Ссора

— Я не собираюсь ничего выяснять! Молодой блондин буквально влетает в свою квартиру, но дверь он захлопнуть не успевает, в ту же секунду оказавшись прижатым к стене сильными смуглыми руками. — Твоя беспочвенная ревность меня уже заебала! Аомине и сам злится. Но только потому что и правда чувствует себя по-настоящему виноватым. Ведь он не должен был делать того, что сделал. Но когда это Аомине умел признавать свою вину? Прекрасно зная, что Кисе не умеет долго злиться и обижаться на него, Аомине и не беспокоится особенно. А, честно говоря, стоило бы… Конечно, Кисе очень сильно любит эту сволочь Аомине, но ведь он же тоже человек. Если бы Аомине знал, сколько бессонных ночей провел Кисе, оплакивая свою несчастную любовь! Блондин очень не хотел раздражать своего парня еще сильнее, а потому рыдал ночью в тихушку, пока тот спит. К счастью, Аомине спит очень крепко для того, что бы проснуться от приглушенных рыданий. — Ну так и вали к тому, кто не будет тебя ревновать! — почти шипит Рета, отказываясь даже смотреть на мулата. — Пусти, Дайки! — эмоции зашкаливают, и он готов просто придушить своего персонального убийцу. — Захочу — уйду! — усмехается Аомине, прижимая руки Кисе к стене и настойчиво целуя того. — Разве ты еще не понял? Блондин резко выдергивает руку из захвата и толкает Аомине в грудь, разрывая поцелуй и вырываясь из плена его рук. Не говоря ни слова, Кисе идет в их спальню и достает с верхней полки чемодан, начиная скидывать в него все, что попадается ему под руку. Стоящий в дверях Аомине не может видеть, что по бледным щекам уже катятся маленькие хрустальные слезы, которые Рета не может скрыть. Не может да и не хочет. Может, оно и к лучшему. Конечно, расставание с любимым — это словно микросмерть. Но рано или поздно боль пройдет, а оставшись здесь, Кисе обречет себя на вечные мучения. Он не сомневается в этом. Печально… Кисе замечает на прикроватной тумбочке их с Аомине фотографию, на которой они, кажется, счастливы вместе. Аомине никогда не любил фотографироваться, но в тот раз Рета уговорил его немного детскими и наивными угрозами. И вот всегда этот Аомине умудряется все испортить своим блядским поведением. Неужели так сложно понять, что Рета тоже человек, и он не может вечно терпеть выходки этого парня. Да он же рано или поздно просто сломается! Сломается, поднимется на крышу какого-либо здания и прыгнет, дабы все это прекратить. Рета тяжело вздыхает и раздраженно вытирает глаза кулаком. Ему больно. Но он не хочет, чтобы Аомине видел его слезы. Не сейчас. Не после того, что случилось. Flash Back: Аомине решил устроить себя выходной ото всех, а потому еще утром отправился в бар. Давно он не развлекался сам по себе. Последние пару лет Аомине гулял исключительно лишь с Кисе. Иначе тот бы развел трагедию вселенского масштаба. Однако сегодня у блондина наметились серьезные съемки, и он сказал Аомине, что не вернется до ночи. Впрочем, одному сидеть в баре очень скучно, и Аомине решил включить все свое обаяние, чтобы подцепить какую-нибудь красотку. Стройная брюнетка, проходя мимо Дайки зазывно улыбнулась ему, и мулат решил, что ничего страшного не произойдет, если он познакомится с ней поближе. Да уж ничего… Девушка, которую звали Ами, оказалась слишком нахальной и приставучей, а потому очень скоро оказалась у Аомине на коленях. К слову, тот настолько увлекся своей новой знакомой, что совершенно забыл о времени. И о том, что ему не следует задерживаться в баре слишком долго. Аомине обнял брюнетку за талию. Однако вскоре трескотню Ами совершенно неожиданно заглушил визг присутствующих в этом заведении девчонок. — Это Кисе. Кисе Рета. Предчувствуя надвигающуюся беду, Аомине обернулся и встретился прямо с изумленными янтарными глазами напротив. В глазах Реты мгновенно