thing_1
Кто в своей жизни хотя бы раз не хотел побывать в шкуре детектива Конана? Это же так захватывающе, интересно и вообще дух захватывает от одной только мысли, что ты — обычный человек, которых на Земле еще примерно 7,5 миллиардов, можешь раскрыть любое, даже самое невыполнимое с первого взгляда, дело. Так вот вам ответ: Чон Хосок не хотел. Нельзя сказать, что он прям боялся. В конце концов, все переживают за сохранность своей драгоценной жизни, нет. Он скорее не хотел нагружать себя, хватаясь за то, что он в принципе не хотел делать. Ему хватило пару месяцев понаблюдать за своим старшим коллегой, чтобы точно решить — гоняться за преступниками не его. Какие преступники, если он от вида обычного паучка, крошечного и безобидного, начинает верещать как девчонка и запрыгивает на ближайшего к себе человека? Но когда начальник подкидывает «непыльную» работенку, а специализирующийся на этом работник уходит в другую газету, еще один, более менее подходящий, укатывает в отпуск на Мальдивы, выбора, как говорится, нет. И Хосок решает начать страдать, медленно, очень медленно открывая папку с собранными до этого материалами. Перед ним открывается фотография подозреваемого в грязных делишках мужчины и парочка еще таких же злодеев на соседней странице. Хосок горестно вздыхает, но хватает со стола мобильник и вводит номер. Ну что ж, работа не ждет.thing_2
Задирая голову и прикладывая ладонь козырьком Хосок восторженно присвистывает. А эта корпорация и правда немаленькая. Он бы даже сказал «огромная», но это немного не то слово, которым можно было бы ее описать, потому что эта самая корпорация — возможный притон со всеми прилагающимися деталями, и Хосок тут не для того, чтобы потом в своей колонке описывать насколько эта компания хороша. Скорее наоборот. На ресепшне его встречает миловидная секретарша, приветливо улыбаясь и одергивая свой приталенный пиджачок вниз. Он задает ей пару вопросов касательно их начальника, но та отказывается говорить все начистоту и легкомысленно обходит тему стороной. По крайней мере, он и не думал, что будет легко. Хосок улыбается ей в ответ и отходит в сторону, доставая телефон из заднего кармана. Он несколько секунд выдает только сплошные гудки, и вот, наконец, с той стороны все-таки решают поднять трубку. — Да? — Хо-хо, какие мы деловые, — шутит парень и крутит в свободной руке ключи от своей машины. В телефоне хмыкают, и кто-то хрипло смеется со стороны. — Как проходит отпуск? Вы уже были сфотканы на чей-нибудь фанатский телефон? — А вот и нет. Подошли только один раз и всего лишь попросили автограф. Знаешь, а здесь довольно-таки милые люди, никто не пытается припахать меня к левой работе… — Да о чем ты мне втираешь. Пак Чимин, между прочим, я сейчас делаю то, чем по идее должен заниматься именно ты, имей совесть! — Хосок непонятно что выискивает взглядом на парковке. Кучка людей, похожих на туристов, проходит мимо него, и один из них толкает Хосока плечом. — В любом случае, я звоню по делу. Ты в этом больший мастер, поэтому спрошу напрямую: как добыть информацию оттуда, откуда тебе официально нельзя? Чимин мычит и некоторое время раздумывает над его вопросом. — Внедрись туда, куда тебе нельзя. На парковке появляется дорогущая черная тачка, откуда степенно выходит мужчина средних лет иностранной внешности. За ним следуют охранники и несколько странных людей. Хосока они заинтересовывают, и он подбирается поближе. Мужчина говорит пару фраз охране на английском, затем улыбчиво что-то сообщает нескольким корейцам позади себя. Одна из них, совсем молодая девушка, быстро переводит это на корейский. — А как сделать так, чтобы меня не заметили? Коллега на том конце хохочет, и Хосок слышит плеск воды. Скорее всего, они сейчас или в бассейне или на море. — Включи все свой обаяние. Ты же у нас такой очаровательный, Хосок-и! — Эй, не подтрунивай надо мной. Я, между прочим, серьезный человек, который не отлынивает от работы и не улетает на Мальдивы со своим любовником! — Ладно тебе, не злись, — голос друга звучит немного мягче, он что-то говорит вне телефона и снова возвращается к нему. — Юнги передает, что тебе тоже стоит отдохнуть. Хочешь, я приеду и возьмусь за это твое дело? Ты только скажи, я сразу… Хосок машет рукой в воздухе и подкрадывается к группе, незаметно присоединяясь к ним. Никто не обращает на него внимания. — Довольствуйся своим отпуском, Чимин-а. Живи, пока молод. — Ты звучишь совсем как старик. — А я он и есть. И, кажется, я нашел лазейку, поэтому отключаюсь. Не забывайте предохраняться! Телефон снова оказывается в кармане, а Хосок принимает самый невозмутимый вид из всех, что он имеет в своем арсенале. Корейские мужчины так внимательно вслушиваются в речи этого иностранного богача, что даже не обращают внимание на только что прибывшего новичка в их компании. Девушка перед ним распинается на английском и рукой показывает нужное направление. Они заходят в холл и проходят сразу мимо ресепшна; Хосоку приходится затеряться в толпе, чтобы секретарша его не заметила. На удивление, они не идут в сторону лифта, а проходят к черному входу. Хосок хмурится. Это должно быть чем-то увлекательным и интересным, но у него вызывает только непонятное чувство тревоги. Он, конечно, не против узнать парочку секретов этой злополучной корпорации, но все же лучше было, если бы эти секреты относились непосредственно к его нынешнему делу. Решив послать свое чувство самосохранения в задницу, Хосок продолжает двигаться следом за группой и чуть не врезается в ту самую переводчицу, когда люди резко тормозят. — Нам нужно показать свои пропуска, — вежливо отзывается один из корейцев и этим заставляет Хосока почувствовать себя дураком. Ну конечно, пропуск; откуда у него мог взяться этот чертов пропуск? Иностранец говорит что-то про то, что пропуска у него нет, и секретарь теряется. — О, позвольте мне связаться с начальством. Он отходит, чтобы сделать звонок, и за это время Хосок ловит на себе несколько подозрительных взглядов от одних и тех же глаз. Хосок рассматривает в ответ: переводчице не дашь больше 23 лет, да и не выглядит она как переводчица для таких серьезных лиц. На ней не надет строгий костюм, волосы не собраны в идеальный пучок. Напротив, ее блондинистые локоны распущены, а ярко-красная кожаная юбка вовсе не вызывает желания принять эту «девчонку» за представительного переводчика. Она уже собирается подойти к нему, чтобы высказать свое предположение о том, что делать ему тут нечего, но возвращается секретарь с облегчением на лице и говорит, что они могут проходить. Хосок тихонько радуется в стороне. Не понятно зачем, сам того не осознавая, он проходит следом за группой людей за дверь, и они оказываются в довольно большой комнате, больше похожей на отцовский кабинет в сериалах про чеболей. И это вовсе не неожиданно, ведь эта корпорация и есть словно воплощение тех огромных сериальных компаний с миллардами вон в кармане, а в дополнение к этому — подозрительные махинации со стороны директорского стола, совсем как в дорамах по выходным. Хосок как можно приятнее улыбается секретарше, которая просит их всех пройти внутрь и занять места на диванчиках, а про себя думает: вот если сейчас ему места не достанется, все станет настолько плохо, что не видать ему не только статьи, но, похоже, и работы в его родной газете. Но все обходится, правда сесть ему приходится рядом с той самой подозревающей его в чем-то переводчице. Он ее обвинять не может, сам понимает, что выглядит подозрительнее некуда, но скользкое чувство страха никуда не уходит, тем более когда девушка оглядывает его еще одним странным взглядом и тихо хмыкает себе под нос. Ну блин, а что ему делать? Все как-то выживают, у него вот такой, особый способ.thing_3
Хосок гипнотизирует стену напротив себя уже полчаса. Ему сейчас стоит переосмыслить всю свою жизнь до этого, потому что-то количество английского языка, которое он получил за эти жалкие сорок минут, вполне хватит для того, чтобы напрочь убить хоть какое-то желание изучать что-либо иностранное. Сорок минут иностранец и какой-то дядька в костюме переговаривались между собой на отстраненные темы по поводу компании и иностранных инвестициях, в чем Хосок, если честно, мало что понимает. Ничего особо ценного он в этом разговоре для себя не подчеркнул, да и та переводчица все время странно на него косилась во время своей работы; Хосок ее, безусловно, за это уважает. Хоть один человек заметил подозрительный объект, все остальные слепо в упор его не замечали. Как будто им вовсе было все равно, кто с ними в одном зале находится. Он сидит в холле все в той же корпорации, все давно разошлись по своим делам в разные стороны. Хорошо то, что его отсюда не выгоняют: всем, в принципе, наплевать на человека, ожидающего здесь не пойми чего. Хосок уже собирается подняться и выйти вон, как его взгляд зацепляется за ярко-красное пятно неподалеку от лифтов. Он щурит глаза, стараясь получше разглядеть, и подтверждает свою догадку — и правда, переводчица маячит. Ее работа уже закончилась, так сказал тот секретарь в странном помещении за черным входом, и Хосоку отчего-то интересно, почему она все еще не покинула здание. Он медленно движется в ее сторону, заинтриговано склоняя голову. Девушка разворачивается как раз в тот момент, когда Хосок находится на расстоянии равном примерно трем его шагам. На ее лице отражается удивление и большой испуг, и Хосок хмурит