Врата любви

Глава 1 Ремирх поерзал коленями на жесткой скамейке и украдкой вздохнул. Всенощная подходила к концу. Хотелось зевнуть и потереть глаза, но ему не повезло сегодня: досталось место прямо напротив отца. И всю ночь Ремирх не то что зевнуть — даже пошевелиться лишний раз не осмеливался. Хотя отец смотрел на него редко, взгляд главы дома был обращен в основном вверх, на лики богинь, перед которыми он и творил ритуалы. Ремирх покосился влево, на самого младшего из братьев. Тот блаженно дрых, уткнувшись лбом в задницу каменной паучихи. Старшие, близнецы Фрейра и Фрирх, закрывали его своими спинами, сохраняя на лицах экстатическое выражение. А может быть, они на самом деле были увлечены службой, может, их личная сила позволяла видеть что-то за усыпляющими словами и однообразными действиями. Ремирх отвлекся, привычно размышляя, кто из близнецов сильнее и станет наследником благородного дома. Даже сон, казалось, отступил, и колени перестали ныть, он замечтался, воображая то Фрейру, то Фрирха на месте отца. Вот было бы здорово, сестра и брат хоть и кретины оба, но зато добрые... — Мерзавец! Ремирх упал на пол от затрещины: он все-таки заснул, служба кончилась, и его преступление заметили. — Простите, — выдавил он, сжимаясь под взглядом прозрачных от ярости глаз отца. Тот вздернул его за подбородок, так высоко, что Ремирх едва касался пола. — Бесполезный последыш, — процедил отец и отшвырнул его в сторону, — будешь молиться до вечера. А в час волка ко мне в кабинет. — Да, отец, — прошептал Ремирх, хотя никто не дожидался его ответа. Хорошо, что все так быстро ушли и не видели, как он вытирает слезы. Не из-за предстоящей порки, конечно, хотя будет больно и унизительно. Из-за "бесполезного последыша". Ремирх не был совсем уж обделен силой, но ее было позорно мало для его возраста и происхождения. И окружающие, казалось, все чаще и чаще замечали это. И еще из-за того, что сегодня последний день недели, и Ремирх хотел провести его в Нижнем Городе, на речке. Они с друзьями построили большой плот, и его торжественный спуск был назначен на вечер. А Ремирх будет все это время сидеть взаперти, наказанный. Он подошел к алтарю, опустился на пол, подтягивая ноги поближе, и посмотрел на темные лики богинь. Молиться бесполезно, боги слышат только сильных. Ближе к вечеру к нему пришли Фрейра с Фрирхом, нарядные и веселые, и принесли еду. — Спасибо, — улыбнулся им Ремирх. — На гуляния собираетесь? — На охоту, — радостно оскалился Фрирх. — Не расстраивайся, братишка, — Фрейра потрепала его по голове. — Я слышала, скоро приедут послы из Эссалии, они хотят заключить брачный договор с папочкой. Может, он добрее станет. Она подмигнула, а Фрирх расхохотался: — Ага, добрее! А то ведь совсем недоеб старикана замучил! Ремирх натянуто улыбнулся: шутка брата была совсем не смешной и рискованной. А вдруг кто из слуг подслушает. — Да ладно, со светлой супругой избавления от недоеба не светит, — тоже засмеялась Фрейра. — Нехорошо это, даже траур не закончился, а он уже, — сказал Ремирх тихо. — Политика, — отозвались близнецы в один голос и тоже помрачнели. *** — Так это правда, что тебя отдают темному, — прошептал Ариэн, — это невозможно, надо попросить отца... — Уже просили, — мрачно усмехнулась Иримэ и махнула рукой, любуйся, мол. Ариэн невольно огляделся — на двери и окнах тонко звенели охранные заклятья. — Ты что, хотела сбежать? — Хотела, да Лотэр помешал, подхалим проклятый, — Иримэ топнула ногой. — Поможешь мне? — Нет, нет, — Ариэн отшатнулся почти в ужасе и присел на мягкий диванчик, — одумайся, сестричка. — Бе-бе, одумайся, — передразнила та и опустила щиты: — Поздно одумываться. Иримэ потеряла свой божественный свет. Вместо благостного потока, связующего небеса и земную твердь, во всем ее теле вихрились разноцветные спирали, иногда они превращались в цветы или звезды, и на это можно было смотреть бесконечно. — Так поможешь? — переспросила сестра. — Помогу, — хрипло ответил Ариэн, теперь он понял, что выбора нет. Иримэ стала блудницей. Отец убьет ее, если узнает, если только догадается проверить ее чистоту. — Кто... сделал это с тобой? — Брат нашей матери. Ариэн закрыл лицо руками, какой позор. — Спасибо, спасибо, братик, — сестра закружилась по комнате, смеясь, ни капли раскаяния не было в ней. — Пойдешь вместо меня в храм на вечерней заре, переодевайся быстрей, служанок я отослала. Да не бойся, отец, конечно, поорет и побесится, а потом ты вернешься в Академию. К весне все забудется, вот увидишь. Ариэн не верил, конечно, что получится. Да, они в детстве часто менялись одеждой, обычные шутки близнецов, но сейчас... разве он похож на сестру. Иримэ тонкая, почти прозрачная, с невинными синими глазами и светящимся лицом. И еще у нее такой развратный рот, заметил вдруг Ариэн, особенно когда она произносит ругательства. — Чудесно, теперь не отличишь, — Иримэ накинула ему на голову кружевной покров — символ невинности. — А ты? — Переоденусь в твою одежду и просто выйду из замка, меня будут ждать, — засмеялась Иримэ. — Изящный план, правда? — Отец сразу догадается, — Ариэн задрожал, представив гнев отца, особенно когда тот узрит нечистоту настоящей невесты. — Ты ходишь по краю. — И это прекрасно, — зашептала Иримэ ему в губы, — ты просто не можешь понять. Не снимай амулет, он закроет тебя от отцовского ока. В дверь заскреблись, "госпожа, за вами идут", Ариэн прижал к груди амулет и замер. Сквозь полупрозрачное покрывало он видел, как кинулась за кресло Иримэ, подхватив его одежду. А потом он впал в какое-то оцепенение, да еще и проклятый амулет не давал произнести ни слова. Ариэн стоял в храме рядом с отцом и все время думал об Иримэ, как она переодевается, выходит из комнаты, а потом покидает замок. И Сехмар, совратитель, ждет ее рядом с мельницей, или около Белоречки, Иримэ хрипло смеется и подставляет рот под его губы, ветер треплет ее золотые волосы. И всякий, кто видит это, отводит глаза, не в силах созерцать такой разврат... *** Ариэна заперли в покоях сестры, нацепив браслеты-ограничители на обе руки. Отец хотел сперва ошейник, но матушка заступилась. И еще он не бесился и не орал, и это было страшнее всего. — И впрямь неприлично будет, если ты войдешь в дом своего будущего супруга в ошейнике, — отец смотрел без гнева, скорее с издевкой. Ариэн до сих пор не мог произнести ни слова, только подносил руку к груди, туда, где был амулет. — Потерпи, это лишь часть наказания за твою глупость, скоро заговоришь, — ласково успокоил отец. А Лотэр, старший братец, мерзко захихикал: — Закричишь еще под своим мужем, говорят, темные это любят. Ариэн вздрогнул и