Зелёная Фея

Его волосы перепутаны, а эполеты растрёпаны, мундир, пусть элегантный, но свежести ни на грош, мысли его несвязные, губы поджаты горько, люди и стены – всё мутное, но он думает: «Ну, и что ж». Неважно, что дым коромыслом, неважно, что хохот пьяный, что розы давно завяли, колкой сделав постель, главное то, что рядом, что всегда под рукою, что пробкой снова размажет по его рту Адель. Это – зелёное пламя, это – свет переменчивый, притягательный и игривый как шампанское в пузырьках, то, что Зелёной Феей купается в толстом бокале, который он плавно качает, подогревая в руках. Ах, Зелёная Фея, лекарство от прошлой жизни, от гулких улиц заснеженных и от креста в вышине, от бравой и гордой жизни, от братского благословения, оставшегося на Лимане, где-то в илистом дне. Та, что рядом, совсем не Фея, он не видит её и не слышит, он мыслями – вновь в своей зелени, всегда в ней тонуть готов. Она бусы натянет отчаянно, сдавив изящную шею, губы скривит и снова гладит его вдоль висков. Зелёная Фея мерцает, играет в хрустальном бокале, огни свечей преломляя и радугой тьму даря, чудо, но без надежды, и даже не на прощение, хотя бы – на возвращение... Всё, что ни сделано – зря. ... В зелёном сне всё по-летнему, высокое небо солнечно, и воробьиным чириканьем наполнен воздушный тент... Адель гладит седые волосы, когда-то бывшие золотом, и вновь Своему Офицеру щедро плеснёт абсент.