Ничто не имеет значения — только Его Величество Балет. Любое препятствие на его пути должно быть беспощадно уничтожено — будь то собственные слабости или чьи-нибудь там чувства и желания. Олег Рой. «Писатель и балерина»
POV Питер Паркер Одна осенняя ночь этого года принесла в мою жизнь новые совершенно невероятные краски. Та ночь отличалась особой атмосферой покоя и умиротворения. Нью-Йорк на какой-то момент полностью заснул. Манхеттен погрузился в сладкую дрёму, на улице стояла тишина.***
Мой взор зацепил приглушённый свет в пятиэтажке, оборудованной под балетную школу, где занимаются дети до десяти лет. Одиннадцать ночи. Тихая мелодия доносилась из больших отрытых окон на четвёртом этаже напротив дома, на крыше которого я сидел. Тогда я и увидел её. Девушка шестнадцати лет разминалась у станка, что-то тихо отсчитывая. Её глаза чуть прикрыты, и она вдыхает воздух после дождя полной грудью. На улице градусов одиннадцать, но ей не холодно от упражнений, выполняемых ей будто бы без усилий. Она сосредоточенно исполняет плие (единственное движение, что я знаю), после чего как-то странно улыбается, наверняка, осталась довольна собой. Распустив волосы, девушка отходит от станка и ложится на коврик, расположенный рядом. Каждая стена комнаты перекрыта зеркалами, в которых мелькают еле заметные огоньки дома, где я внимательно всматривался в происходящее. Тёмные короткие волосы слегка завиваются, и создаётся ощущение, будто бы она только недавно приняла душ. Лямка её купальника слегка сползла, и девушка легко поправляет её, заправляя выпавшую прядь волос за ухо. Я желаю видеть её ближе, рассмотреть детали её миловидного лица, увидеть и удивиться её худощавой фигуре, что даже с моего ракурса смотрится достаточно болезненно. Она, наверное, никогда не ест шоколад, печенье. Она, наверное, в жизни не завтракала пиццей. Она, наверное, вообще никогда не ест.***
За месяц наблюдения в разное время суток я смог узнать немалое количество информации о таинственной балерине, что привлекла моё внимание в ночи. Балетную школу держит её мать, именно поэтому она каждый вечер приходит и имеет возможность свободно заниматься. Её плейлист не меняется почти никогда, и я нередко могу услышать песни The Weeknd, The 1975 и Oh Wonder. После занятий она часто задерживается и делает домашку на полу студии, что-то попутно заполняя в своём блокноте. Каждую среду и воскресение она приходит в эту студию в пять часов вечера и занимается с ещё одной девушкой до восьми. После они идут в кофейню и заказывают по паре десертов, запивая всё это горячим шоколадом. Она часто заходит в супермаркет с её матерью. Женщина казалась достаточно суровой, и я никогда не видел, чтобы в их продуктовой корзине были шоколад или мороженое. Только овощи, обезжиренное молоко, гречневая крупа и куриное филе. Они были совершенно непохожи. Волосы женщины были выкрашены в платиновый блонд, чтобы седина, появившаяся так рано, была меньше заметна. Глаза тёмно-зелёного цвета были наполнены холодом и отчуждением, словно из человека была высосана жизнь. Дама всегда держала осанку, идя по улице с лёгкостью и грацией. Её одежда всегда выглядела идеально и имела преимущественно кремовые тона. Джекки, так зовут мою таинственную незнакомку, имела глаза цвета тёмного шоколада, в которых плясали озорные огоньки юности, волосы натурального тёмно-каштанового оттенка, и на её лице, прямо под глазами, можно было заметить тёмные веснушки. Девушка часто надевала горчичные брюки на высокой талии вместе с каким-нибудь свитером, но больше всего мне нравился алый. Отдельное место в своём сердце, она, наверное, отдала кедам и кроссовкам, количество которых превышало все возможные. Я сбился со счёта на десятой паре. Жаклин любила доезжать до студии на велосипеде. Она выглядела так грациозно, когда ветер развивал её слегка вьющиеся волосы, переднюю часть которых она убирала в маленький хвостик. Её улыбку не передать словами. Особенно, когда она поедает целую плитку шоколада ночью во время своих занятий. Она, скорее всего, делает это тайно, потому что с такой-то матушкой ей не разрешено мучное и сладкое.***
