***
— Друг, сдашь ЧС сам, ок? Меня чего-то мутит после этой гонки… — попросил Лави, стоило им только подняться на небольшое созданное плато, ведущее на нижние этажи Чёрного Ордена. После кивка друга, он вручил Аллену документацию и Невинность, завёрнутую в обрывок плаща, и скрылся за поворотом. Уолкер стал замечать, что Книгочей младший в последнее время часто косит от встреч с Комуи, но что это значит — непонятно. Книжник мог сказать ему держаться подальше от руководства, ему нравилась Линали или парень просто долго не проходил проверку — Аллен в этом деле его хорошо понимал, потому что тоже долгое время прятался от Коммедосмотра, и продолжал бы скрываться, если бы не хитрая сестра Смотрителя. За этими раздумьями он незаметно врезался в плечо Канды, также идущего в сторону кабинета руководителя подразделения. В его руках виднелся отчёт с миссии, написанный подчерком аккуратной Линали, и кристалл Чистой силы. — Тч, смотри, куда прёшь, — уставшим, но не утратившим злобы голосом прошипел он, даже не глядя в сторону Аллена. — Ой, какие мы нежные, — проворчал Уолкер, резко обгоняя его и первым дёргая на себя дверь. Очень глупый поступок по мнению многих черноорденовцев — ведь чаще всего Комуи прячет именно там под бумагами свои новые разработки и экспериментальные варева находятся прямо над входной дверью. Резкий поток документов снёс Аллена, припечатывая его к стенке. — Хм, — приподнял уголок губ Канда, гордо заходя в кабинет.***
Линали кружилась по своей комнате, радостно вздыхая: « Ах, он вновь вернулся с задания живым!» Обнимая подушку с оборками, имеющую тот же цвет, что и вся обстановка, и изображением бдящего Комуи, она на носочках двигалась в ритме вальса, прикрыв глаза, представляя, будто это он ведёт её. Закружившись в пируэте, Линали упала на пружинистую кровать, продавившеюся под её весом, и радостно рассмеялась, подкидывая подушку вверх и ловя. На душе было светло и, когда в дверь вежливо постучались, она спросила голосом самого счастливого человека: — Да-да? — Ты идёшь ужинать? — в дверной разъём просунулась голова Лави. Его растрёпанные после быстрого душа волосы блестели каплями воды в свете коридорных ламп, а белая рубашка не до конца застёгнута, обнажая выступающие ключицы с еле заметными на коже веснушками. — А… Я ещё не готова. Спущусь чуть попозже, — менее пылко ответила девушка, отводя глаза. Память услужливо подкинула другой мужской образ после принятия водных процедур и щёки загорелись от подкатывающего жара. — Хорошо, — как ни в чём ни бывало ответил парень, заметив появившийся румянец, и закрыл дверь, ухмыльнувшись про себя. В голове девушки что-то щёлкнуло и, распахнув платяной шкаф, она начала судорожно в нём рыться. В столовую захотелось спуститься красивой, чтобы даже Канда отнял свои глаза от собы, а кое-кто заливался слюной не только при виде митараши данго.***
На столе, посреди бумаг различной степени важности и книг, написанных на разных языках, лежали два куска Невинности, испуская искусственный зелёный свет и мягко жужжа, вращая основную шестерёнку. Уставшие от гонки экзорцисты развалились на диване. — Кстати, Канда, а ты себя хорошо чувствуешь? — поинтересовался Смотритель, — А то все медсёстры беспокоятся за тебя, чуть ли не требуют привести насильно для проверки… Канда резко побелел, понимая, зачем его там хотят видеть и отвернулся в сторону, тихо про себя выражаясь о том, в каких местах они хотели провести осмотр. Аллен старательно маскировал смех под кашель, держа ладонь у рта. — Я что-то не то сказал? — не понимающе уставился на них Комуи, — Ах да, и Лави с собой захвати. Давненько его синхронизацию не проверяли… Уолкер, услышав окончание предложения, решил на следующий же день поставить свечку за друга. Вдруг Бог поможет и Ли забудет об этом… хотя бы на время. Перебивая друг друга, они быстро пересказали случившиеся события на миссиях. — Что ж, молодцы, ага… — вяло кивая головой в такт своим мыслям, поздравил их Комуи, прослушавший устные отчёты обоих экзорцистов, — пойдёмте, отнесём Чистую силу Хевласке… Канда и Аллен мучительно выдохнули, услышав посыл Смотрителя. — Тч, — выразил своё недовольство Юу, но послушно сгрёб Невинность и зашагал в сторону лифта. — Эй, я сам способен отнести свою! — понёсся в след за ним Уолкер. Ли перекрестил их путь, бормоча «Совет вам да любовь, только к Линали не лезьте» и опускаясь на стол, засыпая от недостатка кофеина в организме.***