замотал головой. После побега Иримэ отец недолго думал, кем ее заменить. Этот союз необходим нашему роду, сказал он, брак все равно будет заключен. И раз ты так любезно согласился заменить сестру на вечерней молитве, возможно, не откажешься занять ее место на свадебной церемонии. А потом они оставили его одного в спальне. И даже мама не зашла к нему перед сном, наверно, боялась разозлить отца. Ариэн подтянул колени к груди и попытался думать об Иримэ, пусть Сехмар любит ее, пусть она будет счастлива, тогда его жертва не окажется напрасной. Он сможет достойно принять свою судьбу, никогда не пожалуется, и, если боги будут милосердны, быстро угаснет в этом противоестественном союзе с темным. Глава 2 — Прошу вас, господин Ремирх, повторите, — учитель с деланной любезностью махнул в сторону только что произведенной им Сферы Тьмы. Та медленно видоизменялась, высасывая энергию из пойманных ею белых мышек. — Вы непонятно объяснили, учитель, — пожал плечами Ремирх. — Повторите еще раз. Пожалуйста. По правде говоря, он совсем не слушал объяснений, весь урок глазея в окно. За это время по речке спустилось три галеры и один драккар, а в стае карликовых химер произошло пять драк. Химеры, когда-то породистые, были заведены еще матушкой, а после ее смерти одичали и потеряли всякую стать. Но зато неимоверно размножились. Наверное, матушка была бы в гневе... — Вы опять меня не слушаете, господин Ремирх! — повысил голос учитель. — Я буду вынужден пожаловаться вашему отцу. — На собственную некомпетентность? — спросил Ремирх, улыбаясь. — Когда вы говорите, то мне кажется, вы не понимаете сами себя. Еще не хватало, чтобы низкородный помыкал им. Бледное лицо эльфа покрылось красными пятнами. — Послушайте, — сказал он, опираясь на стол, — мне все равно, если вы на меня нажалуетесь. Если вас не примут в колледж Святого Урукхакха, то я пострадаю в любом случае. — Вы правда думаете, что они осмелятся не принять потомка князей АйесТирр? — удивился Ремирх. — Да это жалкое заведение живет лишь милостью нашего рода! — заявил он, подражая отцу, и обвел рукой окружающее пространство: — Как и все здесь. — Я... знаю, господин Ремирх — выдавил учитель. — Они вас возьмут. Но обязательно сообщат Его Сиятельству о вашем уровне подготовки, и тогда... Пожалуйста, я же не прошу невозможного. Ремирх покраснел и отвел взгляд, было стыдно и неловко видеть чужое унижение: — Простите, учитель, я никогда бы не стал жаловаться, поверьте! — он взял учителя за руку и прижал ее к своей груди. — Я постараюсь не подвести вас. — Хорошо, — бледно улыбнулся тот, — тогда давайте попробуем воспроизвести Сферу. Не вкладывайте в нее много энергии, здесь главное — точность и умение. Видите, вектор сил... Ремирх кивнул, подавив зевок. Боги, за что ему такое наказание — вместо купания и походов думать о никому не нужных формулах векторов. Его друзья небось ни разу не вспомнили эту мутоту с последнего школьного дня, и только Ремирх вынужден страдать ради чести рода. Он произвел две сферы, которые мгновенно сожрали заключенных в них мышей и с отвратным хлюпом лопнули. Третья сфера уже имела вполне приличный вид, оставалось только... — Светлые! Светлое посольство! — раздалось во дворе. Ремирх подскочил и бросился вон из класса, не обращая внимания на отчаянное "стойте!" Уже четыре дня он мечтал лицезреть невесту отца — шутка ли, благородная светлая эльфийка. В их землях и обычного светлого редко увидишь, а уж женщин своих они почему-то прячут, как редкое сокровище. *** Кони у светлых были белые. Точнее, не кони, а пегасы и летающие единороги, прекрасные на вид, но легендарно злобные твари, не терпящие ни одного темного. — Вот бы их посадить в один загон с ящерами, — прошептала Фрейра. — Ставлю на наших, — отозвался Фрирх. — Конечно, наших же больше, — сказал Ремирх и получил тычок под ребра: — На равных условиях, тупица. — Сам тупица, — буркнул Ремирх, отходя. А старшие переглянулись: — Запустим ночью ящеров... — едва слышно провозгласила Фрейра. — ...и да узрим... — ухмыльнулся Фрирх. — ...битву! — закончили они в один голос. Ремирх отвернулся. Сколько раз он мечтал иметь рядом свою половинку души, ту, которая понимала бы его с полумысли. Чтобы не такая дружба, как с городскими и придворными приятелями, а истинное единение, как у Фрейры с Фрирхом. Между тем светлые спешились, и им навстречу вышел отец. — Какой красавчик, — сказала Фрейра, имея в виду светлого князя. — Нет, — нахмурился Фрирх. — Но ты лучше. — Да, — обрадовался Фрирх. Ремирх пожал плечами: брат был обычным эльфом, высоким, плечистым и беловолосым. "И с глупым лицом", подумал Ремирх мстительно, хотя и несправедливо, лицо у брата было как у всех — юное и улыбчивое. Просто не сравнить с князем светлых, изящным, словно клинок света, сверкающий силой. Какова же его дочь? Ремирх прикипел взглядом к золотой карете. И не прогадал, из нее вышло совершенно дивное создание, тонкое, укутанное летящим покрывалом. Из-под прозрачной вуали сияли небесной чистоты глаза. — Ебать-колотить. Вот ему бы я вдул, — сказал Фрирх. — Повезло папочке, не придется остаток жизни предохраняться от полусветлых ублюдков, — процедила Фрейра с непонятным чувством. А Ремирх недоуменно оглянулся на них. Почему они... — Это... парень? — Вот бы залезть нашему будущему дорогому отчиму под накидку, а? — подмигнул Фрирх. — Наверняка он там голый. — Заткнись, — прошипел Ремирх. — Ты с кем разговариваешь? — Фрирх придвинулся и запустил незаметную, но очень больнючую искру ему в задницу. — Дурак, — Ремирх попытался ударить его локтем, не доверяя своему умению пускать незаметные стрелы. Они некоторое время возились, пока не замерли под бешеным взглядом отца. Ремирх осторожно отодвинулся и с тоской поглядел на Фрирха: как бы вечером их снова не ожидала порка. — Все из-за тебя, дебил криворукий, — процедил Фрирх сквозь зубы, когда отец отвернулся, — не умеешь вести себя тихо — не лезь. — А ты не смей говорить гадости, — вяло огрызался Ремирх. Его гораздо больше интересовал светлый княжич, чем глупости близнецов. Как тот идет, осторожно, будто не касаясь земли, как поднимает тонкую руку, поправляя накидку... Смотрит на приближающегося отца, высокомерно задрав подбородок... Фигурку княжича заслонили, и Ремирх судорожно вдохнул, поняв вдруг, что и не дышал до этого. Сейчас их представят друг другу, он увидит светлого вблизи. Он в волнении поправил перевязь и надулся, пытаясь выглядеть больше. *** Ехать верхом Ариэну не позволили. "Младшему мужу задница не для того, чтобы на единороге скакать", ржал братец, когда провожал их. А отец не стал снимать ограничители магии, чтобы дорогой