вспыхнула целая чреда эмоций. Но ярче всего в них читалась страдание и боль. Блондин буквально подскочил к Аомине и резко сдернул с его колен Ами, разъяренно стреляя глазами в мулата. — Вечер окончен, — спокойно сказал Кисе, но Аомине заметил, как дрожит его голос. Ами бросила на Аомине оскорбленный взгляд, собираясь что-то сказать, но Аомине, глубоко вздохнув, велел ей исчезнуть из их поля зрения. А вот Аомине не мог исчезнуть, как она. Хоть и хотелось. Потому что он знал, что теперь скандала не избежать. — Нет. Не нужно, — фыркнул Рета. — Чего это я? Продолжайте. Я не буду вам мешать, — он развернулся, чтобы уйти, но Аомине кожей почувствовал, что блондин с трудом удерживает маску безразличия на своем красивом лице. Чертыхнувшись сквозь зубы, Аомине поспешил за Кисе к выходу. Когда Рета в таком состоянии, лучше не отпускать его от себя. — Рета, подожди! — на крик мулата прохожие начали удивленно оборачиваться, что ужасно взбесило обоих парней. — Да стой же ты! И Кисе остановился. Он замер на месте, дожидаясь, когда Аомине догонит его. Впрочем, Кисе не знал, зачем он сделал это. Почему он сейчас стоит и ждет этого ублюдка? — Черт, Рета, послушай, я… — но, как на зло, связать слова в предложение оказалось непосильной задачей для мулата. — Не нужно ничего мне объяснять. Я не тупой! — громко крикнул блондин, после чего гонка продолжилась. Flash Back the End: Кисе бегает по всей комнате, но на Дайки он не смотрит. Он боится, что если встретится взглядом со своим обожаемым Дайки, то его решимость уйти исчезнет навсегда. Впрочем, когда Кисе тащит чемодан в прихожую, Аомине, до этого стоящий в дверях с банкой пива, спохватывается и мгновенно оказывается рядом с Кисе. — Рета, — настойчиво зовет Аомине, хватая блондина за рукав его толстовки. — Ты серьезно решил уйти? — спрашивает он, не желая верить в то, что это правда. Кисе останавливается, бессильно опустив голову и безвольно повесив руки по швам. Ну почему Аомине не может просто дать ему спокойно уйти? Зачем бередить совсем свежие раны? Зачем мучить его? Мысленно собравшись, Рета глубоко вдыхает, успокаиваясь. По крайней мере, он пытается сделать это. — Да, — говорит блондин и сам удивляется тому, насколько ровно звучит его голос. Теперь наступает очередь Дайки удивляться и, может, совсем немного испугаться. Ему кажется, что он теряет что-то очень важное и бесценное. То, что он не сможет потом вернуть. Не сможет вернуть, если сейчас отступит — Почему? — спрашивает Аомине, чем вызывает у Кисе возмущенный возглас и почти истерический смех. Рета не может подобрать слов, чтобы описать Дайки все то, что накопилось у него на душе за долгие месяцы знакомства. — Может, потому что я не могу жить с такой сволочью, как ты?! — выплевывает Рета. Аомине, опешив, даже выпускает руку Реты, но тот, хоть и чувствует это, уходить не спешит. Может, все же стоит объяснить Аомине его ошибку? Иначе он же и дальше продолжит вести себя точно так же. — Ты же сам сказал, что захочешь — уйдешь? — спокойно говорит Рета, не оборачиваясь. — Почему же мне тогда нельзя? — интересный вопрос. Аомине сразу вспоминает слова, брошенные Кисе в порыве своего раздражения. К слову, Аомине и подумать не мог, что Рета воспримет его слова всерьез. Он думал, что Кисе прекрасно знает, что именно Дайки чувствует к нему. Ведь Кисе же всегда пропускал такие изречения Аомине мимо ушей. Или нет? Да только виду не подавал, как сильно ему было больно? — Я… Рета, черт, что за глупость ты несешь? — Аомине касается рукой плеча Кисе, но тот смахивает его руку, словно назойливую муху. Кажется, Дайки все-таки совсем не понимает, что Рета пытается ему сказать. Печально. И, самое главное, очень обидно. Обидно, что Аомине, кажется, считает Кисе собственной игрушкой. — Но это же не чушь! — негромко