Лави первым из их компании зашёл в столовую. Не считая искателей, она была пустой, из-за чего выбор столика осложнился. Обычно они садились за неприметный столик в углу зала, потому что там предпочитал сидеть Канда, а Линали считала, что «раз он не хочет идти к компании, то компания идёт к нему!». Но в последнее время за этим столиком усаживалась есть новенькая искательница, «незаметно» пускающая слюни на красу всея Ордена, из-за чего Канда брезговал сидеть за ним, перебираясь к Аллену и их парочке, терпя его пищеварительные привычки. Нет, не то чтобы Лави осуждал аппетит друга, но манеры за столом никто в Чёрном Ордене не отменял, а его чавканье, болтание с едой за щекой и летящие в разные стороны остатки блюд… Хоть бы девушки постыдился. — Йо, Лави, чего стоишь? — незаметно подкравшийся со спины Аллен хлопнул его по плечу, — Пошлите за тот столик! Канда, зашедший в столовую вместе с ним, закатив глаза, недовольно проговорил в сторону ученика Книжника: — Пошли за этим зернобобовым, а то не отвяжется. Известив всех ближайших, что на этот столик пал свет Божий и экзорцисты будут вкушать сегодня за ним, все трое подтянулись в очередь к окошку Джерри.***
В обеденный зал впорхнула Линали, в красивом гражданском ципао белого цвета, но блестящего фурора, которого она ожидала, не случилось. Искатели старательно не смотрели в её сторону (никто не хотел быть пущенным на эксперименты Комуи), Канда продолжал есть заказанную темпуру, а Аллену её не было видно из-за горы тарелок, закрывающей обзор. Лави поднял голову от рагу и уставился в сторону входа, подзывая рукой Ли-младшую присоединиться к их трапезе. Юу, заметив махания Кроля, ядовито ухмыльнулся, выдал приблизившейся девушке приветствие: — Долго же ты, Лина-свинина. Не могла влезть в платье? Совершенно по-детски реагируя на переключившееся внимание Лави, рассказывавшего до этого ему (Стручок не в счёт, он просто жрёт) смешную историю из своей поза-поза-прошлой жизни. Аллен же, вычленив из фразы Канды важное для себя, начал крутить головой, задавая вопросы: — Где? У Кого? А ещё есть? — Пхах, Аллен, ну ты как всегда, — задавил смешок ученик Книгочея, не переставая пожирать глазами Линали. За столом повисла гнетущая тишина. — Тч, я пошёл, — буркнул себе по нос мечник, извещая всех громким звяканьем посуды, что он не собирается больше терпеть их компанию. Его и так плохое настроение сделалось ещё хуже из-за появления одной личности. — Хм, я тоже, пожалуй, пойду, — оглядев башню грязных тарелок, философски изрёк Аллен, наблюдая за удаляющейся задницей. — А, может, ещё с нами посидишь, чаю попьёшь? — предложила девушка, старательно устанавливая контакт глаза в глаза, как советовали в той книжке, что она откопала в библиотеке. — Нет, что-то устал, так много всего за день… — натянуто зевнул парень, выходя из-за стола, — Всем приятных снов. Линали грустно посмотрела ему в след и уже хотела встать, чтобы направиться к Джерри и сделать заказ, как её остановил Лави, легко нажимая на плечи и усаживая обратно на место. — Ты устала, давай я принесу. Чего хочешь? — поинтересовался он, — А на Юу не обращай внимания, он всегда такой бука. Бесится, что его Аллен на тебя посмотрел. — А? Чаю, зелёного. И салатик, — попросила девушка, пытаясь осознать сказанные парнем слова. — А точно ничего существенней не хочешь? — ответом ему стал кивок, — Ну ладненько… Лави удалился, а Линали взялась за голову: «Он заметил, но не сделал комплимент… Неужели это платье действительно мне не идёт?! А если я в нём смотрюсь как… И что значит „его“ Аллен?!»***
Сидя на застеленной кровати и злобно глядя в одну точку, Канда медленно вёл специальной рисовой бумагой по лезвию катаны, протирая её от крови акума и остальных загрязнений. Он, фыркая как рассерженная кошка, прокручивал в голове ужин уже третий раз, пытаясь точно вспомнить взгляд несносного ловеласа. Имел ли он нотки влюблённости, или это просто было любование красивой женщиной или платьем, или же Юу опять себе это напридумывал, из-за ревности, накрывающей его всякий раз, когда он видит Лави, находящимся рядом с любой особью женского пола. «Будь я бабой, всё было бы проще» — подумал Канда, скривившись от понимания, что он загнулся бы в Ордене в первый месяц работы из-за вечных улюлюканий и зажималок в тёмных углах здания. Припудрив меч полировальным порошком, он вновь взял специальную бумагу, ведя её от гарды к кончику катаны. «Чёрт, и почему Линали так расфуфырилась сегодня?» — подумал и почувствовал лёгкий укол. Из небольшого надреза на большом пальце стекла капля крови и сработала регенерация камня. — Тч, — недовольно сузив глаза глядя на катану, он наскоро закончил протирания и извлёк из чемоданчика, в котором хранил набор для ухода за мечом, небольшую бутылочку из тёмного матового стекла. Капнув несколько капель масла тёдзи на отрез хлопковой ткани, он начал растирать его по поверхности лезвия.***
