочла прервать перечисление известным способом. Через неделю они уедут в Австралию, чтобы вернуть память родителям Гермионы. Через месяц поступят в Мельбурнский магический университет. Через пять лет Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер заключат брак в Австралии. Подружками невест будут Джинни Уизли и Луна Лавгуд. А еще через каких-то сто лет волшебниц назовут самой красивой парой магического мира.