Истории

Знаете эти молодые пары, которые женятся очень рано, а через год заводят ребенка, за которым нужен глаз да глаз, и превращаются в одомашненных, которые некогда, если быть точнее, то еще совсем недавно, были дикими, полными адреналина и амбиций в крови, излучающими энтузиазм и бесстрашие? Ну МакКоллы никогда ими не были. Они были той парой, которая завела ребенка случайно, завела ребенка, которого они мгновенно сбросили в корзину с надписью «нужна няня круглосуточно» и отправились достигать своих целей. Они не стали ставить на себе крест или какую-то метку, говорящую о том, что теперь они должны сидеть дома постоянно. Им было 25, они были молоды и прекрасны. Конечно, Скотт не был против того, чтобы девушка, в которую он безоговорочно влюбился с первого взгляда, родила ему сына. Но Лидии этот сынишка не было нужен ну совсем. Ей было некогда. Это было не вовремя и не удобно. Она хотела самореализоваться, Тайлер был помехой. Все просто. Но сейчас Лидия готова жертвовать всем, в том числе и собой, чтобы стать и быть хорошей матерью. Она не просто готова, она, кажется, всем сердцем этого желает. МакКолл после той ночи, когда Лидия в бреду выболтала свой (его) секрет, думал, что, может, на следующее утро его жена захочет объясниться или начнет скандалить, а возможно, будет просто на просто игнорировать его. Да он предполагал все, что угодно, но не то, как повела себя Лидия. Она не игнорировала его, она продолжала игнорировать ситуацию. Скотта это безумно злило, просто до гнева и ярости злило. Он ведь не знал, что Лидия и не помнит, как проболталась мужу. Она и правда продолжала делать вид, что все по-прежнему. Будто ничего не изменилось. Она не знала, что это разъедает Скотта изнутри, заставляя тихо рычать от боли. И так прошла неделя, которую МакКолл еле выдержал, удерживая себя от скандала. А у него не возникало мысли, что он тоже виноват? Он вроде как изменил своей жене, это он предал ее. И он позволял себе злиться на нее? Безумие.

***

На выходных дружок Скотта устраивал что-то вроде вечеринки. Нет, они не подростки, которые так и рвутся на глупую тусовку какого-то известного на всю округу капитана школьной команды по лакроссу да боже, не важно чего. Эта вечеринка, на самом деле, была сразу после открытия нового ночного клуба, который будет заниматься всем нелегальным, качественно прикрытым, становящимся моментально легальным. МакКолл, такой честный и справедливый, вел дружбу с плохими парнями? Ну может быть, почему нет? И Скотт просто не мог не позвать Лидию с собой туда, где соберутся все сливки Лос-Анджелеса. Она бы не простила ему этого, а еще он решил испробовать нечестный метод влияния на человека. Почти нечестный, но в его случае, как оказалось, вполне эффективный. Тайлер благополучно отправился в тот вечер к Мелиссе, которая в понедельник утром должна была вылететь в Сиэтл, где ей нужно присутствовать на важной конференции, которая будет проходить в Мемориальной больнице Грей-Слоан. Да и дела, связанные с учреждением новой клиники, были улажены. Ее больше ничего не держало в Лос-Анджелесе. За всю последнюю неделю она осознала, что у ее сына все будет в порядке. У них все будет в порядке. Лидия надела ослепительное темно-зеленое платье, покрытое пайетками. Когда она крутилась у зеркала, подкрашивая веки и ресницы, проходясь блеском по пухлым губам, ей, если честно, не хватало Айзека, который бы лежал на кровати и выкуривал бы какие-нибудь дешевые сигареты, дымя, кидаясь разными колкостями в ее сторону. Лидия была так очаровательна и свежа в тот вечер, что МакКолл еле сдерживал себя от того, чтобы не проскользнуть пальцами под юбку девушки прямо в салоне такси (будто у них нет личного водителя и шикарного автомобиля в гараже) и не закусить мочку ее уха, влажно водя языком, тяжело дыша. Они пьют какое-то дорогое шампанское, которое едва кружит им голову. Лидия разговаривает с каким-то бизнесменом, который выкупил целый район под застройку, с новоиспеченной звездой, которая