Побег в лучшую жизнь.

Терпким запахом табака пропиталось все вокруг, он не понимает, почему снова возвращается туда, где, как всегда, отец поднимает руку на мать. С криком парень бросается, лишая мужчину опоры, два тела летят, как в замедленной съемке, пока Хосок в очередной раз себя спрашивает, зачем возвращается сюда, где иголки от наркотиков понатыканы в каждом углу, словно мины, где уйма чужих людей снуют, спрашивая про какой-то валиум. Парню плевать на все, но он все равно возвращается. Отец бубнит что-то о невоспитанности, пока Хоби направляется в комнату, чтобы все обдумать. Дрожащая рука берет телефон, его экран немного разбит, гаджет дрожит в руке, но все решено - сегодня он уйдет отсюда. - Т/и? - говорит Хо, как только слышит твой сонный голос. Скрепя зубами, он оглядывает беспорядок в своей комнате, раздумывая, что нужно взять с собой, и в итоге складывает пару маек и штанов в рюкзак, прижимая трубку к уху. - У тебя голос странный. - Разреши остаться у тебя на ночь, - говорит парень как-то нервно и быстро. Ты смотришь на часы, понимая, что время еще относительно не позднее и не знаешь, что могло заставить всегда яркого и радужного парня взволнованным голосом просить остаться у тебя дома. Ты не против, наоборот, не веришь в его слова, принимая за галлюцинации в голове, но на той стороне слышится тяжкий вздох и грустное: "Ладно, если не можешь, ничего страшного". - Нет! - почти кричишь, падая с кровати, и летишь в ванну, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Оттуда смотрят огромные испуганные глаза, мешки под ними огромны, а волосы стоило бы помыть, не знаешь что с собой сделать, крепче сжимая трубку, словно так собеседник не сможет сбежать. - Приходи, пожалуйста. - Хорошо, - Хоби тут же отключается, сжимая с силой трубку телефона, когда в комнату вваливается отец, начиная кричать, размахивать руками, хватать за плечи. У него воняет изо рта, как и от тела. Оно словно пропиталось какой-то гадостью, словно внутри его одежды кто-то умер. Парень вырывается одним движением, с отвращением разглядывая мужчину с ног до головы. - Куда собрался, сукин сын?! - рычит отец, краснея от недовольства, сжимает кулаки, а Хосок только закидывает обе лямки рюкзака на плечи и бежит, что есть сил. Пару кварталов приходится зажмуриться, чтобы не оглядываться. Парню не страшно, это грустно, покидать дом, пусть даже и ставшим наркопритоном. *** Ты впускаешь запыхавшегося парня в свою квартиру, не моргая, провожаешь его в ванную, советуя принять душ, а сама идешь на кухню ставить чайник. Что-то поменялось в Хосоке. Это что-то сидит внутри его взгляда, леденя душу, заставляя дрожать. Внутри что-то надломилось - видно невооруженным глазом. Пока кипит вода, в душе течет вода, а под ней тает старый улыбчивый Хоби. Парень не понимает почему набрал твой номер, потому что ты лишь однокурсница, которая всегда мило беседует с ним в перерывах. Но тем не менее, ты позволила остаться. Нужно как-то собрать себя, как это делал он всегда, только сейчас условия получше и никто не требует принести больше героина. *** - Слушай, спасибо тебе, - его голос все еще не тот, который ты всегда слышишь на парах, в этом Хосоке сквозит одиночество и вселенская тоска. Этот парень нуждается в поддержке и ласке. После душа от него веет жаром, а влажные волосы беспорядочно лежат. Ты чертовски хочешь спать, но все равно наливаешь чай парню, поглядывая на того, пока он взамен рассматривает тебя, словно впервые видит. - У тебя всегда были такие длинные волосы? – дергаешься от внезапного вопроса, понимая, что они не собраны в привычный хвост. - Да. - Понятно. Тишина между вами давит, разбавляемая только