сын глубже осознал последствия своего бессовестного поступка. И все эти смешки отца и брата и разговоры про единственный клинок, когда они забрали у него оружие... Мерзость. Ариэн чуть не споткнулся, когда выходил из кареты, одеяние было таким неудобным, легкие струящиеся одежды до пят, ноги постоянно в них путались, и покрывало сползало предательски. — Держи крепче свой символ невинности, — прошипел отец, улыбаясь. — Не дай боги упустишь. Ариэн вцепился в покрывало и вскинул подбородок. В этом его никто не смог бы упрекнуть, Ариэн хранил свой свет неприкосновенным, ведь только тот, кто чист душой и телом, может достичь истинного понимания магии. Впрочем, теперь ему и простого понимания не достичь, обучение в Академии было прервано из-за предстоящего брака. Когда Ариэн думал об этом, внутри все звенело противной дрожью. А потом он увидел своего будущего супруга, и отвращение окончательно сменилось страхом. Князь АйесТирр подошел к ним, слегка хромая, как будто прятал под плащом копыта вместо ног. Все это время Ариэн пялился на него, и наверное, темный расценил это как дерзость. Чужая сила потянула Ариэна к земле, а проклятые браслеты не давали возможности защититься. Да и как бы он защитился, против этой твари ему и десяти минут не выстоять, просто смешно. Ариэн задрал голову, творя про себя молитву светлой богине Мариссэ-заступнице, но даже небо в этом краю было равнодушным и выцветшим. Мариссэ не услышит его здесь, понял вдруг Ариэн. Он оглянулся, ища поддержки у своих, но светлые старательно отводили глаза. Казалось, холодные стены замка, украшенные уродливыми скульптурами, вот-вот сомкнутся вокруг него, неужели темные находят эту архитектурную блевотину привлекательной. Его жених злобно оскалился, словно мысли его прочел, и опять перестало хватать воздуха. Ариэн успел только понять, что падает, и почувствовал, как кто-то его подхватил. Он пришел в себя на широкой кровати и долго разглядывал ящероподобных тварей, вышитых на балдахине. У темных они вместо пегасов и грифонов. Ариэн невольно вспомнил страшный лик здешнего князя, своего жениха, прозрачные глаза безумца на смуглом лице, бррр... Остальные темные, что стояли за ним, выглядели едва ли лучше. И еще они были здоровенные и широкие, как простолюдины. Он поднялся с кровати и прошелся по мягкому пушистому ковру. Снаружи на окна давила непроглядная темень, сколько же он провалялся... Полдня и весь вечер, сейчас уже ночь, наверное. За кроватью скрипнуло, и Ариэн увидел, как открылась небольшая дверка, впуская прислугу. Темного. Этот был совсем не страшный, след от плети через всю щеку придавал его лицу жалкое выражение. — Господин, — слуга поклонился, — Их Сиятельства скоро придут, вам надо переодеться. Ариэн усмехнулся. Значит, договор о ненападении уже заключен, послезавтра состоится свадьба, и отец сможет беспрепятственно воевать с южными соседями. А сейчас его ждет унизительный ритуал, проверка чистоты будущего младшего супруга. Интересно, отец тоже будет смотреть, или избавит его хотя бы от части унижения. Ариэн выскользнул из многочисленных своих легких одежд и облачился в поданную рубашку, она едва доходила ему до колен. А потом распахнулись другие двери, те, что напротив камина, в коридоре послышались веселые выкрики и смех. Отец и темный князь вошли в комнату, остальные эльфы застыли на пороге, не переставая, впрочем, хихикать, и Ариэн ощутил себя нагим в тонкой рубашке. — Пошли вон, — негромко сказал темный князь, и ржущие рожи тут же исчезли. Отец потянул рубашку с плеч Ариэна. — Не надо, дорогой друг, — махнул рукой темный, — так посмотрим. — Как вам будет угодно, дорогой друг, — ответил отец и провел рукой по спине Ариэна. А потом отступил, оставив его рядом с темным князем. — Замри, — приказал тот. — Да, господин, — прошептал Ариэн и замер послушно, страшась предстоящего. — Почему на тебе ограничители? — Это... традиция, господин, — не рассказывать же темному о побеге сестры и его наказании, этот позор семьи не должен выйти наружу. — После свадьбы можно снять, — быстро добавил Ариэн, и за спиной послышался смешок. Будущий супруг ничего не ответил, просто схватил его за горло без предупреждения. Он дернулся в бесполезной попытке защититься, но отец перехватил его руки сзади. Ариэн успел заметить, что двери в комнату прикрыты неплотно, и один из темных стоит меж ними, ухмыляясь, и не сводит с него прозрачных бешеных глаз. Должно быть, ему приятно видеть унижение светлого, ведь вторжение чужой силы всегда отвратительно. Что же будет в ночь после свадьбы... — Отрадно видеть столь редкий образчик чистоты, — князь наконец отпустил его. — Продолжим же нашу пирушку в узком семейном кругу, — подхватил отец, и Ариэн понял вдруг, что они оба пьяны, наверно, после приветственного пира. Глава 3 Ремирха дернули за пояс, оттаскивая от двери: "Не нарывайся", — сказал брат, а сестра спросила: "Ну как?" — Непередаваемая прелесть, — ответил Ремирх, гордый своей смелостью. В голове весело шумело от выпитого, а душу тянуло на подвиги. Например — оседлать ящера и ускакать охотиться на драконов, а потом принести голову чудовища и положить ее к узким обнаженным ножкам светлого княжича... — Как это непередаваемая, а ты передай, — возмущались близнецы, а придворная молодежь и светлые воины ржали рядом, и кто-то интересовался, "разоблачали ли юного мужа до наготы и зрели ли во врата наслаждений пристально?" — Еще как зрели, — ухмылялся Ремирх, а потом как опомнился: — В смысле, во врата? Да как вы смеете!.. — Оскорблять будущего... — возмутилась Фрейра. — Младшего князя АйесТирр? — гневно закончил Фрирх. — Да то светлые традиции! Мерзостные! — пытались оправдаться негодяи, но было уже поздно, озверевшие близнецы кинулись в драку, Ремирх за ними, раздались хлопки нестабильных пьяных заклинаний, и скоро по полу уже катался рычащий клубок сцепившихся в доброй свадебной традиции эльфов. Ремирха неслабо приложили по голове, а потом потоптались, все же он был слишком юн для подобного веселья с полновозрастными уже эльфами. Да еще и папочка пнул хорошенько, когда проходил сквозь драку. Ремирх отлетел к стене и увидел, что князья уходят, волоча за собой прекрасного княжича. Тот был уже облачен поверх свадебной рубашки в расшитую тяжелым золотом накидку до пола, на ногах тоже сапожки; но вид имел такой, что хоть в три шубы оделся бы, а все равно — как голый у всех на глазах. — Пожалуй, стоит продолжить веселье, — сказал сидящий рядом светлый, и Ремирх с ним согласился. Но в зале княжича не оказалось. Ремирх выпил еще три кружки светлой медовухи, помочился в окно и неприкаянно побродил по залу. — Где