One More Memory

— Вниз! Вниз! Бегом вниз! Ко мне нельзя, у меня родители дома! Я услышал шлепки быстро перебирающихся по лестнице ног, а вскоре мы уже вместе, улыбаясь, бежали к выходу. Краска в подъезде была сильно облуплена. Да и вообще, в нём все вокруг было каким-то старым и затхлым. И тот почтовый ящик, на котором я увидел надпись, что где-то уже слышал ранее. На нем кто-то криво с помощью замазки выцарапал: «LiNkiN PARk» Я впервые предал этому значение. Мальчишки во дворе часто из колонок слушали маш-апы этой группы и авторский рэп из сталкера (???). Не знаю, в то время в России было принято переделывать все на свой лад, это считалось нереально чем-то нереально крутым и оригинальным. И когда кто-то в очередной раз включил и сказал: — Обожаю этот рэп! Я ответил: — Мне больше нравилась настоящая… И правда: оригиналы я всегда любил сильней. Как же я все-таки послушал свою первую песню? О, это был 2008 год. Мне на тот момент было всего 7, и представление о настоящей музыке у меня было размытым. Но уже тогда я помню, как вбивал в поисковик аудио ВКонтакте название группы и ошибся, набрав «linken» вместо «linkin». Тогда я этого не понимал, но сейчас могу посмеяться. Мама вела уборку в комнате, а я весело прыгал на диване под музыку. Первой песней — а именно, первым результатом поиска — как и у, наверное, 95% фанатов был Numb. Готов признать, на тот момент она произвела на меня должное впечатление. Но я и представить себе не мог, какое огромное впечатление на меня произведут другие песни. Да я и сам не заметил, как за одной пошла другая, третья, как я начал смотреть клипы. Очень многие вещи у меня были связаны с ними. Например, спустя год вошедшая в моду компьютерная игра «Worms 4: Mayhem» у меня ассоциировалась с песней In My Remains, т.к. персонажам в игре было свойственно оставлять после себя что-то вроде надгробий. Я плакал дома у стенки, пытаясь своими наивными детскими мыслями побороть стресс под In The End. Я ездил на курорт в соседнюю деревню и до дыр заслушивал Leave All Out The Rest, едя в автобусе и плавая на теплоходе. Помню, как я еще не хотел возвращаться домой оттуда, весь обратный путь лил дождь, и я слушал With You. Лето подходило к концу и скоро надо было возвращаться в школу. Я вообще ненавидел начальную школу. А как вам такая концепция: зимний день, яркое солнце, мороз, и ты на детской площадке поешь Lost in the Echo, пытаясь скримить, так глупо и нелепо. Или вот: ты просыпаешься утром той же зимой, умываешься, идешь на кухню, а небеса в окне не такие, как вчера — переливаются от метели и окутывают туманными облаками еле виднеющиеся лучи солнца, а твой разум проектирует на всем этом образы из клипа Burning in the Skies. Когда я в первый раз сломал себе кость, при каждом последующем приеме в травмпункт по дороге я слушал Lying From You. Я узнал о New Divide, когда бегал по огромному гаражу на встречу уходящему солнцу. В начале средней школы, когда у меня возникла привычка слушать музыку, пока я моюсь, и я, сидя в пене, завороженно напевал «and when I close my eyes tonight, to symphonies of blinding light…» Я темным утром шел на олимпиаду по немецкому, слушая Runaway. И я никогда не забуду то, как в первый раз ходил покупать мерч в подземку, чтобы хвастаться им потом в классе. Как я ждал, пока привезут пиратку в магазин напротив дома, я смогу скорей побежать за деньгами домой, купить ее, обделив вниманием свою подругу, пусть и немного потом жалея об этом. Как я в очередной раз ревел из-за невозможности поехать на их концерт в Москву или Питер. И о, друг, ты просто не представляешь, с каким количеством людей я познакомился, находясь в том фандоме. Я нашел новых друзей и врагов, разделил с первыми свои интересы и нашел новые, получил огромное количество поддержки, хорошего настроения и воспоминаний, и за все это время мы успели тысячу раз рассориться и помириться обратно. И я за это долгое время запомнил по именам и фамилиям всех участников группы и их роли: Роба, Брэда, Феникса, Джо, Майка. И Честера. На него я обратил особое внимание. Но даже тогда я не особо вдавался в текст. Это был как раз тот самый возраст, в котором у людей обычно формировался их музыкальный вкус — ты слушаешь исполнителя, он закладывается у тебя в голове, и все последующие