POV Джекки Нью-Йорк радовал меня утренним дождём и осенней прохладой, из-за которой воздух пах свежестью. Стало легко дышать, и я наслаждалась прогулкой в одиночестве по торговому центру в поисках очередной рубашки или свитера. Я не любила шопинг в компании, мне не нравились коллективные походы в кино и я не приветствовала поездки за город с классом. Моя душа спокойна, когда я одна. И отдельное место в моём сердце занимают книги и литература. Я не знаю лучшего времяпровождения, чем чтение книги где-нибудь в парке после школьных будней или в воскресенье. В единственный день, когда я полностью предоставлена сама себе и могу позволить себе отдыхать, не изнурять себя ежедневными многочасовыми тренировками и репетициями к очередному балетному выступлению, что устраивает Школа Американского Балета. Временами меня уже начинает тошнить от всех этих комбинаций, связок и продолжительных выступлений. На данный момент я уже выступала в Линкольн-Центре, и следующая постановка состоится в начале ноября, где меня поставили практически на равне с примой. Когда-то моя мать была примой, и все восхищались её талантом, врождённым изяществом и завораживающими выступлениями, которые давались ей без каких-либо усилий. Она была рождена для большой сцены, и её до сих пор приглашают ставить постановки в театры. Именно из-за её одержимости я с младшей сестрой навсегда связали себя с высшим искусством. После покупки нежно-розовой блузки и огромного красного шарфа, я отправилась в лавку со сладостями. В торговом центре было достаточно прохладно, и за окном снова лил дождь. Оглядев весь прилавок и ассортимент со всевозможными конфетами, я решила купить большую пачку конфет M&M’s. Продавец лет двадцати приветливо мне улыбнулся, подал желанные конфеты и налил в картонный стаканчик чёрный чай с долькой лимона. И, конечно же, двумя ложками сахара. Просто передоз глюкозы будет у меня сегодня, а завтра передоз прыщей на моём лице. Отдав продавцу десятку зелёных, я ищу взглядом симпатичный столик подальше от людей, желательно. Моя пятая точка приземлилась на мягкий стул, и тогда я сняла с себя чёрное классическое пальто с огромным бежевым шарфом. Не могу пожаловаться на излишнюю мерзлявость, но по какой-то причине сегодня меня потянуло на тёплые вещи. Ощутив приятный вкус только зелёных M&M’s (всегда почему-то выедаю из пачки только зелёные), я запиваю всё это дело горячим чаем. По телу проходит приятная дрожь от всего сладкого, что попало в мой желудок. Несколько желанных минут наедине с конфетами окончательно подняли мне настроение, и всё бы хорошо, если бы не эти медовые глаза в метрах пяти от меня за столиком. Парень примерно моего возраста пялился на меня все те пять минут, пока я была погружена в шокоспа. Пару раз он отводил взгляд, когда я резко глядела на него, но всё же боковым зрением я замечала, что это не помогло, и молодой человек не отводит от меня глаз. На ценителя балета не похож, да и на маньяка не особо смахивает. Таким качеством как стеснительность я не обладала никогда, поэтому, оставив на прежнем месте шарф и пальто, в котором не лежало ничего, кроме жвачки, я уверенной походкой, как учил меня отец, направилась к тому столику с парнем, лишённым чувства такта. — Нравится пялиться на незнакомок? — спрашиваю в