отец? — спросил он, найдя близнецов. — Да... непорядок, пир без сюзерена — не пир, — согласились те, — может, в северной башне? И отец действительно нашелся в северной башне, в своей любимой малой пиршественной зале, и даже не прогнал их. Они что-то горячо обсуждали с князем светлых, расставляя кружки и блюда на карте. Ремирх прислушался — речь шла о южных рудниках, скукота. Юный княжич сидел на стуле у камина и смотрел в огонь, сложив руки на коленях. И даже не повернул головы, когда они зашли. — Какая заносчивость, — сказала Фрейра, подходя к нему — негромко, но внятно, так, что княжич, услышав, вздрогнул. Но на них так и не посмотрел. Ремирх сглотнул, увидев, как зло улыбнулся Фрирх, и значительно прищурилась Фрейра. Зачем прекрасное создание настраивает их против себя? — Мы не знакомы, ваша светлость, — сказал он, загородив вид на камин, так что княжич был вынужден на него взглянуть. — Но позвольте представиться, Ремирх АйесТирр, ваш будущий пасынок, — он улыбнулся, слегка кланяясь и молясь богам, чтобы тот оставил свою враждебную заносчивость. Княжич поднял на него глаза, чистые и светящиеся внутренним светом, словно вода горного озера в ясный день. Ремирх обомлел. — Мое имя Ариэн, — произнес княжич, тоже привстав и церемонно прижав руку к груди. Из-под соскользнувшего рукава стал заметен браслет-ограничитель. Словно у невольника с орочьего юга. — Мои старшие сестра и брат, Фрейра и Фрирх, — сказал Ремирх, не сводя глаз с этого браслета. Княжич поклонился и им, прошептав "счастлив знакомству". Бедный, его просто продали в брак бесконечно более могущественному эльфу, как настоящего невольника — против воли. Как ужасно было бы оказаться на его месте! И почему отец не устроил брак с одним из близнецов или с Ремирхом? Разве не все равно это было бы для политического союза? И никто бы не упрекнул отца ни в непотребстве, ни в нарушении траура... — Отчего же вы не пируете? — спросил Фрирх, мгновенно проникшийся дружелюбием от любезности княжича. — Я не голоден, спасибо. — Все же составьте нам компанию, — сказала Фрейра и кивнула на низкие скамьи в отдалении. Слуги мгновенно натащили им еды и кувшинов с напитками. — Чего желаете выпить? — спросил Ремирх. — Воды... ключевой, если можно, — слегка улыбнулся ему княжич, и от этой улыбки у Ремирха закружилась голова. — Ключевой... — захихикала Фрейра — ... нет! — фыркнул Фрирх. — Только болотная! — заржали они. Ремирх тоже засмеялся и отобрал у слуги кувшин с настойкой болотных ягод: — Только это, простите, — сказал он, самолично наливая. Княжич недоверчиво поднес кубок к губам и сделал глоток. — Вкусно? — спросила Фрейра. — Да... — он кашлянул, вежливо прикрыв рот, — только мне кажется, что немного затхло. — О, вы почувствовали оттенок благородной плесени, — оживился Ремирх, — эта настойка производится только в нашем княжестве и раскупается по всем темным землям. — Как компонент зелий? — улыбнулся княжич — словно солнышко вспыхнуло. Близнецы заржали, причем Фрирх облился пивом. — О, нет, как освежающий напиток и основа для вин и сыров! — воскликнул Ремирх с нездоровым энтузиазмом. — Она называется пликсссс и настаивается на развесистой клюкве и болотных жуках. Всей этой мурой по экономике княжества учитель загрузил его только вчера. — Как... познавательно, — пробормотал княжич и отодвинул кубок. — Напились? — спросила Фрейра. — Да, спасибо. — Может, желаете пива? — осведомился Фрирх. — Да, пожалуй. Ремирх налил ему пива и заработал еще одну улыбку. Близнецы принялись рассказывать байки об охоте на драконов ("вот такееенная голова, верите ли") и о своем колледже. И княжич, немного оттаяв от пива, тоже рассказал им историю про Светлую Академию. — Но теперь-то вам там невозможно учиться, — заметил Фрирх. — Да, — грустно согласился княжич, и Ремирх, проникшись сочувствием, погладил его по плечу. Хотя, честно говоря, на месте княжича только радовался бы освобождению от постылой учебы. — А разрешите приложиться к вашей ручке! — вдруг вдохновилась Фрейра. — Страстно желаю проявить к вам уважение, как к будущему отчиму. Княжич растерянно на нее поглядел, а потом протянул руку. Фрейра, лукаво улыбаясь, медленно перевернула его руку ладошкой вверх и поцеловала в самую серединку. У Ремирха аж в животе сжалось от непристойности этой сцены. Княжич залился краской и попытался высвободиться. — И мне позвольте! — воскликнул Фрирх, хватая княжича за вторую ладошку. — А ну отцепитесь! — Ремирх стукнул увлекшегося брата кубком по лбу и тут же запустил его в сестру. Больше всего на свете он жалел, что ему первому не пришло в голову поцеловать княжичу ручку. А теперь-то тот точно не позволит, после дурацкой выходки близнецов. — Пошли вон отсюда, — рявкнул отец, вставая, и их всех троих снесло из-за стола. Только у дверей Ремирх оглянулся и увидел, что отец снова беседует со светлым князем и держит при этом своего жениха за шею сзади. И в это мгновение, глядя на опущенную голову княжича, на его рассыпанные золотом волосы, Ремирх ощутил такую мучительную горечь, какой не испытывал за всю свою жизнь. Словно забрали у него нечто неизмеримо прекрасное и настоящее. Хотя он никогда и не владел этим, конечно. *** Ариэн откинул голову на мраморный бортик бассейна и лениво пошевелился, белые лепестки цветов заколыхались на поверхности воды. Полчаса назад он выгнал вон прислугу и сейчас наслаждался блаженной предутренней тишиной. Вся эта свадебная суета утомила неимоверно. На скамье у стены гадко поблескивал золотой таз с золотым же приспособлением для внутреннего омовения. Но это вечером, объяснили ему, после церемонии. Ариэн сполз по скользкому бортику бассейна вниз. Страх и отвращение наконец-то достигли своих пределов и перестали мучить так остро, но к ним примешалось что-то еще. Одиночество, понял он, когда открыл глаза под водой. Эти страдания были прерваны самым наглым образом, вбежавшие слуги вытащили его из бассейна. — Безголовые выродки, — рассердился Ариэн, — вон отсюда, пока не позову. В аккуратной стопке одежды нашлись панталоны, отделанные тончайшим кружевом, и все это нежно-голубого цвета. Пришлось надеть, все же хоть какое-то подобие штанов. Ариэн накинул поверх длинную рубаху, она тут же сделалась мокрой от волос, и выглянул сквозь резные оконные створки, хотел полюбоваться рассветом. Но увы, окна купальни выходили на юг. А на пороге наверняка толпятся эти болваны, если, конечно, еще не убежали жаловаться. Может быть, это последний рассвет в моей жизни, подумал Ариэн и распахнул окно. Примерно этажом ниже, прямо под ним находился узкий балкон без ограждения, и от балкона в обе стороны шел каменный