Долго и счастливо

       Едва добравшись до жилища жрицы, Томико сразу поняла, что явилась сюда очень и очень не вовремя. Боясь подойти ближе, она замерла в двух шагах от деревянного строения, сквозь тонкие стены которого доносились громогласные звуки весьма нешуточного скандала, становящегося с каждой секундой всё более шумным и яростным. От раскатистого рычания буквально подпрыгивала крыша, заставляя селянку всерьёз забеспокоиться за жизнь хозяйки этого дома.        Томико качнулась в сторону, уже собираясь бежать в деревню за помощью, как вдруг плетённая циновка, закрывающая вход, взметнулась в высь, и из хижины тайфуном вылетел весь взъерошенный полудемон, от злобного оскала которого у девушки мороз пошёл по коже.        Даже не взглянув на замершую в оцепенении селянку, Инуяша, нецензурно выругавшись, сиганул на ближайшее дерево и, ломая ветки, припустил в сторону леса.        — Кагоме-сама! — опомнившись, кинулась Томико к дому, страшась одной только мысли, что это чудовище могло сделать с бедной жрицей.        Поднырнув под слетевшую с одной петли циновку Томико вбежала в хижину и тут же замерла, как вкопанная. Перепуганная собственными мыслями девушка готовилась увидеть всё что угодно, но уж никак не совершенно живую и невредимую Кагоме, спокойно собирающую с пола черепки разбитого кувшина, ставшего невинной жертвой буйного темперамента обитавшего здесь полудемона.        — Кагоме-сама, вы... вы в порядке? — пробормотала селянка, незаметно меняя встревоженную интонацию на удивлённую, ибо, вопреки ожиданию, хозяйка дома встретила её такой лучезарной улыбкой, что Томико на мгновение засомневалась: а не приснились ли ей все эти крики.        — Томико-чян, — весело пропела Кагоме. — Рада тебя видеть. Тебя бабушка Каэде прислала?        Совершенно сбитая с толку Томико растерянно кивнула. Ничего не понимая, она продолжала таращиться на Кагоме, которая, отложив незапланированную уборку, принялась снимать с верёвки пучки сушёных трав.        — Как тебе живётся у нас в деревне? — непринуждённо болтала она, не обращая никакого внимания на растерянное состояние своей гостьи. — Новая семья не обижает?        — Нет, — мотнула девушка головой, заметно успокоившись. — Они добрые. Хироки-сан очень хороший муж.        Говоря это, Томико румянилась всё заметнее, не в силах скрыть застенчивую улыбку. Она совсем недавно перебралась в эти края, выйдя замуж за местного парня, и к своему новому статусу не совсем привыкла, поэтому каждый раз, вспоминая о своём молодом супруге, заметно розовела и смущённо опускала глаза.        — Кагоме-сама, — неуверенно пробормотала она, когда её устремлённый в пол взгляд натолкнулся на груду черепков, — вы не обидитесь, если я у вас кое-что спрошу?        — Нет, — ответила Кагоме, заинтересованно глядя на переминающуюся с ноги на ногу Томико. — Спрашивай.        — Кагоме-сама, почему вы влюбились в вашего мужа? — еле слышно произнесла она, не решаясь поднять взгляд. — Он ведь такой... такой злой. Да ещё и демон наполовину. Не понимаю, как можно было полюбить такого, да ещё и с первого взгляда.        Томико понимала, что скорей всего, услышав столь неучтивые речи, хозяйка дома сейчас просто выставит её вон. Мысленно укоряя себя за несдержанность, она уже сделала шаг назад, собираясь уйти, но раздавшийся рядом задорный смешок, заставил её замереть на месте.        — Полюбить с первого взгляда? — покачала головой Кагоме. — Да я его терпеть не могла.        Услышав это, Томико вскинула голову и удивлённо уставилась на продолжающую улыбаться жрицу.        — Вредный, вздорный да к тому же жуткий грубиян! С ним просто рядом находиться уже было настоящим испытанием, — продолжила Кагоме, но, несмотря на не совсем лестную характеристику, голос её звучал довольно мягко. — Он постоянно выводил меня из себя. Никогда не желал слушать и всегда поступал так, как ему вздумается...        Слушая это, бедная Томико не знала, что и думать. Она с подозрением покосилась на хозяйку дома, совершенно не понимая, почему говоря такие вещи, та не то, что не гневается, а даже совсем наоборот — продолжает улыбаться.        — Если бы не магические чётки, — вздохнула Кагоме, — то я вообще не смогла бы с ним нормально общаться.        — Значит, из-за магических чёток? — обрадовалась девушка логическому объяснению, но продлилось это недолго.        — Нет, конечно, — усмехнулась Кагоме, уложив в корзинку последний пучок. — Подчиняющее заклятие не позволило Инуяше отобрать у меня Камень Душ, но нашей дружбе ничем не поспособствовало.        — Тогда, как вам удалось настолько сблизиться?        — Это случилось далеко не сразу, — вздохнула Кагоме. — Поначалу он меня даже по имени не называл, а просто придумывал разные прозвища, которые жутко злили меня. Я много раз пыталась найти к нему подход, но каждый раз натыкалась на стену грубости.        — И после всего этого вы всё равно остались рядом с ним? — искренне изумилась Томико. — Но зачем?        — Потому что, сама того не заметив, влюбилась в Инуяшу, — прозвучал неожиданный ответ, повергший селянку в ещё большее изумление. — Потому что с каждым проведённым рядом с ним мгновением всё более ясно видела, какой он на самом деле добрый.        — Добрый?! — выпучила глаза Томико, ибо назвать добрым выскочившее только что из хижины существо не смогла бы даже в шутку.        — Именно, — снисходительно глядя на неё, кивнула Кагоме всё с той же тёплой улыбкой на губах. — Инуяша очень старался доказать всем и вся, что он злобный и безжалостный демон, но на самом деле то была лишь глупая маска, не имеющая с ним истинным ничего общего.        — Как же вы это поняли? — заморгала Томико, искренне не понимая, как почтенная жрица могла сделать подобные выводы.        — Это было несложно, — последовал простой ответ. — Вскоре я заметила, что его поступки уж очень расходятся с резкими словами. И я даже не могу припомнить такого случая, чтобы Инуяша не кинулся на мою защиту, даже зная, что пострадает сам. Да и долго злиться на кого-либо он совершенно не умеет...        — Ну, что у вас там опять стряслось? — откладывая в сторону ворох бумаг, устало вздохнул Мироку, понимая, что настрой, необходимый для правильного начертания сутр, благодаря недовольному сопению одного явно чем-то разобиженного полудемона, покинул его окончательно.        — Ничё, — буркнул в ответ Инуяша, но при этом всем своим видом доказывая абсолютно обратное.        — Так уж и «ничё», — покачал головой монах, по непрерывно вздрагивающим собачьим ушам своего надутого собеседника видя, что того просто-таки распирает желание нажаловаться на свою дражайшую половину, чем-то ему на это раз не угодившую.        — Ну, не совсем «ничё», — оправдывая эти наблюдения, довольно быстро сдался Инуяша. — Просто… Просто она опять! — вдруг выпалил он, в упор уставившись на монаха, который, слушая его, оставался совершенно бесстрастным, ибо по опыту знал, что с первых слов возмущённого полудемона разобрать что-либо даже не стоит и пытаться.        — Опять, — кивнул Мироку, словно доктор, от которого беспокойный пациент ждёт хоть какой-то реакции, при этом не трудясь толком объяснить, что именно у него болит.        — Ага! — обрадовался Инуяша, непонятно почему усмотрев в ответе друга поддержку. — Прикинь! Я ей говорю: какого лешего тебе туда лезть, а она: пойду, и всё тут! Типа, я сам не справлюсь! Блин, а чем, она думает, мы тут без неё занимались — одуванчики собирали! Да бабка Каэдэ и то уже давно на всё забила — в деревне спокойно себе сидит! А этой дурёхе, видите ли, приключения на задницу подавай!        — В те края путь и правда предстоит неблизкий, — вздохнул Мироку, наконец поняв, в чём тут суть. — Да и демон там, видимо, не такой уж и простой, раз местные жители аж до нас добрались, дабы снискать помощь.        — Во-во, — закивал полудемон. — Нечего Кагоме туда соваться! Мы того демона с тобой вдвоём угробим на раз-два!.. Кхе! Так разве ей чё докажешь, — скривился он, вспоминая их с Кагоме утреннюю ссору, из которой, так и не найдя нужных аргументов, явно вышел проигравшим.        — С женщинами спорить бывает воистину непросто, — фыркнул Мироку. — А порой и просто бесполезно — уж лучше уступить.        — Легко тебе говорить, — буркнул в ответ Инуяша, с недовольством глядя в расплывающееся в улыбке лицо Мироку. — Санго, вон, уже который год о подвигах и не помышляет — послушно дома сидит да пелёнки стирает.        — Ну, уж в этом тебе меня укорять должно быть совестно, — покачал головой Мироку, после чего, склонив её набок, с лёгкой хитрецой добавил: — Между прочим, друг мой любезный, в твоей власти обеспечить Кагоме-сама то же времяпрепровождение, что и Санго.        Инуяша навострил уши, не сразу разобрав смысл в вычурно произнесённых монахом словах, а как понял, так моментально залился краской, словно с головой в кипяток нырнул.        — Надеюсь, тебе не надо объяснять, после каких действий со стороны мужчины женщины начинают стирать пелёнки? — не смог Мироку отказать себе в удовольствии подколоть своего ещё не совсем опытного в делах семейных друга. — Про цветочки с пчёлками ты, мне думается, уже в курсе?        — Да ну тебя к Нараку! — рыкнул на это Инуяша, резко отвернувшись от ухмыляющегося блудиста, дабы спрятать от того своё пылающее лицо. — Всё я знаю!        — Знать мало, — продолжал веселиться Мироку. — Действовать надо, да поактивней.        — Да, блин, поздно действовать — она уже манатки в дорогу собирает! — брякнул полудемон, становясь просто-таки бордовым.        — Ну, так нечего теперь пыхтеть и жаловаться, — развёл руками Мироку. — Раз уж не смог усадить Кагоме-сама в гнездо к птенцам, будь добр сопровождай свою ненаглядную жрицу в её приключении, — говоря это, Мироку снова потянулся к письменным принадлежностям, невольно задержав взгляд на более не перемотанной ставшими до боли привычными чётками руку. — Не стоит портить себе нервы всеми этим спорами, — решив смилостивиться над другом, в конце концов добродушно произнёс он, макнув кисть в чернила, — ведь сам же знаешь, ежели Кагоме-сама что-то решила…        — Ага, — с шумом выдохнул Инуяша, поднимаясь на ноги. — До хрипоты будет «сидеть» орать, а потом за нами всё равно увяжется.        — Вот-вот, — закивал Мироку, вычерчивая замысловатые символы на шероховатой бумаге. — Так что смирись… А ещё лучше — займись наконец по-настоящему важным делом.        — Каким? — не сразу понял полудемон, но углядев на лице Мироку ехидную ухмылку, только рукой махнул. — Без сопливых скользко, — буркнул он, шагая прочь — подальше от докучливых своей непристойностью советов блудливого друга.