лицо. — Снова ты. Ты мне не нравишься. — Вау, а эта девушка умеет начинать разговор, — Хосок шокировано провожает взглядом то, как переводчица снова поворачивается к нему спиной и словно обращается в слух. Хосоку становится жутко интересно, и он еще ближе подходит к ней. Так, что может ощущать приятный аромат ее шампуня, исходящий от выбеленных волос. Он прослеживает траекторию чужого взгляда и натыкается на человека в форме уборщика, беседующего о чем-то с одним из тех, кто присутствовал на «собрании» в тайной комнате. Они разговаривают еще около минуты, и затем уборщик принимает что-то из чужих рук. Что-то белое, похожее на конверт; деньги? — первое, что приходит Хосоку на ум. Он же пришел сюда, чтобы разузнать о денежных махинациях директорского стола, так почему сейчас он наблюдает сцену передачи чего-то подозрительно похожего на конверт с деньгами мужчине в форме уборщика? Кажется, эти двое что-то слышат со стороны холла, потому что незнакомец в костюме, тот, кто передавал вещь, замолкает и медленно начинает поворачивать голову. Хосок понимает, что прямо сейчас нужно что-то делать, но девчонка, имя которой Хосок все еще не знает, хватает его за руку и толкает вперед, так, что они оказывается вне зоны видимости. Оба одновременно облегченно вздыхают и также одновременно поворачиваются друг к другу лицом. Хосок уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но слышит шаги со стороны коридора и испуганно пялится на переводчицу в ответ. Та, нервно водя глазами из стороны в сторону, видимо пытается найти выход из ситуации. Хосок понимает, она тоже осознает, что сейчас они видели то, чего не должны были видеть. И если об этом узнают, им будет не до веселья. — Оппа, ну пожалуйста, ну купи! Девчонка включает все свои актерские таланты и даже накручивает низ хосоковой рубашки себе на палец, смотря надутым взглядом. Вот черт, ему придется подыграть. Хосок кривит рот в подобии улыбки и прислоняет переводчицу к стене, закрывая собой от вышедшего из коридора мужчины. — Детка, оппа не такой богатый, как ты думаешь. Эта сумка стоит 4 гребаных миллиона, как я могу себе такое позволить? Тот, поняв, видимо, что ничего не угрожает, возвращается обратно, заканчивает свое дело и спокойно выходит из здания безнаказанным. Хосок и девчонка снова облегченно выдыхают. — Детка? Серьезно? — Ну, а чего вы от меня хотели, дамочка? Я даже не знаю твоего имени! Переводчица прочищает горло, встряхивая головой, одергивает юбку, которая поднялась из-за резких движений, и протягивает парню раскрытую ладонь. — Ким Чонын, частный переводчик. — Чон Хосок, журналист, — Хосок пожимает протянутую ладонь и улыбается, теперь искренне. — Надеюсь, больше ты не будешь прожигать меня подозрительным взглядом, узнав мою настоящую профессию. Переводчица, теперь уже имевшая в голове Хосока имя, хмурит свои прямые брови и закатывает глаза: — Так и знала, что ты журналист. Я таких нутром чую. — Стесняюсь спросить, каких «таких»? — обиженно возмущается Хосок, складывая руки на груди. За сегодняшний день эта строптивая особа задела его больше раз, чем все взятые девушки в хосоковой жизни. — И вообще, я статьи про больницы пишу, а здесь случайно оказался, потому что надо было помочь коллеге. И почему я оправдываюсь? Чонын издает смешок и оставляет на пухлых губах улыбку. Но в следующую секунду ее лицо снова принимает серьезный и угрожающий вид, когда она делает шаг вперед навстречу Хосоку и очень тихо говорит: — Я думаю, нам не стоит продолжать разговор в этих стенах. Как насчет скрыться в забегаловке через квартал и обговорить все? — Все? — Все, что мы только что видели.thing_4
— Нет. На Хосока поднимают взгляд. Этим взглядом при желании с легкостью можно было бы кого-нибудь убить, но сейчас у него лишь одна жертва. — Как это «нет»? Ты не имеешь права мне в этом отказывать. Я могу сдать тебя полиции! Хосок закатывает глаза и пытается не засмеяться. Ему что, сейчас угрожают тюрьмой? Видимо, со временем каждый журналист должен пройти такое посвящение, но эта девушка совсем его не напугала. И что значит «не имеет права отказывать»? Он как раз-таки его имеет, а вот эта Ким Чонын права смотреть на него так, будто он убил кого-то — нет. — Не знаю, что будет хуже: сдаться полиции без суда и следствия или взять неопытную девчонку с собой в логово преступников. — Я не неопытная девчонка! — кричит Чонын ему в ответ, и люди, сидящие ближе всего к их столику, оборачиваются и начинают шептаться. Переводчица приходит в себя, делает дыхательные упражнения и удостаивает, наконец, собеседника взглядом. — И ты все еще не можешь утверждать, что те люди, были преступниками. Хосок устало выдыхает и задумчиво поднимает глаза к небу. За это время, что он просиживает тут вместе с этим непонятным объектом напротив, он бы успел сделать многое в пользу своей статьи. Так почему он все еще сидит здесь, под открытым небом, и продолжает выслушивать нравоучения от той, у кого на губах еще молоко не обсохло? — Это я и собираюсь выяснить, госпожа Ким, — объясняет он словно маленькому ребенку простую истину. — И ты со мной никуда не пойдешь. Я не работаю с детьми. — Мне двадцать четыре, и у меня есть диплом о высшем образовании, черт возьми! Перестань со мной так разговаривать, ты, жалкий журналюга. — Знаешь ли, я могу принять это за оскорбление личности, и тогда в полицию придется сдавать тебя, милочка, — Хосок оскорблен. Никто и никогда до этого момента не называл его этим ужасным словом. Для уважающего себя журналиста оно режет похуже ножа, и он вовсе не собирается терпеть, если его назовут так еще раз. Чонын тем временем закатывает глаза и отпивает свой кофе из белой кружки, элегантно отставляя мизинец. — Да и зачем тебе это нужно? Ты молодая и амбициозная переводчица, — Хосок специально делает ударение на последнем слове, чтобы привести девчонку в себя. Хотя, он, наверное, не может ее так называть — ему всего на три года больше, чем ей. — Зачем тебе слоняться с каким-то незнакомым мужиком по городу в поисках не пойми чего для его же выгоды? — Мы уже знакомы, а так, я всего лишь хочу добиться справедливости, — с гордостью отвечают ему, заставляя снова сдержать саркастичную ухмылку. — Я работаю на эту компанию почти год и всегда чувствовала запах… подозрительности. Все вокруг меня как будто ждали момента, чтобы выпихнуть меня с постоянного места. — Но ты же назвалась частной переводчицей, разве у тебя есть постоянное место? — Конечно, я всего лишь работала по контракту до сегодняшнего дня. Он был обнулен сразу же после той встречи в офисе для переговоров с иностранными коллегами, а до этого момента я официально числилась в работниках этой компании. Но сейчас не об этом. Чонын отвлекается, подозвав проходящую мимо официантку и заказав у нее ванильный чизкейк. Хосок смотрит на нее взглядом а-ля «это ты сейчас серьезно?», но та игнорирует его ментальный позыв и невинно продолжает: — Ко мне часто придирались люди с низов — секретари, менеджеры, начислявшие мне зарплату, уборщицы. Один раз, одна из них чуть не облила меня водой из-за того, что, видите ли, заметила, что я не так перевела одну фразу мистеру Дикелю из швейцарской компании. Ей приносят ее чизкейк, и на полторы минуты Чонын замолкает, увлеченно прожевывая куски. Хосок качает головой и переводит взгляд на проезжую часть, засматриваясь на проезжающие мимо импортные машины. — Меня как будто каждый раз хотели в чем-то уличить и не доплатить. Пару раз даже занижали жалование, именно поэтому я попросила изменить срок действия рабочего контракта на год. А еще, этот сегодняшний разговор с Михелем… был довольно странным. Это предложение вновь возвращает внимание Хосока к разговору, и он нетерпеливо ожидает продолжения. — Сначала все шло как обычно, они вели переговоры насчет поставки товара, но потом Михель внезапно заговорил про какую-то охраняемую теорриторию, принадлежащую нашему директору. — Переговоры вел он? — Нет, его заместитель. Скользкий тип, все время норовит кому-нибудь насолить. — А где находится эта охраняемая территория? Чонын мотает головой, беря еще один кусок. Хосок разочарованно вздыхает. Информация есть, толку от нее нет. И что ему теперь с ней делать? Где еще узнавать про эту территорию и у кого можно спросить? Он снова смотрит на переводчицу. Может ли она ему пригодиться? Чонын убирает крошки, которые прилипли к ее верхней губе, и задумчиво смотрит за хосокову спину. — Если подумать, я уже слышала про нее. Однажды в туалете подслушала разговор двух девиц из отдела планирования. Говорили что-то про то, как хорошо бы было посетить ее и провести там пару деньков, но у них не было столько денег на такое удовольствие. Думаешь, это важно? — Кто знает, — рассеянно тянет Хосок и стучит пальцем по столешнице. — Кто знает.thing_5
