Хотелось бы мне вновь сделать заветный вдох, забывая эту ночь;
Мне нужно проснуться, чтобы навсегда забыть этот сон.
Постоянная монотонная боль, отдающаяся в груди, уже настораживала, давая знак, что здесь что-то нечисто. Но парень, болевший изредка да и то совсем скоро забывая о своей симпатии, не обратил на это должного внимания. Уже все давно заметили, что он постоянно прочищает своё горло, разговаривает с трудом, – но никто не захотел расспрашивать его, ведь он, как и прежде вёл себя холодно, а значит, что скоро это пройдёт. Второй отличительный знак – неспособность дышать. Ему казалось, словно лёгкие заполняются водой, оставив его зиять, словно рыба. И это они все заметили – краснеющее лицо, когда он не мог перевести дыхание; его дрожащие руки, когда он судорожно хватался за воздух, пытаясь вновь сделать заветный вдох. Тут они заподозрили неладное, потому что парень никогда не вёл себя так и это было ненормально даже для него; но он заверил их, что всё хорошо, якобы это всего лишь стресс и беспокойство. Третьим, и самым пагубным знаком стали цветы. На его ладонях нежно вырисовывались лепестки цветов, гонимые ветром, будто бы пускаясь в вальс. Однажды он слышал об этом – это болезнь, появляющаяся тогда, когда ты безответно влюбился. Шёпотом, еле слышимым из-за ночного ветра, ему была понятна фраза, сказанная его другом: – Безответная любовь. На самом деле это очень грустно – быть наказанным из-за безответной любви, которая с каждым разом всё сильнее душит тебя, убивая, если ты не избавишься от жгучего чувства под названием "любовь". Многие думают, что это достаточно просто – забыть любимого тобою человека; забыть его краткие взгляды в твою сторону, хоть и не наполненные теплотой и лаской; забыть его прекрасный голос, который твердит твоё имя, сладким эхом отдаваясь в голове. Самым сложным испытанием стало скрывать это от чужих глаз. Потребность в кашле становилась всё сильнее, с каждым разом отхаркивая всё больше лепестков. Синие розы – такие цветы нравились объекту его воздыхания; они были столь же прекрасны, как и он; столь же недостижимы, как и он. Синие лепестки начали украшать его комнату и чем больше он смотрел на неё, тем больше упивался слезами, силясь забыть о нем. Он начал разваливаться на глазах спустя три месяца этих мучений. Боль была ужасающей, когда он опять отхаркивал лепестки, испачканные в крови. Его дыхание было остановлено потоком цветов, которые, казалось бы, не хотели заканчиваться и если бы он мог, он бы сейчас смеялся от собственной ничтожности. – Сходи к хирургу, – советовали друзья, с ужасом смотря на его чёрные круги под глазами. А он, в свою очередь, сам не зная почему, чувствовал себя виноватым. – Тебе нужна операция, – напоследок сказали они и ушли, оставляя его в полном одиноком молчании, в котором он медленно утопал. Операция, кстати говоря, закончилась успешно: цветы были навсегда извлечены, с чем друзья и поздравляли его, но он не слушал, ведь единственное, о чем он мог думать – его пустое чувство в сердце. – А кем он был, Джехван? – Им был ты, Хакён. Да, им был ты.