наверно лучше плакать при деньгах

Они с Джошем знакомы уже пару месяцев, и Тайлер всё ещё ни разу не залез к нему в штаны. Ёбаное чудо. Ури говорит, что ему надо провериться у психолога, а потом ржёт до хрипоты в голосе. Ури — дурак. (Возможно, Тайлер тоже смеётся) Джош хорош собой, Джош чертовски, дьявольски (нахуй слово «божественно», оно не вписывается) хорош собой, и его поведение сводит Тайлера с ума. Его одежда (любая, абсолютно любая) сводит Тайлера с ума. Его — его ёбаное всё сводит Тайлера с ума. Джозеф — несколько капризный ребёнок, он привык жить в достатке, хоть и закончил клянчить у родителей что-либо ещё в детстве. У Тайлера есть рамки, но он с удовольствием поклянчил бы Джоша. Было бы у кого. Тайлер определённо не хочет разговаривать о нём с его секретаршей (которую язык не поворачивается назвать секретаршей, скорее помощницей или, может, кем-то ближе — Тайлер ненавидит эту мысль). Да и Шелли выглядит так, словно не расскажет ровным счётом ничего из того, что он действительно хочет услышать. Джозеф знает, что она заговаривает зубы не хуже любого психолога. Ах, простите. Она же и есть, блять, психолог. Тайлер не может перестать думать о Джоше: о Джоше в костюме, о Джоше в толстовке и узких-блять-какого-хуя-таких-узких джинсах, о Джоше за столом (на столе, под столом), о Джоше за барной стойкой (на барной стойке, под барной стойкой, господи, блять). Тайлеру девятнадцать, а не четырнадцать, и он в душе не ебёт, какого чёрта его так перемкнуло на ком-то одном. Джош нравится Джозефу до одури, до этих-вот-самых трясущихся коленок, закатанных глаз, до руки в штанах и искусанных губ. Тайлер знает, что нравится Джошу тоже, потому что Джош позволяет ему слишком много. Дан позволяет ему сидеть на своём столе, позволяет касаться книг, позволяет раздвигать или задёргивать шторы, когда ему вздумается. Джош позволяет ему говорить абсолютно всё, даже самые отвлечённые от темы их реального обсуждения вещи. Джош никогда его не касался, но Тайлер точно ему нравится. Потому что Джозеф видел, как его психолог общается с другими клиентами. И это совсем не похоже на то, что происходит между ними. — А что между вами? — живо интересуется Брендон. Тайлер не знает, и это сводит его с ума. Всё полетело к чертям, когда Джош переступил порог бара. Тайлер оказался там случайно, и случайно увидел своего психолога таким, каким его, наверное, не видел ни один из клиентов. Его волосы были растрепаны, рукава толстовки закатаны. Тайлер почти вылизал взглядом часть его яркой татуировки. В носу Джоша был пирс, и это был не сон. Джозеф посмотрел на следующий день. Он увидел дырочку в крыле его носа. Чудо, ёбаное чудо. Джош Дан в своём офисе и Джош Дан с друзьями — два разных человека. Шутка про братьев близнецов была бы смешной, но Тайлеру от этой мысли становится как-то непонятно горячее, и он списывает всё на гормоны. Гормоны-гормоны-я-ёбаный-грешник. Тайлер стонет в потолок, потому что он вообще, блять, не знает, что с этим делать. Как быть с этим диким желанием, скребущемся где-то внизу живота каждый раз, когда Джош делает что-нибудь. Буквально что угодно. Поэтому он решает взять всё в свои руки. (Джоша тоже) (Боже, пожалуйста) Шелли встречает его дежурной улыбкой и кивает на его вопрос, занят ли Джош. Тайлеру похуй — он заходит без стука и закрывает за собой дверь, едва понимает, что Дан один. У Джоша на столе чай, его компьютер мерно жужжит, и он вообще не удивлён такому поведению. Дан буднично смотрит на часы, обхватывающие его запястье дорогим ремешком. — Ты