Хосок дергается от неожиданности. Вау, серьезно, эта девушка способна на все, лишь бы добиться своего, да? Чонын стоит у стены здания, в котором базируется их газета, и скучающим взглядом проводит парня до его машины. Он уже облегченно вздыхает, думая, что от него в кой-то веки отвязались, но приходится снова сдержать нервную икоту. — Да-а-а, не думал, что когда-нибудь столкнусь с собственным сталкером, — зачарованно тянет Хосок, когда переводчица совершенно беспардонно садится в его машину и пристегивается. Она поворачивает к нему голову и приторно улыбается. — И не надейся. Куда мы едем? — А ты не собираешься сдаваться, а? — это заставляет Хосока тяжело вздохнуть. Он, вообще-то, не нанимался нянчится с непонятными особями женского пола. Он нанимался смиренно и прилежно работать на благо общества, так почему же сейчас он принимает решение не выгонять ее из собственной машины? По салону проносится еще один вздох. Хосок заводит машину и трогается. — И как ты вообще нашла меня? Чонын смотрит на него, как на дурака: — Интернет. Ах, ну конечно. — Ты продолжаешь уходить от ответа. Куда мы едем? Ты уже нашел какую-то лазейку или подсказку, что нужно делать? — В какой-то степени. Один мой знакомый уже работал над статьей насчет этой корпорации и предоставил мне немного информации, не без взаимной помощи, конечно. Девушка поудобнее устраивается и разворачивается к нему полубоком, с интересом слушая. — Для простых людей она ничего собой не представляет, но как только ты углубишься в ее историю, то вполне можешь сойти с ума от дат и чисел. — Я никогда не любила историю, — жалуются Хосоку звонким голосом, что заставляет его неожиданно улыбнуться. — Как насчет схватить по стаканчику кофе по пути? Хотя, я же все еще не знаю, куда мы направляемся. — Ц, раз уж ты ко мне привязалась, то постарайся делать что-нибудь полезное, а не выпрашивай остановиться через каждые пять минут. И дослушай меня до конца, — он пытается строить грозного начальника, но у него это никогда не получалось. Он частично воспитывался сестрой из-за постоянной занятости родителей, и это, к счастью, привело не к излишней мягкости характера, а к хитросплетению ума. Сестра его работает диктором на кабельном канале, и в какой-то степени эта работа вполне сходится с работой ее младшего братика. Она научила Хосока не рубить с плеча, а во всем разбираться досконально, и это не раз помогало ему в карьере. Тем не менее, он продолжает. — Там выплыло достаточно много странностей. Бывший президент был уличен в краже бюджета на свое личное пользование, но дело быстро замяли и отпустили старика в бессрочный отпуск. На его место пришел нынешний Кан Джисон и, насколько мне известно, уходить он пока не планирует. Конечно, пока его тоже кто-нибудь на чем-нибудь не поймает. Но, как ты сама можешь догадаться… — Дело тоже закроют, — соглашается с ним Чонын и пару раз качает головой. — И что тогда? — Если проблема в полиции, тогда действовать следует другой нише. Например, репортерам. В газетах и новостях об этом случае и слова не было, хотя эта компания довольно известная в широких кругах. Если я смогу что-то нарыть и выпустить статью, дело предастся огласке и тогда они уже мало чего смогут сделать. Иначе, народ попросту взбунтуется. — Да, но тебя могут купить. Хосок переводит на переводчицу взгляд. — Меня нельзя купить. Я не продаюсь, гений. Та хмыкает и, кажется, ему не верит: — Все так говорят, а потом на их счету красуются несколько миллионов и голос справедливости внезапно утихает. Я много раз видела подобное, не нужно мне лапшу на уши вешать. — О, так ты у нас что-то типа всевидящего ока? Знаешь все наперед? — журит ее Хосок и останавливается рядом с автокафе, делая быстрый заказ. Чонын выглядит немного обиженной, и это забавит его. Она обижается на него за правду и отчего-то ведет себя, словно они знакомы уже несколько лет, а не два неполных дня. — Я задам свой вопрос еще раз. Куда мы, черт возьми, едем? — Да-да, я уже понял, что ты не отвяжешься, — он забирает два стакана, вручая один Чонын, и морщит нос от резкого запаха кофе, который медленно наполняет весь салон. — Мы едем устраивать слежку за тем придурком-замдиректором. Он меня конкретно так бесит. Чонын отпивает кофе: — Взаимно.thing_6
— Это что, ресторан? — Это его ресторан, — уточняет Хосок, проходя внутрь и придерживая дверь перед бредущей сзади с непонимающим видом переводчице. Та осматривается внутри и одергивает короткие шорты пониже. — Мог бы и предупредить, я бы оделась приличнее! — Э-хей, мы пришли сюда не чаи распивать, — Хосок дергает ее за кончики волос и проходит к стойке администратора, начиная с ним говорить на светские темы. Спрашивает, пользуется ли ресторан популярностью, про владельца, строя из себя дурочка, будто он совсем ничего про него не знает. Администратор приветливо отвечает на все его вопросы, интересуется, не решил ли он и его прекрасная спутница заказать столик, на что Хосок отвечает, что нет-нет, его прекрасной спутнице еще нельзя находится в таких заведениях. За это он чувствует на себе прожигающий взгляд в спину и улыбается. — А владелец часто здесь появляется? — Не сказать, чтобы очень. Мистер Ан довольно редко захаживает к нам. В основном на официальные вечера или семейные ужины, обычно в это время ресторан закрывается для других посетителей. Вы хотели встретиться с ним лично? Хосок удивляется, но старается внешне этого не показывать. Как все удачно складывается. — А это возможно? Администратор оказывается очень добродушным человеком, и это идет в некий контраст с личностью его непосредственного начальника. Заместитель Ан по словам собственных подчиненных никогда не отличался доброй душой и мало чего делал для других людей. По показателям, он даже на благотворительность жаловал очень мало, что странно для человека его статуса и профессии. Чонын по пути сюда немного рассказала Хосоку про бывших начальников с истинно своей точки зрения, и Хосок ей очень благодарен. На удивление, девчонка действительно не против помогать ему. — Совсем скоро здесь состоится благотворительный вечер, который устраивает жена господина Ана, с уверенностью могу сказать, что он сам тоже должен на нем присутствовать. На вечер могут пройти все, главное иметь пропуск. Хосок оживляется: — И где можно его достать? — Пропуски выдаются либо здесь лично мной, либо со стороны близко знакомых господину людей. Если нужно, я могу посмотреть, остались ли еще пропуски для входа. Конечно, нужно. Он уверяет администратора в том, что ему жизненно необходимо встретится с их владельцем, на что тот понимающе улыбается и уходит на несколько минут. За это время они с Чонын снова успевают поругаться, и девушка к возвращению администратора выглядит просто предельно недовольной. — К сожалению, у нас остался всего один пропуск. Боюсь, тогда вашей спутнице не удастся попасть на вечер. — О, ничего страшного, — радуется журналист, забирая из чужих рук заветную бумажку. Чонын пытается заглянуть в нее через его плечо, но не достает и еще больше злится. — Спасибо огромное, господин, э-э, Минхен. — Это значит, что я с тобой не пойду? Он довольно разглядывает глянцевый билетик в руках и удовлетворенно кивает: — Получается, что не пойдешь. — И ты, конечно же, ничего не можешь с этим сделать? — Сделать-то я могу, но дело в том, что не хочу. Мне не нужна обуза. Чонын резко останавливает его, схватив пальцами за плечо, и неприветливо смотрит: — Как ты можешь называть едва знакомого человека обузой? Я, между прочим, здорово могу тебе пригодиться! — И каким же это образом? — Скорее всего, на этом благотворительном вечере будет много иностранцев. Не думаю, что ты сможешь связать хоть пару английских фраз, так что… О нет, он на это не подписывался. Больше всего Хосока раздражает то, что она права и пригодиться действительно может, но ему не очень хочется просить помощи у невинных людей. И все-таки, кажется, придется. — Сдаюсь. Ты невыносима. В воздухе проносится девчачье «Йей!», и Хосока озаряют лучезарной и очень довольно улыбкой. Он щурит глаза; ему просто показалось.thing_7
— Ты просто пользуешься мной, — недовольно бурчит Чонгук, закидывая бумагу в принтер. — Вот скажи, что полицейский может просить у журналиста в ответ? Написать про него хорошую статью? Рассказать людям, какой он хороший и ответственный? — Я упомяну тебя в своей торжественной речи. Младший жмет по мышке и поворачивается к нему с хмурым взглядом: — Думаешь, этого будет достаточно? Хосок примирительно поднимает руки: — Хорошо, напишу тебя, как помощника в деле. — И три сета суши. — Вымогатель. Когда все готово, Чонгук торжественно вручает точно такой же, как у него в руках, пропуск. Чонгук мог бы стать хорошим программистом, если бы вовремя остановил своих родителей и не пошел бы по их желанию в полицейскую академию. Он переводит взгляд куда-то Хосоку за спину и выглядит немного озадаченным; Хосоку становится интересно, но лучше бы он не поворачивался. Чонын привязывается к какому-то молодому полицейскому, расспрашивая его о чем-то, Хосок уверен, занудном. Но полицейский все с удовольствием поясняет и улыбается на удивленные возгласы и округлившиеся глаза девчонки, когда та с ужасом рассматривает какого-то особо опасного преступника, только что заведенного двумя громадными дядями в форме. — Боюсь спрашивать, кто это. Хосок отмахивается: — Жвачка. Младший неуверенно шагает к увлеченно беседующей парочке и растерянно что-то говорит. Его коллега громко смеется и машет рукой, а Чонын тем временем снова отирается рядом с уставшим за день журналистом. Она выхватывает пропуск в его руке и восторженно его оглядывает: — Ва-а-а-ау, этот мир удивителен. Это заставляет Хосока хмыкнуть. — Тебе что, тринадцать? Пошли уже, мы и так тут задержались. — А мне нужно будет красиво одеться? — достает его Чонын в машине, нервно хлопая ладонями по коленям. Хосок косит на нее глаза, смотря не туда, куда нужно, и тут же отворачивается. Одергивает себя и дает мысленную пощечину; не отвлекаться! — Но у меня нет вечернего платья… Джинсы подойдут? — Слушай, мне не важно в чем ты придешь, — он качает головой на недовольное мычание. — Всем пофиг, правда. И тебе лучше помалкивать в знак благодарности, потому что я могу выкинуть тебя отсюда в секунду, наглая девчонка. — Не очень-то ты вежливый. Хосок задыхается от возмущения: — И это говорит мне человек, который в самом начале знакомства сказал, что я ему не нравлюсь! Переводчица сконфуженно отводит глаза. — Первое впечатление обманчиво? — предлагает она, не глядя на Хосока, а уделяя все внимание измазанному в чем-то стеклу. — Хотя нет, не в твоем случае. — Вали отсюда, а.thing_8
