Vampire Otome

«Веди ты себя как достойная леди, возможно, и достигла бы моего уровня. Тогда я был бы с тобой более нежен», — Рейджи.

      Сейчас я стою около двери в комнату Рейджи, он просил зайти меня к нему после того, как я устроюсь в своей комнате. А дело всё в том, что я приехала только сегодня вечером и, как оказалось, у меня крайне плохие манеры, что выяснилось за ужином, поэтому он сказал зайти к нему — обучит, как правильно есть и вообще вести себя за столом. Эх, а мне так хотелось пойти в свою комнату и засесть там, делая всё, что захочу, но нет же, надо испортить мой прекрасный вечер своими дурацкими манерами. Вот ведь. Но если так присмотреться к нему, то вполне он симпатичный вампир, даже очень, особенно если не обращать внимания на эти его придирки, по типу: «Неправильно вилку держишь!» или «Нож возьми в правую руку и режь нормально, а не вилкой ковыряй!». Нет, ну правда, я ведь не в ресторане, чтобы есть, как дядечка с моноклем или как… сам Рейджи. Я глубоко вздохнула и открыла дверь. Оттуда тут же послышалось: — Только ты можешь войти в чужую комнату без стука, у тебя хоть какие-то манеры есть? — с ноткой негодования и толикой насмешки, раздраженно сказал Рейджи. — Ну, прости, — немного сдавленно выговорила я, да, надо было постучать. — Не подумала что-то. — Не «Ну, прости», а «Прошу прощения», ох, подожди, мы пойдём в мою лабораторию, — со вздохом сказал вампир. — Угум, — невнятно ответила я, потоптавшись в дверях.       Стоя в проёме, я успела рассмотреть комнату, увидела всё тот же старый интерьер средних веков: два изысканных деревянных стула с тёмно-зелёной подкладкой под попу и спину, они стояли около небольшого круглого столика посреди комнаты; диван, обшитый узорчатой зелёной тканью, он стоял чуть поодаль столика со стульями; белый камин с решёткой находился прямо за стулом, но был совсем у стены, точнее в стене, но всё же выпирал; большое мраморное зеркало висело над камином, почти впритык, а по обе его стороны стояли две свечи на бронзовых подсвечниках; слева от камина было окно с красивыми шторками, имеющими тот же цвет, что и обшивка мебели; у другой стены стояли две огромные книжные полки, они находились в стене и были закрыты стеклом; прямо между этими полками был деревянный шкаф, в котором стояла разная красивая посуда, которая также была закрыта стеклянными дверцами самого шкафчика; напротив столика была кровать, придвинутая вплотную к стене так, что её бок смотрел на книжную полку, она была аккуратно застелена тёмно-зелёным успокаивающим одеялом, подушки и простыня были такими же белыми, как и камин. На сером, почти чёрном, из-за плохого освещения, потолке висела большая бронзовая люстра, сам потолок был потрескавшимся во многих местах. Обои были точь-в-точь, как одеяло, но на них был еле различимый узор, он был чуть темнее основного цвета обоев. Пол был из тёмного дерева, как и вся мебель, но он был застелен большим холодновато-зелёным ковром, на котором были тёмные рисунки всяких непонятных веточек, колонн, арок и другой дребедени. Освещаемая оранжевым светом от свечей на люстре комната смотрелась очень гармонично в спокойных тёмно-зелёных, тускло-деревянных и белых тонах.        Я бы и сама не прочь жить в такой комнате, она была очень красива и со вкусом обставлена, не то, что та, в которую меня поселили — вся в розовых тонах, а-ля для девочки-куколки. Меня даже раздражала та обстановка, не знаю сколько я выдержу в ней жить, хотя… выбора у меня нет. Но я не собираюсь по этому поводу выпендриваться, спасибо, что вообще не на улице в будке поселили.       Рейджи вышел из комнаты, а я поплелась за ним. Мы шли по коридорам этого огромного и запутанного особняка, я рассматривала картины на стенах, ковёр на полу, сами полы, в общем всё, что попадалось на глаза. Не знаю, сколько мы шли, да и путь я не запомнила.       