снимается сейчас в новомодном сериале про любовь с кричащим названием, с тем самым парнем, который является владельцем этого заведения и который устроил эту вечеринку, которая действительно собрала любителей запретных развлечений и завсегдатаев такого рода мероприятий. — Выглядишь потрясно, как и всегда, — Уиттмор слащаво улыбается и слишком наигранно целует руку Лидии, ведя губами по костяшкам. МакКолл лишь улыбается, истекая желчью внутри, но пытаясь скрыть ее за ширмой притворства: — Ты устроил отличный прием. Думаю, это заведение будет процветать. Джексон благодарно кивнул головой, пожимая плечами, вроде «я знаю, что я такой молодец, но не могла бы сказать это еще раз?». Они оба знали, что это заведение и правда будет процветать, знали, что оно принесет Джексону кучу денег и не меньше популярности, хотя он и так известен в широких кругах как самый скандальный чувак во всем Лос-Анджелесе. Джексон всегда рад видеть Лидию МакКолл на устроенных им мероприятиях, в особенности он любит видеть ее не в окружении Скотта МакКолла, который является его приятелем еще с университетских времен. Да, их родителям одновременно в голову пришла гениальная идея отправить детей учиться заграницу. Скотт и Уиттмор познакомились, когда Джексон укуренный лежал на подоконнике в уборной университета, выблевывая свой желудок в унитаз время от времени, а Скотт вышел из кабинки вымыть руки после неплохой разрядки на девчонку, от которой на прошлой лекции сидел в метрах, может, трех. МакКолл частенько вытаскивал задницу парня из всяких передряг, а тот в свою очередь просто поставлял ему дурь, когда было нужно и выслушивал пьяные бредни и жалобы на отца. Когда университетские годы подошли к концу, Джексон прописался буквально в Лондоне и жил там безвылазно, а МакКолл отправился обратно, а Америку, где практически сразу связал себя с Лидией. Уиттмор три года назад перебрался в Калифорнию и теперь активно участвует в доставлении удовольствия жителям солнечного штата. А еще ухлестывает за женой друга. Ладно, ему просто приятно за ней ухаживать. Никаких претензий на нее. Пусть живут счастливо, а трахать ему и так есть кого, с этим проблем не возникает. МакКолл заметил, что Лидия увлеклась беседой с его другом, глаза которого неизменно сверкали, может, от ярких огней, может, из-за чего-то другого. Он уже привык к таким выходкам Джексона, поэтому не видит смысла заострять на этом внимание, он намеревается испытать свой план. Вдруг что-то получится? Он плюхается на мягкий красный диванчик рядом с очаровательной, длинноногой, обворожительной блондинкой с невероятно пышной грудью, которая буквально хотела вырваться в мир и попасть в добрые, или не очень, но сильные руки. Я ведь упоминала, что у нее ноги от ушей? Да, точно. Она сидела закинув одну ногу на другую, отчего ее и без того короткое платье задралось еще выше. Она стучала острыми наманикюренными ноготками по экрану телефона, который Скотту даже стало жалко. Ну зачем так издеваться над девайсом? Что плохого он ей сделал? Она недовольно надула губки, видимо, получив какой-то неприятный смайлик. Она и не хотела отвлекаться от смартфона, пока не почувствовала, как пальцы МакКолла легли на ее плечо, отчего та немного вздрогнула. Она, наверное, пришла с каким-то чуваком, который хотел, чтобы по дороге домой, кто-нибудь доставил ему удовольствие, пока он будет выруливать на улицу, где снимает квартиру для этой самой девушки, о существовании которой его жена скорее всего знает, но не собирается разводиться с ним. Оно того не стоит, и ей это не важно, пока он разрешает ей нанимать горячих и мускулистых парней чистить их бассейн. Но Скотт решил, что эта девушка не обидится, если тот воспользуется ее помощью с целью сохранения своего брака. Странно как-то, обычно все происходит наоборот, кажется. Но кому какое дело, верно? Он тянет ей руку с коктейлем, мило улыбаясь, вообще настолько мило, насколько мило умеет улыбаться Скотт МакКолл. Он представляется ей, а она