выступ вдоль стены. Пожалуй, он смог бы пройти по выступу до края башни и увидеть рассвет, а если сорвется... что ж, значит, такова его судьба. Но вот досада, как только Ариэн забрался на подоконник, на балкон вышел темный. Младший АйесТирр, узнал его Ариэн, будущий пасынок и единственный из них, не проявивший и тени похабства при знакомстве. — Доброе утро, ваша светлость, — тот тоже заметил его и поклонился. — Доброе... а не соблаговолите ли отойти, ваша светлость, — ответил Ариэн и в тот же миг, услышав стук в дверь, прыгнул вниз, на балкон к темному. Будущий пасынок бесцеремонно схватил его и втащил в комнату. Но Ариэн ничуть не разозлился, ведь тот не имел дурных намерений и вполне по родственному прижал его к себе. — Прошу простить меня, — он мягко отстранился, чтобы не обидеть темного, — неотложные дела... — О, какие же, — вежливо заинтересовался тот, и Ариэн вспомнил его имя — Ремирх. — Созерцание рассвета, конечно же. — Но отсюда неудобно это сделать, — оживился темный и взял его руку в свою, — пойдемте, я покажу смотровую площадку. И потащил его через заброшенную комнату, "матушки покойной лаборатория". — Как интересно, постойте же. — Рассвет пропустим, — забеспокоился Ремирх и крепче сжал его руку. Не будь на нем ограничителей магии, Ариэн легко вырвался бы, но сейчас это было решительно невозможно. Ремирх был выше его на полголовы и гораздо сильнее, если считать только физическую силу, конечно. А так было бы здорово осмотреть тут все, лаборатория темной магички, настоящее сокровище. Ремирх первым выглянул в коридор: — Никого, идемте. Ариэн засмеялся, они были как заговорщики сейчас, тайно пробирались по пустым коридорам. А на смотровой площадке у него захватило дух. Они успели как раз вовремя, из-за горизонта показался сияющий диск светила. — Красотища, — выдохнул Ремирх ему в ухо, он стоял сзади почти прижавшись. "Хочет определить уровень моей силы", понял Ариэн и усмехнулся горько. Проклятые ограничители не дадут этого сделать. И, чтобы окончательно в этом убедиться, он слегка откинул голову назад, на грудь Ремирху. — Вон там Нижний Город, — показывал Ремирх пальцем куда-то вниз, — а дальше, за полем, Паучий лес, скоро сезон охоты начнется. Они так увлеклись этой милой беседой, что не почуяли появление светлых сородичей. — Мой дорогой сын найдет себе развлечение даже в раскаленной пустоши, — ласково сказал отец. Придворные, что были с ним, несмело захихикали. — Отец... — На твоем месте я бы начал с близнецов, веселья выйдет гораздо больше. — Да как вы смеете оскорблять... — начал Ремирх, но отец взмахнул рукой, и тот улетел через открытую дверь в коридор, загромыхав по лестнице. "А мог бы и со смотровой выкинуть за дерзость", подумал Ариэн и запоздало испугался за Ремирха. К темным отец всегда был беспощаден. — Какой изысканный наряд, дорогой сын, хотя панталончики все же лишние. Ариэн только сейчас заметил, что сзади его рубаха задралась слегка, и из-под нее торчит край небесно-голубого кружева. Какой стыд. Отец притворно вздохнул и подал ему руку: — Поспешим же, пока твоя добродетель не растаяла подобно утреннему туману. — Но почему... — голос Ариэна дрогнул, — за что вы так. — Ты плохо себя ведешь, — мягко улыбнулся отец. — Все время расстраиваешь меня. *** Его облачили в тяжелые церемониальные одежды, расшитые золотом, и Ариэн вдруг вспомнил проклятый тазик и прибор с насадками, те ведь тоже были из чистого золота. Все в одном стиле, как сказал бы папочка. Ариэн осторожно переступил, стараясь не запутаться в нижних рубашках. Он никак не мог привыкнуть к неудобным одеяниям младшего мужа, неужели ему придется до конца своих дней носить этот срам. "Это чтобы удобнее, ну, ты понимаешь", серьезно объяснил отец, приподнимая край верхней накидки. А потом повел его в Храм. И там у алтаря его ждал жених, и был он так страшен в тяжелом венце с острыми зубцами. Ариэну тоже надели венец на голову, и ему сразу пронзило болью виски. Он вспомнил некстати, как перед самой церемонией кинулся в ноги отцу, умоляя снять ограничители. Но тот остался непреклонен, "какая позорная слабость, имей силы принять наказание до конца". И Ариэн принимал, венец, казалось, вот-вот раздавит ему голову. Он едва стоял на ногах, когда князь АйесТирр защелкнул у него на пальце кольцо в форме паука. Кто-то пихнул его в спину, отец, наверное, и Ариэн запоздало произнес "да, навеки". По рядам стоящих эльфов пронесся шепоток, а жених крепко схватил его под локоть. И тогда Ариэн не выдержал и жалко обернулся, ища взглядом Ремирха почему-то, но тот не смотрел на новобрачных, шептался о чем-то со своими друзьями. Наверняка он уже и не помнит, что этим утром обещал сводить Ариэна на реку и в Паучий лес. — Не стойте столбом, — прервал его невеселые мысли князь, — окажите любезность своим подданным. К ним подошли поздравлять, сначала близнецы, потом другие темные, Ариэн приветливо благодарил всех. И Ремирх подошел, и даже приложился к дрожащей его руке, усмехаясь. Хорошо, что не пожелал веселой ночи, как его несносные брат с сестрой. Глава 4 Свадебная церемония была совмещенная — по темной и светлой традиции одновременно. Но получилось, конечно, больше по светлой — просто потому, что у светлых этих традиций оказалась драконова прорва. — Скоро в АйесТиррионе и кланяться на светлый манер заставят, — прошептал кто-то сзади. Ремирх обернулся, пытаясь отыскать источник смуты, но встретил только любезные улыбки благородных гостей. — Кланяться по-светлому нам будут в наших светлых владениях, — надменно заявила Фрейра, используя тайноречь, и окружающие темные перестали скалиться. Ремирх вздохнул и попробовал прислушаться к болтовне светлого священника, но мысли отвлеклись на голубые штанишки. Те самые, что он узрел, когда заглядывал под подол стоящего на подоконнике княжича Ариэна. Ах, что за прекрасный вид открылся ему этим утром: жемчужно сияющие босые ножки, обрамленные тончайшим голубым кружевом. И ткань рубашки развевается по ветру, то скрывая, то открывая сию невыразимую прелесть. Позже, на смотровой площадке, обнимая столь восхитительно доверившегося ему княжича, Ремирх не удержался и чуть задрал подол его рубашки — только чтобы снова полюбоваться на кусочек голубых штанишек, уже вблизи... Он переступил и поправил у себя между ног, там вдруг стало поразительно неудобно. Тем временем у алтаря все кажется подходило к концу: отец замкнул кольцо на пальце Ариэна и замер в ожидании ответного дара. Ариэн не двигался, завороженно глядя на своего жениха. "Мальчишка не соизволил узнать наши обычаи, — зашептались вокруг, — какая заносчивость!" Светлый князь достал шкатулочку