Пройдя через открытую Рейджи дверь, я увидела, что лаборатория — достаточно большое и просторное помещение. Слегка выцветшие серые обои придавали комнате некую рабочую атмосферу. У стен стояло множество огромных шкафов в тёмных древесных тонах. Через их стеклянные дверцы было видно множество различных сосудов с неизвестным для меня содержимым. Несколько больших столов со стульями вокруг стояли по периметру всего помещения, но не отнимали его простора. На многих столах лежали какие-то документы и папки. Пока я разглядывала комнату, Рейджи отодвинул для меня стул, приглашая сесть. Я не стала испытывать его терпение. Придвинувшись к столу, я услышала его строгий и, в каком-то роде, слегка скучающий, но завораживающий голос: — Итак, сегодня ты показала себя не с лучшей стороны, особенно за столом, поэтому я буду исправлять твоё поведение. — А это надолго? — не хочу долго здесь сидеть, я совсем не против побродить тут, но Рейджи знать об этом не обязательно. — Настолько, насколько нужно, если ты, конечно, способна воспринимать правильную информацию, — сказал он, выделяя первые слова. — Хорошо…       На этом наша небольшая беседа закончилась, уступая место предстоящему «уроку» этикета. Не понимаю, к чему вообще настолько заморачиваться по поводу манипуляций своих рук за столом? Ну ешь ты и ешь, никого не трогаешь, не задеваешь, не чавкаешь, конечности не трясутся, в чём проблема-то? Странный он чело… кхм, вампир. Наверное, для вампиров это нормально, правда по его братьям так не скажешь, ну это в любом случае не моё дело. Рейджи прошёл к шкафчику с изысканным сервизом, взял оттуда вилки, ножи, тарелки, бокалы, ещё какую-то посуду и, наконец, расставив всё это на столике, сел сам. Началось нудное занятие по этикету, он учил меня держать правильно вилку с ножом, резать воображаемую еду, пить из бокала и ещё многому, что, как мне кажется, вообще не нужно. Я старалась запомнить всё, что бы потом не попасть снова на это занятие. Не скрою, присутствие Рейджи рядом мне нравилось, но скукотища, которую мне надо было запомнить нет.       Мы занимались уже более двух часов точно, я уже перестала что-либо воспринимать, поэтому старалась тупо повторять за движениями Рейджи и подражать его поведению. Судя по критике, лившийся из его уст, получалось у меня, скажем, не очень. Большая люстра на потолке горела неравномерно, подрагивая, она мягко освещала своим тусклым светом принадлежности, разложенные на столе, по вилкам и бокалам бродил танцующий блик, который завораживал своими движениями. Рейджи говорил всё так тихо и был так спокоен, словно являлся частью этой комнаты. Малиновые глаза, спрятанные за холодными стёклышками очков завораживали и поглощали, он был похож на кобру, которая гипнотизирует свою жертву и успевает следить за каждым малейшим движением с её стороны. Его тёмные, пепельные волосы казались очень мягкими издалека, и к ним очень хотелось прикоснуться, потрогать и погладить. Со стороны окна слышалось лёгкое пение вечерних птиц, но закатное солнце в комнату совсем не проникало из-за больших тёмных деревьев окутанных листвой, которые закрывали почти весь вид из окна. Накопившаяся за день переезда усталость, умиротворённая обстановка, спокойный взгляд малиновых глаз — всё это так и хотело уложить поспать меня прямо за столом, во время урока. Но вампир окликал меня каждый раз, когда мои веки опускались и не открывались дольше пяти секунд. Время тянулось медленно, оно словно затягивало настоящее, как зыбучие пески, спокойно но, зная, что как-бы ты не старался, всё равно не выберешься назад. Из-за этого меня стал утягивать сон, из которого меня вытаскивал Рейджи, говоря: «Мне кажется, я тут не себе повторяю правила этикета за столом, прояви уважение — научись хоть чему-то!». Даже если я просыпалась от его окликов, то голос успокаивал меня и мне ещё больше хотелось спать. Я продержалась так около пятнадцати минут, мне казалось, что я больше не выдержу этой пытки, но не выдержал Рейджи… — Похоже, сегодня ты больше не способна чему-то учиться, я просто в пустую трачу время. Можешь идти в свою комнату и ложиться спать, я не собираюсь более мучиться, — он сказал это достаточно раздражённо, выделяя почти каждое слово. — Прости, пожалуйста, но сегодня я действительно очень устала… — он не собирается мучится?!       