***
Аоба пронзительно закричал, чувствуя, как его туннель разрывается, словно он стал магистралью для автомобилистов. Схватившись за края, он попытался закрыть дыру, но вдруг наткнулся на невероятное по силе сопротивление. Через миг он почувствовал, как кто-то удивительно могучий пытается вылезти из него. Первым показалась рука, а после и вторая. Спустя минуту, высунулась голова коротко стриженного мужчины. Не в силах больше сопротивляться, парень упал, а новорожденный вылез из своего портала. Его голос, похожий на свист при заварке железа, произнёс лишь одну фразу, заставив Аобу усомниться в правильности своей жизни: — Где Нойз?Гость
8 августа 2017 г. в 09:04
Тук-тук. В дверь застучали, отчего она под натиском затряслась.
— Кому что, блять, надо, — откинув чёлку с глаз, синеволосый парень с ленцой пошёл смотреть в глазок.
За дверью стоял паренек в противогазе с жёлтым, невероятно притягательным, шарфом. Кремовое пальто с белой бархатной рубашкой завершали этот очаровательный образ.
«Что за хуйня, почему он в противогазе?»
— Психов не заказывали, идите нахуй! — крикнул Аоба и ушёл обратно на диван досматривать наверняка очень интересный сериал «Трагедия в розовом или Я люблю тебя».
Тук-тук. Прозвучали новые удары, уже более настойчивые.
Синеволосый не выдержал и, резко открыв дверь, установился на чувака, так заебавшего его всего за пару минут.
— Ало, блять, ты что, долбаёб? — выдал со злости синеволосый.
— Я не долбаёб, а робот. Меня послали прочистить вашу трубу, — на удивление приятный голос заставил сердце парня, не ожидавшего такого ответа, забиться быстрее.
— Эм-м… ну, тогда проходите, мистер?..
— Клиа. Просто Клиа, — ответил гость, снимая противогаз. Его лицо, словно вышедшее с обложек журналов, бесконечно притягивало к себе, разжигая огонь страсти в сердце Аобы.
— П-проходите, что вы стоите… — засмущался хозяин дома, отходя на пару шагов от дверного проёма.
— Я вам покажу свою кожаную флейту, хозяин, — сделал поклон парень.
— Х-хозяин?! Робот? Кто тебя прислал? — удивившись, сыпал вопросами синеволосый.
— Я не знаю. Знаю лишь, что ваш голос прекрасен, мой хозяин. Я, как верный раб, просто обязан совершить акт прочистки вашей пещерки, — сказал Клиа, продолжая медленными шагами приближаться к Аобе.
Тот же, не ожидав такого, попятился назад, сбивая спиной разные вещи. Робот незаметно направлял его на второй этаж, а после повалил на кровать, ловя трепетные взгляды, и сразу сел ему на живот, не позволяя вырваться.
— Хотите сыграть гамму ля диез мажор на ней? — сказал Клиа, вынимая свой инструмент в опасной близости к лицу Аобы.
— О нет, только не ля мажор. Пожалуйста, только не это, — испуганно прошептал смотрящий на эту довольно привлекательную штуку, что так и манила.
Он сразу вспомнил свои занятия с матерью по игре на пианино. В те далёкие времена она заставляла играть эту гамму под двести двадцать бипиэм и за каждую фальшь больно била по пальцам. Тогда он и понял, что его судьба — быть пещеркой, которую так любят исследовать, как в духовном, так и в физическом плане.
— Может, ля-минор? — с надеждой спросил Аоба, проводя языком по кончику края головки раскаленной флейты.
— О-о, да, — сказал Клиа, резко входя тому в рот.
«Бля, на вкус как солярка, а пацаны говорили солёненький», — подумал синеволосый, причмокивая.
— Хозяин, ваш отсос божественен, — с наслаждением проговорил робот. — Позвольте же отблагодарить вас, как умею.
— И как же ты умеешь? — спросил Аоба, оторвавшись от своего занятия.
Клиа нежно перевернул парня и подложил под живот подушку. Синеволосый тут же приметил для себя, что спать головой на ней он больше не будет. Робот осторожно приподнял его водолазку. Механическая рука, обернутая хоть и не в настоящую кожу, была наощупь на удивление теплой. Проводя кончиками пальцев по белоснежной коже, Клиа остановился и перешел к штанам. Оголив аппетитные булочки на свет, робот улыбнулся и начал тщательно чистить ему перламутровую пещерку, аккуратно, словно шахтёр на урановой шахте, слизывая протёкшую радиацию.
«Ох, хорош робот, интересно, он на си плюс плюс написан или джаве?», — раздумывал парень, наслаждаясь великолепным риммингом.
— А теперь, я отжарю тебя, как твоя бабушка печет эти наивкуснейшие пончики, — сказал Клиа, захватив рукой отливающие на солнце синим волосы.
Засунув для начала один палец, робот заметил, что он болтается внутри паренька, как пчела в банке, но, не придав этому значения, все же вогнал пылающий жезл, как нож в масло. Жестко шпаря парня, Клиа скользил руками по телу Аобы, изредка совершая удары по гладкой коже, будто замешивая тесто для пельменей, как высококлассный повар.
— Бля, ну мы трахаться будем иль нет? — спросил Аоба, нетерпеливо оглянувшись назад.
— Ну… так… — удивленно замер Клиа, смотря на свой обильно измазанный в солярке обтянутый кожей искусственный чувствительный железный агрегат.
— А-а… — протянул Аоба. — Ну и размерчик у тебя, ты посмотри, я даже не чувствую что ты там делаешь.
Клиа посмотрел тому в сладкий туннельчик и он заметил, что тот был растянут так сильно, что голова робота могла бы пройти без труда. Ему стало интересно, что будет, если растянуть сильнее. Пальцы взяли за края, открывая его, как шторы на окнах.
Аобин вход всё расширялся и расширялся и в какой-то момент Клиа заметил, что уже не видит комнаты и вокруг одна чернота, а еще через минуту он почувствовал ощущение свободного полёта.
«Что происходит?» — озадаченно думал парень, поддерживая жёлтый шарф, чтобы тот не улетел.
Наконец, он упал на самое дно. На удивление, удара не последовало, однако ощущение чего-то мягкого окружило его со всех сторон. Клиа погреб наверх, будто бы дайвер. Вынырнув, он увидел причудливую картину: вокруг были младенцы. Полчище, сотни и тысячи окружали его в тускло освещенном пространстве. У всех были разбитые глаза, словно у терминатора из популярного фильма 2000-х. Вдруг у самого близкого к Клиа загорелся глаз красным огоньком.
— П-привет?
— А-а-а! — все дети пронзительно закричали.
Те, что были под ним, схватили его своими металлическими челюстями за ноги. Другие же за то, до чего можно дотянуться. Они разрывали его одежду, искусственную кожу, прогрызали металл, входя зубами словно в масло. Клиа кричал от нового до этого момента ощущения — боли. То место, куда он попал, сделало его человеком, и теперь он сполна почувствовал, каково это, когда тебя съедают заживо маленькие дети.