Рабочая лошадка (MLP и Feral Yiff)

«Мы находились в рабстве слишком долго. Властвующие над нами запрещали нам жить для себя — они понимали, что могли удержать нас под своим контролем при помощи одних только запретов и ограничений. С жеребячества искоренить мятежный дух свободы, сделав из нас, «диких» и «диковатых», послушных «воркхорс» — рабочих лошадок. У моего народа не было письменности, поскольку эволюция не наградила нас «магическими» способностями или развитыми конечностями. Потому-то я не могу сказать, когда ОНИ обнаружили наш материк и наши стада. И, хотя по своему желанию ОНИ могли бы изменить нас, им гораздо выгоднее было везти наши табуны на свою далёкую землю, чтобы наслаждаться плодами нашего труда, чем обучать и изменять нас, делая из моего народа не рабов, а рабочих. Зато я точно могу сказать, что дружбу и всепрощение эти существа применяли только на себе подобных, а к рабам отношение у них совершенно иное. Может быть, это не стоит вменять им в вину — сокрушив всех врагов, Их правители обеспечили своей стране счастливое будущее, но им всем вокруг хотелось ещё и богатого будущего, сытого будущего, беззаботного будущего. Будущего, которого они были достойны… А мы… А мы должны были его обеспечить...» Часть первая: лошадка на привязи С самого раннего утра табун, как всегда, отправился на водопой. Мали шла, гордо поднимая свои короткие ноги, стараясь не отставать от матери, которая заметно вырвалась вперёд. Вообще, взрослые всегда обгоняли жеребят на подходе к озеру, поскольку напившись, жеребцы и кобылы расходились в разные стороны, оставляя жеребят и озеро в центре, и тем самым давали им возможность спокойно напиться. Табун Мали, насчитывающий пятьдесят голов, всегда поступал так, и именно поэтому ни страшные древесные волки, ни даже опаснейшие мантикоры в этом году ещё не сумели задрать ни одного жеребёнка. Мали, впрочем, достаточно была наслышана о ужасах, которыми сопровождается жизнь травоядного, а потому пила быстро, жадно, и тут же отходила поближе к матери — такой же как и она серой в яблоках кобыле-пони, с чёрной длинной гривой и чёрным длинным хвостом. Но кто бы мог подумать, что сегодня большая опасность угрожает им вовсе не от хищников, а от себе подобных. Их Мали увидела на обратном пути. Она, как самая старшая из жеребят, уже почти взрослая кобыла, шагала бок о бок с матерью и первой заметила врагов. Существа очень напоминали их самих — и в то же время, разительно отличались. В первую очередь, в глаза бросалась округлая голова с большими глазами, округлённой или притупленной мордой. Во вторую — удивительный окрас. У одних шерсть была фиолетовой, у других — чёрной, у третьих — даже красной и зелёной. Гривы и хвосты тоже самых удивительных цветов. Но страннее всего то, что многие из них были в одежде, другие несли какие-то палки, сети и верёвки. Мали удивлённо смотрела на пришельцев, и все смотрели — вдруг один из рогатых «подобных» зажёг свой завитый рог синим свечением, этим же свечением вскинул свою «палку», из неё вырвался зелёный луч и поразил отца Мали в грудь. Крепкий жеребец, крывший за день десяток кобыл, вдруг пошатнулся и рухнул на землю. Мёртвый! И мир взорвался. Пришельцы кинулись на них, с дикими воплями и непонятными криками. Забили новые лучи, зазмеились верёвки-арканы. Брали в плен в основном жеребят и молодых кобыл — сильные взрослые жеребцы могли оказать сопротивление, старейшин же странные существа уничтожали на месте, лишая табун вождей. Мали рванулась в сторону, в другую, заметалась на месте — внезапно над нею появилась верёвочная петля и опустилась кобыле на шею, тут же затянувшись. Выпучив глаза и хрипя, Мали бросилась вперёд — в стороне от неё оранжевое создание схватилось зубами за свой конец верёвки и дёрнуло его. Мали повалилась на землю, в бессилии забив копытами. - Нет! Нет, прошу вас! Пощадите! - завопила она, увидев подходящее к ней существо. То остановилось, поправило ковбойскую шляпу — для Мали, не знавшей о головных уборах, шляпа была лишь продолжением головы существа — и усмехнулось. - Гасим свет! - сказало существо и ударило передними копытами Мали по голове. Да с такой силой, что юная кобылица сразу потеряла сознание. Очнулась она не скоро. Когда кобыла открыла глаза, всё уже было кончено. Она, как и многие другие, лежала на земле; ноги её, передние и задние, были связаны верёвкой с таким расчётом, чтобы она могла идти сама, но не смогла бы убежать; на шее был всё тот же аркан, конец которого оранжевое существо привязывало к себе, как и концы верёвок других пленников; морда Мали была обмотана верёвочной петлёй и что-то узкое и длинное прижимало её язык. Кобыла застонала, но тут же получила удар копытом по крупу — мимо неё как раз проходило ещё одно существо. - Эпплджек, гоните этих на корабль! - крикнуло оно. - Мы с Рейнбоу высмотрели ещё одно стадо диких недопони к югу отсюда! - Поняла! - ответила оранжевая. - Будь осторожен, эти больно строптивые попались. - Куда дикарям до винтовок «Клауд»? - Темпест Шедоу потеряла рог в результате наскока одного из диких жеребцов. - Зато потом захватила в одиночку весь табун. - Тебя не переспоришь, упрямый баран, - фыркнула Эпплджек. - Лад, хрен с тобой. Вали отсюда! А вы, конвойные, соберитесь — эти недопони теперь нас понимают, могут попытаться смыться! Хотя Мали и вправду понимала этих существ, последнее слово поставило её в тупик. Куда «смыться»? Смывают грязь в воде, но ведь их не поведут в озеро? Стоп! А где озеро? Мама! Мали рывком поднялась, стараясь осмотреться, но Эпплджек подтянула её верёвку и резко дёрнула. Мали не устояла на копытах и упала на бок, под общий смех врагов. - Строптивая кобыла! - заметила Эпплджек. - Ничего, и не таких усмиряли! Слушайте сюда, дикие дряни, недопони! Вы теперь — наши пленники. Через два-три часа вас всех погрузят на корабль и отправят в Эквестрию на работы и для веселья! Кто попробует сбежать — того оставим навечно валяться на траве, ток он этого уже не почувствует! Будете паиньками, выполнять все приказы и указания — останетесь в живых, может, даже будете счастливыми. Сейчас все