Секунда слабости

      — Ефрейтор, что означает «эксплозивный»*?       Удивительно, что сын врача не разбирается в таких элементарных терминах. Примерно так тоскливо прозвучало у мужчины в голове, упорно не желающей осмыслять происходящее вокруг. Но людей надо судить не по их родственникам и совершенным ими ошибкам, однако с досадой прикрыть глаза никто первому разведчику не мешал. Благодатная тишина, не нарушаемая завываниями горе-экспериментатора и исследователя — чей пол не доказан эвристически — Ханджи, экспрессивной руганью Жана или жутким топотом кровожадных и тупых титанов, сопровождающийся тревожным переливом сигнала тревоги, раскололась, словно треснувшее зеркало, вынуждая вынырнуть из раздумий и внутреннего мира. Кофе уже остыл, горячая кружка не обжигала тонкие пальцы. Следует отдать должное парнишке — появился он как нельзя кстати. Но без его присутствия было бы ещё лучше. И чище...       Ефрейтор медленно и лениво — если ему, конечно, свойственна такая черта — повернул голову в сторону подопечного Эрена Йегера. Взгляд скользнул снизу вверх по телу Йегера, вновь возвращаясь к заляпанным глиной и грязью сапогам несмышлёного гостя. Пальцы нервно сжались на кромке кружки, и мужчина подавил брезгливый резкий выдох. Холодные глаза скептично смотрели на паренька, а сам Леви не говорил ни слова. И этого было достаточно для неокрепшей детской психики, перенесшей тяжелую психологическую травму.       — Ну, я это так спросил...       Эрен мысленно отругал себя за неблагоразумие: лучше было бы задать вопрос Армину. Если б тот был сейчас в казарме и свободен от дел, он бы так и сделал, но лучший друг помогал Жану и остальным с устройствами пространственного маневрирования и никак не мог побыть сейчас личным словарём Эрена Йегера. Новичку приходилось справляться своими силами, проявляя удивительную смелость, чтобы заговорить с самым нелюдимым и холодным солдатом в отряде.       Никто не собирался выставлять его вон, читать нотации о гигиене и выговаривать свое недовольство, лишь холодно и терпеливо ожидали, ради чего, собственно, бестактно прервали такие редкие и тихие минуты отдыха.       Эрен попытался снова:       — Это связано... с моей особенностью? — рука новичка-разведчика нервно дрогнула, сжимая в пальцах экспертное заключение на своё имя.       Не показывая своего легкого раздражения, невысокий ефрейтор поднялся с кресла, отставляя в сторону остывший кофе, неспешно подошел к подопечному ближе.       — Не отрицаю. Командованию и правительству невыгодно сеять вокруг ещё большую панику. Так что ярлык «неуравновешенный» — меньшее из зол, что мог о тебе сказать ведущий эксперт.       Аккерман теперь никто иной, как личная «нянька». Сам вызвался — это дуновение души капрал мог объяснить про себя.       Те двое... её глаза…       Глаза Йегера слишком сильно напоминали о той потере, что до сих пор с болью отзывалась в ребрах. Аккерман принимал своё решение со смирением, но порой в нем вскипала ярость, жгучим бурлящим маслом струящаяся в жилах. Призвав всю свою волю и магию сублимации, мужчина не выдавал свои внутренние терзания. Чтобы не думать о прошлом и забыть о ноющей боли внутри, Леви вновь посмотрел на грязные сапоги Йегера, не скрывая тихой ненависти. Подопечный даже попытался боязливо отшатнуться от увиденного, но мужчина положил руку парню на плечо, удерживая подчиненного.       Кто бы что ни говорил, Леви мог поддержать ближнего, но по-своему, по-ефрейторски. Аккерман немного подался к подчиненному, чтобы каждое слово дошло до его сознания и в дальнейшем было правильно воспринято:       — …и пока эта твоя «способность» может защитить тебя и наш отряд, ты не должен думать ничего лишнего. Это просто формальная бумага.       Напиши эксперт в официальном документе «человек-титан, опасен для окружающих, склонен к внезапной трансформации в критической ситуации, подлежит устранению, без дальнейших исследований» — были бы проблемы. Но хлопот у Разведкорпуса и так хватает, в отличие от людей. Каждый боец был на счету, даже «особенный». Ведь основными врагами были не совсем люди…       В знакомых глазах заплескалась решимость и уверенность, даже что-то похожее на признательность, но Леви отвернулся, отпуская плечо Эрена, и, не давая тому и слова сказать в благодарность, холодно бросил:       — Если это все, протри за собой пол.       Новичок подавился воздухом, мгновенно изменяясь в лице. Мальчишка, быстро взглянув на пол и бегло оценив, что привело командира в тихую ярость, побледнел, а затем устремил на мужчину тяжелый взгляд, но поспешил исполнить приказ. Побои свежи в памяти. За такую небольшую промашку получать в лицо не хотелось: объясняться потом Микасе кто будет? Ейфрейтор-сан? Пора бы привыкнуть к его «пунктику» в отношении чистоты и порядка.       После недолгих пыхтений и шороха половой тряпки Йегер ушел, и в комнате вновь воцарились покой и тишина. До тех пор, пока в проеме дверей не появилась высокая бесшумная фигура командира.       — Справляешься? — Эрвин как всегда проницателен и внимателен к своему окружению. Спокойное выражение лица не выдавало его мыслей, делая главнокомандующего разведкорпуса ещё более опасным и опытным соперником. Леви лично убедился в этом в первую встречу с Эрвином — очередное воспоминание, что стоит затолкать глубоко в себя. Не оборачиваясь, Леви легким жестом продемонстрировал полупустую чашку.       — Кофе остыл.       Проигнорировав еле слышное хмыканье за спиной, ефрейтор утонул в излюбленном кресле, не давая никаких разъяснений и комментариев. Капрал Смит прекрасно понимал, о чем думал в эти моменты его элитный боец, да помалкивал. ___________________________________       * — внезапный, неадекватно сильный и взрывной характер, склонный к мощному аффекту (клин.термин).