естественно начинает вести себя менее равнодушно, более приветливо и кокетливо. Он же МакКолл, а она не такая уж и дура. Он шепчет ей что-то на ухо, отчего та моментально заливается смехом, оголяя шею, откидывая пряди волос. Он одним глазом следит за Лидией, которая как раз вовремя повернулась к нему лицом, одновременно продолжая разговор с Уиттмором, но уже незаметно для голубоглазого, но вполне ясно для Скотта, вскинула бровями. Для него это послужило чем-то вроде зеленого света, который дал ему добро продолжать свои манипуляции, наблюдая за реакцией жены. Он провел подушечкой пальца по краю губ девушки, которая продолжала красоваться перед парнем, проводя языком по верхней губе, как бы слизывая остатки напитка. Его рука незаметно ложится на ее загорелые ножки, отчего та начинает хихикать еще громче, придвигаясь к нему еще ближе, практически упираясь бюстом в его локоть. Лидия чувствовала, как кровь закипает в ее жилах, когда ее муж наклоняется к какой-то непонятной девице и выдыхает ей пошлые слова на ухо. Она уверена, что это что-то пошлое, судя по его ухмылке. Но когда его рука скользит неприлично высоко, кровь буквально застывает в ее венах, не соглашаясь двигаться дальше. Она ловит воздух ртом отчаянно, извиняется перед Джексоном и еще какой-то женщиной, имя которой она и не старалась запомнить. Она выбегает из клуба через задний ход, громко стуча шпильками по асфальту, цепляясь за какую-то колонну. МакКолл выбегает практически моментально за ней, оставляя свою «помощницу» в негодовании полнейшем. Он становится за ее спиной, она слышит его шаги, чувствует его запах, который за эти годы буквально въелся ей под кожу. Он подходит все ближе, кладя ладони на ее продрогшие плечи, она мгновенно пытается скинуть их, но он не позволяет, поворачивает ее к себе лицом, прижимая сильнее. Она сопротивляется, хочет вырваться, ударить коленом в пах, как делала, когда училась на первом курсе и влипала в неприятности чуть ли не каждый час. Он смотрит ей глубоко в зеленые глаза и видит слезы, скопившиеся в уголках, боясь скатиться по щекам, боясь выдать. Неужели настолько ей это невыносимо? Неужели настолько невыносимо признать тот факт, что она к нему чувствует что-то, что хочет его только для себя, себе, всегда и постоянно? — Ревнуешь? — он ухмыляется. Она мотает головой, пытаясь быстро скинуть так слезы. — Ревнуешь. Ты же знаешь, что я натворил? — он наклоняет голову на бок, смотря на нее снизу вверх, потому что она хочет скрыть свое лицо за рыжими прядями. Она коротко кивает. — Почему ничего не сказала? Плевать? Она упирается носом в плечо, громко всхлипывая, все шепча куда-то в заплаканный пиджак «нет-нет-нет». Он нежно отрывает ее от себя, хватая ее полные губы своими. Он цепляет их, нежно посасывая, приближая к себе за талию. Она отвечает, хмурится, сводит брови к переносице, пальцами чуть не рвет его волосы на затылке, льнет все сильнее, хочет его еще ближе. Он скользит руками под юбку, поднимая ее высоко, почти до пупка, пальцами зарывается в белье, отчего она хватает его за плечи, широко раскрывая губы. Он проскальзывает пальцами далеко, глубоко, влажно. Она скрещивает ноги за его спиной, царапая шпильками зад. Он не больно ударяет ее затылком о кирпичную стену, вынимая пальцы и расстегивая ремень. Она кричит, и он вздыхает, все повторяя «да». Они еще долго будут целоваться за клубом в полной темноте, освещенной одним лишь фонарным столбом. Они еще долго будут стирать губы друг друга почти в кровь. Она будет покусывать его губы, и до глотки доставать языком, он будет сжимать ее грудь сквозь тонкую зеленую ткань прошитую пайетками грубо толкаться, почти доставляя боль и абсолютно точно доставляя удовольствие крышесносное. И они поедут домой на такси в объятиях друг друга. И он донесет ее до спальни на руках. И она будет отвечать на его ласки под горячими струями душа и обнимать его руками и ногами во сне. Потому что она его не ненавидит, потому что он никогда не прекращал ее любить.