строятся и идут за мной! А кто будет сопротивляться — тому придётся плохо, вот так-то! Встали! Марш! Подчиняясь силе, Мали тоже поднялась и поплелась за собратьями. Всего их поделили на четыре группы, по четыре головы в каждой — вели их четверо кобыл без рога и крыльев, а вот конвоировали каждую группу по трое крылатых и рогатых. Мали с омерзением услышала, как один из рогатых обсуждает её круп и издевательским тоном советует задрать хвостик. Слишком поздно она поняла, что это был приказ — и тут же получила болезненный удар в бок, да такой, что дыхание сбилось! - Вайлдкет, кончай! - выкрикнула Эпплджек. - Попортишь товар! На корабле не наиграешься, что ли? Рогатый усмехнулся. - Да ладно тебе, не защищай этих ничтожеств. Притормози, я тут штуку придумал… Какую «штуку» он придумал, Мали узнала всего через минуту — Эпплджек встала, остановились и пленники. Рогатый взял небольшой кусок верёвки, вытащив его из висевшей на боку странной штуки, привязал один конец к петле на шее, а другим обвязал хвост и — о, нет! - теперь хвост Мали тянулся к её голове, и открывал её круп всем желающим! - Вайлдкет, тебя вроде бы дома жена ждёт, - фыркнула Эпплджек, явно не оценив замысла рогатого. Тот тоже фыркнул. - Может, расскажешь это Бигу Макинтошу? Вы на своей ферме целый табун используете — и видел я, в каком виде они пашут! - Расширяй словарный запас, - посоветовала Эпплджек. - Могу у Твайлайт для тебя учебник попросить. Или у тебя мозг уже от кислородного голодания умер, всё в хрен перешло? Понь ты безмозглый… Она ещё долго продолжала ругаться, но Мали ничего не поняла из этого разговора. Её беспокоило другое — и это другое высунулось из-под жеребца, чёрное, длинное, странное… Она испуганно посмотрела на рогатого. Это что, у него на неё?... Она уже видела, как ЭТО выдвигается у жеребцов её табуна, когда они собираются покрыть кобыл… Неужели и её сейчас покроют? Но нет — посрамлённый Вайлдкет вернулся в строй, и колонна пленных пошла дальше. Шли они долго — потянулись прекрасные равнины, на которых можно было веселиться и играть, густые леса, куда не следовало заходить, озёра, принадлежащие Другим… А были ли сейчас там Другие? Может, и их вот так вот увели? Мали зажмурилась — слёзы потекли из её глаз, исчезая в густой серой шёрстке… А потом Мали увидела Великую Воду. На воде стояло что-то большое, деревянное, и на этом деревянном росли три дерева с странными листьями — большими, белыми, но украшенные изображениями рогатых и крылатых — одновременно! - кобылиц, белой и синей, летящих одна вверх, другая вниз. Мали не смогла долго хлопать глазами — Эпплджек отвязала пленниц, но конвоиры хлёсткой руганью погнали их на эту странную штуку, которую называли «кораблём». На самом верху «корабля» их ждал высокий рогатый, начавший разбирать пленников. Одних он отводил налево, и их сразу вели к провалу в земле «корабля», других же гнали направо. Этих было меньше — всего четверо, и среди них Мали. - Эти способные, - сказал единорог. - В мою каюту их. Снова силой ругани захватчики погнали пленных в заднюю часть «корабля», заставив войти в узкую деревянную пещеру. Там пленников привязали за верёвочные петли к вбитым в стену скобам и оставили на некоторое время. Мали посмотрела по сторонам — рядом с нею стояли её друзья, кобылка и два юных жеребчика, все переминались с ноги на ногу и роняли на пол слюну, стекающую по палочкам во ртах. Вскоре появился и рогатый — он скривился, смотря на них, но при этом в самой глубине его глаз тлело сострадание. - Не волнуйтесь, это не больно. По крайней мере, не слишком, - негромко сказал он и подошёл к Мали. Его рог вспыхнул — и кобылка истошно замычала, потому что целый огненный шар вспыхнул в её голове и разорвался с ужасным грохотом, погрузив кобылу в непроглядную тьму. * * * Как поняла Мали, их всего-навсего обучили. Единорог за пять минут работы магической энергией дал пленникам вековые знания своего народа — теперь они понимали многое из того, что раньше было им недоступно. Знали они так же, и зачем они нужны пони — так называла себя взявшая их в плен раса. Пони живут в промышленно-экономической развитой стране, и им нужны рабочие копыта. Хотя у воркхорс нет магии копытокинеза, они могут пригодится на многих предприятиях, на фермах и в шахтах, могут тянуть плуги и тачки, кареты и повозки. Но туда пойдут те, чей разум нельзя возвысить. Остальных же продадут на рынке определённым хозяевам, и они будут прислуживать им, и выполнять всех их прихоти и желания. Взамен они получат относительную свободу — такую, какую и предоставят хозяева. Теперь они — живые игрушки, бессловесная скотина, в силу своей эволюции заклеймённая быть в услужении у более высокоразвитых существ. Вот так-то… Всех четверых развели по разным стойлам, устроенным в трюме корабля. Мали привязали в самом первом левом стойле в носу судна: ноги кобылы развели в стороны и верёвкой примотали к скобам в стенках стойла, на глаза надели повязку, рот освободили, но лишь за тем, чтобы вновь накинуть петлю, а её свободный конец привязать к скобе в потолке — таким образом она не могла опустить головы. Перед тем, как оказаться в темноте и скованности, Мали имела возможность сосчитать число пленников — их было сорок семь, и лишь семнадцати не хватало до заполняемости всех стойл. Но у неё не оказалось времени всё хорошенько осмотреть, так как пегас — крылатый пони — с ядовито-зелёной гривой сразу повёл её к стойлу. Из всех сорока семи пленников лишь десятеро показали достаточную способность к обучению — и избежали участи других. Стоя и роняя на пол слюну и слёзы, Мали слышала стоны и мычание своих соседей, диких кобыл или жеребцов, которыми пользовались жеребцы и кобылы из рода пони. Она мысленно приказала себе не прислушиваться к этим звукам, но вот ведь удивительно — она поневоле поднимала ушки и старалась уловить каждый стон, чувствуя странный зуд в крупе. Что это было — Мали пока не знала. Точнее, знала, но не хотела себе в этом признаваться. Взрослые «игры» уже начинали привлекать её. Но потом ей стало не до игр. Примерно через час привели остальных пленников — она