Как бы вам сказать?..

– А что это за девица с польским князем? – подвыпивший граф ткнул пальцем куда-то в пёструю толпу, заставляя своего подчинённого сощуриться. Там, среди высоких аристократов и худосочных дам в пышных нарядах, стояла юная девица в ослепительном голубом платье. Она мило болтала о чём-то с действительно стоящим рядом Радзивиллом, вообще не замечающим её прелести, и неким господином, которого поляк предусмотрительно отодвигал от всяких назойливых синьор. Возможно, покрой юбки выдавал в ней незамужнюю, а может и причёска иная была, нежели у других, – кто знает, что привлекло в ней нашего аншефа. Под хмелем этих господ вообще не поймёшь. Но факт есть факт – понравилась она слуге царскому, надо разузнать, кто есть кто. А то не отстанет ведь. Ваня спешно отдал честь, мол, исполню сию секунду, и подлетел к незнакомке. Со спины и неожиданно. Как у него это вышло – не ясно. Однако, как выяснилось мгновением спустя, все его любезности были напрасны. Судя по молчанию прелестной дамы, говорила она лишь по-итальянски, как и следует коренным жительницам Ливорно. Наш адьютант на этом языке говорить за три года жизни здесь так и не научился, зато по-французски общался вполне свободно. Так что через пару минут был найден переводчик, взявший пару немалых ассигнаций за свои услуги, и знакомство началось. Ну, как сказать, началось. Девицу представили без её участия – моряк успел шепнуть командующему одно-единственное «Элизабет». Алексея же не было необходимости представлять – здесь его знал последний трактирщик, а такой видной даме и подавно было известно, кто настолько богат и безрассуден, чтобы жечь корабли свои. К слову о кораблях. Его Светлость и пил за это. Сначала. За российский флот, за державу, за Екатерину, за успешно прошедшую «битву», за Ливорно, за милых дам... Вот так и докатился он до состояния нестояния. А при знакомствах с дамами это становится проблемой мировых масштабов. Если только под рукой нет верного товарища и царской казны. – О чём говорить изволите, синьор? – довольный прибылью итальянец кивнул на статного господина, затем на его подчинённого, а тот перевёл с французского на простой язык. – Что сказать-то, Алексей Григорьевич? Граф сосредоточенно почесал затылок, затем посмотрел наверх и неуверенно протянул. – Да встретиться бы как-нибудь... Ваня, преисполненный радости за генерала, повернулся к переводчику и понизил голос. – Его Сиятельство изволит пригласить синьорину на небольшую романтическую прогулку... Мужчина кивнул, наклонясь к уху Элизабет, и что-то протараторил по-итальянски. Глаза-озёра раскрылись до размеров Байкала, а сама их обладательница с недоверием взглянула на Орлова. Тот сам чувствовал себя не шибко комфортно. – Я не это хотел сказать... – Его Светлость просит прощения! Он вовсе не это имел ввиду... – мигом подхватил адьютант, кланяясь и подмигивая собеседнице. Она в ответ неловко улыбнулась, явно давая сие прощение, но тут же побледнела ещё больше, стоило брюнету в зелёном сюртучке снова перевести сказанное. «Да что же такое?!» – подумал Алексей, начиная терять терпение, однако вслух сказал. – Просто прогулка. Побродить по улицам, шампанского выпить, на набережную там зайти... Видя смятение своего командующего, шатен ничуть не оробел, лишь вновь почтительно поклонился и вкрадчиво заговорил. – Его Сиятельство лишь предлагает лёгкую пешую прогулку... Ему нравится наблюдать за солнцем, опускающимся под воду, и вдыхать солёный аромат моря... Синьорина любит море? Верно, раз изволили прийти на представление... – девушка слегка залилась румянцем, а рассказчик уже внутренне ликовал и всё больше расходился. – Потом лёгкий ужин с шампанским при свечах, а затем... Итальянец за две секунды передал всё, что наш доблестный моряк расписывал минут пять, и на лице милого ангела проступил почти животный страх. Она с невыразимым ужасом уставилась на высокого графа. – Но не переживайте, как только станет темно, вы сразу отправитесь... – В моё поместье, – перебил подчинённого виновато потупившийся мужчина, шаркая ногой и опуская глаза. Первый нервно кашлянул, но закончил фразу. –... Домой, а Его Светлость вас проводит до самого крыльца! – и тут же получил неслабый тычок в спину. Очевидно, это было сказано зря. Но зато Елизавета заметно успокоилась и даже согласно кивнула. – Так что скажет синьорина? – бедный Христенек, чётко ощущая, как из-под буклей катится капля пота, широко улыбнулся даме и выждал ровно две минуты, пока информация до неё дошла и вызвала воистину очаровательную улыбку, а затем и лёгкий книксен. – Великолепно! Тогда завтра, в пять часов, у причала. Будем ждать, миледи! – закончил русский, уже путаясь языком в отвратительных для него французских звуках, поклонился и повёл качающегося аншефа в сторону экипажа, проклиная всех кокеток мира. Элизабет так и осталась стоять, задумчиво глядя вслед двум очень странным синьорам. И стояла бы долго, если бы не подошедший молодой человек в бархатном костюме. Доманский настороженно поинтересовался, кто это был. На все расспросы он получил улыбку и хитрый взгляд. Наутро пришли сразу две отвратительные вещи: похмелье и осознание. Осознание того, что вчера Его Превосходительство в не совсем трезвом, а точнее, в совсем не трезвом состоянии предстал перед понравившейся ему дамой. Мало того – сегодня ему предстояло встретиться с ней. Без переводчика. И как он додумался до этого? – Да никак, Алексей Григорьевич, – устало констатировал Ваня, штопая паруса и попутно пытаясь вылечить головную боль царского слуги. – Набрались вы вчера знатно. Даже к барышням не поехали. Какое там... – Не тебя же мне с собой брать, ей-богу! – граф схватился за голову, судорожно соображая, как поступить, и в очередной раз зарёкся столько не пить. – Может, она по-французски говорит?.. В итоге, самым правильным показалось записать несколько итальянских фраз в книжечку, подаренную в своё время самой императрицей, и ими отвечать на любые речи. Что бы спутница не сказала. Произношение, конечно, хромало на обе ноги, но не отменять же свидание? Кроме того, предложения были самыми необходимыми: «У вас красивые глаза», «Какой прекрасный вечер!», «Чего синьорина желает?» и «Я вас люблю». Насчёт последнего адьютант Его Сиятельства очень даже сомневался, но получил уверенный кивок и многообещающе поднятый вверх палец – «Увидишь ещё». Ровно в пять минут шестого бессовестно опаздывающий и нервный Орлов появился на набережной, бесконечно поправляя жабо и матерясь сквозь зубы. Он ещё издалека приметил знакомую фигурку, не побоявшуюся прийти одной на встречу с незнакомцем. «Давно ли ждёт?» – сама Екатерина часто пеняла на отсутствие пунктуальности, потому даже самого подозрительного происхождения дворянка имеет на это право. Зато с цветами пришёл – торговка всучила ему откуда-то взявшиеся в этих краях белые тюльпаны, скрепив их синей лентой, – так что должна простить. Наверное. Наш герой ждал всего, что угодно: истерик, бесконечной болтовни на непонятном языке, слёз, обвинений... Но он точно никак не ожидал, что его персональный ангел просто развернётся, заслышав тяжёлые шаги, улыбнётся, поведя плечами, и звонко, как дворцовый колокольчик, скажет: «Я начала думать, что вы не придёте, cher ami». И, что самое главное, на чистом русском.