Обычная

Дарси чувствует себя обычной в их маленькой компании. Джейн витает в облаках, решительная, но ребенок в душе, девочка, взявшаяся не за свое дело. Так оценивает ее Дарси, хотя последнее немного ложь. Много ложь. Джейн хороший друг. Но не ее друг. Дарси нужен кто-то обычный, чтобы не кусать локти, глядя на мир, что открывается Джейн, не чувствовать себя зверем в клетке, которого дразнят свободой. Загадочный мир недосягаем, и Дарси укрывается ложью, притворяется оптимисткой, пофигисткой, только бы не сойти с ума. Дарси болтает ногами, сидя на крыше и рассматривает серую толпу, бегущую под моросящим дождем. Она крутит в пальцах ручку красного зонта и мысли ее медленно смывают умиротворение, возвращаясь к привычному: «Почему Джейн». Почему? Почему так всегда, что одному — и внешность как у Чудо-Женщины, и ум, и приключения, и история принцессы, Золушки, Алисы в стране Чудес, а другой лишь тень, приложение. Дарси смотрит в серое небо, и думает, какое небо в Асгарде. Наверняка лучше, чем здесь. Дарси представляет космос, золото заката, звезды, и эти мысли оттесняют негатив, но бесконечная зависть и злость на Джейн возвращается — она в Асгарде наверное, ей небо представлять не надо. Дарси закрывает глаза и откидывает голову, стараясь сосредоточиться на релких ударах холодных капель о пылающее лицо, и выбросить мысли, пока ее они наконец не сузились до мерного стука и приятной прохлады. Она пропустила момент, когда небо разрезал радужный столб. Резкий ветер подхватил ее, нырнул под зонт и стащил ее с крыши невысокого здания. Дарси не успела испугаться, когда поняла, что лежит на земле, а под ладонями знакомые узоры. Шум привлек ее внимание, и она повернулась, таращась на человека, который (с описаний Джейн, разумеется), напоминал брата Тора. Во всяком случае, Дарси была уверена, что кроме него никто не стал бы носить рогатый шлем. «Надо сказать что-то умное» — решает Дарси и заплетающимся языком выговаривает:  — Вы кто? — вроде-брат-Тора поворачивается, и она думает, что так пялиться неприлично, но не может ничего сделать, — я вас, кажется, знаю, — получается как-то жалко. Придется объяснять, откуда, а единственная зацепка — «Вы брат Тора?» — звучит оскорбительно. Дарси уверена, нет ничего обиднее, чем когда тебя узнают, потому что ты чей-то родственник. Он ухмыляется, и она запозлало понимает, что он читал ее мысли. Становится неуютно.  — Локи, — через некоторое время говорит он.  — Дарси, — она несколько раз облизывает пересохшие губы, стараясь не думать о том, что он привлекателен. Мысли внезапно становятся обрывочными — предмет ее зависти внезапно оказался так близко, словно можно коснуться. Мозг воспринимает любую часть Асгарда как ключ туда, хотя она отчаянно пытается убедить себя в том, что это не так. Собственная зависть сводит ее с ума. Она встает, отряхивается, и с удивлением убеждается, что ее зонт цел. Оборачивается. Локи не успел уйти далеко, и ей в голову приходит мысль вполне в ее стиле. Она набирает воздуха и кричит:  — Эй, Локи! — тот нехотя оборачивается, и она говорит, — а ты красивый, — она подмигивает, и быстрым шагом, почти подпрыгивая, уходит, оставляя его недоуменно смотреть ей в спину.  — Никогда не пойму мидгарцев, — бормочет он себе под нос и уходит. Дарси чувствует радость, хотя сама не знает почему. Но она точно не жалеет о том, что сделала. Думать ни о чем не хочется, и Дарси садится с горячим кофе на скамейку, думая о том, как она скажет Джейн о встрече. Джейн не любит брата своего парня... а можно ли назвать Тора парнем ее подруги? Ему, наверное, не одна тысяча лет. Э-э, на чем я остановилась? Мысли Льюис окончательно растекаются во что-то абстрактное, и она запрокидывает голову, мечтая больше никогда не говорить с Джейн.