услышала цокот копыт, всхлипывания, стоны и ругань — а ещё через час корабль начал качаться на волнах, и кобыла бессильно обвисла на верёвках. В стойлах пленников мотало в разные стороны, и не будь они привязаны, то наверняка бы разлетелись по всему трюму. Хуже всего было то, что от качки Мали начало тошнить — но выпустить из себя всё негодное Мали не могла, потому что морда её была задрана. Это было просто ужасное путешествие, ужасное ещё и потому, поскольку было нескончаемым: их мотало, бросало, качало двенадцать часов, пока фрегат плыл от безымянных земель к берегам Эквестрии. И если с рвотой Мали удалось справиться, то противиться другому чувству она не могла — и, сгорая от стыда, поскольку теперь стыд был ей доступен и понятен, кобыла обмочилась, за что тут же получила несколько болезненных ударов по крупу чем-то тяжёлым. - Нет, она совсем охренела! - услышала она чей-то грубый голос, когда от страха и боли описалась снова. - Ну, погоди, сейчас я тебе кое-что покажу, текущая кобыла! - Ты куда, Вар? Это же неприкосновенный товар! - а это говорил кто-то другой. Вроде бы, даже кобыла. - Это у неё круп неприкосновенный! А про морду никто ничего не говорил! Мали почувствовала, как верёвка ослабла, и она наконец-то смогла опустить голову. К сожалению, её тут же подпёрло чьё-то копыто. - Слушай сюда, дрянь, - раздался всё тот же голос, и Мали испуганно прижала уши. - Сейчас возьмёшь моего маленького друга в рот и будешь доставлять мне удовольствие — кажется, доктор должен был вам показать, какое именно и каким образом. И не дай Селестия, ты меня цапнешь или зальёшь блевотиной — я тебя тогда заставлю всё то, что из тебя вылилось, языком вылизывать. Поняла? Дождавшись кивка, он снял верёвку с её морды. Мали осторожно подвигала челюстями, поскольку мордочка болела от пут. - Ты меня поняла? - грозно и громко снова спросил пони. - Да… Да… - прошептала Мали. - Умоляю вас… Не делайте мне больно… - Не сделаю я тебе больно, некоторым это даже нравится. Открой ротик! Ощутив на себе тяжесть чужих копыт, Мали безропотно открыла рот… И едва не задохнулась от отвращения, почувствовав на своём языке толстый член жеребца, наполнивший весь её рот мерзким вкусом мочи. Но в голове уже вспыхнули полученные от доктора инструкции — кобыла понимала, что если она не выполнит этот приказ, то тогда ей будет плохо, очень плохо. И потому, преодолевая собственную брезгливость, она принялась облизывать и обсасывать член жеребца. Тот напрягся — она чувствовала это. И, подчиняясь грубой силе, стала старательно вылизывать самый кончик члена, затем обхватила его одними губами и стала медленно двигаться вперёд, пока не уткнулась в жеребцовые яйца. Снова двинувшись назад, она опять переместилась от ствола к кончику, и вдруг почувствовала, как член разбух — а через секунду ей на язык выплеснулось что-то тёплое и солоноватое. Жеребец внезапно подался вперёд — Мали издала непонятный звук, потому что пенис жеребца едва не проник в её глотку, зато уж его сперма вылилась в ротик Мали и всё, ушла в желудок. Медленно вытащив член, пони без какого-либо стеснения вытер его о мордашку Мали и снова накинул на неё верёвку. - Отлично. Ты заслужила прощение, недопони, - услышала она после того, как жеребец вновь привязал её. - Захочешь повторить — пописай ещё. Ха! Мали вздрогнула от удара по крупу. Затем послышался цокот уходящих копыт и неприятный смешок. Вкус семени жеребца всё ещё стоял у неё во рту, и кобылка поначалу отплёвывалась, но затем как-то сразу замерла и обвисла на верёвках. Вспомнив вольные луга, Мали тихо заплакала, но кому было дело до её слёз? После прибытия в порт, с пленников сняли повязки и погнали на палубу, где выстроили в несколько рядов. Какой-то крупный жеребец подошёл к Мали, осмотрел её и кивнул своей спутнице, серой земной пони. Та движением копыта подозвала Мали к себе — едва переставляя ноги, не двигавшиеся даже не из-за верёвок, а из-за страха, кобылица подошла к пони и встала возле неё. Жеребец отобрал из «обучившихся» ещё трёх кобыл, подвёл их к Мали и доходчиво объяснил, что сейчас они в полном порядке должны спуститься на пристань. Мали была рада убраться с этого проклятого корабля, и плевать, куда — поэтому она сразу же и направилась к сходне, за что удостоилась ненавистных взглядов от своих соплеменников: те не понимали, почему эта кобыла так резво выполняет приказы? Впрочем, Мали было абсолютно всё равно на их мнение — ей хотелось просто побыстрее уйти с этого судна, а там будь, что будет. Как оказалось, «будет» повозка. Большая, мест на шесть, но заняли их только жеребец и кобыла, а своих пленниц они запрягли в повозку и погнали по улицам города. После однообразных зданий у пристани, по краям проезжей части потянулись разноцветные домики, зелёные сады, пешеходные дорожки, по которым бродили пони. Некоторые останавливались и глядели на воркхорсов, причём жеребцы останавливались чаще, а смотрели на одну лишь Мали. Дело в том, что её хвост так и оставался задран, привязан к верёвке на шее, а бежала Мали крайней слева, а потому её круп был открыт всем, кто шёл слева от повозки. Сама же Мали старалась не смотреть по сторонам, сквозь шёрстку на её щеках просвечивало красным — кобылка была совершенно унижена и не знала, куда ей деваться от стыда. Но деться куда-нибудь оказалось просто невозможно — работорговцы (а в этом сомнений у Мали не было) внимательно следили за своим товаром, да и высвободиться от привязных ремней Мали не могла. Она не знала названия города, куда их привезли, а ведь это была деревня Вайлдтайлс - небольшое поселение к северу от Лас-Пегасуса, расположенного, в свою очередь, на юго-западной оконечности Эквестрии на побережье Южного Моря Луны — или Южной Части Океана принцессы Луны, если быть точнее. Впрочем, терминология и география здесь не слишком важны — а важно то, что раскинувшийся на месте вырубленного Белохвостого леса посёлок стал одной из главных торговых площадей Эквестрии. И продавались там вовсе не яблоки и кукуруза — здесь продавали пони. И, конечно же, вовсе не тех, что жили на территории Эквестрии. Мали и