Afterparty

      1.              Юри надеялся, что всё ограничится парой бокалов шампанского на банкете после чемпионата мира, поздравлениями с золотой медалью и отвлечёнными разговорами. Он уже расслабился в такси, как Виктор, хлопнув дверью, сказал водителю:       — Одну минутку.       На переднее сиденье упал Крис.       — Всё схвачено, — он подмигнул. — Пхичит соберёт остальных, девочки будут позже.       Сердце Юри ухнуло куда-то вниз.       — Какие девочки?! — опешил он.       — Красивые, — шепнул Виктор и тут же весело крикнул страшное русское слово: — Поехали!       Смеясь, Крис назвал адрес.              Добирались недолго. Почти всю дорогу Юри негодовал. Он совершенно не хотел продолжения! Он так устал. В голове шумело от шампанского, тело стало ленивым и тяжёлым. Юри в эти минуты не хотел даже секса, о котором мечтал последние полторы недели. Нормального. На полночи. В кровати. Хотя в кровати они с Виктором, пожалуй, уснули бы быстрее, чем пожелали друг другу спокойной ночи.       — Вау! Это место! — воскликнул Виктор, когда включился свет.       — Ты помнишь? — удивился Крис.       — Как такое забудешь?       — Шесть лет прошло.       — А тут ничего не поменялось, разве что… — Виктор прошёл на середину лофта, задрал голову. — Точно! Занавески были другие.       Впервые за вечер его лицо выражало полный восторг. Глядя на это, Юри сам немного воодушевился и сделал несколько шагов, чтобы осмотреться. Тёмно-бордовые стены, почти чёрные в приглушённом свете. Огромное пространство делили как невысокие перегородки из искусственного камня, так и трёхметровые — из металла. Художественная ковка впечатляла. Разбросанные тут и там кресла-мешки немного смазывали это впечатление. Справа от входа наверх уходила винтовая лестница, а дальше начиналась длинная барная стойка. Юри поднял взгляд. Над ней с высокого потолка свисали полотна легкой алой ткани, полностью скрывавшие второй этаж. Они трепетали от малейшего движения воздуха и казались живыми.       — Тебе нравится? — спросил Виктор.       — Что здесь планируется?       Юри догадывался, но решил уточнить.       — Афтерпати, — ответил Крис, снимая пиджак и ослабляя галстук. — Разве ты не знал?       В конце сезона Джакометти всегда устраивал вечеринку, о которой среди фигуристов ходили самые невероятные истории, и никто из участников не спешил их опровергать или как-то однозначно комментировать.       — Знал, но…       — Ох, Юри, не скромничай, — Виктор взмахнул рукой.       — Я надеялся, обойдется без этого.       — А я надеюсь, ты снова нам станцуешь. О Боже, не делай такое лицо! Идём лучше посмотрим второй этаж.       Виктор потянул его к лестнице. Крис посмотрел иронично:       — Не задерживайтесь. Скоро приедут остальные.              Наверху царил алый полумрак. Небольшое пространство с парой столиков и стульев у дальней стены заканчивалось выходом на застеклённую террасу. Виктор прошёл туда. Когда Юри нагнал его, он уже открыл окно и с наслаждением вдохнул холодный ночной воздух. Внизу Крис включил музыку. Какой-то романтический медляк.       — Виктор…       — Т-с-с, — он ответил шёпотом, — тут хорошая акустика.       — Да я не…       — Идём, поваляемся.       Кресел-мешков тут тоже было в избытке. Скинув пиджак, Виктор упал на два сразу. Юри сглотнул. Ему нравилось смотреть на него, когда он лежал вот так: запрокинув голову, расслабившись всем телом. Да что там! Когда Виктор так ложился, просто отшибало последние мозги. Забыв усталость, Юри сел сверху. Когда-то, ещё до переезда в Петербург, он смущался, но теперь осталось одно нетерпение. Виктор облизнул губы. Виктор всегда знал, чем добить.              Они целовались как ненормальные. Юри едва сдерживал стоны, посасывая язык Виктора. Виктор держал задницу Юри мёртвой хваткой, а сам извивался между его ног. Ещё один пиджак улетел прочь, за ним отправились два галстука, жилетка... В общем, всё было очень плохо.       — Сбавь обороты, чемпион.       Они остановились, чтобы перевести дыхание. Юри слышал музыку как сквозь вату. Он не хотел никакой музыки, кроме той, что рождалась между ними.       — Пожалуйста, м-м-м…       — О-ох, ты серьёзно? — это прозвучало восхищенно.       Звякнула молния, Виктор счастливо выдохнул. Зашуршала фольга. Юри расстегнул ремень. Приподнялся, чтобы спустить брюки вместе с бельем.       — Что я делаю, — он вернулся к Виктору.       — Обожаю тебя.              Сквозняк шевелил занавески. Они колыхались, как алые волны. Вдохи и выдохи. Упираясь Виктору в плечи, Юри насаживался на член. Было так мучительно хорошо, что выразить это мог только крик. Юри сжимал зубы из последних сил. Виктор кусал губы. Он весь вспотел, волосы растрепались, взгляд молил о пощаде.       Оба вздрогнули и сбились с ритма, услышав звонок.       — Нет, — простонал Виктор.       — Быстрее, — Юри встряхнул его. — Вот так… А-а-а!       Он зажал себе рот, но едва ли его услышали внизу. Там уже было слишком шумно: смеялся Пхичит, ворчал Юрио, Джей-Джей громко объявил, что заехал ненадолго.       — Где Юри?       Юри охнул, сжимая член. Рубашка Виктора почти не пострадала.       — А Никифоров? — прозвучало следом.       Виктор вскинулся, замер на секунду и упал обратно. Он не издал ни звука, но его дыхание звучало для Юри на весь этаж.       — Они наверху, — ответил Крис.       — Не хочу даже думать, чем они там заняты! — воскликнул Плисецкий.       — Развивают тему любви? — предположил Пхичит.       — Что Юри говорил об этом в интервью? — Крис тоже засмеялся. — Погодите, что-то такое… возвышенное.       — Что это любовь не к конкретному человеку, а ко всему вообще.       — Ну, да, — фыркнул Юра, — нагнуть одного Никифорова не так весело, как целый мир!       — Завидуешь, принцесса? — внес лепту Джей-Джей.       Пресекая дальнейший спор, Крис начал рассказ о том, какое замечательное место, этот лофт, и как важно, по возможности, ничего в нём не сломать. Акустика здесь и правда была хорошая. Юри слушал вполуха, пытаясь выровнять дыхание. Мокрая рубашка липла к спине. Голые ноги холодил апрельский ветерок. Виктор поёрзал на креслах, приподнялся, медленно вышел и, ох… задница просто горела.       Юри подумал наконец, что это была не самая лучшая идея. Закрыв лицо руками, он глухо простонал:       — Здесь даже салфеток нет.       — У меня есть парочка, — Виктор лизнул его подбородок. — В кармане. Пиджака.              Когда Крис объявил, что лучшими друзьями подвыпившей молодежи являются туалет и душ, Юра цокнул особенно громко.       — К счастью, удобства здесь раздельные, и ключи от ванной тоже есть, — голос Криса удалялся. — Идёмте, открою. Заодно и зеркало оцените.       — Сделаем селфи!       Когда экскурсия скрылась в неприметном коридоре, Виктор и Юри метнулись вниз. Они успели не только избавиться от улик, потолкаться над раковиной в баре, умыться и обрызгать друг друга, но и отдышаться, и снова оказаться в объятиях друг друга.       — Всё в порядке? — уточнил Виктор. — Тебя немного трясет.       — Сейчас отпустит. Ты же знаешь, бывает.       