05082017

Они еле сдерживаются до того, как уходят после просмотра клипа через мобильник Чанёля, подключенный к телевизору в гостиной. Чунмён замечает взгляд, который на них бросает Бэкхён - немного ревности, немного равнодушия. Эта странная смесь скользит по его лицу всего мгновение, прежде чем к нему возвращается прежняя показная дураковатость и Бэкхён разворачивается к остальным. Чунмён слышит как Чонин предлагает: "А давайте теперь китайскую версию!" - и его поддерживают одобрительным гулом, но Чондэ уже тянет его дальше по коридору, в дальнюю комнату, которую он делит с Минсоком. А потом дверь закрывается, щелкает замок и Чен прижимается к нему горячим телом, влажными жадными губами, лезет под футболку, задирая ее до подмышек. - Ты такой охуенный. Чондэ бормочет это в покрывающуюся мурашками шею, и Чунмен понимает, что тот почти на грани, и сам еле сдерживается, чтобы не застонать. Они видели друг друга после похода к стилистам и перед съемками, видели отснятые кадры на мониторах видеокамер, и Чондэ ограничивался ехидным "симпатичненько", дергая Чунмёна за уложенные кудри. Но теперь, увидев отредактированную версию клипа, его лоск, простенькую графику, вылизанные кадры, Чондэ словно сошел с ума от выражения лица Чунмена, запечатлившегося перед внутренним взором как клеймо. - Успокойся. - Чунмён зарывается пальцами в волосы на его затылке - они жесткие после покраски и совершенно отличаются от той структуры, к которой он привык, а после тянет, заставляя Чондэ запрокинуть голову назад. - Вдохни и выдохни, а то всех переполошишь. Чондэ послушно дышит - Чунмён видит, как двигаются крылья его носа и грудь под футболкой, но то, что он делает своим голосом и руками только подогревает желание Чондэ. Он прижимается к Сухо бедрами, давая ощутить твердый член сквозь ткань домашних штанов, облизывает губы, улыбаясь и обнажая белые зубы. - Я тоже тебя очень хочу. - Голос Чунмёна ровный и низкий. Он берет свободной рукой ладонь Чондэ и кладет на свою ширинку, заставляя прощупать контур вставшего члена. - Это ты на меня так действуешь. Из груди Чондэ рвется какой-то сдавленный скулеж, но Чунмён прерывает его, затыкая ладонью рот и давит, заставляя Чена пятиться назад, шаг за шагом приближаясь к разобранной кровати и скомканным одеялам, свисающим на пол. Чунмен мягко улыбается, но Чондэ читает в его глазах обещание, и этого хватает, чтобы ненадолго успокоиться. Каркас кровати ударяет его под колени. Чондэ крепче вцепляется пальцами в Чунмена, комкая футболку на груди, натягивая ее так, что слышится треск ткани. Хватает одного толчка в плечо, и Чен с готовностью забирается на кровать, стаскивает футболку и наблюдает, как Чунмён медленно снимает свою. В другое время Чондэ был бы только рад подобному шоу, но не сейчас, когда он возбужден так, что становится больно. Он трогает кончиками пальцев чувствительную нижнюю губу и сдавленно просит: - Чунмён. Тот ухмыляется в ответ, тянет вниз штаны вместе с нижним бельем - Чондэ видит, как напрягается его пресс, как выделяется рельеф мышц на фоне заходящего солнца. Чондэ пробует еще раз, и на этот раз его голос такой тихий, что он почти шепчет, сглатывая: - Чунмён, пожалуйста. Когда Чунмён наклоняется к нему, чтобы ухватиться за резинку штанов и избавить Чондэ от них, глаза у него черные-черные, блестящие, как две пуговицы. Чунмён протягивает руку и проводит ладонью по лицу Чондэ - по скулам, выступающей косточке на челюсти; ведет ладонью к затылку, поглаживая его словно пса: - Ни звука. Иначе я остановлюсь. Чондэ торопливо кивает и не сводит с него глаз, отодвигаясь к изголовью кровати и освобождая место. Он думает о том, что чёрт бы побрал Чунмёна с его любовью контролировать всех и вся, но мысль резко испаряется из головы, когда тот кладет ладони на грудь Чондэ и оглаживает его соски большими пальцами, а после склоняется, целуя шею и ключицы. Чондэ прерывисто дышит, укладываясь удобнее под ласкающими руками и горячим ртом, закрывает глаза не в силах выдержать нечитаемый взгляд Чунмёна, который тот бросает на него, когда обхватывает губами головку члена и начинает отсасывать так неторопливо, что у Чондэ поджимаются пальцы на ногах. Он наощупь находит чужие плечи, зарывается пальцами в волосы и гладит затылок Чунмёна, и тот стонет с наполненным ртом, заставляя Чондэ вздрогнуть всем телом. Он открывает глаза только один раз, когда Чунмён достает спрятанный между стеной и кроватью тюбик крема и выдавливает содержимое себе на ладонь, обхватывая смазанной ладонью член Чондэ; и уже не может перестать смотреть, как Чунмён опускается на него, помогая себе рукой и откинув голову назад, приоткрывая рот в беззвучном стоне. Он толкает бёдрами вверх, навстречу движению Чунмёна, и перед глазами вспыхивают искры как от статического электичества. Их не хватает надолго, и Чондэ предсказуемо кончает первым, теряя ритм и вбиваясь в Чунмёна, пока тот жмурится и закусывает губу от ощущения движущегося внутри члена, а после упирается рукой в кровать рядом с головой Чена, а второй сгребает пальцами его волосы на виске и лбу, удерживая, заставляя смотреть на себя. - Блядь, детка. Чунмён облизывает нижнюю губу, уголок рта. Чондэ под ним замирает. Чунмен чувствует, как внутри все распирает от его члена, и сжимает мышцы, убирает одну руку к своему члену, обхватывая, чтобы словить долгожданный оргазм. Тот не заставляет себя долго ждать, сметая его как приливная волна, и Чунмен вздрагивает всем телом, закидывая голову назад и сдавленно выдыхая. Когда зрение вновь возвращается, и стихает гул в ушах, Чунмён опускает голову, рассматривая Чондэ - влажный блеск собственного семени на его животе и своих пальцах, его темные глаза и припухшие губы, взъерошенные волосы и еле заметный в полумраке румянец на скулах. - Знаешь, - наконец говорит Чондэ, и его голос хриплый и сухой, как шорох колес по гравию. - Мне давным-давно надо было сменить прическу.