— Спокойной ночи, Лави, — пожелала ему Линали, мило улыбнувшись, и скрылась за дверью своей комнаты. Парень довольно хмыкнул себе под нос и свернул в сторону своей старой комнаты. — А, дурак! — хлопнул он себя по лбу и направился обратно к развилке. Он только недавно упросил Смотрителя выделить ему другую комнату, отдельную от Панды, мотивируя это тем, что с ним в последнее время стало невозможно спать. А Книжнику же соврал, что ему мешает спать лунный свет, льющийся из окна даже через занавески. Разгадка была проста: комната Книгочеев находилась в опасной близости с кабинетом Комуи. Плюс, если бы дед проснулся в одно из ночных свиданий, Лави бы точно прилетело по башке и не раз. Рисковать парень был не намерен. — Ах, ночь… — прошептал он, специально не запирая дверь для ночной гостьи.***
Ночь — крайне загадочное время суток, в которое, по некоторым преданиям, начинают бродить по старым замкам и особнякам призраки, выходит на охоту нечисть и оживают вещи. Чистая сила ежедневно терпит людскую ненависть. Живая материя, чувствительная к любому изменению носителя и чутко реагирующая на них, тоже может устать нести на себе это бремя. Холодный механизм тоже может умереть, как человек, и она тоже хочет, возможно, чуточку тепла и быть любимой? Рука крещения предпочитает уходить в лес и крушить всё на своём пути. Запись времени сиротливо жмётся к Песнопению святого, глядя на звёзды на самой вершине Чёрного Ордена. Небесный компас смотрит на молодёжь и сетует, что «он уже стар для всего этого дерьма». Муген потянулся и недовольно оглянулся на своего хозяина. Сегодня он ещё более небрежно отнёсся к его чистке, из-за чего Муген чувствовал себя не чистым, как после ванной и жёсткой мочалки, а лишь сполоснутым от грязи в пятиминутном душе. «Вот если бы Аллен меня почистил…» — мечтательно подумала катана, покидая комнату хозяина. Канда всегда быстро засыпает, что на руку Мугену, любящему проводить ночное время с Алленом, влюблённость которого не замечает Юу. В лунном свете он выглядит бледной копией хозяина, одетой в кимоно.***
И вновь кошмар с гробами, где каждая последующая коробка, обитая бархатом, подписана именем друга, преследовал Линали. Нижний зал, со стенным органом и развешанными в каждом угле святынями, заполнен до краёв, а в камине, возникшем из ниоткуда, полыхает огонь преисподней. Крестик выскальзывает из вспотевших рук, громко бряцая об пол, а рубин в центре, который на самом деле дешёвый циркон, бьётся, разлетаясь осколками стекла, и ранит ноги, оставляя стигматы, из которых толчками вытекает кровь, окрашивая камень. Линали просыпается со слезами на глазах и с пальцами, переплетёнными с чужими. Аллен с серебрящимися в свете луны волосами, нежно утирает большим пальцем влагу с её щёк и прижимает груди, успокаивающе гладя по волосам. Девушка шмыгает носом и сжимает его в объятьях, не желая отпускать. Он медленно перебирает её волосы, сплетая их в небольшие косички и тут же распускает, начиная процесс заново, лаская кожу головы. Линали кладёт голову ему на плечо и выдыхает. Сегодняшней ночью кошмар не вернётся.***
Лави долго не может заснуть из-за воспоминаний о войнах, которые он прошёл. В его голове горящие мирные селения, гниющие трупы недавних знакомых и злаковое поле, в котором он всё время теряется и, в конце концов, приходит к старому дубу, в дупле которого живёт чёрный Тимкампи. Кружка горячего шоколада и прекрасная девушка под боком, разминающая плечи, заставляют мысли уплыть в совершенно другом направлении.***
Засыпать, когда в голове восхитительно пусто, прекрасно. А с синяками и засосами справится камень.***
С восходом солнца исчезают призраки, прячутся монстры под кровать и Чистая сила возвращается к своим носителям. — Добро утро! — в столовую влетел сонный Аллен. Его громко бурчащий желудок оповестил Джерри, что стоит готовить всего и побольше. — О, доброе, — улыбнулась Ли, двигая в его сторону несколько тарелок, — Специально заказала, чтобы пока ты ждал, мог немного перекусить. — Спасибо! — обрадовался парень, накидываясь на еду. Прерванный рассказчик Лави уныло посмотрел в сторону обжоры и нарочито вздохнул: — Никто меня не слушает… — Не обращай внимание на этого недомерка, — злобно покосился в сторону Аллена Канда, — он вообще не умеет вести себя культурно за столом. — Хогда я емф, я грух и нем! — процитировал Уолкер, почти игриво тыкая в плечо мечника пальцем, — В отгичие отф некотовых! — Ну конечно, брызгаться слюной — это так этично! — вспылил Юу. — А оскорблять любого в радиусе ста метров — это нормально?! — встал из-за стола Аллен. — Я лишь называю вещи своими именами! — перешёл на змеиный Канда. — Ну, ребята! — встала между ними девушка, — Не надо с утра начинать ссориться! — Господь милостивый, избавь землю и без того грешную от этих идиотов… — Лави прижал руку к лицу. В общем, ничего необычного.