На следующий день ему звонит сестра и спрашивает, когда он уже женится. В конце разговора, за который Хосок успевает помолиться всем известным богам, она сжаливается над ним и обреченно говорит: — Хотя бы девушку себе найди. Хосок задумчиво разглядывает потолок своего офиса светло-бежевого цвета и принимает решение. — У меня нет времени на девушку.thing_9
Ну ладно, когда он говорил, что ему все равно, он не имел в виду это. Ему очень хочется соврать, но он не может, — в своем коротком темно-синем платье Чонын выглядит совсем не так, как пару дней назад. Если бы Хосок мог, он бы сразу же запал. Чонын улыбается и проходит мимо с едким «рот закрой, муха залетит». Вот чертовка. А муха-то и правда залетит. — Держись меня, пожалуйста, и не отходи никуда дальше пяти шагов. Еще не хватало потерять тебя здесь. — Да перестань ты уже бубнить, как распоследняя зануда, — ноет Чонын, водя указательными пальцами по вискам. Хосок невольно замечает, как на нее оборачиваются люди в зале, провожая заинтересованным взглядом. Это отчего-то заставляет Хосока чувствовать гордость. Ну да, нужно же искать в этом всем хоть какую-то выгоду? Он в высшем обществе с привлекательной девушкой, никто не знает, что на самом деле его работа вовсе не сгребание кучек золотых монет, как в мультиках про уток, а сплошная писанина про новое оборудование в больнице… Хосок осматривается по сторонам. Бесчисленное множество богачей в расфуфыренных нарядах наигранно улыбаются друг другу при разговоре, вызывая у Хосока не сдерживаемое ничем чувство отвращения и презрения. Лицемерное общество. «19.49 от Jimin Park: Если тебе вдруг понадобится помощь, пиши мне в любое время. Я несмотря ни на что постараюсь помочь тебе чем только смогу, Чон Хосок.» «19.50 от Jimin Park: Ну, а вообще, я надеюсь ты не прогуливаешь работу просто так, выдавая это за «службу отечеству» и прочее дерьмо. Юнги передает тебе пламенный привет.» Эти сообщения заставляют его улыбнуться, что вызывает у Чонын удивленный взгляд. — Нашел время для милых сообщений. Мы на работе, если ты забыл. Хосок обращает на нее полный скептики взгляд и набирает ответку. «19.52 для Jimin Park: Я, в отличие от НЕКОТОРЫХ, действительно работаю. И если тебе интересно, даже под прикрытием. И даже с девушкой.» — Частная переписка. Только избранным положено о ней знать, — строго говорит он девчонке, на что та только фыркает насмешливо и шагает в сторону мило беседующего о чем-то заместителя Ана. «19.52 от Jimin Park: ТАК, а вот отсюда попрошу поподробнее!» Он снова улыбается, но не отвечает. Сейчас совсем не до этого. Не успевая толком сообразить и схватить Чонын за руку, Хосок пропускает тот момент, когда девчонка заводит светскую беседу с Аном. Улыбается очень дружелюбно, даже берет бокал с шампанским с подноса проходящего мимо официанта, строит глазки и неприлично откидывает пряди белых волосы за плечо, оголяя его. Хосок практически вздрагивает. Что только эта девчонка себе позволяет… — …и, безусловно, я бы дал самую высшую оценку своей компании, — Хосок слышит последние слова, доносящиеся из уст Ана, когда подходит ближе и демонстративно проводит ладонью по тонкой девичьей талии. Чонын на его прикосновение коротко дергается, но упорно держит себя в руках: ну просто высший профессионализм. Поворачивает к нему голову, улыбаясь легко, и тянется к уху. — Он зациклен на власти в компании. Говорит о ней так, будто она ему уже принадлежит целиком и полностью — немного странновато, не находишь? Хосок приветственно кивает Ану и его спутнице, представляется как «безответно влюбленный в это прекрасное создание» ухажер и чуть ли не кривится от собственных бессовестных слов. Вот честное слово, если бы они познакомились при других обстоятельствах, и Чонын была бы менее ворчлива, возможно, только возможно, Хосок бы запал. Безоговорочно упал бы в эту белобрысую пучину с красными губами. Но Хосоку давно не двадцать, и влюбляться в миловидных красивеньких девочек уже не по его профилю. Если уж и заводить отношения, то серьезные с вполне вероятным и большим намеком на семью, детей, трое щенков и все прочие прилагающиеся. Он снова смотрит на Чонын, на ее профиль с острыми скулами и пухлыми губами, на лисьи глаза и решает для себя, что он не поведется на это наваждение. Жизненные предубеждения не так-то легко сломать. — А ты времени зря не теряешь. — Конечно, я же не ты, — девчонка умудряется даже здесь съязвить, при этом продолжая сладко улыбаться Хосоку прямо в лицо. Хорошо, он признает: ее нахальность не имеет материальных границ. — Мистер Ан, вы и ваша жена так добры, — учтиво начинает Хосок, давя на самолюбие. Молодая жена замдиректора находит это весьма хорошим началом диалога и уверенно пускает в его сторону одобрительные искры из глаз. — Не каждый способен пожертвовать столько средств для лечения больных людей. Точнее, не каждый этого хочет. Его слова, видимо, задевают Ана за живое. Он вздувается на глазах, из-за чего ворот рубашки врезается в его опухшую шею, и краснеет. Хосок понимает, что не стоит делать таких резких заявлений и спешит исправиться: — Но, конечно, вас это не касается. Прекрасный поступок прекрасных людей. Не могли бы вы еще больше рассказать о ваших добрых делах? — Вы невероятно благодушны, молодой человек, — медленно произносит замдиректор и берет еще один бокал шампанского. — Всем известно, что я не жалею денег на помощь нуждающимся. Все мои подчиненные это знают! Можете спросить кого угодно и ответ всегда будет один — я очень щедрый человек. Знаете, эта щедрость не доведет меня до богатой старости… Он говорит, говорит, говорит, а мерзкая ухмылка на его лице не сменяется. Чонын правильно заметила — скользкий тип с наклонностями нарцисса и вызывающий постоянное желание врезать от души. Хосок непроизвольно сжимает пальцы на девчачьей талии и поджимает губы. Это дело ему совсем не нравится.thing_10
Чонын кутается в свою черную кожаную куртку и не пытается скрыть ненависти ко всему миру, которая буквально горит на ее лице. — Ну и? Что мы теперь имеем? — нетерпеливо спрашивает она и не торопится идти в сторону парковки. Хосок ее понимает; намного лучше обдумать все на свежем воздухе. Он тяжело вздыхает, перед тем как заговорить — из его рта выходит большой клуб пара. — Ответ «головную боль и ненависть к богачам» тебя устроит? — Не придуривайся, — Чонын даже издает нечто похожее на смешок и отпускает руки вдоль туловища. Ее тонкая фигура выглядит одиноко на фоне дорогущего ресторана. — Значит я была права насчет персонала. Хосок выныривает из своих глубоких мыслей и смотрит на нее: — Что с ним? — Ты помнишь, я рассказывала про их отношение ко мне. Они вели себя со мной как… с чужой, — она пожимает плечами и начинает ковырять носком туфли выбоину в асфальте. — Возможно, все это что-то значит? Какая-нибудь секретная иерархия или типа того. — Секретная иерархия? Ты серьезно? — Ну, а вдруг, — Чонын, кажется, загорается своей идеей и поворачивается всем корпусом к Хосоку. Тот от неожиданной близости даже делает полшага назад. Девчонка выглядит такой восторженной, будто уже сейчас раскрыла загадочное дело о таинственном убийце. Чертов детектив Конан опять всплывает в памяти Хосока. — Мне кажется, эту теорию нужно рассматривать. За время моей работы там я много чего повидала, и это все так странно и неправильно. Но мне некому было это рассказать, некому донести всю важность того, что происходит в стенах этой грязной компании. А что если за этим кроется что-то действительно серьезное? Хосок смотрит вверх, на неяркие отблески звезд. — Возможно, ты права. Он отпускает взгляд и заглядывает в умоляющие глаза Ким Чонын, причины всех его последних головных болей. — Но для того, чтобы это проверить, нам нужна консультация профессионала.thing_11