остальные остановились возле большого деревянного склада, двери которого отворил старый седогривый земнопони. Напрягаясь, воркхорсы втащили повозку внутрь и замерли — им открывался вид на большое помещение, выглядевшее гораздо лучше, чем снаружи: обои на стенах, вычищенные стойла, небольшие бассейны, охапки сена… И среди всего этого обилия красоты — несчастные пленники, будущие рабы, по большей части связанные и беспомощные. Мали сразу поняла, что от этого места ей не стоит ждать ничего хорошего. Поначалу, правда, она решила, что ошиблась — пленниц развязали и погнали сначала в туалет, а потом и в душ, под струи тёплой воды. Какая-то единорожка лично брала щётки и губки, обмывая рабынь, другая пони, земная, уже ждала их для того, чтобы осмотреть и если что — привести в должный вид копыта. Им даже дали поесть — в деревянных плошках было свежее сено, и хотя сами пони не ели того, что росло у них под ногами, воркхорсы набросились на это блюдо с удовольствием. Мали, правда, не совсем понимала, почему на простой вопрос «Что теперь с нами будет?» жеребец улыбнулся и покачал головой, так ничего и не ответив. Но это она узнала сразу же после обеда. - Думаешь, успеем их реализовать? - спросил жеребец у кобылы. Та бросила взгляд на просто огромные часы, висевшие на стене. - Вечерний этап торгов начнётся через полчаса. - Давай тогда готовь эту кобылу, новенькую — и на рынок. Их у нас сейчас стало слишком много, нужно хотя бы парочку продать. Тут-то Мали и поняла, что ошиблась, подумав, будто бы ошиблась. Ничего не изменилось. Её выставили на середину комнаты и кобыла нацепила на пленницу металлические оковы, соединённые короткой и крепкой цепью. Затем шею Мали украсил ошейник, к которому вновь был притянут её пышный хвост. Мали подумала, что кобыла на этом остановится, но пони обошла её и вдруг Мали ощутила, как что-то холодное струится по её попке. Она развернулась, за что получила хороший удар по морде. - Морду вниз, круп подняла! - проорала пони. - Я с тобой нянчиться не собираюсь, уродка! Мали мгновенно выполнила приказ, и была незамедлительно награждена за это: воркхорс даже выгнулась, когда пони стала вкручивать ей в попу резиновый чёрный предмет, похожий на гриб. Несмотря на смазку, в неразработанную дырочку анальная пробка входила тяжело, и кобыла немилосердно нажала на неё, из-за чего Мали даже вскрикнула. Рассердившаяся кобыла ударом копыта вогнала пробку в попу Мали, а сама тут же обежала кобылу и встала рядом с её мордой. Не церемонясь, она подхватила гриву пленницы копытокинезом, ещё и намотав на копыто, и задрала ей голову. Мали вздрогнула — слёзы в глазах не помешали ей разглядеть жестокую улыбку на морде кобылы. - Заткнись, тварь, иначе я тебе язык отрежу, - пообещала кобыла. И Мали не сомневалась — отрежет. Всё равно у них товара «стало слишком много». - Умоляю вас… Не надо… - прошептала она. Кобыла закатила глаза и резко шарахнула Мали мордой об пол — угроза кобылы едва не сбылась, так как кобыла чуть не откусила себе язык, клацнув зубами от удара. Пока она приходила в себя, кобыла подошла к одному из стойл и сняла с его стенки странный предмет, вернувшись с ним к Мали. Приказав рабыне поднять голову, пони чуть повозилась, но всё же всунула в рот Мали широкий резиновый красный шар с ремешком, который она застегнула на затылке. Теперь несчастная могла лишь глухо мычать через кляп. - Вот так лучше, - усмехнулась кобыла. - Пошла на выход! И не дай Селестия, если пробка выпадет! На выходе их уже ждал земной пони, сидевший в повозке, в которую был запряжён жеребец из воркхорсов — в зубах его была уздечка, а тело стягивали ремни, в том числе и удерживая что-то вроде стакана или колпачка, заключавшим в себе член жеребца. Мали впрягли к нему в пару, а с другой стороны поставили незнакомую ей кобылу — и всё, пленницы своим собственным ходом покатили на рыночную площадь, причём ещё и везя на себе же хозяев. Кляп Мали намок, и при каждом шаге тягучие капли слюны падали на землю, крепко засевшая в попке пробка раздражала её, шаг рабыни сбивался, но она не смела даже мычать — страшно подумать, что с ней могут ещё сделать, если она будет сопротивляться. Сейчас, хотя бы, появилась какая-то определённость — её просто продадут в рабство. Во всяком случае, Мали себя пыталась этим утешить. Вскоре, рабы и работорговцы достигли рыночной площади: вымощенного камнем пространства, заставленного лавками, в центре которого был установлен огромный помост, на котором в свою очередь стояли многочисленные Т-образные стойки. Выпряженную Мали и её сестру по несчастью заставили подойти к этим стойкам и подняться на задние ноги, положив передние на горизонтальную перекладину. Ещё через минуту, оковы рабынь были соединены с отверстиями в перекладинах при помощи цепей, и земнопони удалились, напоследок наградив Мали хлёстким ударом прямо по затычке, отчего пони вскинулась и всё же замычала. Наказывать за это её никто не стал — торги ещё не начались. Постепенно, на помост привозили всё новых и новых рабов. Жеребцов ставили отдельно от кобыл, жеребят не заставляли вставать на задние ноги, а привязывали боком. Мали устала — она стояла на солнцепёке, слюна уже облепила всю морду, а жажда уже начинала ощущаться, передние ноги болели, задние ломило, хвост тоже начинал роптать на своё неудобное положение. Единственным плюсом было то, что кобыла смогла опустить голову и кое-как разлечься на перекладине, пока хлёсткий удар кнута по крупу не заставил её снова выпрямиться. Как оказалось, она успела вздремнуть — вокруг помоста уже собралась толпа пони, а к ним вышел молодой грифон в чёрно-белом костюме. Передвигался он на задних лапах, а в передней правой держал что-то вроде мегафона, громкоговорителя. Впрочем, он в нём не очень-то нуждался. - Джентльпони и кобыледи, сегодня у нас свежие воркхорсы! - громовым голосом провозгласил грифон. - Каждый уже знает не меньше, чем ваши жеребята, но уверяю вас — они будет гораздо послушнее… За исключением вот этих двух, - грифон обернулся и указал пальцем на Мали и её подругу. - Эти ещё не вышколенные кобылки только и ждут своих