Потерянные

— Знаешь, я не хочу врать тебе… Хах… И сказать правду не могу… Иногда взрослым тоже нужно отдыхать. Иди вперёд, хорошо? Если что-то случиться, я приду. Хорошо, Иб? Его слова успокаивали её, и девочка без страха двигалась дальше по коридору. Но всё же… Было в этом тоне что-то такое, чего Иб раньше не слышала. Это было не похоже на испуг или обычную усталость. Скорее даже… Обречённость? Но девочка успокаивая себя, двигалась дальше по коридору, на голос что весело произносил одни и те же фразы… «Любит… Не любит… Любит… Не любит…». Внезапно на тёмном полу стали различимы лепестки. Синие, они лежали небольшой кучкой. А если опадает лепесток… Иб побежала по коридору, боясь того, что может произойти. Под ногами то и дело хрустели уже мёртвые кусочки роз. Девочка уже почти явственно ощущала нарастающую панику, хотя пока не понимала этого. И вот показался свет. В глазах потемнело от слёз, а на холодном полу нарисованного домика одиноко лежали лепестки синей розы. А немного в стороне — сам стебель, некогда колючий, но теперь помятый и растоптанный. — Гарри… Он говорил ей, что она умна не по годам. Но тут даже и дурак бы догадался, что происходит. Ярость на Мэри всколыхнулась в детском сердце, вырываясь наружу горячими слезами. Иб осмотрелась. Один из проходов сильно зарос лозами, но девочке отчего-то казалось, что пройти туда — крайне важно. Встряхнув головой, она решила вернуться вниз. Иб помнила, что Гарри говорил о зажигалке. И вот она снова стоит на том же месте. Парень, прислонившись к стенке, казалось что спит, так слабо было его дыхание. В руках он крепко сжимал ту самую зажигалку, серебристую, с красивой резьбой по бокам. Иб протянула руку, медленно высвобождая предмет из тонких пальцев, и сама поразилась на сколько они холодные. — Я вернусь… Девочка кивнула и снова устремилась наверх. Несколько чирков кремнем — для дрожащих детских пальцев это была сложная задача, и лозы вспыхнули ярким пламенем, освободив проход. Иб взбежала по лестнице.  — Эй, тебе туда нельзя! Ещё один испуганный, но в то же время злой голос остановил Иб. За ней стояла золотоволосая девочка, сжимающая в руках острый мастихин. Он словно нож, тускло блестел. А впереди, в окружении старых детских игрушек находилась картина. Это должен был быть портрет, но на нём не хватало человека. Стекло картины было разбито, а за ним виднелись бутоны жёлтых роз. Иб сделала ещё шаг вперёд. — Я сказала стой! В порыве ярости, Мэри, девочка с картины, вонзила мастихин в пол и по нарисованному миру прошлись красные трещины. Иб бросилась вперёд, к картине, по пути чиркая зажигалкой. Несколько секунд и деревянную раму, а позже и холст, охватило яркое пламя. — Что?! Нет! Нет! — испуганный голос эхом отразился от стен, и Мэри окутали языки огня. В один момент и картина и девочка обратились пеплом. А на полу одиноко лежал немного закопченный мастихин. Но Иб было не до этого. Пробежав горстку пепла, девочка вернулась обратно в подвал, к спящему на полу юноше. — Гарри… Всё в порядке. Пойдём? Мне действительно нужна помощь. Мы почти выбрались отсюда. Но Иб не получала ответа. — Пожалуйста, пойдём… Каждый раз когда с розы опадает лепесток, ты получаешь раны. Завянет она — завянешь и ты. Иб подняла голову. Сидя тут на коленях она мало чего могла добиться. Возможно если пройти чуть дальше по галерее можем найти ещё одну вазу Вечного Благословения? И вновь девочка преодолела путь наверх, подняв цветок, и зажав в руке ключ, отправилась к розовому домику. В нём оказалась длинная лестница, конец которой входит в темноту. А в конце, перед Иб предстала уже знакомая проклятая галерея, но в этот раз она была в тёмных тоннах. Девочка остановилась перед картиной «Поддельный мир». Это был единственный экспонат, что поменял свой вид. С лёгким звоном рама исчезла. Проходы через картины перестали быть чем-то сверхъестественным, и она сделала шаг вперёд.

***

В светлой галерее, наполненной людьми, девятилетняя девочка стояла возле мрачной картины во всю стену. На ней, хаотичными мазками был изображён странный коридор, входящий в никуда. Он был полон необычных образов и существ, но так или иначе, в хаосе красок всё это было довольно трудно рассмотреть. — Я не помню чем занималась, — произнесла Иб, но почему-то она была уверенна, что прошло уже достаточно времени и её родители могут волноваться. Девочка сделала несколько шагов по направлению к выходу. Её внимание привлёк портрет. И она медленно подошла к нему. На холсте, в окружении синих роз, был изображён парень. Фиолетовые волосы разметались по аккуратному лицу. В его улыбке было что-то грустное. Эта картина навевала на Иб странную тоску. Маленькие пальчики осторожно коснулись стекла. — Иб? Ты здесь? — девочка резко отдернула руку, пошли уже! По дороге домой, папа бы хотел заехать в кафе. Рядом с девочкой возникла её улыбающаяся мама, и Иб сделала несколько шагов за ней, но что-то снова заставило её обернуться на картину. — Пойдём же! — мама взяла её за руку и повела к выходу. Странное чувство никак не покидало Иб, но тем не менее они удалялись всё дальше от загадочного портрета. Иди вперёд, хорошо?