и холодно говорит Рета. — Ты все время даешь мне понять, что я для тебя — никто! Совсем никто! Я тебе не нужен! Да и никто не нужен! Только расфуфыренные девки! — Кисе вываливает все, что накопилось на душе за это время. — Ты все время мне изменяешь и психуешь, когда я указываю тебе на то, что я, вроде как, твой парень. Или только я один так считаю? Скажи же хоть что-нибудь! Дайки! Дайки слушает молча и чувствует себя настоящим придурком. Не понятно, кому и что он хотел доказать, заставляя так страдать единственного, кто терпит его со всеми недостатками. — Рета, посмотри на меня, — Аомине знает только одно: нельзя позволить Кисе сейчас уйти. — Ну пожалуйста! Кисе медленно разворачивается и поднимает заплаканные глаза на Аомине. Наверное, хуже уже не будет — так думает блондинка. — Я правда сейчас не знаю, что сказать, — честно вздыхает Аомине. — Но я же… Я же люблю тебя! — как ни странно, слова слишком легко срываются с языка. — Ну как мне еще тебе объяснить это. Рета потрясенно выдыхает, а потом зажмуривается, чтобы переждать шок. — Не нужно мне лгать, — тихо просит Рета. — Тот, кто любит, ни за что не заставит любимого так страдать. Или тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной? — слезы мешают Кисе говорить, но он все равно старается. Уголки губ Кисе трогает легкая улыбка, и он кладет руки на плечи Аомине. — Мне очень жаль, что я так и не смог показать тебе всю прелесть человеческой любви. Ты так и не смог понять. Аомине замечает в карамельных глазах слезы и хочет удариться обо что-нибудь головой. Может, и правда, нужно отпустить Рету? Может, так будет лучше для этой глупой блондинки? — Я с самого начала предупреждал тебя о том, что любить так, как ты того хочешь, я не умею. И вот что ему на это ответить? — Я знаю одно: ты для меня — смысл жизни, — Аомине умоляюще заглядывает в любимые глаза, ища в них хоть какую-нибудь подсказку, как ему быть дальше. — Я люблю тебя, Рета! Пожалуйста, поверь мне! Аомине уже готов встать на колени, только чтобы Рета поверил ему и понял, что нет ничего дороже. — Прости, малыш! — Аомине совершенно неожиданно заключает Кисе в свои объятия и нежно целует его. — Прости, Солнышко! И Кисе прорывает. Он кричит и бьет Аомине кулаками по груди, выплескивая всю боль и обиду. А мулат молчит и слушает, зная, что это то, что Кисе сейчас нужно больше всего. — Тише, мое маленькое Солнышко, — наконец говорит Аомине, когда Рета выдыхается и замолкает, проливая горькие слезы. — Успокойся! Люблю я тебя, люблю! Прости, малыш! Рета утыкается лбом в плечо Аомине, прикрывая глаза и тихонько всхлипывая. — Ты только не уходи, прошу, — Аомине чувствует, как дрожит Кисе и крепче прижимает его к себе. — Не уходи, Солнышко! И Рета снова сдается. Уже в который раз. Он сам прижимается к Аомине, вбирая в себя долгожданное тепло. — Так ты простишь меня? — спустя некоторое время, сидя за столом интересуется Аомине. Дайки не может перестать улыбаться, глядя на свое персональное чудо, которое, к слову, по-прежнему старается не встречаться с ним взглядом. — В этом нет смысла, — отвечает Кисе. — Если я прощу, все это снова повторится. Кисе выводит на столе узоры, известные лишь ему одному. И все же так как он любит, любить нельзя. Нельзя же прощать таких ужасных поступков даже любимым! Ведь снова Кисе остался. Не бросил. Даже после того, что увидел и услышал сегодня. — И все же? Мир? — Пока что — нет. На первый взгляд, кажется, что ответ слишком жесток и суров и что никогда уже ничего не станет как прежде между Ретой и Дайки. Вот только Кисе, вероятно, готов дать Аомине еще один шанс. Ведь в его ответе совсем нет уверенности и настойчивости. Он ясно дал понять, что позже Дайки, возможно, будет даровано прощение, и тот готов ждать столько, сколько потребуется!