хозяев! С них и начнём торг! - Давай с той, у которой шарик-кляп во рту! - раздалось из толпы. - Она с ним сексуально выглядит! - С той, так с той, - усмехнулся грифон и вскинул рупор. - Резвившаяся на лугу девчонка попала в крепкие сети! Она ещё совсем молода и неопытна, но вы имеете возможность сделать из неё послушную кобылу! Стартовая цена — пятьдесят битсов! Мали с ужасом смотрела на толпу. Это её продают — её! - Шестьдесят! - крикнула старая единорожка. - Семьдесят! - Восемьдесят! Девяносто! Сто! Сто тридцать! Сто тридцать пять! Сто сорок… Очень быстро цена дошла до двухсот битсов. Играло роль сразу несколько факторов — Мали была молодой, даже юной, её можно было многому учить, и, по меркам большинства жеребцов, она выглядела очень привлекательной. Остальные воркхорсы их не интересовали, они пускай достаются фермерам и пашут на полях, а такая кобыла должна быть только в услужении у понибудь из них! И всё, что могла сейчас Мали — это с трепетом ожидать решения своей судьбы. Пока поднималась цена, в толпу пони вошли ещё двое — сиреневый пегас с голубой гривой, по которой протянулись две красные полосы, таким же по цвету хвостом и массивными красными копытами, и молодая пегасочка фиолетового окраса, с малиново-красной короткой гривой, и малиновым же хвостом. Выглядела пони намного младше жеребца, и единственной общей чертой этих двоих были галстук-бабочки: у жеребца на шее галстук красного цвета, у кобылки — синего. - Па-па! - воскликнула пегаска. - Смотри, воркхорсов продают! Давай купим, а? - И зачем он нам? - изумился пегас. - Ну, во-первых, не он, а она. Во-вторых, я с ней буду играть… - Нашла игрушку! - Ухаживать, причёсывать… Па-а-па, ну купи-и-и! Пегас поморщился. - Тау, не включай жеребёнка! Я не собираюсь тратить свои двести пятьдесят… - Двести шестьдесят! Двести шестьдесят джентльпони в зелёной шляпе! - воскликнул грифон. - Двести шестьдесят битсов, - поправился пегас. - На какую-то ерунду. Её же не прокормишь! - Ну, это же воркхорс! Их можно просто травой кормить! - А в туалет её ты водить будешь? Они же дикие, унитаза не знают! Или ты ей кошачий лоток купишь? - Пап, ты что, слепой? - поинтересовалась пегаска. - Видишь же, во-о-он возле той таблички кобыла! - Хочешь сказать, возле кобылы табличка? И что на ней написано? - Прф! Сказано же, белым по чёрному - «Сегодняшний завоз! Способности разума повышены магическим путём! Лучший помощник в Вашем доме!». Пап, ну я обещаю — я всё-всё сделаю, даже в академию «Вондерболтс» на следующий год поступлю, если ты мне её купишь! Пегас закатил глаза. - Обещай мне только одно — если я тебе её куплю, ты от меня отстанешь. Тау с готовностью кивнула, а её синие глазки заблестели от предвкушения. Пегас же с сожалением вытащил из-под крыла чёрную трость с металлическим набалдашником и стал продираться сквозь толпу пони. Те замолчали — после двухсот семидесяти битсов цену больше не поднимали. Слишком дорого. Пегас, растолкав толпу, встал у самого края помоста, огляделся на дочь и подмигнул ей. Грифон же, почувствовав, что большего из толпы уже не вытащишь, перешёл к быстрому счёту: - Двести семьдесят — раз! Двести семьдесят — два! Пегас поднял копыто. - Триста, - негромко сказал он. Кто-то в толпе покрутил копытом у виска. У грифона же даже перья торчком встали. - Триста — цена синего пегаса! Кто больше? Триста — раз! Триста — два! Триста… - Триста пять! - высокомерно выдал единорог в сером костюме, стоявший рядом с пегасом. Крылатый повернулся к нему. - Триста. - Сэр, вы слышали — моя цена триста пять битсов. Тау дёрнула крылышками, но синий пегас остался невозмутимым. Опираясь на трость, он внимательно посмотрел на соперника. - Позвольте узнать ваше имя, и зачем вам эта пони? - Меня зовут Майн Руннел, я коннозаводчик. У меня уже есть девять кобыл и пять жеребцов — а я надеюсь получить от них хорошее потомство. Сами понимаете, этим дикарям одной кобылы мало! - Это-то я понимаю, - с расстановкой произнёс пегас. - Только вот в чём дело… Вы представились, а я нет. Так я исправлюсь — меня зовут Хеллфайр. Я помощник и заместитель министра иностранных дел Эквестрии, Бэй Лифа*. Единорог кашлянул. - Министра иностранных дел… - Да-да, но это к делу не относится. Моя цена — триста десять битсов. И это мой потолок, - с нажимом сказал пегас. Грифон выжидающе посмотрел на единорога, но тот что-то утратил свой пыл. - Триста десять битсов — раз. Триста десять битсов — два! Триста десять битсов… Три! Продано! Хеллфайр взлетел на помост и подошёл к грифону. - Когда я могу получить товар? - Да хоть сейчас! Только оплатите полную цену. Жеребец фыркнул. Подняв свою трость, он двумя движениями открутил набалдашник и продемонстрировал всем спрятанную внутри трости монету. - Есть, куда деньги пересыпать? - поинтересовался синий пони. В толпе послышались смешки. Пока шла покупка, Мали успела хорошо разглядеть своего нового владельца. Синешёрстный жеребец имел пугающие красные радужные оболочки глаз, грива уложена в сложную причёску, хвост относительно длинный. Уши пони стояли торчком, а на морде застыла какая-то злобная улыбка, пока он расплачивался с продавцом. «Садист или того хуже» - подумала Мали. Но подошедший к ней грифон отомкнул замки, убрал оковы, после чего пристегнул к ошейнику кобылы поводок и подал его пегасу, который надел поводок на трость и сунул себе под крыло. - Пошли, - негромко приказал он. Рабыне не оставалось ничего иного, кроме как послушно зашагать следом за пегасом. Спустившись по лестнице на землю, Хеллфайр терпеливо дождался, пока Тау продерётся к нему через толпу пони. Подойдя поближе, пони замерла с выражением искреннего восхищения на мордашке. - Вау! Какая красива-а-ая! Вблизи лучше, чем издалека! - Ага. И молись теперь, чтобы никто не доложил принцессе Селестии о моём превышении служебных полномочий. А то нам придётся эту дикарку по дешёвке продавать, и переезжать куда-нибудь в Гриффостоун. - А молиться надо всё той же Селестии? - Не остри. Эй ты, слюнявая! - жеребец обернулся к рабыне. - Слушай сюда и запоминай. Теперь ты — собственность семьи Файр. Меня зовут Хеллфайр, и