лоб, так сказать. Он слегка откашливается и краснеет. — Я знаю, как себя защитить, так что не вздумай следить за мной. Полиция сейчас работает в режиме нон-стоп, понял? — Нет, я… Извини, пожалуйста, мне так стыдно. Прости, что заставил тебя чувствовать неловко! Мне очень… — Да успокойся! — меня рассмешили его быстрая речь и бегающий взгляд, будто бы я застукала его за просмотром порнухи или какими-нибудь другими грязными делишками. — Просто имей в виду, что если бы на моём месте была другая девушка, то она спокойно бы зарядила тебе в глаз. — Учту… — он всё ещё не поднимает взгляд. Видимо, я сильно его засмущала своим присутствием. Он слегка напоминает ребёнка. Беззащитного такого. — Знаешь, что предлагают джентльмены милым дамам? — А? — он поднимает взгляд, и мышление слегка нарушается после его невероятно красивых глаз, наконец, смотрящих прямо на меня. — Присоединиться, — указав головой на стул рядом, я мило улыбаюсь. — Сделаем вид, что ты не пялился на меня, и я уйду обратно к своему столику. Возьму книгу «Как распознать маньяка», и ты подойдёшь познакомиться. Идёт? — Да, — он улыбается мне, и мы оба еле сдерживаем смех, когда я, сев на своё место, делаю вид, что читаю. Парень по какой-то причине подходит не сразу и медлит. Наверно, хочет, чтобы всё выглядело правдоподобнее. — Можно к вам присоединиться? — спрашивает он, и я с улыбкой ему киваю. Это самое странное знакомство в моей чёртовой жизни. — Конечно, — после моих слов парень садится напротив. — Питер Паркер, — представившись, Питер протягивает мне руку. — Жаклин Хоган. Можно просто Джекки. Так и произошло самое странное, но одновременно лучшее-внезапное знакомство в моей жизни. Питер Паркер знал тысячу теорий, мог высказать миллион предположений и сейчас, когда он разговорился, его было невозможно заткнуть. Он задавал мне кучу вопросов, интересовался моим распорядком дня и редко, но очень мило шутил; его юмор чем-то напоминал английский. Парень был забавным, умел найти тему для разговора и никогда не перебивал меня. Я смогла почувствовать себя свободной от всех оков матери и балета рядом с ним. Он поедал одну шоколадку за другой, что находились у него в портфеле, и пытался всунуть парочку мне. — Мисс Хоган, не желаете ли вы разнообразить нашу интеллектуальную беседу? — Питер Паркер совсем не умел подкатывать намеренно, если учесть, что даже подойти он сам не смог, но внутренний джентльмен в нём очарователен. — Очень даже желаю, мистер Паркер. И какое же у вас ко мне предложение? — воображение не шибко работает, и от этого интереснее. — Я могу задать любые пять вопросов тебе, а ты мне. И так поочерёдно. Идёт? — Идёт, — я согласилась. — Ты считала когда-нибудь свои веснушки? — его вопрос привёл меня в ступор, и я перестала играться с нежно-голубой ленточкой, что всегда привязывала к сумкам. Это давно вошло в привычку, поэтому я имею ещё штук семь таких дома в шкафчике около зеркала. Сумки я любила гораздо больше рюкзаков, поэтому в комоде их было немереное количество. Половина, конечно, принадлежала матери, но она уже о них успела забыть. — Эм… Вроде нет, — хихикнув, как дура, жду следующего вопроса. — Если бы тебе предложили жить в одном времени года, то что бы это было? — Паркер умел задавать вопросы, признаюсь. Я бы спросила про его возраст, возможно, про школу и любимый предмет. Даже не знаю… Он с такой лёгкостью спрашивает. На вид немного гиперактивный. — Думаю, либо зима, либо осень. — Точный ответ, Джекс. Так странно, когда новый человек придумывает тебе новую уменьшительно-ласкательную форму имени. Так странно, но так мило. Особенно, если это парень. Особенно, если такой симпатяга, как Паркер. — Осень. Мне нравятся листопады, Хэллоуин, красный