слишком рано. Тайлер прижимается спиной к двери и смотрит из-под ресниц. Ему похуй, как он выглядит. Джош приподнимает бровь. — Всё хорошо? — Нет! — рявкает Тайлер. Джош отставляет чай и кивает на кресло. Нахуй кресло, думает Тайлер. Нахуй всё. (Его тоже нахуй) (Пожалуйста, блять, пожалуйста) — Коснись меня. Джош смотрит. — Коснись меня, — повторяет Тайлер и тяжело сглатывает. Джош следит за тем, как дёргается его кадык. Тайлер двигается с места, подходит ближе к его столу. — Коснись. Меня. Бёдра Тайлера упираются в твёрдое дерево, и он не разрывает зрительный контакт. Джозеф знает, о чём просит. Они оба знают, о чём он просит. Джош поднимается. Он не позволяет себе ни капли нервозности, Дан контролирует свои руки, не поправляет галстук и не теребит запонки. Он спокоен, как удав, и Тайлер не может перестать думать о крепких плечах под рубашкой. Тайлер не может перестать думать о том, что если натянуть ткань слегка сильнее, будет видна цветастая татуировка. Джош обходит стол, заставляя Тайлера повернуться, и наклоняется к нему, ставит руки по обе стороны от его бёдер. Тайлер буквально съезжает. Голос у Джоша низкий, тихий, уверенный. Джозеф задыхается. — Ты когда-нибудь занимался любовью с кем-то, Тайлер? Тайлер нервно фыркает, их лица слишком близко. — Конечно. — Я спросил, занимался ли ты любовью с кем-то. Я не спрашивал, трахался ли ты. Тайлер сглатывает. — Н-не знаю. — Я уточню, — Джош наклоняется, приближается к его лицу, и Джозеф (господи, блять) готов поймать его губы своими, но Дан минует их и теперь говорит ему на ухо. — Доводил ли тебя кто-то до такого состояния, что ты не видел и не слышал ничего, что ты весь превращался в ощущения? Тайлер сомневается. Он, блять, сомневается. — Кто-нибудь обращался с тобой как с кем-то, заслуживающим уважения даже в постели? Ты когда-нибудь чувствовал полную невозможность говорить, просто потому что даже твои мысли не формировались в слова? Тайлер тяжело дышит. Он готов поклясться, что стонет совершенно случайно. Совершенно случайно оттого, что Джош щекочет горячим дыханием его ухо. — Хоть раз ты мог отключить голову больше, чем на пару секунд, и просто расслабиться под кем-то? Когда-нибудь тебя растягивали под себя больше, чем несколько минут? Ты помнишь моменты, когда совсем не чувствовал никакой боли? Джош задевает губами его ухо, и Тайлер дёргается, словно Дан задел что-то куда более чувствительное. — Я не буду трахаться с тобой, Тайлер. Джозеф почти всхлипывает от обиды, потому что ему тесно в своих джинсах и жарко в джемпере. Он может поспорить, что кончит даже от пары сухих движений руки Джоша. — Джош, — Тайлеру невыносимо (,) плохо, но он не может заставить себя пошевелиться. — Пожалуйста, Джош. — Пожалуйста, что? Джош снова смотрит ему в глаза. — Коснись меня. И Джош касается: он задевает губами его щёку, касается линии челюсти, спускается чуть ниже, улыбаясь тому, как Тайлер выгибает шею, мгновенно давая доступ. Одно движение бёдер Джозефа вперёд — и всё прекращается. Он действительно хнычет. — Думаю, тебе сегодня нечего у меня делать, — заключает Джош. Тайлер шипит: — Говнюк. Джош садится обратно за стол, всё такой же невозмутимый, и Джозеф выбегает из кабинета, разъярённый и возбуждённый одновременно. Шелли даже не отрывает взгляда от своих бумажек. Тайлер едет домой, смотрит на обувь в прихожей (вернее, на её отсутствие), убеждаясь, что Брендона нет дома. Он нетерпеливо расстёгивает джинсы и ложится прямо на диван в гостиной, доводя себя до исступления парой толчков в руку. Ёбаное блять чудо .