я твой непосредственный хозяин. А этот фиолетовый ураган — Тау, моя дочь. Её ты тоже будешь слушаться беспрекословно, но только если её команда не противоречит моей. Ясно? Мали поспешно кивнула, а вот Тау заныла: - Ну-у па-а-па, так нечестно! - Всё честно, - буркнул пегас. - Пошли уже домой, разорительница. Вся в мать! Вот помяни моё слово — намучаемся мы с твоей покупкой - А может этой… Ну, может, мы кляп хотя бы вытащим? Обернувшись, пегас одарил рабыню таким взглядом, что у Мали внутри всё похолодело. - Да ну, будет всё копыто в слюнях, потом грязь прилипнет… Вот хвост ей опустить надо, а то каждый жеребец станет на её круп… Он как раз обходил пони, и при этих словах оказался у неё за крупом. И замолк. - Ты чего? - Тау подошла к отцу и ойкнула. - Да-а, милая, затычка будь здоров, - хмыкнул пегас. - Это за что же тебя так? Хм, зато у нас теперь есть бесплатная игрушка для этой пони — на случай, если она будет себя плохо вести. - Это не смешно, - нахмурилась Тау. - Вытащи эту штуку! - Пусть пока так походит, ощутит все прелести того навоза, из которого мы её вытащили, - отмахнулся пегас и встал на задние ноги, упираясь левым передним в спину кобылы. Мали зажмурилась, но когда почувствовала, что её хвост свободен, обернулась и с благодарностью в глазах посмотрела на пегаса. - Не благодари, - вслух ответил ей Хеллфайр. - Давай-ка лучше шагай вперёд, и бодрее. И копыта выше поднимай, а то вся шерсть в грязи будет, потому придётся чистить тебя. Ать-два! Как в Кантерлотской страже — галопом ма-а-арш! - Пап, так ты не служил? - Это не лишает меня права командовать всякими недопони! Мали при этих словах дёрнулась. Не то, чтобы она поверила в чудо, но… Слово «недопони» уже успело стать для неё синонимом бед и унижений. И вот опять. Не то, чтобы она ожидала другого… Да нет, ожидала. Ей показалось, что эти двое — вполне нормальные пони, но, похоже, в Эквестрии такое обращение как «недопони», уже стало нормальным для всех. Опустив голову и смотря себе под копыта, Мали поплелась по дороге между двух пегасов. * * * Знания Мали об Эквестрии были не слишком полноценны — похоже, доктор не считал их особо важными для будущих рабов, а может, специально скрыл информацию. Мали знала лишь кое-что из основной карты, но всё равно думала, что сейчас Файры приведут её в свой дом. Оказалось, что нет — вместо этого пегасы направились к железнодорожной станции. Мали выдохлась, в горле совсем пересохло, копыта ныли, челюсти болели — но ничего поделать с этим она не могла. - Пойду, возьму два билета до Понивилля, - заявил пегас. - А ты пока посторожи нашу покупку. А то мало ли что ей в голову взбредёт. Передав дочери поводок, он направился к станционному зданию, оставив дочь с рабыней. Тау прошла к лавочке и влезла на неё, спустив копыта. Мали села рядом на землю и умоляюще посмотрела на свою хозяйку. - Чего тебе надо? - спросила Тау. Мали умоляюще замычала. Тогда пегаска вздохнула, слезла с лавочки и подошла к рабыне. Поднявшись на задние ноги и помогая себе крыльями, она расстегнула ремешок и вытащила мокрый кляп изо рта Мали. - Ну? - Пожалуйста… Прошу вас… Воды… - взмолилась кобыла. - Хотя бы глоток… Тау вздохнула. - Все деньги сейчас у папы. Вот вернётся — и купит тебе воды. - Купит он… - шмыгнула носом кобылка. - Он злой. - Нет, что ты. Просто он работает в нашем МИДе, а на переговорах нужно уметь быть жёстким, иначе сожрут, причём в буквальном смысле. Дома-то он совсем другой… А тебя как зовут-то, воркхорс? - Ма… Мали. - Мали? Странное имя, но красивое, - улыбнулась Тау. - Ну что, радуйся — будешь теперь жить в новом доме. Со мной. - Мне всё равно, где жить… Только бы подальше от этих… Живодёров. Мали осеклась, поняв, что сказала лишнее, но Тау не обратила на это внимания. Положив кляп так, чтобы случайно оказавшиеся у станции пони его не видели, пегаска стала рассматривать свою пленницу. Короткая серая шёрстка и чёрные пятнышки, совершенно не-понячья голова с длинной мордой, синие маленькие глаза… «Как же они непохожи на нас!» - подумала пегаска. - Эй, а почему у неё пасть свободна? Тау обернулась — Хеллфайр уже вернулся к ним. - Папа, она пить хочет. Может, купим ей водички? - Дома попьёт, - хмуро ответил пегас и повернулся к рабыне. - Ладно, раз уж рот у тебя свободен — давай, представься, кто ты. - Меня зовут Мали… - Хозяин. Кобыла непонимающе посмотрела на пегаса. - Ты должна обращаться к нам «Хозяин» и «Хозяйка» соответственно, - снизошёл до объяснений пегас. - Не будешь так говорить, станешь обращаться по именам или ещё как — будешь наказана. И строго. Понятно? - Понятно… - Хеллфайр прищурил один глаз и воркхорс поспешно добавила. - Хозяин. - Вот так, - удовлетворённо сказал жеребец. - Хозяин… - Мали сглотнула. - Вы не могли хотя бы вытащить пробку… Я уже не могу её в себе держать! Пожалуйста… - Нет, - отрезал пегас. - И вообще, давай сюда свою морду — что-то ты стала слишком много разговаривать. - Пап, может, не надо? - спросила Тау. - Надо-надо. Ну! Считаю до трёх! Прижав ушки и закрыв глаза, Мали быстро наклонила голову и открыла рот. Хеллфайр поднял кляп и всунул его в рот пони, затем без труда застегнул ремешок и похлопал рабыню копытом по щеке. - Тебе так очень идёт, - усмехнулся он, смотря пленнице в глаза. - А теперь сядь. Поезда нам ждать ещё десять минут. - Так может, я сбегаю за водой? Пап, ну ей же плохо! - Не сдохнет. Тау нахмурилась и подсела поближе к рабыни, начав зачем-то барабать копытами её гриву и шёрстку. Хеллфайр, откинувшись на спинку лавочки, наблюдал за ней с некоторым вниманием. - Ты чего? - Ищу блох и клещей. Она же дикарка, наверняка понацепляла паразитов. - Наверняка, - согласился Хеллфайр. - Придём домой — будешь её отмывать и чистить. - Отмывать?! - то ли с возмущением, то ли с восхищением переспросила пегаска. - Ага! А ты как думала? Отмоешь, накормишь, спать уложишь. Бедняжку только сегодня привезли! Она ещё разобраться со своими новыми знаниями не успела. - Слышала? Будешь сегодня принимать ванну, Мали! Ставлю хвост, что ты до сегодня даже не подозревала, что это такое! Кобыла ничего не ответила. - А вот