Хосок ставит рабочий компьютер в спящий режим и достает из тумбочки ноутбук для личного пользования. В последнее время он буквально прописался на работе, а из-за того, что лишних глаз в офисе пока нет, ему никто не мешает заниматься здесь и другими неофициальными делами. Шеф не против, да и работа так идет плодотворнее. Окошко скайпа отзывается входящим сообщением с характерным звуком, и Хосок спешит поскорее на него ответить. — Все готово, — говорит он в тишину и оглядывается. Чонын с нескрываемым интересом читает какую-то страницу в папке, сто процентов взятую со стола Чимина, и ее лицо разве что не искрится от удовольствия. — Пак Херин беременна?! Он без лишних церемоний выхватывает папку из цепких рук и кладет на место, чтобы коллега не заметил. Хотя, Хосок не думает, что Чимин прям так жу сильно был бы против. — Пока еще это конфиденциальная информация, не для лишних глаз, — объясняет он и жмет на кнопку вызова. Чимин отвечает практически мгновенно. Хосок пытается настроить камеру и микрофон как можно быстрее, указывая пока Чонын на место перед столом прямо посередине. Девушка мнется секунд пять, а когда садится выглядит… смущенной. Хосока это приятно удивляет. — Не бойся, он не кусается. — Я не боюсь, просто… Это что, Ш-Шуга? Упс, он, кажется, забыл кое о чем ее предупредить. Чонын выглядит не то шокированной, не то просто удивленной, Хосок пока не успел разгадать весь спектр ее эмоций. И его начинает немного пугать это страшное «пока». — Э-э, да, но я тебе потом об этом расскажу. Так вот, — он садится на соседний стул и не может сдержать приветливой улыбки. Чимин улыбается ему тоже и задорно машет ладонями — за спиной у него виднеется офигенский вид из окна пятизвездочного отеля и разговаривающий с кем-то по телефону и вечно всем недовольным рэпер. Нечего скрывать, Хосок немного завидует. — Привет, безудержный романтик. Не буду спрашивать, как проходит твоя жизнь молодая, сразу перейду к делу. — Нет, нет, сначала ты дашь представиться этой прекрасной леди, сидящей рядом с тобой и явно ждущей внимания! Хосок косит взгляд; Чонын смущается еще больше из-за слов репортера и кое-как умудряется держать лицо, когда легко наклоняет голову в приветствии: — Здравствуйте, Чимин. Меня зовут Ким Чонын, я профессиональная переводчица и сейчас временно помогаю вашему коллеге. Очень приятно с вами познакомиться! — А со мной ты такой вежливой никогда не была, — жалуется Хосок противным голосом и фыркает, когда девчонка пихает его локтем в бок. По другую сторону скайпа издаются подозрительную улюлюканья. — Чимин, такое дело. Я рассматриваю ту самую злополучную «КейЭм Индастриз», над которой ты корпел последние два месяца. Мы с Чонын нарыли немного информации и пришли к некоторым выводам. Она тебе сейчас все расскажет. Чонын прочищает горло и придвигается чуть ближе: — Я работала в этой компании около года и смогла заметить странные отношения между верхушкой власти и персоналом. Никакой стандартной иерархии начальник-подчиненный, все разговаривают друг с другом на равных, а чужих принимают с неохотой. Я была временным работником, поэтому ко мне относились как к пустому месту даже охранники на вахте. Я подозреваю, что все это не спроста, и существует вероятность того, что внутри «КейЭм Индастриз» происходит что-то, чего мы знать не должны. Она заканчивает и дергает бровями. Чимин понимающе мычит и раздумывает над ответом. Становится смешно, когда Чонын остро реагирует на то, как выходящий из кадра Юнги проводит пальцами по чиминовым волосам и что-то тихо говорит. Но сейчас не до смеха, уверяет себя Хосок и пытается отвлечься. Ярко-розовый степлер, подаренный кем-то на прошлое Рождество, сине-зеленые занавески, в свете ночных фонарей имеющие очень странный цвет, контраст блондинистых волос и черной кожи куртки… — Я думаю, это имеет смысл, — отвлекает его Чимин, наконец заговоривший по теме. Он проводит ладонью по шее и глядит куда-то вне камеры, задумчиво щелкая указательным пальцем по жилке на шее. — Если так подумать, я изначально подозревал что-то подобное. Когда впервые появился в здании и начал узнавать что-то про начальство, на меня посмотрели как на последнего идиота и чуть ли не послали к чертям. Это можно связать с чем угодно. Отмывание денег, махинации с ними же внутри компании, родственные связи внутри коллектива… — Мы были свидетелями передачи подозрительного конверта, — внезапно вспоминает Хосок. — Если так подумать, то вполне вероятно, что на эту организацию можно повесить все, что вы перечислили, — Чонын кивает сама себе. Она неожиданно щелкает пальцами и наваливается вперед на стол. — Охраняемая территория! По компании часто ходили разговоры о непонятной охраняемой территории, в которой якобы собираются все работники компании в определенный день. Я наслышана об этом совсем немного, но запомнилась мне она очень хорошо. Чимин чешет щеку с красным пятном от подушки и хмурит брови: — Об этом я не знал. Вы должны выяснить об этом как можно больше, а еще я советую вам запрячь в это дело одного бездаря-полицейского. Он как раз звонил мне вчера вечером и ныл о том, что на работе стало очень скучно. Развлеките бедного ребенка. — Да он же меня убьет, — ноет Хосок и заламывает пальцы. Он прекрасно понимает, о ком Чимин говорит, и это точно не Чон Чонгук. — Ты же знаешь Тэхена, он потом будет требовать от меня моральной и материальной компенсации. — Ладно тебе, ящик пива еще никого бедным не сделал, — издевается Чимин и улыбается куда-то за экран. Хосок понимает, что разговор пора заканчивать и пару раз кашляет. — Спасибо, что поговорил насчет этого. Ради какой-то статьи… Иногда меня пугает наша работа. — На всем нужно уметь делать деньги, Хосок. Звони снова, если понадобиться помощь или душевный разговор, — Чимин зачем-то подмигивает и лукаво улыбается. — А тебе он точно должен скоро понадобиться. — Не понимаю о чем ты. На заднем плане слышится недовольное «заканчивайте уже трепаться», заставляющее Хосока горько ухмыльнуться. Он очень хочет этого избежать.thing_12
Но это кажется все более и более нереальным. В смысле, он же взрослый, сформировавшийся мужчина, ему уже достаточно лет для того, чтобы спокойно реагировать на провокационные вещи, но вот не получается у него. Особенно не получается, когда Чонын осторожно облизывает свои пальцы с жирным соусом от пиццы. Это просто… невыносимо. Может, у него просто было слишком долгое воздержание? Последние отношения около двух лет назад ни к чему хорошему не могут привести, ведь так? Когда ему становится уже совсем невмоготу смотреть на это зрелище, кинутая на стол с громким звуком папка приводит в сознание. Хосок не успевает ничего сказать. — Чертовы журналисты! — кричит Тэхен на все кафе, привлекая к себе посторонние взгляды. Вот всегда он так делает, а потом лицо строит, будто он вообще не причем. Мимо проходил. — Я похож на благотворительную организацию? Бесплатная детективная помощь? — Приди в себя, Тэхен, ты даже не детектив, — журит его Хосок и за это получает уничтожающий взгляд от полицейского, когда тот садится к ним за стол. Тэхен замечает не перестающую жевать Чонын и обольстительно ей улыбается. — Пошел ты. — Очень доброжелательно. Так что там по моей просьбе? Тэхен крадет кусок пиццы с их подноса и придается минутной тишине. Когда половина куска исчезает в его желудке, он вытирает ладони салфеткой и открывает свою загадочную красную папку где-то посередине. Хосок со своего места замечает только несколько маленьких фотографий мужчин и женщин разного возраста и какие-то записи, написанные повсюду мелким почерком. Тэхен прочищает горло. — Как и ожидалось, ваши догадки подтвердились. Совпадение по кровному родству составляет почти 70 процентов среди всех работников компании, и что самое интересное, даже низкооплачиваемую работу выполняют всякие там тети и племянники. Если честно, вижу я такое впервые и думаю, что это очень странно. Попахивает чем-то подозрительным. — Что-то еще? Полицейский тянется за свои недоеденным куском и обиженно смотрит на Хосока. — Я, по-твоему, днями напролет должен думать только о тебе? У меня и своих дел полно, вообще-то! Хосок примирительно поднимает руки и подмигивает Чонын, хитро улыбаясь краешком губ. Та пережевывает свою пиццу и аккуратным движением вытирает салфеткой рот. — Я знаю, что это тяжело, но я прошу Вас помочь нашему небольшому расследованию, Тэхен, — говорит она, и Хосок почти начинает задыхаться от этой заискивающей интонации. Что ж, когда эта девчонка обещала ему пригодиться, она знала, о чем говорит. Понятное дело, Хосок бы с этой важной ролью обольстительной девицы ни в жизнь бы не справился. Чонын тем временем закидывает ногу на ногу, из-за чего ее длинный кардиган открывает вид на обтянутые в белые джинсы ноги. Даже Хосок задерживает дыхание. — Нам нужно узнать всю возможную доступную информацию об охраняемой территории, которая, возможно, принадлежит либо директору, либо его заму. Совсем немного, правда? Тэхен смотрит на нее некоторое время, тяжело вздыхает и переводит взгляд на застывшего глазами на одном месте Хосока. — Вы невозможны.thing_13
Новости от Тэхена застают их в офисе Хосока. Чонын как раз заканчивает свой экстренный звонок-перевод для какой-то фирмы по производству органики (насколько Хосок понял своим не очень адаптированным для английского языка мозгом), когда его телефон начинает разрываться стандартной мелодией. — Вы должны мне пожизненный кофе из Старбакса, — говорит Тэхен первым делом таким недовольным тоном, что это заставляет Хосока чуть ли не прыснуть от несдержанного смеха. Чонын откладывает планшет в сторону и бросает на него вопросительный взгляд. Он жмет кнопку динамика и офис оглушает еще одно возмущенное: — Если это дело не выгорит, я вам вставлю по самые… — Ну тихо-тихо, — успокаивает полицейского Хосок, пока тот не сморозил очередную непотребщину, и улыбается на хохот Чонын. Та откидывает голову назад и не удержавшись бьется затылком о столешницу. Хосок пытается, очень пытается держать марку. — Что там у тебя, наш рыцарь в золотых доспехах? Тэхен на том конце громко и театрально вздыхает, удерживая драматичную паузу, и продолжает: — Лоренция. Так называется та самая охраняемая территория. Записана на имя Ан Миран, жены вашего любимого заместителя, содержит огромную виллу в четыре этажа с открытым бассейном и двухэтажной парковкой. Посмотрел я ее фотки с дронов. Она охренеть какая огромная, ребятки! Туда можно запихнуть всех сотрудников «КейЭм» с их семьями, еще бы и место осталось! Хотя, с тем процентом кумовства, который показывает статистика, они и без того там все одна большая и дружная семья… Они переглядываются. — А можете ли вы дать нам ее адрес? — на удачу пробует Чонын, осторожно глядя на телефон в руке Хосока. Тэхен еще раз громко вздыхает. — Если только не выгорит, если только… — Ты лучший, Тэхен-и. Завтра можешь надеяться на мясо! — Вы просто нелюди!thing_14