Да это он меня пытает уже около трёх часов, пфф…       Я вяло встала из-за стола, чуть раньше моего пепельноволосого мучителя и поплелась к выходу из лаборатории. Меня не заботило: дойду я до своей дурацкой комнаты, или нет. Я была рада, что занятие, наконец, закончилось. Я потянулась к ручке двери, но в тот же момент моё запястье перехватила сильная рука. Когда меня развернули на сто восемьдесят градусов, я упёрлась носом в грудь. Инстинктивно прижавшись к двери, я подняла голову и встретилась взглядом с Рейджи, который нависал надо мной, облокотив одну руку на дверь, а другой сильно удерживал моё плечо. Его взгляд всё так же напоминал мне взгляд кобры на жертву, и я никак не могла отвести глаз. Он медленно приблизился к моему уху и, чуть задевая губами мочку, прошептал: — Я надеюсь, сегодня ты запомнила всё, чему я тебя учил, ведь завтра я это проверю, и если ты всё забудешь, то последует наказание, — его низковатый голос звучал сладковато и успокаивающе, а пепельные короткие волосы касались моего лица и слегка щекотали щёку.       Из-за его слабого и медленного дыхания моя кожа слегка покрывалась мурашками, и щёки заливались румянцем. Он слегка отстранился от меня, и его малиновые глаза были почти на моём уровне. Некоторое время он поедал меня своим взглядом, будто всматриваясь во что-то, потом хмыкнул, думая о чём-то своём, и резко приблизился к моей шее. Я слегка вздрогнула, поняв, что он хочет сделать, но поняла, что делать что-либо уже поздно. Он впился клыками в мою шею, прокусывая нежную кожу. Я вскрикнула от боли и чуть дёрнулась от этого, но стало ещё больнее, Рейджи сжал моё плечо сильнее, как бы говоря: « Не дёргайся». Я ощущала, как кровь медленно покидает моё тело, уходя к моему мучителю. Но мне не было неприятно, пусть это и очень больно, я всё равно испытываю что-то странное, когда он пьёт мою кровь, такое ощущения, будто я просто делюсь с ним частью себя. Я старалась отвлечь себя от боли, начиная бегать глазами по помещению, вспоминать урок этикета, который только-только закончился, но это мало помогало. Да уж, теперь я точно не забуду это занятие. Он долго пил мою кровь, время тянулось так, будто его специально удерживали. У меня в глазах постепенно начало темнеть, усталость навалилась с новой силой, тело обмякло. Я почувствовала, что сейчас сползу на пол, не в силах больше стоять на ватных ногах, но Рейджи поддержал меня второй рукой, которой отрезал все пути отступления, за талию. Рука, которой он удерживал меня за плечо, чуть сместилась в сторону спины, дабы я не упала. Его холодные прикосновения были очень мягки, но уверены. Прекратив пить, он облизнул своим холодным языком кровь, стекающую тонкой струйкой по шее. Я чувствовала, что с каждой секундой моё сознание покидает меня. Из последних сил я подняла взгляд и увидела, что Рейджи смотрит мне в глаза. В его глазах будто плескалась моя кровь малинового оттенка, она как волна захлёстывала меня. Радужка поблёскивала красным цветом, а зрачок смотрел точно мне в душу. Я ощущала, как его взгляд проникает в самую суть меня, как он не даёт мне отвернуться. Когда вампир приблизился к моему лицу ближе, я вновь почувствовала непонятное мне смущение, по щекам пробежались мурашки, заставляя лицо заалеть. Рейджи неожиданно дёрнулся к моим губам и легко прикоснулся к ним своими холодными. Это был очень лёгкий поцелуй, но прикосновение его губ было смелым и настойчивым, он как будто знал, что даже если бы я могла, то всё равно не оттолкнула его. Перед тем, как погрузится в полную тьму, я почувствовала слегка сладковатый, металлический вкус крови, своей крови.