из кармана, вытащил оттуда кольцо и протянул его почему-то священнику. Тот торжественно передал его слегка побледневшему от такой накладки отцу. — Хорошо, что отец хоть на себя эти их одежды напялить не позволил, — сказал Ремирх на ухо Фрейре и хихикнул, снова вспомнив голубые штанишки. На отце бы они смотрелись... занятно. — Дурак, — ответила она, — у светлых только младший муж в таком ходит. Или жена. — Младшая? — уточнил Ремирх для порядка. — У светлых все жены младшие, — захихикала Фрейра, — боги, Ремирх, неужели тебя только болотные настойки интересуют из всей политики? — Нет, еще плесень, — обиженно буркнул Ремирх. — Да-да, — зашептал Фрирх, услышав про жен, — светлая магия плохо дается женщинам, ну как наша мужчинам раньше, и бабы все слабые у них, как простолюдинки. — Ооо, — сказал Ремирх. — А кстати, что вы там изучаете, на своих мужских занятиях? — зашевелила бровями Фрейра. — Как пользоваться своей... волшебной палочкой? — Не скажу, — Фрирх вдруг залился краской. — А то вдруг тебе все станет плохо даваться. — Палочки? — Дура! Ремирх заржал, зажимая рот руками. Может, раскрыть Фрейре безумно ценные сведения про векторы сил — в обмен на тайны женских занятий? Но тут церемония закончилась, и все зашевелились, потянулись с поздравлениями к новобрачным. А Ремирх исполнил наконец свою мечту — приложился губами к тонкой ручке Ариэна, продлив поцелуй лишь на мгновение больше положенного. *** Отец не задержался на свадебном пире, почти сразу удалился в опочивальню, ведя Ариэна за руку. Гости кричали им вслед пожелания, а некоторые и провожали лично. И Ремирх был среди последних, он дошел до дверей, а потом долго ошивался под ними в обществе таких же любопытствующих. Те в изящных выражениях обсуждали цветок невинности и спорили, как его лучше срывать — собирая ли росу наслаждения или отрывая лепестки и исторгая рубиновые соки. Все эти разговоры породили в Ремирхе какие-то болезненные фантазии, он воображал совсем крошечного, размером с палец, Ариэна, лежащего в цветке кувшинки. Обнаженная фигурка светлого эльфа сияла как жемчуг, а еще на нем были капли красной росы, причем самая большая и дрожащая была расположена у него на попе, прямо между белых половинок. Как же хотелось положить бедняжку на руку, слизнуть эти капли и никому-никому его не отдавать. Не выдержав процветающего среди придворных похабства, Ремирх сбежал и принялся бродить по коридорам. На пир идти тоже не хотелось. В конце-концов его принесло к покоям Ариэна. Здесь больше не было ни светлых стражей, ни суетящихся слуг, и можно было беспрепятственно проникнуть внутрь. Можно даже посидеть на кровати Ариена и погладить его подушку. Жаль, что нельзя дождаться его здесь до утра. Ремирх поднялся, собираясь уходить, оглядел спальню последний раз и вдруг заметил кусочек голубой ткани у занавеси. Те самые штанишки! Видно, слуги обронили, подумал он, прижимая драгоценную добычу к лицу, и бросился к себе. Как ни странно, в их покоях было довольно оживленно. — Надоело пить? — спросил Ремирх у валяющегося в гостиной брата. Фрирх пожал плечами и погладил спящего у него на коленях младшего — шестилетнего Никрэя. — А что это у тебя в кармане... — сзади подкралась Фрейра. — Панталончики! — А ну отдай! Фрейра с хохотом запрыгнула на комод, выдернула ремень, избавляясь от своих штанов, натянула панталончики и принялась вилять задом: — Ну, как я выгляжу? — Как дура! Отдай! — Ремирх тщетно пытался пробить сферу ее щита. — Что, правда не идут? — веселилась та. У Ремирха чуть слезы на глазах не выступили от гнева: — Сними немедленно, ты их испортишь своей задницей! Фрейра согнулась от хохота: — Ты где их украл, а? Из прачечной? — Сними это, — вдруг сказал Фрирх без улыбки. На щеках его горел лихорадочный румянец. — Что это вдруг, — нахмурилась Фрейра. — И не подумаю. — А то это! — Фрирх бросился к ней. Защитная сфера лопнула, исторгнув черный дым и грохот, а близнецы покатились по полу, сцепившись. Ремирх улучил момент и содрал штанишки с извивающейся задницы сестры, та даже не обратила внимания, так увлеклась. — Дебилы, — сказал Ремирх, уходя. — А ты в спальню иди, мелкий, спать, — обратился он к младшему брату. — Неа, — ответил тот, улыбаясь. Ремирх пожал плечами и отправился на пир. Там ему очень кстати подвернулись два светлых воина — для доверительного разговора об их брачных традициях и младших мужьях. — Младших всегда дерут, — сообщили светлые — Плетью? — спросил Ремирх, закусывая. — Нет! — заржали они. — Как баб... ну, в смысле, алмазной дубиной во врата наслаждения. Ремирх выпил еще медовухи и чрезвычайно заинтересовался вратами. Светлые радостно рассказывали ему разное из своей жизни, и весьма подробно. Постепенно "врата наслаждения" и "алмазные стержни" в их историях превращались в срамные дыры и срамные же уды, а потом — в просто дыры. — Да что говорить, ваша светлость, давайте мы вам покажем! — предложили под конец совсем обнаглевшие вояки. — Желаете хуйца соснуть, смерды, — сказал Ремирх, — а вот я вас сейчас... не про княжеский хуй жопы... стражниками! Он хотел еще что-то добавить, но потерял мысль, к тому же и светлые куда-то исчезли. — Смерды, — прошептал Ремирх, и зарыдал, уткнувшись лбом в столешницу — до того ему жалко Ариэна стало после всех этих рассказов про уды и дыры. Самое же ужасное было то, что его собственный уд стоял до боли — так хотелось проделать все услышанные мерзости с Ариэном... Нет! Это грязь, так думать о нем. Он решительно встал, и, стараясь держаться прямо, направился в покои Ариэна. *** Ариэн замер, как только двери опочивальни закрылись за ним. Вот-вот это случится, брачная ночь, которой он страшился более всего. "Не смей противиться ни в чем своему мужу и господину", так сказал ему отец. И уже у самых ворот Храма добавил на тайном светлом наречии: "Не ешь на пиру много, а то стошнит, когда будешь ублажать мужа ртом". Глаза у него были бешеные, а на губах улыбка, как будто только что из допросной вышел. И сейчас князь АйессТирр смотрел на него точно так же, но не улыбался, а словно ждал чего-то. Чего, интересно, может быть, Ариэну следует раздеться, или начать ублажать его ртом, как говорил отец. Он слышал об этом мерзком способе в Академии, говорили, блудница может так сделать за дополнительную плату. Но князь сам подошел к нему и провел по волосам: — Раздевайся. — Нет, пожалуйста, господин, — быстро зашептал Ариэн, он более не владел собой. — Отпустите меня. Князь молча влепил ему затрещину. Ариэн свалился к ногам своего супруга, оглохнув на несколько секунд, кажется, ему еще что-то говорили. — ...