От сильных эмоций и переживаний Юри всегда трясло.       — Ты меня удивил.       — Тебе понравилось?       — Очень.       И без того небольшое расстояние между ними сократилось до опасного минимума. На землю Юри вернули голоса гостей. За Крисом к барной стойке двигалась не самая большая компания: Пхичит, Юра, Джей-Джей и Отабек.       — Это всё? — удивился Виктор.       — Лео и Гуанхонг рано вылетают, — ответил Пхичит, — а Эмиль отказался ехать без Микеле.       — Микеле как всегда, — улыбнулся Крис.       — Девочки обещали, что приедут, как только оторвутся от него.       — Сынгиль?       — Даже слушать не стал.       — И был прав! — вспылил Юра. — Зачем мы сюда приперлись?!       — Веселиться, — подмигнул Крис.       Джей-Джей бросил на Отабека странный взгляд.       — Веселиться! — подхватил Пхичит и тут же подпрыгнул. — Вы не дослушали: Сынгиля, может, уговорят! Юри, иди сюда, я обниму тебя ещё раз и поздравлю с золотом!       Плисецкий закатил глаза.       — А второго Юри — с серебром!       — Не трогай меня!!!       — Разница меньше одного балла, — Крис зашёл в бар, выгнал оттуда Виктора и Юри. — Может, реванш?       — Реванш? — нахмурился Плисецкий.       — Мы называли это «Битвой чемпионов».       Крис достал шот и поставил его на стойку.       — Я бухать не буду! Тем более — с Кацудоном!       — Тебе и нельзя, — обняв Юру за плечи, Виктор чудом увернулся от удара под дых, — но… могу подменить тебя. Как старший товарищ. Мне самому не терпится отыграться.       Чего-то такого Юри и ожидал. Отабек хмыкнул. Юра пожевал губу, посверлил взглядом окружающих.       — Ладно, — решил он. — Всё равно вы все напьётесь.       — Я не… — начал было Джей-Джей, но под взглядами Отабека и Пхичита сбился. — Ладно, иногда я пью.       — Вот и отлично, — Крис выставил ещё десять шотов. — Теперь каждый должен выбрать, за кого болеет. Это важно, потому что болельщики проигравшей стороны пьют с горя, а болельщики победившей — от радости. Столько, сколько в итоге составила разница.       Он говорил это абсолютно серьёзным голосом.       — Лол, — сказал Юра.       — В прошлом году победил Виктор, — припомнил Отабек. — Раз он вместо тебя, Юра, мой выбор очевиден.       Крис открыл водку. Он наполнил все шоты, не прерываясь и ничего не пролив. Пхичит заснял это на видео. На лице Джей-Джея отразилась сложная работа мысли.       — А в чем прикол? — всё-таки спросил он.       — В том, что быть чемпионом тяжело, — Виктор подошёл к стойке, — а болельщиком — весело.       — Вы же не будете…       Джей-Джей со священным ужасом посмотрел на ряд шотов.       — Будут, — хмыкнул Крис. — Ещё как! Наконец-то я увижу это со стороны.       — Юри, я верю в твою победу! — хихикнул Пхичит.       — Виктор, из чувства давней любви…       — Болею за того, кто выиграл золото, — решил Джей-Джей.       — А я тоже за Кацудона! — вставил Юра.       — Ты как бы участвуешь, — напомнил Юри.       Теперь, после яркого всплеска эмоций, он чувствовал то редкое, восхитительное спокойствие, которое заполняло целый мир и помогало сдвинуть горы.       — А это как бы голос Никифорова, — подпрыгнув, Плисецкий перегнулся через барную стойку. — Эй, бармен, есть березовый сок для ветеранов фигурного катания?       — Есть яблочный.       — Валяй.       Пока Крис искал сок, Юри подошел ближе. Он смотрел на шоты, и это всё сильнее напоминало ему безумные вечеринки в Детройте: сколько ни отговаривайся, сколько ни старайся избежать, а всё равно неведомым образом окажешься затянутым на каждую вторую. Шотов было одиннадцать. То есть, не меньше шести для победы. Полсотни миллилитров в каждом. С Юри случалось всякое, но он никогда не пил столько крепкого алкоголя сразу. Во всяком случае, в той части своей жизни, которую помнил.       — Тебе придется меня нести.       — Или тебе — меня, — Виктор подмигнул.       — Я в космос улечу, ты понимаешь?!       — Юри, будь реалистом: мы оба улетим туда после третьей. Водку раньше пил?       — Нет. Пил текилу. И абсент.       — Ох, абсент, девочки-синхронистки, — Пхичит мечтательно закрыл глаза.       Юри кашлянул, он не любил об этом вспоминать.       Виктор поправил шоты:       — Главное, не затягивай.       — Это так трогательно, — Крис поставил рядом тарелку: оливки, корнишоны, ломтики лимона и лайма. — Не вздумай поддаваться!       — Не вздумаю, — Виктор тряхнул челкой. — Чем больше выпью, тем меньше достанется сопернику.       С такой точки зрения Юри эту битву не рассматривал. Плисецкий окончательно залез на стойку и взмахнул стаканом с соком:       — Хорош миловаться!       Пхичит приготовился снимать. Отабек и Джей-Джей подошли ближе. Оба держали лицо, и обоих выдавали глаза, в которых горел азарт.       — До встречи среди звёзд, — шепнул Виктор.              Битва была стремительной и тяжелой. После первого же глотка Юри понял, что попал. Водка обожгла его горло. Он едва не прослезился, морщась от горечи.       Выдохнув, Виктор опрокинул в себя второй шот.       — Кацудон! Давай! Пей!!!       Виктор чуть не подавился. Пока он ржал, зажимая нос ладонью, Юри успел сравнять счет. Стало тепло. Лофт вдруг оказался самым приятным местом на свете. Мир тонул в криках присутствующих, сорвавшихся на активную поддержку следом за Плисецким.       Третий шот пошел легче. После четвертого Юри повело. Его захлестнула та всеобъемлющая любовь, для которой он не находил слов и которую мог выразить только на льду.       Пятый шот выявил лидера, и болельщики взревели.       Под их рев Юри схватил шестой.       — А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!       Это полностью отражало его состояние, когда он через силу сделал этот последний глоток. Шот стукнул о барную стойку раньше, чем Виктор опустошил пятый.       — Эй, чемпион, — шепнул Крис, подсунув тарелку, — сделай лицо попроще.       Закуска была издевательством. Внутри творился какой-то ад. Юри горел, но даже это было не самым страшным.       — Как? — кажется, слёзы всё-таки брызнули из глаз. — Горечь-то какая… твою мать…       — Что он сказал? — не расслышал Пхичит.       — Ему плохо, — нахмурился Джей-Джей.       — Не плохо, а горько, — поправил Крис.       — Горько? — Отабек поднял бровь. — Серьезно, горько?       — Горько? — Виктор вытер покрасневший нос. — Отабек, дай пять! — ладонь громко хлопнула о ладонь. — Сейчас будет сладко!       — Блядь, нет! — Юра дёрнулся и страшным голосом заорал: — Кацудон, беги!       Юри отшатнулся, но полетел почему-то не назад, а вперед — прямо в объятия Виктора.       «Что вообще происходит?!»       Так звучала последняя мысль, которую он запомнил.                     2.              Ещё сквозь сон Юри подумал, что смерть — это не так уж плохо, потому что ничего не могло быть хуже того, что он чувствовал. Это поддавалось описанию с трудом. По необъяснимой причине звезды и песок слились в один мучительный образ и никак не хотели отпускать. Он стал пустыней вселенских масштабов, которую терзала бесконечная песчаная буря, и агонизировал вместе с сонмом гибнущих галактик.       Он страдал, как сто похмельных Кацуки Юри из ста.       «Пожалуйста… Кто-нибудь… Виктор»       Тяжелое веко поддалось с трудом. Юри открыл правый глаз. Комната расплывалась. В уши вливался какой-то омерзительный звук — это был его собственный голос, зовущий живых людей. Судя по молчанию в ответ, таких не осталось.       Юри пошарил вокруг в поисках очков, но нашёл только телефон. Очки пропали.       «Плохо».       Он кое-как сел и обнаружил себя на полу ванной, на пледе в бело-розовую клетку. Рядом валялись две декоративные подушки: тёмно-красная и ярко-жёлтая. От обеих зарябило в глазах. Голову ещё сильнее сдавили огненные тиски. Сглотнув густую слюну, Юри понял, что смертельно хочет воды. Он пал так низко, что бросился пить прямо из-под крана.       Жизнь тут же заиграла новыми красками. Юри был счастлив — ровно до того момента, как утолил жажду. Он выпрямился, глубоко вдохнул и понял: его сейчас стошнит.       Или нет.              Пережив очередной отвратительный спазм, Юри умылся и вытер лицо. Дальше матча-реванша мозг не сохранил никаких внятных воспоминаний, но всё говорило о том, что минувшая ночь была темна и полна ужасов. И если засосов на внутренней стороне бедра он мог пока не замечать, то два вопроса стояли остро (на самом деле, об этом он тоже ничего не хотел знать, но решил, что лучше всё же обладать этими знаниями): во-первых, автограф Сары, во-вторых, красные трусы с принтом «JJ KING». И то, и другое Юри обнаружил на себе. Вообразить ситуацию, в которой состоялся обмен боксерами, было тяжело, но всё-таки возможно, а вот при виде широкой росписи внизу живота он потерялся окончательно.       «Моему герою от Сары Криспино».       Вдоль дорожки волос вниз указывала жирная стрелка.       Холодея, Юри открыл инстаграм, но инстаграм был пуст. С полуночи никто из участников вечеринки не выложил ни одной фотографии. Даже Пхичит. Это пугало ещё больше. Он набрал Виктора. Мелодия донеслась из пустой душевой кабинки. Крис не ответил. Скрепя сердце, Юри уже собрался позвонить Пхичиту и убедиться, что он мёртв, а Землю захватили инопланетяне или зомби, как вдруг получил от него сообщение:       «Крис спит»       «с тобой всё в порядке?!»       «кажется       я жив       мы наверху       как ты?»       «очки потерял (T_T)»       «они на барной стойке       пойдёшь туда, принеси воды       пожалуйста ･ﾟ･ ( ｡>ω<｡ ) ･ﾟ･       где-то была минералка»       «ок»       Подгрузилось сообщение от Сары:       «Юри, ты супер!       Я думала, после Сочи меня не удивить, ноооооо~~~       У ребят точно остались видосы, а это мой маленький вклад ^_^»       Дрожащей рукой он нажал значок воспроизведения.              ***       Кто-то крался в темноте коридора, припадая к стене, сползая к полу, и нездорово хихикал женским голосом.       — Сара! — за кадром прозвучал голос Милы. — Что ты задумала?       —Тс-с, — она повернулась, приложив палец к губам, — не шуми, вдруг они уже спят?       — А вдруг ещё мирятся?       — А-а-ав, — умилившись, Сара приоткрыла дверь в ванную. — Ребята, можно?.. О! Правда спят! Иди сюда.       Проём, залитый светом, приблизился.       —Не знаю, хочу ли я это увидеть, но почему бы и нет… — Мила перешла на шёпот. — Итак, агент Сара как никогда близка к цели! Барабанная дробь! Агент Мила снимает для истории… Па-па-па-па-а-ам! — она шагнула через порог. — Что тут у нас?       На полу, на мягком коврике, кое-как укрытые пледом, два тела лежали валетом и крепко оплетали друг друга. Обе подушки были у Виктора. Жёлтой он накрыл голову, а красную подминал левой ногой. Правая нога лежала на спине Юри. Стопа Виктора на удивление естественно смотрелась на его макушке.       — Вот это, я понимаю, пальцы в волосах!       — Боже, на нём до сих пор эти трусы! — Сара опустилась на корточки. — Оператор, крупный план.       Секунд десять в кадре была только задница, обтянутая красной тканью. Оба «агента» давились смехом.       — И как же нам добраться до его… эроса?       — Пиши на спине.       — На спине не увидит! Нужно его повернуть.       — Ви-и-итя. Вить. Никифоров!       — У-у?       —Дело есть.       —Изыди, — простонал он.       Мила засмеялась.       —Серьёзно, поверни избушку передом! Ой-ой! Да не свою!       — О чём вы говорите?! — возмутилась Сара.       — Непереводимый русский фольклор, — в кадре появился помятый Виктор, он поднялся на локте, и подушка упала с его головы. — Ох!.. Свет!       Изображение замельтешило. Видимо, Мила выскочила в коридор, чтобы выключить освещение. Когда она вернулась, в ванной уже царили сумерки. Утренний свет проникал откуда-то сверху. В четыре руки Юри перевернули на спину. Виктор и Сара склонились над ним, как две гиены. Даже звуки издавали похожие.       — Ниже, ниже бери!       — Боже, что я делаю...       Юри завертелся, недовольно бормоча во сне.       — Я его держу. Быстрее!       — Пытаюсь!       — Интересно, что он подумает, когда проснётся? — это сказала Мила.       — У него богатое воображение, — заметил Виктор, бросив на оператора хитрый взгляд. — И едва ли он что-то вспомнит.       — Я скину видео. Так, последний штрих... Готово! Мила, дай-ка сделаю фото на память.       ***              Под впечатлением от просмотренного Юри просидел минут пять. Выходит, девушки всё-таки доехали. Одни? Вместе с Сынгилем? Или Эмиль и Микеле тоже были здесь? Вопросов только прибавилось, а желания знать ответы было всё меньше. Может, ему даже стало бы стыдно, если бы не было так плохо.       Не найдя в ванной никакой одежды, Юри завернулся в плед и двинулся в путь до барной стойки. Тёмный коридор казался бесконечным — где-то вдалеке виднелся тусклый свет. Один раз Юри наступил на свёрнутое влажное полотенце и только чудом не заорал от ужаса. Это встряхнуло. Он начал смотреть под ноги и таким образом избежал многих неприятных встреч — например, с рассыпанными круглыми леденцами и перевёрнутым зонтом.       Выход из коридора преграждал упавший барный стул. Юри переступил через него и обозрел лофт. Первым в глаза бросился кромлех в самом центре, составленный из кресел-мешков. Как яркая вспышка в голове промелькнуло воспоминание: Плисецкий сказал именно это слово — кромлех — и объявил, что не готов присоединиться к обществу неолита. Потом он долго убегал от Сынгиля, Виктора и Отабека, завёрнутых в одни пледы, и громко возмущался, когда попался в объятия Юри и Милы. Дальнейшее было покрыто мраком неизвестности.       Пол устилали мишура и конфетти, кое-где валялись упаковки от напитков и одежда. Из дальнего угла доносился храп. Юри знал, к чему приводит любопытство, но всё-таки подошёл. Полуметровая перегородка выгодно скрывала софу. На ней спали трое. В правом углу, наполовину съехав на подставленное кресло, лежал Джей-Джей, завёрнутый в алую занавеску. Он-то и храпел. Юри посмотрел налево и даже ущипнул себя, но восхитительная попка, едва прикрытая кружевным бельём, никуда не делась. Это была единственная одежда Милы. Руками и ногами Бабичева обвивала клетчатый кокон, внутри которого кто-то сопел. Судя по габаритам, Плисецкий.       