Скрыться от горячего солнца не помогает даже рука козырьком и солнечные очки на носу, но Хосок уверенно шагает вперед навстречу неприятностям. Эта несносная девчонка уже давно ускакала вперед исследовать все вокруг и искать что-нибудь подозрительное. Что именно попадает под это понятие, Чонын не уточнила, а сам Хосок уже успел потерять ее из вида. Он оглядывает виллу беглым взглядом. Сейчас здесь никого нет, он может сказать это по полностью пустующей открытой парковке. Скорее всего, внутри есть несколько работников типа горничных или садовника, но они Хосоку совершенно неинтересны. На что они надеялись, когда ехали сюда чуть ли не с самого раннего утра? Увидеть здесь сборище людей из компании? Ана, убивающего своего пса на заднем дворе? Конечно же, ничего из этого в девять утра четверга здесь происходить не может. А еще в последнее время Хосок серьезно задумывается о том, а не безработная ли часом эта Ким Чонын? Все время ошивается рядом с ним, не похоже, что у нее есть какая-то работа сейчас. Или она свободный агент? Нет, Хосок вообще не против ее компании сейчас, хоть и признался сам себе в этом только пару дней назад. Чонын легкая и простая, с ней легко шутить по-мужски, не боясь, что это как-то ее ранит в самое нежное сердечко. У нее приятный, не режущий слух голос, красивая улыбка, тонкая талия и стройные ноги. Она интеллектуалка, если можно так назвать человека, с которым знаком несколько недель, заставляет Хосока задерживать дыхание каждый раз, когда встряхивает длинными светлыми локонами. У него так давно были последние отношения, но почему же ему не кажется, что он бросается на первую встречную? Будто… это должно было случиться? Черная иномарка въезжает на каменную плитку, пугая Хосока своим неожиданным появлением. Черт, он задумался над насущным и совсем упустил из виду, когда она успела подъехать к вилле. У него срабатывает инстинкт самосохранения, заставляя спрятаться в невысоких кустах странной формы. Из машины выходит женщина в богатом одеянии, похожая на тех стервозных мамаш из дорам, что постоянно достают своих невесток. И Хосок уверен, что видел ее в стенах компании, только вот выглядела она как среднестатистическая тетушка, которую можно встретить на рынке. Хосок начинает оглядываться по сторонам, пытаясь взглядом найти свою непутевую напарницу, и, завидев Чонын в противоположной стороне бассейна, округляет глаза. Если богатая фифа повернет голову хотя бы на сантиметр, она точно ее увидит. Он жестами просит Чонын оставаться на месте и не дергаться, на что та коротко кивает, но сама медленными шагами отходит назад, заходя за угол здания. Когда водитель уезжает на парковку, а незнакомка скрывается в дверях виллы, Хосок выбегает из своего укромного места и дожидается Чонын, которая смотрит назад и бежит, не замечая куда. Хосок чертыхается и хватает ее за руку, утаскивая поскорее прочь от виллы в сторону неподалеку припаркованной машины. — Совсем сдурела? — сокрушается он, как только они оказываются внутри и могут почувствовать себя в безопасности. Он наседает на Чонын своим грозным видом и пытается сдержаться и не начать ругаться похлеще сапожника. — А если бы тебя заметили? Нам тогда бы точно пришлось сворачивать лавочку независимых детективов! Девушка сконфуженно крутит пальцами свои чертовы волосы и не выглядит хоть сколько-нибудь напуганной. Скорее, смущенной от его слов. — Но все же хорошо? Не нужно пугаться так каждый раз, — успокаивает она его, но Хосок еще больше бесится. Что значит каждый раз? То есть она планирует это делать еще не единожды? — В следующий раз меня может не быть рядом, — раздраженно выплевывает он и отворачивается, немедленно заводя машину. — Ты… волнуешься за меня что ли? — За себя я волнуюсь, вдруг меня тоже приплетут к твоей не знающей места заднице? — О, — коротко реагирует Чонын, и Хосок не успевает остановить себя от косого взгляда на нее. Ее щеки немного покраснели, а руки без остановки мнут ткань свободных штанов на бедрах. Даже такая, смущенная и не находящая себе места, она придумывает ответную дерзость: — А задницу мою даже не упоминай, все равно у тебя нет на нее шансов. И вот здесь уже приходит его очередь ощущать, как лицо наливается жаром. — Как будто я претендую…thing_15
Хосок жмет на иконку сохранения и откидывается назад на спинку стула, тяжело вздыхая. Материала много, даже очень, но его все еще не хватает, чтобы статья имела тот успех, на который надеется он, но больше — его начальник. Тот позвонил ему прошлым вечером и поставил перед фактом: Хосок должен предоставить ему статью не позднее, чем через неделю, и она должна быть такой, чтобы их компания наконец прославилась и получила как можно больше внимания. Несмотря на то, что расследование Чимина привело их к незабываемому успеху, его все еще не хватило на то, чтобы быть узнаваем в кругу СМИ. Хосок потирает шею — и откуда, интересно, ему взять нужную информацию? После вчерашнего посещения виллы они с Чонын разошлись и больше не общались. Он высадил ее у одного из торговых центров, а девчонка убежала, ничего не сказав и хлопнув дверью машины. Что ж, неловко получилось. Он встает, чтобы сварить еще кофе, и останавливается рядом с маленьким телевизором на кухне. «В последнее время учащаются нападения на молодых девушек в районах Инчона и Мендона, сообщают местные органы полиции…» Не все девушки живут в Инчоне и Мендоне, убеждает он себя, нервно втягивая воздух. Не все девушки натыкаются на больных ублюдков, нападающих на беззащитный слабый пол. Черт возьми, не все девушки умеют держать язык за зубами! Хосок матерится сквозь зубы, когда шагает к компьютерному столу и хватает с него свой мобильник; на нем два сообщения и ни одного пропущенного. «14.14 от Jimin Park: Ты так и не ответил.» «16.35 от Jimin Park: Как дела со статьей? Нашли что-нибудь? Чонын показалась мне очень приятной девушкой, на какой стадии вы находитесь?» «17.43 для Jimin Park: Нарыли немного про ту самую охраняемую территорию, но кое-кто чуть не попался ее хозяевам. Кстати об этом, как думаешь, стоит ли мне, 27-летнему мужику, заводить отношения с молодой девчонкой?» Он кладет заблокированный телефон на стол, трет ладонями лицо и стоит так некоторое время. Думает. Хосок столько раз переосмыслял все это. Все эти люди в компании — действительно родственники, а это значит, что туда принимаются только проверенные работники и никто со стороны. Значит, что-то происходит внутри этого ужасного «королевства»? Но только вот, что? Бордель там что ли, в этой Лоренции чертовой? Телефон пиликает, оповещая о пришедшем сообщении. Хосок не хочет его читать. «17.47 от Jimin Park: Давно пора, дружище.» Но он все еще думает. И не приходит к хорошим мыслям.thing_16
— Хосок, — приглушенно говорит Чонын, — Хосок, ты спишь? Журналист непонимающе хмурится, пытаясь открыть заспанные глаза. На прикроватном столике часы указывают на то, что еще слишком рано (или уже слишком поздно) для звонков, но он все равно поднимается с постели, щелкает выключателем на настольной лампе и прочищает горло. Чонын звонит ему в два часа ночи, на это же должна быть какая-то причина? А еще, она ни разу не называла его по имени. — Уже нет. Что-то случилось? Девушка на том конце молчит с полминуты, судорожно дышит в трубку. — Я… Я просто хотела сказать, что мне кажется, что мы ищем в правильном направлении, — говорит она, очень медленно произнося слова. Обычно она разговаривает уверенно, своим звонким голосом снося все преграды вокруг и не обращая внимания на немного осуждающие взгляды других людей. Хосок отпивает холодный кофе, все еще стоящий на столе. — О чем ты? — Ты же будешь в офисе завтра? — вместо ответа спрашивает Чонын. — Я приеду, можно? — Почему ты… — «почему ты спрашиваешь?» хочется ему спросить, но Хосок чувствует нутром, что что-то происходит, и Чонын не хочет ему об этом сообщать. Пока не хочет. Но скажет завтра, да? Он ставит чашку на стол и кивает сам себе. — Конечно.thing_17