не понимаешь по-хорошему, — услышал он перед тем, как его вздернули на ноги и нагнули над столом с яствами. Он успел смахнуть на пол бокал и пару тарелок, и тут же почувствовал оплетающие нити темной энергии. Как же силен князь АйессТирр, ему даже не пришлось произносить слова заклинания, чтобы связать Ариэна по рукам и ногам. Князь неспеша разодрал его многочисленные невесомые одежды, бросив их на пол. Ариэн захлебнулся в бесслезной истерике, так унизительно стоять с выставленной задницей и не иметь возможности защититься. Если бы не ограничители магии, можно было хотя бы сражаться и сгореть в неравном бою. — Ненавижу, — выдохнул он, истратив на это последние силы, вот бы умереть до того, как его тело будет осквернено чужой похотью. Но он не умер, конечно, вместо этого на задницу обрушился хлесткий удар. Ариэн вскрикнул от неожиданности. — Считай удары, — князь хлестнул его плетью еще несколько раз. — Один... — Повторяй: я буду послушен своему господину. — Я буду послушен... Два... С каждым ударом дрожь прошивала все его тело, и приходила боль, но горше боли было унижение, Ариэн чувствовал себя игрушкой в руках могущественного темного. Тому так явно все это нравилось, иногда удары прекращались, и тогда Ариэн начинал дрожать уже от отвращения, чувствуя прикосновения между ног. А потом что-то жесткое надавило на его вход, и стало очень больно. Ариэн подумал сперва, что это лезвие меча, неужели темный решил так жестоко расправиться с ним. — Пощадите, господин, умоляю, — зашептал он, и темный услышал его: ограничители магии щелкнули и раскрылись, освобождая течение света в его теле. А в задницу еще глубже толкнулось большое и твердое, алмазный стержень, понял Ариэн, вовсе не меч, как ему показалось сначала. Он даже заплакал от облегчения, унижение и благодарность странно переплелись в его душе. К счастью, это продлилось недолго, князь излился в него и тут же отодвинулся, освобождая от магических пут. Ариэн рухнул на пол и попытался прикрыться каким-то обрывком одежды. — Пошел вон, — князь швырнул ему свой халат. Ариэн поднялся, держась рукой за стол, и поковылял прочь из княжеских покоев, кое-как завернувшись в черное, отороченное мехом одеяние. Слава богам, в коридорах никого не было, и темные и светлые дрыхли после свадебного пира, даже слуги не показывались на глаза. Его покои находились здесь же, в северном крыле замка. Ариэн осторожно двинулся вдоль стены, освещенной светильниками. Длинные полы халата волочились по полу. Раны от проникновения и от плети не излечатся быстро, понял он уже у порога своей спальни, темный вплел в свое мерзкое действо какое-то заклятие, хотя, может быть, это всего лишь отголоски невообразимой мощи князя. Около его опочивальни дрых слуга, Ариэн бесшумно прошел мимо. Не хватало еще, чтобы кто-то из темных увидел его состояние, прислуга тем более. Впрочем, всем и так известно, что происходило этой ночью в княжеских покоях. Он запер дверь изнутри и всхлипнул несколько раз, наконец давая волю своему горю, и только тогда заметил, что на его кровати сидит Ремирх. Но остановиться было уже невозможно, он разрыдался под удивленным взглядом Ремирха, но тот не начал смеяться и не стал ничего спрашивать, просто обнял его, как когда-то обнимала Иримэ. И Ариэн прильнул доверчиво, потому что не было у него иного утешения, кроме этого нового родича, а сам он был нести свою ношу не в силах. Глава 5 Ремирх благодарил богов за то, что догадался перед приходом выпить отрезвляющего зелья. Иначе разве смог бы он гладить всхлипывающего Ариэна по голове, пропускать шелковые пряди его волос между пальцев и крепко прижимать к себе? Под меховой мантией, явно с отцовского плеча, Ариэн был голый, и это прекрасно чувствовалось. Как и теплое течение светлой магии. Ремирх сосредоточился, пытаясь прикоснуться к силе. Получалось, что магически Ариэн сильнее его, но сейчас все его потоки были как будто нарушены — некоторые словно замерзли, а другие наоборот выплескивались и истекали маленькими вспышками. И больше всего нарушений было внизу его тела, теперь Ремирх понимал, почему считалось непристойным брать супругов значительно слабее. Он провел рукой по спине Ариэна, и ближе к ягодицам в ладони начало покалывать и даже стрелять жгучими искрами. — Больно? — прошептал он. — Очень... Ремирх мгновенно вообразил себе красную развороченную рану промеж его ягодиц. Рана подтекала кровью, разъедаемая чужой магией. — Надо обязательно лекарю показаться. Я сейчас же его приведу, — Ремирх с сожалением разомкнул объятия и попытался встать. — Нет! Прошу вас, не надо, — Ариэн вцепился в его рукав, отчего полы небрежно запахнутой мантии разошлись, и та соскользнула. — Боги, — ахнул Ремирх, ослепленный обнаженным телом Ариэна. А потом заметил красные полосы от плети: — Чем же вы умудрились прогневать отца? В первую же ночь... — Непослушанием, — всхлипнул тот, снова заворачиваясь в мантию, — это заслуженно. Но не надо никого звать, я не хочу, чтобы... чтобы все знали, как... — Конечно, я понимаю вас, — сказал Ремирх, хотя не совсем понял, что такого постыдного в порке. — У меня есть лечебная мазь, она помогает избавиться от остатков чужой силы в ранах. Правда, не знаю, подойдет ли она вам, вы же светлый. Хотите попробовать? — Да, если вам не трудно, — улыбнулся Ариэн и вытер слезы. — Я быстро! — вскочил Ремирх. Когда он вернулся, Ариэн лежал на кровати, свернувшись комочком, и даже одеялом не накрылся, кутался все в ту же мантию. — Вот, — Ремирх поставил баночку на столик в виде паука. — Спасибо, — ответил Ариэн, но не пошевелился. Ремирх неловко помялся, а потом предложил: — Может, вам... помочь? — он представил себе разукрашенную красными полосками белую задницу, залился краской и поспешно добавил: — Вы не подумайте ничего такого, мы с братом и сестрой всегда помогали друг другу с этим, со спины же неудобно себе мазать. — Нет, не стоит... — Все же позвольте, — Ремирх снова взял баночку и шагнул к кровати. Ариэн ничего не ответил, только сжался еще сильнее, когда Ремирх приподнял край мантии. — Пожалуйста, перевернитесь на живот. Ариэн снова затрясся, кусая кулаки и давясь рыданиям. И Ремирх перевернул его сам, распрямил и расставил чуть в стороны ноги, всего на пару лишних мгновений задерживая изящные лодыжки в своих ладонях. — Попробуем на одном месте сначала, а вы скажете — помогает ли, или хуже делает. Ариэн прятал лицо в подушке и молчал, правда, от первого прикосновения к шраму вздрогнул всем телом. Ремирх, едва дыша, провел пальцами по следу — от бедра до самой ложбинки. Бедная поруганная красота, очевидно, отец оказался из тех, кто предпочитает "обрывать лепестки и ломать листья цветка