Постояв над ними с минуту, Юри вернулся к барной стойке. Его очки лежали между френч-прессом с крепко заваренным чёрным чаем и одноразовым серебристым подносом, заваленным восточными сладостями. «Выпей меня», — гласила одна записка. «Съешь меня», — вторая. Вселенная пошла на перезагрузку, когда Юри увидел третье послание: «У Шахерезады нет совести, но всё равно спасибо, всё попробовал, очень ВКУСНО. Виктор. P.S. От себя могу предложить только аспирин». Положа руку на сердце, верить Виктору было ещё безрассуднее, чем идти за белым кроликом, однако устоять перед жидкостью без алкоголя он не смог.       Остывший чай пошёл лучше, чем вода из-под крана. Желудок недовольно булькнул, но принял подношение. Юри облегчённо вздохнул. Он сел на высокий стул, ещё раз осмотрелся и напряг память. Голова этого не оценила, хотя в мутной темноте на секунду и возник звук, похожий на далёкие взрывы хлопушек. Сдавшись, Юри просто открыл сообщения и отправил фото третьей записки, тоже поблагодарив Сару. За всё. Как любил говорить Чао-Чао, какая разница, что вчера было, главное, что девушке понравилось.       После второй чашки чая и таблетки аспирина его вдруг озарило. Юри открыл свою «Галерею». Чаще всего он сам становился героем чужих снимков, но иногда её содержимое помогало. Фотографий не было. Зато появилось два новых видео.              ***       Юри боролся с дверью изнутри ванной. Виктор снимал и веселился за кадром.       — Пхичит! Это нечестно!       — Нечестно? — засмеялись из коридора. — Да у вас, считайте, отдельный номер! Делайте, что хотите!       — Я спать хочу! На диване!       — Диван для девочек, — это сказал Крис.       — Я буду спать с девочками!       — Юри-и-и, — простонал Виктор сквозь смех, изображение тряслось.       — Кого ты обманываешь, ты никогда не спал с девочками, даже в Детройте!       — Пхичит! — Юри отпрыгнул.       Дверь распахнулась. Она открывалась в другую сторону. В Юри прилетели плед и красная подушка.       — Спи с Виктором, — объявил голос Пхичита из темноты. — Он твой муж!       Дверь захлопнулась. Юри зарычал и уже приготовился снова бросаться на штурм, но тут Виктор схватил его за руку и потянул к себе. В кадре заплясал потолок.       ***              ***       Растрёпанный и осунувшийся Виктор всё равно выглядел довольным. Он снимал видео, лёжа на полу.       — Эти придурки не выключили свет, — проворчал Юри. — Что ты делаешь?       Его недовольное лицо без очков тоже появилось в кадре.       — Это на память.       — Хватит уже! — он закатил глаза.       — И ты всегда такой, когда напьёшься, Юри, — Виктор подмигнул в камеру.       Это явно было послание в будущее утро.       — Ещё скажи, что не нравится!       — Нравится.       — Тогда сюда смотри, — Юри схватил Виктора за подбородок и резко повернул к себе, изображение сместилось. — Я здесь!       — Обожаю тебя.       — Обожай сильнее!       — Юри, — Виктор потянулся к нему, но он отвернулся. — Не хочешь целоваться?       — Ты полночи блевал.       — Ты вообще в трусах Джей-Джея.       — Что?! — Юри опустил взгляд, и тут же заорал: — Как?! А-а-а-а-а, реально трусы Джей-Джея! Ви… Виктор, сними их с меня! Немедленно!!!       Никифоров мстительно ухмыльнулся:       — Не уверен, что хочу к ним прикаса….       ***              На этом драматическом моменте второе видео оборвалось. Юри, и без того смотревший сквозь ладонь, отбросил телефон и закрыл лицо двумя руками. Стыд заполнял его до краёв. Как Виктор мог любить человека, на которого самому Юри и смотреть-то бывало страшно?       Наверное, он бы так и сидел, думая об этом, если бы не получил очередное сообщение. Пхичит умолял поторопиться.              При свете дня второй этаж выглядел совсем по-другому. Мило. Уютно. Ни одного намёка на вчерашнее алое безумие. Яркое солнце вливалось в огромные окна и заполняло не только террасу, но и комнату перед ней. Юри заметил живые растения в больших кадках. Было свежо.       Пхичит и Виктор, прикрытые одним пледом, лежали на куче кресел, сваленных в один угол. Оба тихо посмеивались, склонившись над экраном телефона. Позади них, у самой стены, спал Крис.       — Я-то думал, вы здесь умираете!       — Мы умираем! — возразил Пхичит, протягивая руки к бутылке с водой. — Просто решили видео посмотреть, чтобы не было так скучно умирать.       — Идём к нам, — Виктор подвинулся, приглашая занять место между ними. — Только без вот этого!       Он указал на красные трусы.       — Но тогда я останусь голый.       Свой плед Юри бросил внизу, чтобы не запнуться и не зацепиться на лестнице. Вообще-то он думал за ним вернуться, но…       — Вчера тебя это не смущало.       — Тогда зачем я их надел?       Это был резонный вопрос.       Виктор с Пхичитом переглянулись — и повалились на кресла. Взрыв хохота оглушил Юри. Они уронили бутылку и только чудом не залили водой всё вокруг. Было видно, что им самим больно смеяться так громко, но оба всё равно продолжали. Оставалось только ждать, когда у них закончатся силы.       — Снимешь, если расскажем? — спросил Пхичит, когда отдышался.       — Снимет и сожжет!       — Я подумаю.       — Окей, — друг выпрямился. — Под утро мы играли на раздевание. Сара держалась до последнего, но вот пришла пора и ей расстаться с бюстгальтером. Она ужасно смущалась. Мила решила подбодрить её. Сказала, что готова снять последнее просто так. Чтобы победила дружба. Идея пришлась по душе всем, кто ещё не разделся. В самом деле, мы играли так долго, что некоторые успели заскучать…       — Да, я неплохо вздремнул, — Виктор почесал затылок.       — Словом, — продолжил Пхичит, — все были согласны. Кроме Джей-Джея. Он возмутился, что это не по правилам и неспортивно, и что, в конце концов, его невеста не одобрит, если он просто так снимет трусы перед другой девушкой.       Тут Пхичит снова захихикал, а Виктор улыбнулся чересчур мечтательно.       — Так, — Юри начал что-то подозревать, — вы же не хотите сказать…       — Хотим.       — И скажем! — Пхичит подскочил, взмахнув пледом, как плащом.       К счастью, нижнее бельё на друге всё-таки было, а вот Виктор остался сиять всей своей красотой.       — Может, ты скажешь не так громко? — без особой надежды попросил Юри.       Всё-таки он знал Пхичита много лет. Рассказывать байки тихо тот просто не умел. Вот и сейчас он пронзительно воскликнул:       — Зачем? Ведь это была история, достойная баллад! Кацуки Юри поднялся, обвёл нас гневным взором и сказал: здесь нет твоей невесты, Джей-Джей…       Пхичит просто лучился, он так горел, что события минувшей ночи в красках расцветали даже перед тем, кому хватило бы и пары сухих фактов.       — …а кто не хочет увидеть грудь Сары Криспино, тот не мужик! И — раз! — стянул с него трусы!       Виктор засмеялся снова. Юри поймал его взгляд — абсолютно влюблённый, полный глупого, детского обожания, — и почти сдался. Почти.       — Ладно, понятно, зачем я их снял. Но надел-то всё-таки зачем?!       Пхичит смешливо и ласково посмотрел сверху вниз. Герои его историй никогда не проигрывали. У них в запасе всегда был достойный ответ.       — Ты сказал: «Эти трусы — трофей, и я теперь король».       Кажется, Виктор всё-таки заплакал.              — Поверить не могу, — пробормотал Юри, запустив пальцы в волосы, — я видел грудь Сары Криспино и забыл об этом.       Он уже избавился от королевской регалии и сидел между Пхичитом и Виктором как простой смертный.       — Неужели ни одной фотографии не осталось?       — Ещё немного, и я начну ревновать, — Виктор засопел, прижимаясь сбоку.       К счастью, Пхичит больше не претендовал на плед, сказав, что двум голым молодожёнам он нужнее.       — Ты не понимаешь! — вздохнул Юри почти безутешно. — Это была моя мечта!       — Ах, мечта?       — Сара никогда не участвовала в откровенных фотосессиях.       — У тебя был тот журнал? — встрепенулся Виктор.       — Конечно, у него был тот журнал, — Пхичит щурился, ловя лицом солнце, ожидая, пока они с Виктором до чего-нибудь договорятся.       — Это не то, о чём можно подумать!       — Да ладно, тогда почему он жил у нас в туалете?       — Вау, — Виктор прижался ещё теснее. — Ладно, отбой. Уже не ревную.       — Даже я иногда в него заглядывал, когда хотел разнообразить свою сексуальную жизнь…       — Пхичит! — вспыхнул Юри. — Перестань так шутить!       — Обожаю, когда он краснеет! — друг пришёл в восторг. — Ладно, Виктор, я смотрел эти фото из любви к искусству. Потрясающая работа фотографа. И модели, конечно. Может, уговоришь Юри на что-то подобное?       — М-м-м, — Виктор потёрся носом, — я над этим работаю.       — Да перестаньте вы оба! Я к такому не готов!       — Тогда мы не покажем тебе видео.       — Вы сняли грудь Сары на видео?!       — Кажется, у вас с Микеле найдётся немало общих тем, — Пхичит прищурился. — Нет, Юри! Мы сняли на видео кое-что получше.              ***       Красное мельтешение выровнялось и оказалось пространством перед барной стойкой. На ней по-прежнему сидел Плисецкий. Рядом стояли Отабек и Сынгиль. Пхичит снимал откуда-то справа.       — Ну, скоро вы? — крикнул Юра. — Сколько можно там торчать?       — Сколько нужно! — голос Милы приближался. — Не ворчи, как старик!       Она вышла из коридора. Громко засмеялись откуда-то слева. Кажется, Крис. Мила стояла в белом махровом халате. Полотенце на голове отдалённо напоминало тюрбан. К верхней губе она прижимала усы на палочке.       — Хехехей! Добрый вечер, Швейцария! Сегодня дервиш из Алжира привез вам…       — Штуку инжира!       — Кляп для Никифорова, — не сбившись и не меняя тона, продолжила Мила, — а для всех остальных — настоящую царицу ночи, Шахерезаду ваших грёз, ха-а-алву вашей мечты, несравненную Сару Криспино!       Под одобрительные аплодисменты и свист она кивнула:       — Отабек, врубай!       Тишину нарушила мелодия с явным восточным колоритом, крики зрителей усилились и превратились в рёв, когда из коридора вышла Сара. Распущенные волосы лежали на плечах, а миниатюрный топ и шаровары с низкой посадкой не скрывали соблазнительного живота. Она начала танцевать. Золотые вставки на костюме блестели, лёгкая ткань опадала и вздымалась.       — Вау! Belly dance! — воскликнул Пхичит.       — Сара говорила, что давно занимается, — сказал Юри где-то за кадром и тут же вздохнул, — жаль, что в этом сезоне она была Алисой, а не Жасмин.       — Не любишь Страну чудес?       — Ого! Мила!       Если Сара искусным танцем создавала волшебную атмосферу, то Бабичева каждым своим жестом задавала сказке интересное направление. Сначала она просто крутилась на месте, потом скинула халат и, размахивая усами, пустилась в пляс. Танцы живота это напоминало весьма отдалённо, но энергии ей было не занимать. Юра закрыл лицо рукой. Отабек и Сынгиль, напротив, прекратили разговор и уставились на девушек.       — Ла-ла ла ла-ла-ла, — напевала Мила, двигаясь по кругу и неумолимо приближаясь, — ну, кто смелый? Никифоров?       — Он всё, — заржали из темноты.       — Крис? Джей-Джей? Слабаки! Ю-у-у-ури! Потанцуем?       — Давай, Юри, зажги! — поддержал Пхичит.       Юри что-то промычал, но Мила всё равно потащила его в центр. Показав несколько движений и удостоверившись, что он начал извиваться как уж на сковородке, она направилась к Плисецкому. Их спор затянулся. Единственным ориентиром в танце осталась Сара, но исполнение Юри напоминало скорее непристойную пародию. Сара смотрела и смеялась. Потом не выдержала, шепнула что-то на ухо. Он ответил.       — Какой у тебя грязный язык! — Сара нахмурилась, кое-как сдерживая смех.       — Не у меня, а у Чао-Чао!       — А ну-ка, снимай рубашку, займёмся тобой как следует!       Под хохот из темноты Юри остался в одних брюках. Сара наступала. Он не сдавался. То, что они вытворяли друг с другом, приближалось к тверку. Мила отлипла от Плисецкого и, раздражённо отмахнувшись, шагнула к Отабеку и Сынгилю. Взяла обоих за руки.       — Бека, нет! — крикнул Юра.       Отабек поднял большой палец. Всё было окей. Мила вывела их в центр, и они втроём подключились к танцам. Через полминуты парни извивались не хуже Юри. Может, не так музыкально, но Отабек завораживал агрессивными движениями, а Сынгиль, кажется, всё-таки имел представление о танцах живота. Ещё минута, и на барную стойку полетели две рубашки. Плисецкий так удивился, что даже не успел увернуться от левой.       Пхичит захохотал.       — Да! — воскликнул он. — Давайте, ребята!       — Теперь, когда все научились танцевать, — Мила взмахнула усами как волшебной палочкой, — устроим соревнование! Девочки против мальчиков! Европа против Азии!       …Они танцевали, а музыка всё не кончалась.       — Сара, давай! Мила, жги! — кричали Виктор и Крис из темноты.       — Кацудон, не прижимайся к нему! — тряс кулаками Плисецкий.       — Сынгиль, — заорал Пхичит, — покажи класс!       Откинув волосы назад, кореец ухнул вниз вдоль ноги Отабека.       — Ого! — воскликнул Крис.       Виктор задорно присвистнул. Юри воспринял это как вызов. Если до этого он дурачился, то теперь взялся за Отабека всерьёз и показал, что такое настоящий Эрос. Сынгиль тоже не сдавался. С невозмутимым лицом Алтын подыгрывал обоим.       Мила прижалась к Саре, что-то шепнув на ухо. Та вспыхнула, едва не сбилась с ритма, замотала головой. Мила указала на содомию за своей спиной и очень строго кивнула. Сделав красивый оборот вокруг Сары, она раскинула руки над её руками, губами коснулась губ, и девушки продолжили танец, не разрывая поцелуя.       Среди соперников возникло замешательство. В довершении всего Мила изящно оттопырила средний палец. Отабек рванулся было к ней, но путь к наступлению преградил Юри. Съехав по его ноге, он уткнулся носом в бедро. От неожиданности Отабек завалился назад. Сынгиль подхватил.       И впился поцелуем в губы.       Музыка оборвалась.       Стало слышно, как хохочет Юри.       — Эй! — Мила оторвалась от Сары. — Что за дела?!       Обе едва сдерживали смех.       — Да вы охуели! — заорал Плисецкий, размахивая замолчавшим телефоном. — Это вообще нечестно!       — Ничья, — объявил Виктор из темноты. — Всем штрафные!       Все загалдели.       — Эй, — голос Криса раздался совсем рядом с Пхичитом. — Ты Джей-Джея не видел?..       ***              Видео посмотрели трижды, потом позвонил Челестино, и Пхичит отвлёкся на разговор. Юри не вслушивался, млея под пледом в объятиях Виктора. Понемногу отпускало.       — Да, с ними тоже всё хорошо. Оба Юри здесь. И Виктор, и Мила. Хорошо-хорошо, передам!       Пхичит закончил разговор.       — Нас уже ищут? — удивился Виктор.       — Яков обеспокоен, что никто не берет трубку.       — Кажется, мой телефон остался в ванной…       — Точно! Ванная! Можно принять душ!       Пхичит снова подскочил. Кажется, прямо в прыжке он сделал селфи на фоне солнечного неба, легко приземлился и, насвистывая, пошёл к лестнице.       — Если твой телефон там, Виктор, я занесу на обратном пути! Юри, не грусти!       Юри плохо представлял, как можно быть таким жизнерадостным после вечеринки. Виктор навалился сильнее, и они упали на кресла так, словно сами были двумя мешками. Легкое объятие, невесомые поцелуи на плечах, едва ощутимый выдох в затылок — Юри закрыл глаза, но вспоминать вчерашнее приключение не спешил.       — Надеюсь, никто из ребят не опоздал на самолёт.       Виктор фыркнул.       — Не опоздал, — донёсся сонный голос. — Отабек, Сара и Сынгиль уехали почти сразу после того, как вы уснули, а Джей-Джей, вроде, только завтра улетает.       — Крис! Наконец-то! Как самочувствие?       — Неплохо для человека, который пил всю ночь и спал полтора часа.       — Идём к нам.       — Вы уверены, что я вам там нужен?       — Ты должен показать Юри те фото!       — О, это с удовольствием.       — Может, не нужно? — Юри попытался натянуть плед на голову.       — Конечно, нужно! Ты обязательно должен знать, что происходило, — Виктор стиснул его в объятиях, — ты ведь всем нам пообещал, что в Хасецу будет ещё круче!       — Что?! Я? Пообещал?       — Ты же не хочешь сказать…       — Неужели все уже согласились?       — Все или не все, — Крис перекатился поближе и тоже полез под плед, — но после рассказов Виктора я сплю и вижу, как еду к тебе в гости.              К счастью, Крис не снимал видео, но фотографий сделал множество. Чего на них только не было! Снимки, наполненные смыслом и лишённые его полностью, панорамы и портреты, компромат и откровенное умиление — он запечатлел всё от самого начала вечера, когда лофт только встречал гостей, до победного конца, когда Сара, собираясь, нашла свой бюстгальтер в баре, в кувшине с домашним лимонадом. Сильнее всего Юри впечатлили три десятка селфи Криса с Виктором, где лица обоих принимали невероятно дурацкие выражения, которые ни разу не повторились. Никифоров заливался смехом после каждой фотографии, а парочку сразу попросил переслать себе.       В груди Юри шевельнулось чувство, похожее на ревность.              Время приближалось к двум часам дня, и все трое спустились вниз.       — Легки на помине, извращенцы!       Под барной стойкой сидела компания: Юра, Мила, Пхичит, Джей-Джей. Они пили чай и жевали восточные сладости. И одновременно подняли взгляд от экрана с одинаково сложными лицами.       — Не похоже на «доброе утро», Юрио, — засмеялся Виктор.       — Извращенцы? — удивился Крис. — Кто-то всё-таки снимал, как мы играли в жмурки?       — Мы играли в жмурки? — Джей-Джей схватился за голову. — Я и этого не помню…       — Это было после того, как ты остался без трусов, — Мила похлопала его по плечу. — Ты пытался залить горе то текилой, то шампанским, так что ничего удивительного.       — Кстати, об этом, — кашлянул Юри. — Мне следует извиниться.       — Если мы все начнём извиняться за вчерашнее, то не закончим до следующего года, — отмахнулся Пхичит.       — Не вешай нос, Леруа! — Плисецкий толкнул страдальца плечом. — В жмурках ты всех обставил.       — А что вы всё-таки смотрите? — полюбопытствовал Виктор.       — Миле стало интересно, как вы умудрились так нажраться в рекордно короткие сроки.       — Мы тоже хотим посмотреть!       — Никифоров, сначала надень штаны, а потом уже подсаживайся! И ты, Крис! А ты, Кацудон, даже одетый ко мне не приближайся!       — Включай уже сначала, не вредничай, у нас мало времени, — Пхичит потыкал Юру пальцем. — Кстати, Виктор, вот твой телефон, а то я так и не донёс.              ***       Играла музыка в стиле кантри. Плисецкий сделал панораму лофта, потом вернулся к барной стойке под своими ногами, вдоль которой выстроились Крис, Отабек, Пхичит и Джей-Джей. Перед ними стояли четыре шота, миска с солью и тарелка с ломтиками лайма. В баре Виктор открывал текилу. Сзади к нему лип Юри. Он тёрся щекой о спину, извивался в такт музыке и бесстыдно лапал свою добычу, пользуясь тем, что снаружи этого не видно.       — Кацудон, ты пиздец, — сказал Юра.       — Он в говно, — возразил Виктор.       — Ты тоже.       — Стёкл как трезвышко. Уже снимаешь?       — Да. Можете начинать.       — Итак, — Виктор сверкнул улыбкой, — задача каждого из вас — догнать нашего чемпиона. Это легко.       — Ну, не скажи, — хмыкнул Крис.       — С таким тренером как я, вам не о чем беспокоиться.       Ребята засмеялись.       — Ты только мой тренер, Виктор.       — Конечно, Юри. Это просто игра. Называется «Тренер пришёл, тренер ушёл».       Крис и Отабек, не сговариваясь, закрыли лица правыми руками. Виктор посмотрел на них с умилением.       — Правила рассказывай! — весело потребовал Пхичит.       — Очень простые правила, — окунув края шотов в соль, Виктор начал разливать текилу, — когда я говорю, что тренер ушёл, вы пьёте, когда слышите, что тренер пришёл, прячетесь под стойку, чтобы не было видно.       — И это всё? — растерялся Джей-Джей.       — Хм-м, смотрю, вы затейники. Ладно, из-под стойки возвращайтесь прыжком вокруг своей оси.       — Джей-Джей!!! — воскликнули Крис и Пхичит.       — Отпад, — хохотнул Юра. — Вот это мне нравится.       — Начинаем, — Виктор кивнул, откашлялся и крикнул абсолютно трезвым, азартным голосом: — Тренер пришёл! Ну, чью макушку видно? Ниже, ниже приседаем! — выбранный тон, судя по лицам участников, пробрал до костей даже тех, кому было смешно. — Тренер ушёл! О, молодцы! Рюмки взяли! Соль облизнули! Крис, красавец. Пьём до дна! До дна, Леруа! Закусываем! — пока они давились лаймом, Виктор быстро повторил финт с шотами и солью. — Тренер пришёл! — все четверо ухнули вниз и заржали, кажется, кто-то приложился лбом. — Все живы?       — Да!       Текила снова наполнила шоты. Рука Виктора скользила легко. Когда она лила мимо, он делал вид, что так задумано.       — Отлично. Тренер ушёл! Отабек, недокручиваешь!       — Всё он докручивает! — возмутился Юра. — Это Пхичит его толкнул!       — Никто не говорил, что будет легко! — на Виктора недобро зыркнули четыре пары глаз. — Соль! Текила! Лайм! Молодцы! Тренер пришёл! — снова звук удара. — О, сразу слышно, хорошо пошла! Эй, там, внизу, собрались! Собрались, говорю! Тренер ушёл!       Юри выглянул из-за спины, чтобы посмотреть на прекрасные прыжки и полные разнообразных эмоций лица приятелей.       — Отлично! — Виктор тоже подпрыгнул, входя во вкус. — Так держать! Ну-ка, взяли рюмки!       — Дай передохнуть, — Крис дёрнул ворот рубашки.       — Некогда отдыхать! Взяли рюмки, раз-два! Облизнули, три-четыре! Пьём! Пхичит!       — Не могу…       — Можешь! Леруа! Лайм!       — Ненавижу лаймы!!!       — Молча! Взяли! Съели! Вот хорошо! Тренер пришёл!       Бдыщ! Юра немного подвинулся, чтобы было видно, что творится внизу. Джей-Джей сидел на заднице. На нём лежал Пхичит. Оба ржали. Отабек качал головой. Крис под шумок делал фото.       — Халтурят? — Юри тоже было полез на стойку, но в итоге удовлетворился тем, что перегнулся через неё, упёршись коленями в стол.       — Не расслабляемся! — заорал Виктор. — Тренер ушёл! Ушёл тренер, говорю!       Четыре тела подпрыгнули. Три при этом столкнулись.       — Виктор, ты садист! — выдохнул Крис.       — Бля, — Отабек упёрся ладонями в стойку, чтобы не упасть.       Пхичит то ли плакал, то ли смеялся, повиснув у него на плече.       — Я был не прав, — Джей-Джей тяжело дышал.       — Уже сдаётесь? — Виктор обвёл их строгим взглядом.       — Нет! — выпалили они одновременно.       Пока они пили четвёртую и снова ныряли под стойку, Плисецкий сел.       — Устал? — спросил Юри.       — Да уж устанешь тут! Алкоголики!       — Не переживай, — Виктор снова наполнил шоты, — скоро доиграем. Тренер ушёл!       Крис подпрыгнул жужжа, завалился набок, но устоял. Отабек в прыжке сложил руки на груди и выдал протяжное «ом-м-м-м». Пхичит зажмурился — на этот раз его занесло на Джей-Джея, который заметно позеленел.       Парни опрокинули шоты быстрее, чем Виктор успел что-то сказать.       — Ещё один раунд? — уточнил он.       — Да!       — Тренер пришёл!       Судя по звукам, текила выбила страйк, но никто не запросил пощады.       — Во дают, — пробормотал Юра уже с тенью восхищения.       — Интересно, кого первым стошнит? — хмыкнул Виктор.       — Меня, если вы с Кацудоном ещё раз поцелуетесь!       — Хорошая идея!       — Бля, я не буду это снимать! — Плисецкий отвернул камеру. — Народ, скорее! Тренер ушёл! Ушёл тренер!!!       Было это действием алкоголя или увиденного, но Пхичит потерял контроль над прыжком и полетел вниз, смешно размахивая руками. Юра едва не навернулся, стремясь запечатлеть его падение. Возле пола Пхичита поймал Отабек, сам кое-как устояв на ногах. Потом камера успела выхватить Джей-Джея, который, зажав рот, пробежал коридор за две секунды и скрылся в туалете.       — Опередил, — вздохнул Юра, ещё печальнее добавив: — Гандон.       — Тренер, вернись! — засмеялся Крис, повиснув на стойке. — О, нет, — сообщил он вниз, — кажется, мы его потеряли.       В кадре снова появились Виктор и Юри. Они со вкусом целовались. Изображение приблизилось. Макросъемка была на высоте: два лиловых переплетающихся отростка меньше всего напоминали человеческие языки. Их движение неприятно завораживало.       Это длилось секунд пять, а казалось, что все двадцать.       Потом сюрреалистическую картину разбавило задорное пение Пхичита.       — Хорош сосаться! — опомнился Юра. — Кацудон! Ты мешаешь выявить победителя!       — Вот что бывает, когда девочки опаздывают.       Камера повернулась к Крису. Сначала его ухо было во весь экран, потом оператор совладал с масштабом.       — То есть, вы сдаётесь?       — И нам не стыдно. Да, Отабек?       — Я всё, — он уронил голову на стойку. — Сангриту... кто-нибудь... пару литров.       ***              Мила рыдала. Рыдал Пхичит. Крис и Виктор рыдали тоже. Юра сиял. Юри был красным, как трусы Джей-Джея. Джей-Джей, напротив, сбледнул.       — А ведь я уже почти забыл об этом, — пробормотал он.       — Как будто документалку BBC посмотрела, — Мила вытерла слёзы.       — На этой жизнерадостной ноте, — сказал Крис, поднявшись, — предлагаю начать собираться.                     3.              Юри лежал на своей кровати и пялился в телефон. Времени до отъезда оставалось достаточно. Вещи он собрал, а больше делать было нечего. Виктор предлагал поужинать, но мутило даже от мыслей о еде.       Вчерашняя ночь потихоньку заполняла инстаграм. В комментариях завидовали крутой и горячей вечеринке, даже не подозревая, что участники выкладывали самые скромные фотографии. Даже Сара на фоне своего автографа выглядела скорее весело, чем вульгарно. То ли Виктор, высунувший язык, добавлял картине здорового безумия, то ли принт «JJ KING» в сочетании с комментарием «Король, но не Леруа!». Знакомые и незнакомые люди восхищались сексуальным пупком, сексуальным прессом, сексуальной дорожкой волос — даже сексуально выпирающей тазовой костью! — неизвестного героя и сходились на том, что это, скорее всего, Крис.       — Юри, — Виктор сел рядом, — ты как? Всё еще тошнит?       — Немного.       — Чем бы тебя развлечь…       — Ты уже собрался?       — Нет, но ты такой грустный, — Виктор задумался и вдруг просиял. — Ого, что я вспомнил! Мы ведь ещё не смотрели, что я наснимал.       — Разве ты не всю ночь фотографировался с Крисом?       — Что я слышу, — Виктор дотянулся до телефона.       Они устроились так, чтобы удобнее было смотреть.              ***       По столу покатился апельсин. Рука Виктора остановила его, а голос произнёс:       — Вообще, обычно сангриту делаю я. То есть, — часы на запястье приблизились, — среди ночи только мне хватает на это занудства, а раньше про неё не вспоминают, но сегодня что-то пошло не так.       — Да сегодня всё пошло не так, — буркнул Юра.       Он сидел на стойке, насупившись и обняв коленки.       — Почему ты не танцуешь?       — С кем, с Джей-Джеем?       Гремела музыка. В центре лофта сходились в танго две пары: Мила с Отабеком и Сара с Сынгилем. Вторые лучше двигались, в первых было больше страсти.       — С Крисом. Он мастер.       — Отвали, а? — Юра отвернулся.       — О чём они говорят, — слева донёсся голос Пхичита, — ты что-нибудь понимаешь, Юри?       В кадре снова появился барный стол, потом — Юри, который, закатав рукава рубашки, сосредоточенно резал томаты прямо в блендер. Рядом валялись апельсины, лаймы, пакеты со специями и бутылочка табаско. Пхичит прижимался со спины, крепко обхватив поперёк груди.       — Юра расстроен, что нет пары для танца.       — У меня то-о-оже.       — Виктор сказал, Крис хороший танцор.       — Но я хочу другую пару, Юри-и-и.       — Пхичит, ты пьян.       — Мы все пьяны.       — Я занят.       — Виктор, — Пхичит повернулся, — можно я потанцую с Юри?       Он засмеялся даже раньше самого Виктора.       — Блин, я занят, потому что сангриту делаю! — заорал Юри. — Хватит ржать!       — Юри, почему ты не используешь разделочную доску?       — Может, тебе помочь? — Виктор приблизился.       — Так, умники, — Юри ловко отпихнул друга и ножом указал на Виктора, — мне, мать вашу, двадцать четыре года, и если вы думаете, что я не знаю, как делается сангрита, у меня для вас плохие новости!       Юра гоготнул где-то у Виктора за спиной. Пхичит подмигнул в камеру:       — Сейчас он скажет, что научился этому, когда служил во Вьетнаме.       Юри закатил глаза. Он почти закончил с томатами.       — Это любимая шутка Чао-Чао, — пояснил Пхичит.       — У меня был сосед-мексиканец.       — Сосед?! Почему я этого не знал?       — Мексиканец? Вау.       — Не так уж долго он был моим соседом…       — И мексиканцем, — поддел Юра.       — И мексиканцем, — подтвердил Юри, слизывая с ножа томатный сок.       Он делал это медленно — под звуки танго, в эффектном полумраке, — потом обвёл присутствующих тёмным, нечитаемым взглядом и сказал как отрезал:       — Я убил его.       — Да! Да! — завопил Пхичит, падая на пол и одновременно воздевая руки. — Всё так и было! И-и-иха!       — За тайну идеальной сангриты? — спросил Виктор сквозь хохот Плисецкого.       — За глупые шутки, Витя, — Юри пронзил ножом апельсин.       — Вот говнюк!       — Я сейчас умру, — простонал Юра.       Возле барной стойки возник Крис.       — У вас тут весело!       — Юри рассказывает, как убил человека, — всхлипнул Пхичит.       — Мама дорогая, — Крис схватился за сердце. — Виктор, идём скорее! Потанцуем, пока ты ещё жив!       ***              Они смеялись, уткнувшись друг в друга.       — Боже, — простонал Виктор, — я и забыл.       Юри поднял голову, поймал его взгляд и засмеялся снова. Сосед-мексиканец, убитый за плохие шутки, — как такой бред вообще рождался в голове? Но Виктору это нравилось, и разыграть его пока было даже легче, чем Пхичита, хотя во многом он стал Юри гораздо ближе лучшего друга.       Они вернулись к просмотру. Несколько кадров с разными танцами, ещё одно видео с выступлением Шахерезады, и дальше начинались бесконечные одинаковые превью фотографий в ванной.       — Это всё наши селфи? — брови Юри поползли вверх.       — Как видишь, — Виктор тоже удивился.       Их было штук двести, не меньше! И все оказались неплохими. Оба участника не скрывали, что пьяны, но местами это выглядело как хорошая игра.       — Зачем нам столько?       — Думаешь, я помню? Смотри, ещё видео.       Среди случайных, но довольно смешных роликов на пару секунд, нашлась история на несколько минут.              ***       — Зачем мы, как придурки, фотографируем зеркало, если у тебя нормальная селфи-камера?       Юри стоял, привалившись щекой к плечу Виктора, и смотрел жалобно и нежно, как детёныш кольчатой нерпы. Виктор поглядывал то в огромное зеркало, то на экран телефона.       — Тебе ни один снимок не понравился.       — Я устал, Виктор.       — Ещё чуть-чуть, Юри! Сделаем идеальное селфи.       — Зачем?       — Выложим в инстаграм.       — Селфи, где ты стоишь голый, а я — в трусах Джей-Джея?! Вот спасибо!       — Можешь тоже снять трусы.       — Я не хочу, чтобы ты публиковал селфи, где мы голые! Знаешь, сколько раз на пресс-конференции меня спросили про наши отношения?       — Юри, я сидел слева от тебя. Между прочим!       — Тем более, — он закрыл глаза. — Шутка про свадьбу затянулась.       — Ты не хочешь быть моим мужем?       — Мне надоело про это шутить.       — Ладно, давай без шуток, — Виктор улыбнулся. — Выйдешь за меня?       Юри фыркнул:       — Расскажите, как Виктор Никифоров сделал вам предложение? В романтической обстановке? Это произошло на катке? Нет-нет, ничего подобного: мы пьяные и голые стояли в ванной, он делал селфи — решил и предложение сделать заодно.       Откуда это бралось? Юри дурнел, был вспыльчивым, настойчивым, резким, непослушным. Думал только о себе. Являл свои худшие стороны просто так. Даже не испытывал!       — Ничего себе, — улыбка Виктора стала шире, — будет, что внукам рассказать, верно? Мы ведь правильно понимаем, что вы ответили согласием?       — Давай спать, а? Сколько кадров ты уже сделал? Пятьсот?       — Да я вообще видео снимаю.       — Виктор! — Юри отпрянул и тут же бросился с кулаками. — Я тебя сейчас убью!       — Чёрт! Юри!       Телефон выпал из рук, приземлился в складки пледа, и дальше доносились только приглушённые голоса.       — Это нечестно!       — А в Барселоне честно было?!       — Я не для этого… Мне до сих пор стыдно, если хочешь знать! Перестань так смотреть! Я достаточно наказан…       — Наказан?!       — …твоими шутками.       — Шутками?!       — Я без ума от тебя, правда! Но не нужно постоянно напоминать, как я облажался!       — Приехали! Юри, о чём ты? Это было круто! Даже круче, чем в Сочи!       — Ками-сама…       — Ты сто раз сказал, что это было не то, о чем все подумали, а сам-то хоть раз себе поверил?       — Поверил! И не раз, а первые раз сорок… Виктор, перестань на меня дышать!       — Ну-ка, давай, скажи мне это! Скажи, что не смотришь на это кольцо как на обручальное!       — Может быть… иногда… — пробормотал Юри, но тут же завёлся снова: — Всё равно это не значит, что мы женаты! Ви… Виктор! Что ты собрался… Ай! Нет! Перестань… А-а-ам-м-м...       Звуки быстро перешли в разряд непристойных.       ***              Юри как во сне нажал на «стоп», не дожидаясь окончания. Тайна засосов на ноге оказалась раскрыта, но такой ценой, что он предпочёл бы мучиться неизвестностью до конца жизни. Виктор молчал. Только прижал к себе крепче, словно Юри мог куда-то убежать.       — Почему ты не сказал, что мы поругались?       — Так помирились же.       — Виктор.       — Позже хотел об этом поговорить, — он был по-настоящему смущён. — Когда придумаю достаточно серьёзных слов. Извини. Просто выброси из головы пока. Мы оба устали. Наго…       Юри зажал ему рот. Виктор, пытавшийся выдать что-то «правильное», не только звучал скучно, но и выглядел противоестественно.       — Хорошо, что конец сезона уже скоро, правда?       — Уму-у-ум.       — Что-что?       Виктор лизнул точно в центр ладони, и Юри, смеясь, отдёрнул руку.       — Какие планы, спрашиваю.       — Вы же сами решили: я всех позвал в Хасецу. Кошмар. Как представлю это... Поцелуй меня, а?       Губы коснулись губ. Руки нашли руки, и пальцы тут же переплелись. Юри нащупал кольцо. Нет, глупость, конечно, но иногда он тоже забывался. Виктор отстранился. Глаза у него были шальные, как в моменты творческого озарения.       — А здорово будет, если мы правда…       — Виктор!       — Юу-у-ури! Ты только представь…       — Мне и так плохо, спасибо.       — Можно я хотя бы выложу селфи? Зря мы их столько сделали, что ли?       Юри хотел ответить серьёзно, но вместо этого почему-то улыбнулся:       — Ту, которую я выберу, понял?              На этой фотографии он очень плохо изображал JJ-style, но выгодно загораживал определенные сантиметры Виктора, который одной рукой делал селфи, а другую прижимал к лицу, давясь смехом. «Нас закрыли в ванной за плохое поведение, и вот результат». Результат удовлетворил подписчиков и взбудоражил их связью со снимком из инстаграма Сары Криспино. Снова заговорили о сексуальном пупке, сексуальном прессе, сексуальной дорожке волос…       — Ты же понимаешь, — промурлыкал Виктор, когда очередная поклонница в аэропорту, попросив автограф, захихикала на слове «автограф» и окинула Юри восхищенным взглядом, — теперь откровенной фотосессии не избежать.       Он сделал вид, что принял поражение.       И Виктору совсем не обязательно было знать, что на легендарные вечеринки Криса Юри мечтал попасть с тех самых пор, как вышел из юниоров.