журчанием наливаемой воды. Хосок сверлит взглядом, проходя по каждому миллиметру тела, неуютно от этого внимания, ты обжигаешься чаем, делая первый глоток, дергаешься, быстро смаргиваешь подступившие слезы и отставляешь кружку. Так дело не пойдет. В животе ощущения странные, понимаешь, что скоро точно совершишь что-то безрассудное, но пока Хосок встает из-за стола, осматривая твою квартиру, чешет затылок, спрашивая: «А где я буду спать?». Не понимаешь, почему ты это делаешь, но все равно огибаешь на ватных ногах, становясь лицом к парню, и стремительно обнимаешь, чувствуя тепло его тела. Почти мурчишь, когда мягкие ладони касаются твоей поясницы, надеешься на теплое продолжение с его стороны, но парень откашливается, перед тем как неловко спросить: - Что с тобой? В голове все кричит о том, как это глупо и необдуманно, заглушая радостный визг того, что ты все же коснулась его. Все внутри дрожит от волнения и близости с парнем, и Хосок это чувствует. - Спи со мной, пожалуйста - фраза слетает как отчаянная просьба, потому что ты понимаешь, что Хоби это нужно. Ему нужна компания и тепло, которое может дать твоя кровать. В голове даже мысли нет о чем-то пошлом, когда он сильнее прижимает к себе, успокаивающе поглаживая по спине. Прячешь покрасневшие щеки у него в груди и легкую улыбку. - Хорошо. В кровати Хосок отворачивается, позволяя тебе любоваться на его спину, глубоко в груди клокочет женская обида, но ты все равно упорно пялишься на его фигуру. Ночью он кажется очень худым, но талия, переходящая в бедра, линии, контур тела - все это слишком изящно для парня. Его широкие плечи трясутся, сначала не понимаешь почему, хмуришь брови, аккуратно дергая его плечо на себя, заставляя повернуться. Его глаза полны слез, а нос шмыгает шумно, сейчас Хоби похож на потерянного щенка, только в глазах больше грусти. Как ты только сразу не заметила. Не раздумывая, притягиваешь его к своей груди, кутая в объятиях, и молча гладишь по голове, пока тот не уснет. Спрашивать, что все же произошло, некрасиво, но ты уверена, что он сам все расскажет, когда сам захочет. А сейчас его плечи еще слегка подрагивают, даже во сне. Реснички мокрые, слиплись в несколько пучков, но все равно еще достаточно густые. Челка падает на лоб, а губы слегка надуты, отчего он похож на совсем ребенка. Обнимаешь Хоби сильнее, ощущая странное щемящее чувство в животе. *** Прохладное утро встречает его подозрительным спокойствием и тяжестью на талии и бедре. Слишком приятно пахнет – это первое, что заставляет проснуться молодого человека. Он видит мягкую грудь, в которую было уткнуто его лицо – неплохо. Твои руки обвили парня, а одна нога спокойно теперь на нем покоится, не позволяя сделать лишнее движение в сторону. Хосок, к своему стыду, вспоминает, как вчера ревел на этой же груди и краснеет так, словно чайничек в его голове вот-вот засвистит. Хочется спрятаться куда-нибудь, уткнуться в подушку с громкими визгами, но перед глазами лишь мягкая, удобная, приятная грудь, а тебя будить все равно не хочется. Парень винит себя в этой слабости, но когда он лег в эту мягкую кровать перед глазами тут же возник дом, где даже чистое белье уже воняло куревом. Мать, что уже почти не дышит, вкалывая очередную дозу и отец – вечно бодрый, бегающий по комнатам, что-то ищущий и в итоге избивающий кого-то. Крики, бурчание и внезапные гости стали привычным окружением парня и, пока он лежал на твоей удобной кровати, сразу понял, что можно жить как человек, а не прятаться по углам от надоедливых наркоманов, в порыве кайфа ебущихся на его кровати. Отвращение к самому себе, жалость и все эмоции, накопившиеся за долгое время, вылились