группы, которые ты будешь слушать будут похожи на него. Моей первой любимой рок-группой была, есть и будет Linkin Park. Они оказались в нужном месте в нужное время, и я чертовски рад, что именно они были теми единственными. И хоть в то время я не очень часто задумывался о значении и переводе песен, сейчас этому самое время. Солнечный май этого 2017. One More Light залили в сеть и я, наконец, мог послушать новый альбом своей любимой группы полностью. Я не сразу врубился и мне не сразу зашла музыка, но где-то уже на второе-третье прослушивание песни начали заседать у меня в голове, как это было с другими, когда я слушал их в первый раз. Сказать честно, эта пластинка нравилась мне меньше остальных. Но она не была нелюбимой, нет. У меня вообще не было нелюбимых мною альбомов — все работы казались мне по-своему хорошими. За то время, пока Linkin Park выпускали музыку, я слушал еще огромное количество групп, которые хоть и относились к року, но звучали более мягче и легче (на них меня подсадили друзья). И я понятия не имел, почему многие так плохо отзывались о последнем альбоме, ведь я слушал похожую музыку довольно длительное время, и этот альбом был для меня поистине великолепен. И когда мне казалось, что ребята в принципе давно забили на хейт в их сторону, что на их родине альбом В ПРИНЦИПЕ воспринялся лучше, чем у нас, и что все у них просто прекрасно происходит это. Жизнь тогда казалась для меня слишком короткой, чтобы искать в этом виноватых. Мы все прекрасно понимаем, что неправильно оставлять человека одного в переломные моменты. Но мы и также не знаем обстоятельств и не имеем никакого права обвинять друзей и семью. Очень сложно заставить человека в течение целого дня находиться в чьем-то обществе. Я нашел себе новое занятие, которое доставляло мне удовольствие. Я стал задавать себе такой вопрос — а смог ли бы я или фанаты что-то изменить, когда тому было время? Конечно, вломиться в дом в Калифорнии и снять его с петли, пока он еще дышал было, наверное, невозможным. Но Честер говорил, что последние несколько лет были для него ужасными и в открытую просил о помощи. Смогли бы ли мы оказать ту самую помощь и уберечь от гибели? И вот тут я задумался над текстами. И знаете, что? Я боюсь, что они были ложью. Ведь самое страшное — осознавать, что человек, посвятивший жизнь музыке, которая должна была вытаскивать людей из сложных жизненных ситуаций покончил с собой. Да, Честер Беннингтон был чертовски знаменит и любим. Он был неотъемлемой частью жизни миллионов людей, мы чувствуем с ним связь. Она зависит не только от того, насколько мы любим, ценим и уважаем его, но иногда потому, что он напоминают нам о нас. Многие вещи заставят тебя чувствовать себя плохо, к примеру, постоянные упоминания о смерти в СМИ, которые лишний раз подтверждают твои чувства. И даже когда ты почувствуешь, что сходишь с ума из-за его смерти, даже если ты не добровольно вызвал эти эмоции… Хэй. Пообещай мне, что сейчас ты сделаешь глубокий вдох и выдох и чуточку заостришь внимание на этом моменте. Итак, На Земле за всю историю просуществовало более 100 миллиардов людей, а самому миру уже 4,5 миллиарда лет. Просто представь, насколько МАЛА была вероятность того, что ты сумеешь просуществовать с Честером в одно и то же время. Однако это произошло. И раз это произошло, мы обязаны ценить все то время, что он был жив и хранить его в своем сердце. Он подарил каждому фанату огромное количество эмоций и воспоминаний, эстетику вечного. Если ты дочитал до этого момента, то ты огромный молодец, для меня это очень важно. Говорят, у принятия неизбежного есть 5 стадий — отрицание, гнев, торг, депрессия, и последняя, на которой я застрял — принятие. Но я это переживу. И вы тоже. Все, что нам остается дальше делать — дарить друг другу любовь, притворять мечты в реальность, верить в будущее, тратить время со смыслом и желанием, делиться историями и советами, выезжать на природу, наблюдать там за всеми прекрасными цветами, в которые окрашивается небо — розовый, золотой, голубой, оранжевый, а иногда все сразу, и бежать вперед, где все вокруг ласкутово-мягкое, на встречу прохладному ветру, все вперед и вперед… Мы были рождены, что вскоре умереть и оставить после себя след. И он, черт побери, сделал это. With love to my CB.