Весь день он чувствует непонятную нервозность. После чужого звонка прошло двенадцать часов, за это время он успел сделать много всего, но все его мысли все равно занимала только одна конкретная девушка. Чонын испугала его. В ее голосе была тревога и волнение, как будто она узнала что-то, чего знать не должна. Может, пока они не виделись, успело что-то случиться? Хосок, на самом-то деле, очень сильно привык к тому, что Чонын постоянно находится рядом с ним — со времени их знакомства прошло несколько недель, но он уже смирился с ее присутствием, которое разбавляет его повседневную рутину. Хотя, о последних неделях совсем глупо говорить, как о «повседневной рутине»; произойти успело столько, сколько не происходило с Хосоком за последние несколько лет. С неохотой, но он признается сам себе, ему это нравится. Хосок прерывается на обед, растягивает остывший чжачжамен как только может, втыкая в ролики на Ютубе и не понимая совершенно, что вообще смотрит. Мысли, мысли, мысли… Мысли прерывает звонок телефона. Он тут же хватается за мобильник и не смотрит на номер, отвечая: — Да? В трубке слышится тяжелое дыхание и шум дорог вперемешку с дождем. Хосок смотрит в окно — там действительно дождь. На том конце все еще никто ничего не говорит, и он решает наконец посмотреть на дисплей. — Чонын? Его сердце почему-то замирает. Он оставляет тарелку с все еще недоеденной лапшой на столе и идет к лифту, сам не зная зачем. — Чонын, где ты? Хосок не знает, почему он чувствует, что с ней что-то случилось. Просто чувствует и поэтому нажимает на кнопку первого этажа несколько раз. Девушка перестает громко дышать и кричит: — Я рядом с офисом! И в ее голосе тревоги в сто раз больше, чем во время ночного звонка. У Хосока внутри все переворачивается, когда он выбегает из лифта и проносится мимо своего начальника, который что-то говорит ему вслед — полное неуважение, но ему сейчас совершенно не до выяснения отношений с боссом. Он нетерпеливо ждет, пока автоматическая дверь перед ним раздвинется, и вываливается на улицу, тут же получая порцию ледяного душа. Он совсем забыл про куртку. Хосок смотрит по сторонам и чуть отшатывается назад, когда замечает знакомую фигуру, с бешеной скоростью несущуюся к нему — Чонын полностью промокшая, за спиной у нее рюкзак, а в глазах — невероятное облегчение. Она шумно выдыхает ему в ухо, когда набрасывается и крепко сжимает в объятьях, заставляя сделать еще один шаг назад. Хосок на автомате прижимает девчачье тело к себе, продолжая всматриваться вдаль. Чонын в его руках дрожит, непонятно, от холода или страха. Она еще крепче сжимает руки у него на шее и начинает говорить, сбивчиво и тихо: — Они следят за мной. Я пробиралась пешком другой дорогой, чтобы на машине было сложнее меня увидеть. Я… Мне было так страшно ночью, и я позвонила тебе, прости, я не должна была идти именно сюда, я… Она замолкает, и Хосок уверен, что слышит всхлип, когда прижимает ее ближе, одной рукой поглаживая по голове. — Мы сейчас зайдем внутрь, — произносит он, — и ты успокоишься. А потом мы обо всем поговорим, хорошо? Чонын кивает несмело и отпускает его из стальной хватки, но дальше не отходит. Хосок проводит ее в здание, игнорируя чужие взгляды, заводит в комнату отдыха персонала и пытается найти полотенца. Одно накидывает себе на голову, а еще два кладет Чонын на колени; та обхватывает себя руками и трясется от холода. Хосок окидывает ее взглядом. На девушке мешковатая толстовка и узкие джинсы, а волосы не распущены как обычно, а собраны в высокий хвост. Он присаживается перед ней на корточки и думает, что сказать. Она прямо сейчас выглядит такой потерянной и крошечной, совсем ничем не напоминающей ту Ким Чонын, которая в обычные дни дерзит ему и пытается строить из себя сильную и независимую. Хосок вздыхает, оставляя одно из полотенец на ее волосах, а второе вкладывает ей в руки. — Тебе нужно обсохнуть. Я сделаю чай. Когда он ставит чашку с горячим чаем на стол рядом с диваном, Чонын, уже не такая потерянная, сушит распущенные волосы полотенцем и смотрит в пол. Хосок садится рядом с ней и ждет, пока она сделает несколько глотков из чашки. — Когда ты заметила? Чонын поворачивает к нему голову: — После того, как мы разошлись, я пару часов провела в торговом центре и пошла домой, это в десяти минут ходьбы оттуда. Пока я шла, постоянно слышала, как какая-то машина очень медленно едет прямо за мной. Но я не придала этому большого значения, до того момента, пока не увидела эту же машину под своими окнами на следующее утро. Она делает перерыв, еще один глоток и отставляет чашку на стол, всем телом поворачиваясь к Хосоку. В ее взгляде столько доверия и испуга, что Хосоку тут же хочется ее обнять, но он держит себя в руках и продолжает внимательно слушать. — Они следовали за мной, когда я выходила в магазин, и поэтому я позвонила тебе ночью, потому что… — она краснеет щеками и пожимает плечами. — Потому что только ты пришел мне в голову. Я собрала кое-какие вещи и убежала из дома, пока они не успели выследить меня снова, но сейчас я понимаю, что скорее всего, подставила тебя сейчас. Что если они узнают твое местоположение? Они наверняка видели и тебя в тот день. Пока говорит, Чонын цепляется пальцами за хосокову руку, сама того не замечая. В этот момент он кое-что решает для себя. — Ты можешь пожить у меня какое-то время, — говорит он, — пока Тэхен не разберется со всем этим дерьмом. Но только пообещай мне, что не выйдешь на улицу без моего разрешения, поняла? Чонын меняется в лице — то ли от интонации, то ли от сказанных Хосоком слов она краснеет, разжимает пальцы и отворачивает голову, снова утыкаясь взглядом в пол. Кивает и закрывает ладонями лицо: — Я чувствую себя ужасно. — Брось, принимать от меня помощь не такой уж и страшный грех. — Если бы ты только знал… Он решает не думать над последним предложением.thing_18
— У нас нет никаких оснований обвинять их, — с сожалением говорит Тэхен вечером, крадя с тарелки еще один бутерброд. Он выглядит действительно виноватым, кидая на тихо сидящую за столом Чонын взгляд. Та забралась на стул вместе с ногами и теперь утыкается носом в дымящуюся кружку, практически не обращая на двух мужчин внимания. — Я попытаюсь выбить ордер на обыск, но скорее всего мне откажут. Чонын, ты запомнила машину, которая следовала за тобой? — Думаю, да. Но я не видела их лиц. Тэхен поджимает губы: — Это плохо. Хосок, ты можешь передать мне все материалы, которые у тебя есть на сегодняшний день? Я изучу их с точки зрения закона и дам вам знать, если что-то поменяется. Хосок кивает, приносит ему флешку с электронным вариантом всех записей, что он успел сделать за это время, и прощается с ним у дверей. Он уверен, Тэхен найдет способ, чтобы разобраться с этой историей раз и навсегда. Пусть не сразу, но это должно случиться. Позже вечером он снова засиживается за ноутбуком, пытаясь привести всю собранную информацию в приличный вид, и когда смотрит на часы и видит там почти девять вечера, хлопает крышкой и разминает шею, поднимаясь. Он просидел на кухне последние часа три, и теперь все, что ему хочется, это вытянуться на кровати и не вставать до утра. Но Хосок вспоминает, что в его спальне на его кровати сидит у стены Чонын, перебирая какие-то бумажки, и чувствует что-то странное в животе — все внутренности будто скручивает и тут же отпускает. Он тихо заходит в комнату и садится на край кровати, сверля Чонын хмурым взглядом. Девушка отошла от испуга и теперь выглядит точно также, как и обычно. Листает свои бумаги и трясет ногами, которые свешиваются с края постели. Она отрывает взгляд от листов и смотрит на Хосока несколько секунд, прежде чем снова заняться своим делом. Хосок с непонятным счастьем замечает чужие порозовевшие щеки. Он продвигается на кровати дальше и садится с Чонын рядом, заглядывая в листы: — Что это? — Моя будущая работа, — бормочет Чонын, смущаясь. Из-за своей жадности, по-видимости, Хосок немыслимо доволен такой реакцией, но все еще пытается этого не показывать. — Я собираюсь поучаствовать в кастинге на общественного переводчика. Все-таки, иметь постоянную работу намного лучше, чем скитаться из одной фирмы в другую. Тем более, всегда есть шанс попасть в какой-нибудь притон. Он понимающе кивает: — Почитай мне что-нибудь. — Что? — Чонын удивленно на него смотрит. Ее волосы растрепались и после дождя начали естественно завиваться, и это выглядит очаровательно вкупе с румянцем на ее лице. Хосок непонятно ведет руками в воздухе. — Что-нибудь на английском. Если так подумать, ты так кичишься своими знаниями, но я ни разу не слышал, чтобы ты на нем разговаривала. Чонын открывает рот, чтобы что-то сказать, но закрывает его обратно и утыкается взглядом с листы, пытаясь что-то найти. Хосок невольно проходится взглядом по чужим вытянутым ногам: Чонын сидит в своих домашних шортах, которые не отличаются особой длиной, и тем самым заставляет репортера чувствовать себя неуютно. Он постоянно отводит взгляд от ее бедер, обзор на которые сейчас открывается еще больший из-за задравшихся немного шорт. — «В девятнадцатом веке профессия переводчика не была так востребована, как сейчас, но, безусловно, была также важна, — внезапно начинает говорить Чонын на английском без малейшего акцента, заставляя Хосока отвлечься. Он поднимает на нее взгляд и больше не отводит. — «Со временем работа переводчика стала такой же актуальной, как, например, работа официанта в ресторане, ведь не все политические деятели предпочитали учить иностранные языки в качестве хобби.» Она говорит что-то еще, Хосок уже не разбирает слов, а взгляд его полностью прикован к чужому постоянно открывающемуся рту. Ее ненакрашенные губы сейчас выглядят так, будто девчонка целовалась с кем-то несколько минут назад — кожа на губах содрана в некоторых местах, а сами губы немного припухли из-за того, как часто Чонын кусала их за последние несколько часов. Ему так хочется сейчас поцеловать ее. — «Если бы я могла, я бы отдала всю себя работе на благо страны и… — голос Чонын срывается на последнем слове, и Хосок с опозданием замечает слезу, скатывающуюся по ее щеке. Он растерянно моргает, но успокаивается и широко расставляет руки. Чонын смотрит на него жалобно через пряди волос, спадающих на лицо. — Ч-что? Хосок кивает на свою грудь: — Даю тебе бесконечное количество минут на обнимания. Тебе это сейчас нужно, да? Девчонка шмыгает носом, откладывает бумаги и глядит на него, перед тем как повернуться и упасть лицом на мужскую грудь. Хосок снова обнимает ее крепко, давая возможность выплакаться и успокоить себя чужим теплом. Он ведет рукой по ее волосам, гладит по спине и рассказывает какую-то чушь про работу в офисе, забавные истории про Чимина и начальство, пытаясь хоть как-то Чонын расслабить. Та смеется сквозь слезы и снова начинает рыдать, захлебываясь. Успокаивается Чонын только через полчаса, засыпая прямо на Хосоке и сжимая в руках ткань его футболки. Почему-то Хосок решает ее не будить.thing_19
