А с чего это, по-вашему, все должно быть иначе? Разве мы все не дети Дьяволицы? Ричард Львиное Сердце
Прекрасные золотистые волосы укрывают королеву, словно великолепная парадная мантия. Королева плачет. Королева без короны, без трона, без своих принцев. Королева не чувствует холода от каменного пола, касающегося тела сквозь тонкую ткань рубашки. Королева молится. Она молится о своих сыновьях, об их чистых юных душах, отлетевших к Господу. Она молится о каре для своего злейшего врага, для человека, который отнял у неё самое ценное, что только у неё было. Она знает, что Ричард сейчас сидит на троне, который принадлежал её мужу, который должен был бы принадлежать её сыну, её прекрасному Эдуарду. Но Эдуард мёртв, как и маленький Ричард, названный в честь своего дяди… своего будущего убийцы! Сердце Елизаветы сжимается от боли при мысли о её дорогих мальчиках, чья смерть так и осталась неотомщённой. В письмах, что доставляются в убежище, король Ричард оправдывается перед нею, уверяет, что он и пальцем не тронул принцев, что они живы и здоровы в своих королевских апартаментах в Тауэре. Но она не верит. Материнское сердце не верит. Новости, которые пересказывают друг другу шёпотом горожане, ужасны; они бьются о стены Вестминстерского аббатства, как могучие, смертоносные волны о борт корабля; но даже мощный камень не может помещать им долететь до ушей королевы и её дочерей. Каждая из девочек Елизаветы Вудвилл знает, что их братья мертвы, и знает имя их убийцы. Её дочери ещё так юны, наивны и чисты, они не умеют ненавидеть, и за них Ричарда ненавидит их мать. Королева стискивает кулаки, не замечая, что костяшки пальцев оцарапываются о шершавый камень. Завтра будет саднить, но что ей за дело, когда сердце болит намного сильнее? Горькие слёзы струятся по некогда прекрасному, но теперь измождённому и постаревшему лицу, капают на пол. Губы королевы шепчут молитву, но всякий священник, услышавший её, ужаснулся бы. Отчаявшись, Елизавета забывает о Боге и взывает к своей прародительнице, волшебнице Мелюзине. - Прошу тебя, отомсти! О, Мелюзина! Ты видишь мои слёзы, ты чувствуешь мою боль. Ты мать, так же, как и я. Ты – мать, а мы – твои дети, в нас твоя кровь! Не останься же глухой к моим мольбам, когда и Бог, и Дьявол покинули меня! О, мои мальчики, мои прекрасные, милые мальчики! Ради власти этот ужасный человек очернил и убил детей своего брата и своего благодетеля, но он всё ещё жив и здравствует, растит своего наследника, тогда как мои сыновья… - приглушённое рыдание срывается с её губ, и Елизавета поспешно зажимает рот ладонями: она поклялась, что её дочери никогда не увидят её слабой или плачущей. Для того, чтобы сохранить хотя бы их, она должна быть сильной. – Клянусь, я отомщу детоубийце! Я не остановлюсь, пока не увижу, что он страдает так же, как страдаю я! Я сделаю всё, что будет нужно, клянусь. А ты помоги мне, Мелюзина. Не оставляй меня, прошу! В глубокой тишине летней ночи ответом королеве служит мелодичный плеск реки. Мелюзина услышала свою дочь.***
Жарким августовским днём её дочери горячо молятся, стоя на крыльце и вглядываясь вдаль; их взгляды жадно ищут всадника на горизонте. Елизавета, стоя позади них, оглядывает девушек и поджимает губы. О ком они молятся, о своём дяде или о его противнике? Об избавлении от постоянного страха вновь быть вынужденными искать убежища или о свободе и почестях, которые принесёт им победа чужака? О, вероятно, они по привычке молятся о победе дома Йорк, хотя и знают, что он обезглавлен и умирает. Королева тоже молится. Но слова молитвы пересыпаются повторениями её жаркой клятвы, данной несколько месяцев назад. Она думает о другой матери в другом замке, которая точно так же ждёт победы Тюдора и молится о поражении Ричарда. Письма Маргариты Бофорт съёживаются и превращаются в пепел в камине – если победит Генрих, они станут никому не интересны, если же победит Ричард… Елизавета запрещает себе даже думать об этом. Она так жарко ненавидела его, так неистово молилась о его смерти, что он просто не может победить. Бог и Мелюзина на её стороне. Когда девочки скрываются от пылающей жары в прохладных комнатах, с улицы доносится глухой стук копыт. Вздох срывается и их уст, старшие дочери королевы порываются выйти навстречу гонцу, но Елизавета знаком велит им ждать в доме. Сама же она направляется к всаднику, который из чёрной точки уже превратился в запылённого юношу на усталом коне. Сердце её трепещет; она старается выровнять дыхание: она королева и стойко примет любую мысль. Всадник останавливает коня прямо перед Елизаветой, спешивается и падает перед ней на колени. Несколько отрывистых слов вызывают у королевы улыбку. Мелюзина услышала.