и поезд, - через минуту произнёс Хеллфайр, приподнимаясь. - Давай, Тау, готовься. Небольшой состав — в три вагона — идущий из Лас-Пегасуса, остановился возле станции. Ни один пони не вышел из него, зато сразу двое зашли, ведя за собой кобылу-воркхорса. Появившийся в вагоне помощник машиниста нахмурился и замахал перепончатыми крыльями — он был фестралом, и именно поэтому его морду украшали солнцезащитные очки. - Нет-нет-нет. Она мне весь вагон изгадит! - заявил пони, сдвинув очки на лоб. - Идите и сдавайте её в багажное отделение! - Да отстань ты, - раздражённо сказал Хеллфайр, всунув фестралу билеты. - Это всего-то мой чемодан. Просто он дышит, ну и слюну иногда роняет. - Да хрен с ней, со слюной! Понимаете, она же дикая, к туалету не приручена… Мне в прошлый раз одна такая весь вагон изгадила! - Не волнуйтесь, здесь не тот случай. Она из обучаемых — и уже знает, где надо делать пи-пи, а где не надо. Говоря это, пегас чуть сдвинул набалдашник трости в сторону, и сразу же вернул его на место. - А-а-а, тогда другое дело, - мигом смягчился фестрал, убирая в карман форменной куртки золотые битсы. - Хорошей поездки, мистер Файр. Мы домчим вас быстрее ветра! - Надеюсь, вы нас привезёте в Понивилль в целости? - Не волнуйтесь, даже если доставим по кусочкам — в Понивилльском госпитале работают лучшие специалисты в Эквестрии! - Понивалы там работают, - прыснул Хеллфайр ему вслед, и повернулся к дочери. - Ну ладно. Располагаемся… - он окинул пустой вагон взглядом и добавил. - Благо, есть где. Пегасы выбрали себе место у самого входа — две скамьи и стол между ними, на который Хеллфайр положил свою трость. Мали стояла рядом, не осмеливаясь влезть на сиденье. - Да ты сядь на круп, - вдруг расплылся в улыбке пегас. Мали отрицательно покачала головой и что-то промычала, но Хеллфайр нахмурился. - Сядь, кому сказал! Постанывая, кобыла опустилась перед пегасами на круп. От этого движения анальная пробка ощущалась ею ещё больше. - Хорошо, - проговорил пегас. - Давай сюда свою морду, клади на стол! - Ты что задумал? - удивилась Тау. Жеребец лишь отмахнулся от неё. Кобыла покорно положила голову на стол. Хеллфайр сунул копыто ей в рот, раздвинул губы и посмотрел зубы, вцепившиеся в резину кляпа. Затем внимательно изучил глаза и уши рабыни, провёл копытом по шёрстке. На морде его появилась улыбка. - Добрый экземпляр. - Так свежий же! - возмутилась пегаска. - Только сегодня привезли. - Не в этом деле, нам могли и больную подсунуть. Ну, если у неё ещё не окажется паразитов, то значит, она совершенно здорова. А если уж и будут, то выведем мигом. Тау подсунула копыто под морду Мали и приподняла её, развернув к себе. Струйка слюнок сбегала по левой части мордашки рабыни, заляпывая стол. - Вот такие глазки, прямо не могу! - заявила пегаска. - Так бы и затискала до смерти! - М-м-м! - промычала воркхорс. - Опять хочешь что-то сказать? Не бойся, не буду я тебя тискать! Я просто пошутила. - М-м-м!!! - кобыла закивала так резко и быстро, что не рассчитала сил и ушиблась челюстью об стол. - Ладно, ладно, не бейся ты так! - пегаска расстегнула ремешок и осторожно вытащила слюнявый шар, стараясь не запачкать шёрстку на копытах. - Ну, что? - Хозяйка… Я хочу в туалет… - пряча глаза, произнесла кобыла. - По-маленькому или по-большому? - оживился синий пегас. - Первое… Хеллфайр многозначительно хмыкнул и взглянул на Тау. Пони в свою очередь посмотрела на отца. - Что? - Ты думаешь, она со своими кривыми копытами сможет сама сходит в туалет? Я уверен, что она без помощи и на унитаз-то сесть не сумеет. - Папа… Мне её что, отводить надо? - А как же! Твоя игрушка, твой питомец! - Э-э-э… Пап… Это как-то уже слишком… - Давай без папок, - строго сказал пегас. - Учись ответственности, Тау. Ты её завела — ты и веди в туалет. А то ещё убежит, и плакали наши с тобой денежки. Хмурясь, Тау молча взяла поводок под правое крыло и повела свою рабыню в конец поезда. Хеллфайр же закинул задние копыта на столик и подложил крылья под голову. Юная пегаска вернулась через несколько минут, ведя за собой кобылу, чьи чёрные копытца оставляли на полу мокрый след. - Это не то, что я думаю? - спросил синешёрстный. - Нет-нет, я ей просто копыта помыла, да помогла попить воды из-под крана. Она же сама ничего не может, копытокинезом-то воркхорсы не владеют. Нет, она прямо как маленький жеребёнок! - Лучше бы ты мне жеребёнка принесла, чем целую кобылу… - вздохнул Хеллфайр. * * * Несмотря на то, что уже вечерело, на Понивилльской железнодорожной станции царило заметное оживление — в ожидании поезда или просто ради самой прогулки по перрону расхаживали жеребцы и кобылы, совсем юные жеребята и взрослые пони. Тут и там ходили и воркхорсы — одни запряжены в тележки извозчиков, другие сопровождали семьи отъезжающих, таща на боках чемоданы и сумки. Появление Мали никого не заинтересовало: воркхорсы давно уже вошли в обыденную жизнь пони по всей Эквестрии. А вот сама Мали удивлялась увиденному. В отличие от развратного Вайлдтайлса, в Понивилле не было ни кнутов, ни цепей, ни верёвок, во всяком случае, на послушных рабочих. Какая-то белая единорожка даже вела за собой юного жеребца из «диких», одетого в превосходный костюм, с другой стороны перрона отъезжала гружённая какими-то коробками повозка, запряженная сразу тремя воркхорсами. И никаких грозных выкриков — копытные тянули повозку сами, по своей воле. Странно… - Как много моих собратьев… - прошептала кобыла. Хеллфайр, шедший рядом с кобылой, отвесил ей хороший подзатыльник. - Хочешь обратно кляп в пасть? Всуну! Тебе разговаривать никто не разрешал! - Я разрешаю, - бросила Тау. - Что, уже ей и поговорить нельзя? - Не заигрывайся с ней, дочка, - строго сказал пегас. - Не забывай, это всего-то жалкое создание, существующее лишь ради того, чтобы прислуживать более высокоразвитым существам. Мали всхлипнула, заставив обоих крылатых обернуться. - Почему… Хозяин… Почему пони Эквестрии ненавидят нас? - Я сказал — заткнись! - рявкнул Хеллфайр и угрожающе поднял трость крылом. Кобыла испуганно прижалась к земле, но прильнувшая волна злобы уже отпустила пегаса, и