в тебя, пока аккуратная ладошка поглаживала парня. Истерика спала на удивление быстро, но сейчас Хоби все равно стыдно, но пожалеть он может себя позже, теперь, когда он разобрался, как оказался в таком положении, он утыкается снова в твою грудь, глубоко вдыхая запах чистоты, и засыпает. *** Ты чувствуешь теплое дыхание рядом, приятные ладони на ягодицах и блаженно раскрываешь глаза, встречая новый день. Смотришь на Хосока, что жмется все ближе и умиляешься, с улыбкой поглаживая его мягкие волосы. Несмотря на ночной срыв, утро не должно быть испорчено, ты будешь делать вид, словно ничего не произошло, но потрогать парня хочется неимоверно. Его розовые щеки, надутые во сне губки и нахмуренные брови просто умиляют, а приоткрытый рот так и манит утренний поцелуй, но таракан в твоей голове останавливает, говоря, что все же плохая идея. Твоя симпатия не должна смущать парня, он пришел за убежищем, утешением, а не за домогательствами и чужими, никому не нужными чувствами. Ты не можешь не улыбаться, когда видишь, как он сонно трет глаза, поднимая на тебя взгляд, хриплым голосом спрашивает о времени, а ты таешь, не слушая. С утра он олицетворяет саму нежность и невинность, внутри таят все внутренности от этого напора сладких чувств, ты проверяешь время, отмечая, что уже перевалило за полдень и решаешь, что нужно шевелиться и вставать. Хотя разрывать цепкие и до странного удобные объятия не хочется никому, но ты все равно отрываешь от себя парня, соскальзывая с постели. - Я приготовлю завтрак, - слышишь слова Хоби, уже заходя в ванную, и в ответ не находишь ничего остроумнее скромного: «О». Пока моешься, чувствуешь приятный аромат, он обволакивает все тело, пока Хоби колдует, ты спешишь покинуть ванну, даже не проверив, что натягиваешь. Только когда ты принюхиваешься за спиной у Хоби, заглядывая ему через плечо на плиту, понимаешь, что надела лишь тонкий халат на одной завязке, не удосужившись подумать о белье. Не успеваешь даже подумать, чтобы вернуться и одеться, как Хоби приглашает к столу, и пахнет так аппетитно, что убивает любые адекватные мысли. Жуете завтрак в тишине, хотя тебе много чего хочется узнать, но тактично молчишь, надеясь, что парень все же заговорит, а Хосок изучает тебя как необычное животное, не думая даже заикаться о себе. - У тебя всегда была такая бледная кожа? Смотришь на руки, понимая, что из-за холодов редко носишь майки и киваешь. - Понятно. Опять давящая тишина уже действует на нервы. Парень плакал у тебя в постели вместо того, чтобы ты там стонала как обычная девушка в свои годы, ну или как минимум спала, но не эта странная ситуация. Ты готова дать все парню, но только вот можешь ли отпустить без вопросов? - Ты плакал. - Я знаю. - Какого черта ты так убит? Что случилось? – откладываешь с грохотом вилку, устремляя на него гневный взгляд, но видишь как парень тухнет на глазах, опуская голову. - С самого детства мне страшно в собственном доме, - молчишь, давая раскрыться парню, - мой отец уже давно приводил друзей в квартиру, где они кололись разной дрянью, потом эти друзья перестали уходить, потом появились новые, а потом еще люди, я не запоминал лица, просто смотрел, как они тускнеют в нашей квартире. Некоторые умирали, некоторые пропадали, но ясно было одно – дом стал приютом для наркоманов, так проще сказать, чем громкое «наркопритон». Нет, это была свалка из людей, где я жил среди самых мерзопакостных отбросов, работал ночами, потому что спать там невозможно. Каждую ночь мне снились кошмары, как в меня вливают дерьмо, которое никогда не выветрится из моего организма. – Хоби делает паузу, потому что голос совсем сел, обо всем говорит вслух