Чимин берет трубку после третьего гудка. — Как жизнь молодая, Дон Жуан? — Не смешно, — нервно выдыхает Хосок в ответ. — Чимин, у меня проблемы. Я, кажется, серьезно влюбился. Коллега несколько секунд молчит: — Хорошо. Но почему ты говоришь это мне? — Чимин, я на нее смотреть не могу! Я как будто вернулся в свой подростковый период со всеми его прелестями. Я схожу с ума! — Мужик, ты же взрослый и самостоятельный. Ты что, не можешь закадрить девчонку, с которой общаешься каждый день? Хосок проводит ладонью по лицу и оглядывается по сторонам, прежде чем сказать тихим голосом: — Я вчера чуть не возбудился, пока слушал, как она говорит на английском. Это нормально? Я фетишист или извращенец какой-то что ли? Мне хочется сдохнуть прямо сейчас… Чимин смеется заливисто. — Хосок, ты всего лишь влюбленный придурок. Но для того, чтобы стать счастливым влюбленным придурком, тебе нужно с Чонын поговорить. Я уверен, она тебя не отвергнет с твоими фетишистскими наклонностями. — Иди к черту.thing_20
Приходя с работы, Хосок натыкается на переключающую каналы на телевизоре в кухне Чонын. Та подпирает рукой голову и выглядит очень скучающей, и ее взгляд меняется, когда она замечает вошедшего в квартиру Хосока. Тот кивает ей, скидывает ботинки с курткой и останавливается на пороге своей кухни. С Чонын она преображается — в ней становится уютно и тепло, а шипящий из-за плохого сигнала телевизор вовсе не раздражает, а создает приятную домашнюю атмосферу. Если бы он знал, что так будет, уже давно бы нашел себе кого-нибудь. Сестра, недавно выскочившая замуж, пыталась пристроить Хосока нескольким своим молодым подругам, но тот вежливо им отказывал. Они были красивые и хорошие, но он не чувствовал, что хочет провести с ними всю свою жизнь. Хосок ходил на свидания, постоянно знакомился с новыми девушками, но все они казались ему кем-то, кто не подходит к его образу жизни. Слишком спокойные, слишком домашние, слишком слащавые… — Ты рано. — Босс отпустил пораньше. Обычный диалог, а Хосок чувствует себя таким счастливым. Его желание подойти ближе, схватить Чонын и утащить в кровать, чтобы лежать и обниматься до потери дыхания, почти выигрывает, но Хосок говорит себе остановиться. Девчонка поднимается, ставит греться чайник и встает на носочки, чтобы дотянуться до верхней полки с коробкой с чайными пакетиками. — Чай будешь? — Лучше кофе. Чонын кивает и берет пластиковую упаковку с кофе, насыпая две ложки в одну из чашек. Хосок облокачивается о косяк и складывает руки на груди, любуясь. Его брови удивленно ползут наверх, когда Чонын без труда находит, где прячется сахар и молоко. — Да ты тут как будто всю жизнь жила. Признавайся, рылась в моих вещах, пока я работал? Она кидает на него презрительный взгляд: — Конечно, изучила всю твою подноготную. Хосок посмеивается, подходя ближе. Она заливает кофе кипятком, из-за чего его запах разносится по всей комнате, и Хосок шумно втягивает этот запах — а вместе с ним и запах своего геля для душа, которым Чонын, стоящая к нему спиной, воспользовалась вчера вечером. Это окончательно сводит его с ума. Он протягивает руку и медленно убирает ее блондинистые пряди волос назад. Чонын дергается, из-за чего чайная ложка выпадает из ее рук и с оглушительным звуком стукается о столешницу кухонной тумбы. Девушка глубоко вздыхает и прикрывает глаза, Хосок видит это и оставляет на губах крошечную улыбку. Она так красива. Чонын оборачивается, со все еще опущенными вниз глазами, стягивает рукава толстовки на самые кончики пальцев и молчит. — Я, — решается Хосок, поправляя капюшон ее толстовки, — хочу тебя поцеловать. Ты против? Она поднимает на него взгляд: осторожно, пытаясь не нарушить атмосферу между ними, протягивает руку и кладет ее Хосоку на плечо. — Ты можешь, — шепчет она и снова закрывает глаза. Хосок не может поверить в этот момент. Он кладет руки ей на лицо и наклоняется, наконец, целуя эти искусанные в кровь губы. Просто оставляет касание и отстраняется, смотря на чужую реакцию. Чонын дергает его за шею на себя и обнимает, прижимаясь ближе; Хосоку кажется, что он сходит с ума, когда углубляет поцелуй и притягивает ее к себе за талию. Когда Чонын открывает глаза и ловит его взгляд, то коротко улыбается в поцелуй и встает на носочки, чтобы прижаться еще ближе. И почти тут же испуганно замирает. — Что случилось? — Они здесь, — тихо говорит она и кивает в сторону окна, на которое направлен ее взгляд. Хосок разочарованно отпускает ее из рук и подходит к окну — рядом с тротуаром припаркована машина, по описаниям похожая на ту, что следила за Чонын днями ранее. Он хмурит брови. Эти ублюдки все-таки достали их даже здесь. — Собирай вещи, — говорит он Чонын, — мы едем в полицию.thing_21
Их заносит на повороте, и Чонын орет, бьет его по плечу и корчит лицо. — Хосок, если ты сейчас же не замедлишься, я тебя убью! — Я не могу замедлиться! Они не отстают от нас! Машина едет за ними всю дорогу с того момента, как только они отъехали от хосокова дома пятнадцать минут назад. Ехать до ближайшего отделения полиции минут двадцать, но Хосок сразу решил ехать в то, где работает Тэхен, чтобы сдать этих уродов самолично. Чонын ругается на него всю дорогу, шлепает по руке и грозится выпрыгнуть прямо сейчас, если он не сбавит скорость. Он бы с удовольствием, да вот только Тэхен не отвечает на его звонки, а чужая машина все также едет за ними, нисколько не отставая. Он еще раз пробует дозвониться до полицейского, и когда тот все-таки решает взять трубку, злобно рычит: — Спасибо, что ответил! — Воу, что за наезд?! Я между прочим при исполнении! — Тэхен, мы с Чонын едем к тебе в участок. За нами слежка, та самая машина, а еще мы совсем не соблюдаем скоростной режим. Будь добр, отследи машину с номером, который я отослал тебе пару минут назад. Если они узнают, что мы едем в полицию, то точно сольются. Тэхен громко э-кает, кричит что-то команде и возвращается к разговору: — Так, понял. Но если вы разобьетесь, не надейтесь на то, что я приду на ваши похороны! Хосок хмыкает и отключается, обращая внимание на побледневшую Чонын. Та схватилась руками за ремень безопасности и вжалась в сидение. — Неужели наша мисс «Я ничего не боюсь» сейчас беспокоится за свою жизнь? А лезть на чужую территорию мы не боялись? А камер видеонаблюдения мы не боялись, а, Ким Чонын? — издевается он, попутно отслеживая дорогу по картам. Чонын смотрит на него раздраженно. — А почему ты со мной так разговариваешь? Ты мне кто? Мамочка? Муж? Мы даже не встречаемся, Чон Хосок! — Так давай встречаться! — зло выкрикивает он, в это же время сигналя какому-то идиоту, решившему его подрезать. Только потом до него доходит смысл сказанных слов, и его уши краснеют. О, он так легко это сказал. Нужно было только подходящее время и все? Он косится на девчонку рядом. — Это… — выдавливает она, — было самое агрессивное предложение встречаться в моей жизни. Они едут дальше молча, и когда другая машина съезжает с дороги, Хосок понимает, что они подъезжают к участку. Он припарковывается и отстегивает ремень, когда Чонын наклоняется к нему, чмокает в щеку и бормочет тихое «давай», тут же выбегая из машины. Хорошо, он прочувствовал это.thing_22
Тэхен оформляет протокол и смотрит на них с негодованием: — Не могу поверить, что вы превысили скорость почти в два раза. Вы что, забыли, что я человек закона? Меня же посадят, если узнают, что я вас покрываю! Хосок жмет плечами и улыбается ему. — Ты душка. — Ненавижу вас. И расцепите уже руки, пожалейте психику человека, который пять лет живет без отношений! Руки они не расцепляют.thing_23, the last
Чимин в соломенной шляпе машет рукой и широко улыбается, в отличие от своего парня, который выглядит так, будто собирается умереть в ближайшие полчаса. — Я превысил норму солнечного света, которое мог получить в своей жизни, — говорит он, когда они подходят ближе, а Чимин лезет обниматься к Хосоку, встречающему их. Юнги сдержанно кивает ему, но его поведение совершенно не вяжется с его ярко-желтой гавайкой и блестящими глазами. — Не обращай внимания, — убеждает Хосока друг, — он такой вредный, потому что мы летели вместе с коллегой, который постоянно его достает. Хотя, лично я думаю, что Намджун-хен просто очень дружелюбный и хотел поддержать разговор. Юнги отрицательно машет рукой и не хочет ничего слушать. Хосок улыбается и треплет Чимина по голове: — Не буду спрашивать, как прошел отдых, потому что не хочу упиваться завистью. — Ой да брось. И ты же помнишь, что мы сейчас бросаем вещи и едем праздновать наше возвращение к тебе? — О, — Хосок запинается и неловко улыбается, — мы не можем ко мне. У меня там… человек спит. Чимин останавливается и радостно на него смотрит: — Не могу поверить, что ты наконец-то выпустил своего самца наружу. Я так горжусь тобой, друг. — Черт, я тебя просто ненавижу… Но, возможно, только на несколько маленьких процентов, Чимин действительно прав. А Хосок теперь просто счастлив.