он стал поправлять бабочку. - Хорошо, я тебе отвечу. Только уйдём с вокзала куда-нибудь, здесь слишком много пони. - Пройдём через Понивилльский парк? - предложила Тау. Они вышли с территории станции и по широкой дуге обошли улицы города, минуя многочисленные разноцветные домики в пару этажей. Выйдя на восточную окраину Понивилля, пегасы и их «игрушка» прошли через ворота Понивилльского парка, который показался подходящим местом для отдыха и обсуждений. После небольшого раздумья, Хеллфайр выбрал скамейку у небольшого фонтана в дальней части парка, и сел рядом с дочерью. - Ты спросила, почему пони Эквестрии ненавидят вашу расу. Это не совсем так. Никто вас не ненавидит, дело в другом. Тау, ты тоже слушай — тебе будет полезно это узнать. По крайней мере, тогда ты станешь обращаться с этой недопони так, как она этого заслуживает. - Хорошо, - кивнула пегаска. - Знаешь, Мали, в отличии от большинства стран нашего мира, Эквестрия за всю свою историю ни разу не затевала войн для расширения собственной территории… - Но, хозяин, именно воины Эквестрии табунами гонят мой народ в рабство… - Хеллфайр взмахом копыта оборвал рабыню. - Если ты ещё раз меня перебьёшь, я возьму пробку из твоего крупа и засуну её тебе в глотку. Поняла? Тау вздрогнула от резкого тона отца, но куда больше перепугалась Мали. - Прошу прощения, хозяин, такого больше не повторится! - На чём я остановился? М-м-м… Понимаешь ли, Эквестрия избрала свой собственный путь развития — мы всегда сохраняли нашу природу, стремясь минимизировать наносимый ей урон, и при этом успешно развивали различные отрасли в науке и магии. Случилось так, что однажды нам просто стало не хватать рабочих копыт: пони заседали на высоких должностях, управляли сложными механизмами или системами заклятий. А кто будет пахать землю? Неужели профессиональный агроном, который за неделю выращивает огурец размером с обеденный стол? Тогда мы стали нанимать рабочих из других стран, благо золота у Эквестрии для оплаты их труда было предостаточно. Но всё получилось совсем не так, как мы думали, потому что у экономики свои законы. Зебры, грифоны, да и все остальные виды рабочих, просили за свои услуги битсы, оборот монет значительно увеличивался, а это привело к инфляции. Поняв, что это — тупиковый путь, Её Величество принцесса Селестия измыслила гениальную идею. За всю историю Эквестрии, территорию нашей страны атаковали десятки раз. Почему бы и нам не напасть на кого-нибудь? В скором времени Хранительницы Элементов Гармонии — шестеро пони, наделённых могучими магическими артефактами — возглавили первое войско в нашей новейшей истории, воины которого подготавливались не к обороне, а к войне. Но куда нам было идти? На юг, в разорённые Королём Бурь земли? На север, в мерзлоту Вендиго? На запад, где бешеные арабийцы с промытыми мозгами? Захватывать грифонов, зебр, другие виды пони — зачем? Министерство Иностранных Дел Эквестрии для того и существует, чтобы поддерживать с ними хорошие отношения. И мы нашли иной выход. Ваша страна — отдалённая, дикая, населённая отсталым, но всё же трудоспособным народом, была для нас просто прекрасным вариантом. В МИДе подготовили особый проект, в котором прописали цели и задачи Эквестрии, и представили его принцессам. А цели проекта были очень просты — перевезти максимальное число воркхорсов в Эквестрию и поставить их на работы. Признаюсь, поначалу мы испытывали некоторые угрызения совести по поводу нашей экспансии — я тогда был ещё совсем глупым и наивным, и был против этой идеи. Но затем её перспективы открылись мне во всей красе. Я буду говорить прямо, - голос Хеллфайра приобрёл стальные нотки. - Вы, воркхорсы — животные, скот, безмозглый скот, недалеко ушедший в развитии от наших свиней. У вас нет ни зачатков культуры, ни науки, ни религии наконец. Вся ваша жизнь строится вокруг трёх целей — найти, что бы поесть, где укрыться от хищников, и как принести потомство. Всё! Мали вспыхнула. Где-то глубоко-глубоко внутри её дрожащего существа забились искорки злобы, но сила голоса пегаса приковывала её к месту ещё сильнее, чем чувство самосохранения. - Ты не задумывалась над тем, почему ты понимала наш язык и без труда говорила на нём даже до обучения, когда вас только-только ловили на просторах вашей страны? - продолжал пегас. - Да у тебя на шее всё время до возвращения на корабль была верёвка, которая переводила слова пони на ваше варварское ржание. Вы, глупые создания, не обладающие никакими знаниями. Должны быть благодарны нам за то, что мы взяли вас в рабство — хотя бы некоторые из вас получили нормальные мозги! Не думаю, что плуг или повозка — слишком высокая цена за этот дар! - Но ведь можно было договориться миром… - Миром? - пегас спрыгнул на землю. - Миром можно договариваться лишь с тем, кто обладает разумом. Тебе повезло, что у тебя в родне были гении вашего рода, иначе бы никакая магия не смогла бы возвести тебя до уровня хотя бы «недопони». Но ты всё равно навсегда останешься тупой дикаркой! Хеллфайр резко развернулся, подхватил крылом поводок рабыни, и дёрнул за него, потащив кобылу за собой. Мали упёрлась, но Тау подскочила к ней и быстро шепнула: - Пожалуйста, делай, что говорят! Мали не могла противиться голосу этой пони. Понуро опустив голову, она зашагала следом за Хеллфайром. - Я тебя вышколю! - грозился пегас, стук его копыт разносился по всему парку. - Если ты с завтрашнего дня не станешь такой же безмолвной вещью, как твои собратья, я отправлю тебя к грифонам, на приготовление консервов! И плевать, что они купят тебя за половину стоимости! - Не волнуйся, папа, я её вышколю сама, - быстро пообещала Тау. - Она больше не доставит тебе хлопот. Они остановились, посмотрев друг на друга. Затем пегас тяжело вздохнул и передал дочери поводок. - На! Раз всё сама — так сама её и веди! Она теперь вся твоя — ты и решишь её судьбу. Если к завтрашнему утру эта недопони не научится держать язык за зубами, то она его лишится! Всё! А теперь пошли уже домой, а то мы до ночи не доберёмся! ================= * - англ. «bay leaf» - "лавровый лист", аллюзия на Сергея Лаврова.