горько и противно, но почему-то не страшно. Раньше Хосок пытался рассказать друзьям, но не мог – что-то останавливало. Но сейчас, в твоей квартире, в тепле, он смотрит в глаза и находит там дом, уют и ласку. Хочется вылить путем рассказа грязь своей жизни и окунуться в глубину твоих зрачков, захлебнуться в счастье, ну а пока опять жалкие слезы душат горло. - Вчера я ушел оттуда и не хочу возвращаться, - заканчивает он и смотрит на тебя, думая, когда начнешь говорить о том, что ему стоит вернуться или просто уйти. - Если ты раз в неделю хотя бы будешь готовить такой же вкусный завтрак, то живи у меня, - пытаешься как можно беззаботнее пожать плечами, но не выходит, слишком резко и наиграно. Хосок улыбается своей самой счастливой улыбкой, встает из-за стола, налетая на тебя, обнимает крепко, почти лишая воздуха. У Хосока в груди нежность, распирающая наизнанку, счастье безграничное и особо теплые чувства к тебе. Он даже не замечает когда и как, но он чувствует твои мягкие губы, пока их целует, даря всю свою нежность, он прижимает тебя в объятия, словно мягкую игрушку и целует глубже, жарче, настойчивее. Ты поддаешься любому движению, его язык юрко обводит каждый контур, выуживая из тебя легкий скулеж на выдохе. Парень не понимает, как признательность переросла в поцелуй, потому что это как-то неправильно, он не должен так поступать из чувства благодарности, но отстранившись, твои губы все равно тянутся навстречу и, не встречая никакого сопротивления, возобновляют поцелуй. Хосок сдается. Чертова судьба уже давно расчертила все ниточки, смеясь над глупыми предрассудками, теперь никакие убеждения не заставят вас остановить пламенный танец языков. Даже когда вы натыкаетесь на каждую стену, бредете к спальне, даже когда парень придавливает своим телом тебя, ты лишь охаешь, но продолжаешь смаковать его губы, таешь от ласковых прикосновений парня по всему телу, но этого мало. Ты срываешь одежду, словно она виновата во всех бедах, лишаешь каждый участок кожи чертовой ткани, слыша легкий смешок Хоби. - Так сильно меня хочешь? - Боюсь не успеть, и ты снова заплачешь, - бьешь ответной фразой прямо в сердце, но Хоби смеется чуть громче, помогая снять с себя низ. Белые простыни для Хоби словно сказка, твоя чистота, приятный запах, сладкие губы и мелодичные стоны – Хосок попал в рай, он хочет больше окунаться в эту атмосферу, хотя быстрее он окунется в тебя и рай станет на шаг ближе. Он размеренно толкается в женское тело, целует мягко, лишь губами оставляя поцелуи на белой коже. Парень твердо толкается все быстрее, подстраиваясь под твои стоны, он прислушивается к дыханию, улавливая, когда оно по-особенному быстрое и начинает двигаться в нужном темпе, не меняя позы. Ты с ума сходишь от того, что парень читает тебя как книгу, и ярко улыбается. Кажется, ярче улыбок ты еще не видела, он сияет изнутри, разливая внутри самые приятные ощущения. Он как зелье, которое хочется пить до бесконечности, чтобы чары не кончались, он как старая сказка, которую нужно читать снова и снова, чтобы привычная атмосфера волшебства не развеивалась. Хосок счастлив как никогда, он чувствует твое тепло, горячее податливое тело, понимая, что в один момент нашел дом, счастье и уют. Он кончает, обильно изливаясь на простынь и виновато ее разглядывает, жалея такую чистоту. Ты часто дышишь, ведь незадолго до парня пережила оргазм до белых кругов перед глазами и от звона в ушах хуже слышишь, но все равно шепчешь: «Постираем» - втягивая Хосока в теплые объятия. Хочется дать ему больше, чем ты можешь, хочется защищать всеми силами и дарить безграничную любовь, и, кажется, Хосоку хочется этого для тебя не меньше.