и желтый. Я обожаю конфеты и тыквенные пироги с кофе, в котором, как минимум, ложки три сахара. И осенью проходят благотворительные вечера для детей, которые мы с мамой посещаем. Мне приятно думать, что деньги, которые мы вносим в фонд, могут спасти маленьких ангелов… Вот. — От какой сладости ты желала бы не поправляться? — Питер странно улыбается, словно знает про то, как я ночью поедаю шоколадные батончики и клюквенное мороженное. — Ну, на этот вопрос у меня нет ответа. Хотя… Я бы всю жизнь ела только шоколадный торт! Хотя… Стой! Нет! Я люблю яблоки в карамели. Их бы и ела. — Веришь ли ты в Бога? — он слегка замялся, но спросил. — Да, — коротко отвечаю ему. Я не люблю эту тему. Она меня огорчает и разочаровывает, когда неверующие начинают что-то доказывать. — Даже сейчас? Когда мир увидел Тора? — Тем более сейчас. Это доказывает, что существует множество галактик, вселенных, в чём я мало разбираюсь, но в нашего Бога верю. У тебя последний вопрос. Потом моя очередь. — Твой любимый вид спорта? — это самый простой вопрос, что он задал. — Не спорт. Искусство. Лучшее из танцев — это балет. Я восхищаюсь им и… — Я знаю, — на минуту мы замолкаем. Он от чего-то в большом шоке, а я сижу в непонимании. — Что? — Что? — переспрашивает он, будто бы не понял, о чём я. Ага, как же. — Откуда ты знаешь про балет, Паркер? Ты серийный убийца? — Нет-нет, что ты! У тебя в полупрозрачном пакете лежат фигни для балета… — Пуанты, — прерываю его оправдания. — Да, они, — парень согласно кивает. — И ещё ты достаточно худощава, осанка у тебя гордой птицы, взгляд львицы или что там ещё нужно? — Я не худощава! — в возмущении отрицаю. — Правда, что ль? Мы оба смеёмся, и наш разговор продолжается. — Сколько тебе лет? — для начала спрашиваю я. У меня нет такой фантазии, как у него, к сожалению. — Шестнадцать, — отвечает он без всякой заинтересованности. Видимо, ожидал от меня невероятных вопросов, чтоб аж в Белом Доме захотели устроить всемирный праздник. Неа, не про меня история. — Мне тоже, — улыбнувшись ему, продолжаю. — Ты играешь в футбол? — Нет. Я не занимаюсь спортом, но состою в школьной команде по академическому декатлону, — мило, когда он смущается того, что он — зубрилка. Не будь я балериной, то скорее всего тоже была бы книжным червяком. Червячонком. Так милее. — Есть ли у тебя страшная тайна? — Ну, кхм, вроде того, — он замешкался, а значит, что-то серьёзное. — Какая? — я загорелась желанием узнать про страшную тайну Питера. — Она на то и тайна, чтобы о ней не рассказывать. Прости, Джекс, — этот ответ меня не устроил, но я его приняла. Не хочется копаться в слишком личном. — Ты был влюблён? Или влюблён сейчас? — Считаю за два вопроса. Да, был. На данный момент — нет, — не знаю почему, но хочется узнать про ту девушку, в которую Питер был влюблён. Так продолжалась череда бесконечных вопросов обо мне и о нём. Я узнала, что у него до пятнадцати была аллергия на цитрусы, но по какой-то причине она исчезла. Узнала про его увлечение лего и про то, как он часами может собирать его со своим лучшим другом Недом. Он немного страдает социофобией, но в основном комфортно чувствует себя в обществе. И самое потрясающее, что он стажируется у Тони Старка, что он, несомненно, заслужил. В конце нашей беседы обо всём, начиная от функций бабочек в мире, заканчивая глобальным потеплением, я оставила милому Питеру Паркеру номер своего телефона и Инстаграм. На прощание я сочла идеальным вариантом повесить на его запястье ту самую ленточку с сумки и завязала её бантиком. Даже если он не напишет, то ленточка хотя бы напомнит обо мне. Всё в этой жизнь происходит не случайно. И, я надеюсь, именно эта встреча принесёт мне много нового в мою жизнь.