невинности". Ведь нельзя же было поверить в то, что Ариэн действительно осмелился ослушаться. Но и таким — с исполосованным задом и испачканными красновато-белым бедрами — Ремирх обожал его не меньше, а даже словно бы и больше. — Вроде бы легче стало, — прошептал Ариэн. — Позвольте тогда я вас оботру сначала, — заулыбался Ремирх радостно. И сбегал за влажной тряпицей в купальню, стереть кровь и сперму со своего совершенства. А потом уже смелее стал втирать мазь. Кожа у светлого была такой бархатно-нежной и теплой, вот бы прикоснуться к ней губами. Поверить невозможно, что он делает это, ведь еще позавчера не мечтал и до руки светлого княжича дотронуться. А теперь может вольно мять его обнаженную задницу и любоваться — движением плоти под своей ладонью, видом мягких яичек меж чуть разведенных бедер... А еще, когда круглые половинки слегка расходились, то становился виден воспаленный до красноты вход во врата наслаждений. Его собственные яйца готовы были лопнуть от желания. Ремирх судорожно вздохнул, отвел в сторону одну ягодицу, снова открывая врата, и положил на них кусочек мази. — Нет-нет, я сам, — вдруг очнулся затихший было Ариэн и сжал попу. — Конечно, — Ремирх отступил, весь дрожа. — Отвернитесь же, прошу вас. Ремирх кивнул и вышел в другую комнату, прихватив с собой влажную тряпицу. Он прислонился к стене лбом, распустил трясущимися руками штаны и спустил в эту самую тряпицу, едва прикоснувшись к члену. В голове немного прояснилось, и, подойдя к камину, он разворошил угли и сжег тряпку. Не стоило компрометировать Ариэна перед слугами, мало ли как отреагирует отец. Из спальни раздался стон. — Что случилось? — испуганно спросил Ремирх, вбегая. Ариэн, обнаженный, держался за попу двумя руками, по лицу его снова текли слезы. — Жжет, ужасно жжет... — Как же так, надо значит смывать? — растерялся Ремирх. — Нет, только там жжет, там где я мазал... Пожалуйста, помажьте теперь вы. — Но зачем?.. — поразился Ремирх, однако решил все же исполнить странную просьбу. Да и кто бы смог отказаться на его месте! Врата наслаждений пылали и пульсировали под его пальцем, а сам Ариеэн крупно дрожал, снова спрятав лицо в подушке. Ремирх заметил, что у него даже плечи покраснели — от стыда, наверно. — И глубже... тоже смажьте... пожалуйста. Ремирх послушно надавил на опухшее колечко, и то неохотно поддалось, неглубоко пропуская его палец и снова сжимаясь. — Так хорошо или еще? — прошептал он, в паху снова ныло, словно и не кончал только что. — Да, спасибо. — Больше нигде не жжет? — Нет-нет, все в порядке. — Ну... тогда я пойду? И тогда Ариэн поднял голову и, помедлив, произнес невероятное: — Пожалуйста, не оставляйте меня одного. *** Ариэн забылся в мутном полусне, словно оцепенев. Только иногда чувствовал, как исцеляются раны от чудесной мази, и еще как Ремирх целует его в висок и перебирает волосы. — Спасибо, — шептал Ариэн еле слышно и прижимался плотнее, а потом опять засыпал. Они лежали под одним одеялом, и объятия их были столь тесны, что совсем не походили на дружеские. Но в этот предрассветный час Ариэна не волновала непозволительная близость их тел. Рядом с Ремирхом так тепло и спокойно, и ничего не болит. А утром к нему зашел отец — попрощаться. Ариэн поспешно вскочил, задернув полог, и завернулся в княжий халат, который валялся подле кровати. А на кровати спал крепким сном Ремирх. — Как прошла ночь, дорогой сын? — отец выглядел чистым и свежим, словно и не было двухдневной пирушки. Надо держать себя в руках. Навряд ли отец почует темного в его покоях, их же здесь полно, темных. — Незабываемо, — Ариэн криво улыбнулся. — Или вы желаете знать подробности? Князь АйесТирр столь умелый любовник... — Достаточно, — с укоризной сказал отец. — Я всего лишь пришел попрощаться. — Передавайте нижайший поклон матушке, — склонил голову Ариэн. Лишь одного он желал — чтобы отец поскорее ушел. И когда тот вышел быстрым шагом из опочивальни, Ариэн смог наконец-то нормально вдохнуть. Проклятие, чуть не попались... Но ведь они с Ремирхом ничего и не делали, отчего же он так испугался. — Вставайте скорее, — Ариэн кинулся к ложу, как только за отцом захлопнулась дверь. — Нет, постойте... Он предусмотрительно выглянул в коридор, и не зря. Рядом с его покоями стояла охрана, и отослать их, как ранее прислугу, не удалось. "Высочайший приказ, ваша светлость", поклонился командир. Ариэн вернулся в спальню. — Что там? — спросил Ремирх обеспокоенно. — Эти ваши обычаи просто ужасны. — Какие обычаи, — не понял Ремирх и прикоснулся к его руке. — Под дверью охрана, приказ вашего отца. — Это не наши обычаи, — оскорбился Ремирх. — Как же вы не удосужились узнать наши обычаи, когда собрались вступить в брак. У Ариэна задрожали губы от такой несправедливости. Неужели после всего, что Ремирху довелось увидеть этой ночью, тот решил, что Ариэн желал этого брака. — Я не собирался вступать, — сказал он еле слышно и почувствовал, что неудержимо краснеет, — вы ничего не знаете. Вашему отцу должны были отдать сестру. — О, а она не захотела? — Она сбежала со своим возлюбленным, я помогал ей, — Ариэн прижал руку ко рту, чтобы не разрыдаться, но прозрачные слезы все равно потекли по лицу. Почему-то перед Ремирхом было совсем не стыдно плакать, даже приятно, что тот так взволнованно смотрел. Под этим взглядом Ариэн вдруг вспомнил, как Ремирх вставлял ему палец в задницу и смазывал там, как будто готовил, чтобы взять, сделать своим... Ариэн не выдержал и отвернулся, закрыв лицо руками. Это ужасно, думать так о родственнике, хоть и не кровном, о своем единственном друге здесь. Должно быть, темная скверна проникла в него после единственной мерзостной ночи. — Дождитесь, пока меня уведут, и уходите, — сказал он, стараясь не выдать свои недостойные мысли ненароком. Тот кивнул и полез прятаться в шкаф. И когда слуги помогали ему переодеться после купален, Ариэн все время помнил о сидящем в шкафу Ремирхе, вдруг тот приник к замочной скважине и смотрит. Нет, он бы никогда... но так сладко было думать, что смотрит. Присутствие Ремирха ощущалось словно всей кожей, и Ариэна кидало то в жар, то в озноб. Глава 6 Ремирх чуть не опоздал на завтрак, даже переодеться не успел. Можно было, конечно, не спешить, поесть на кухне позже. Но его ужасно взволновала странная выходка отца — зачем тот приставил стражу к Ариэну? Неужто что-то подозревает? Или не подозревает, но замышляет зловещее насчет своего мужа, например, опорочить и казнить его! И развязать войну со светлыми. Священная Темная Империя давно уже прозябала в относительном мире и довольстве, и, может, отцу, полжизни проведшему в древних войнах, стало скучно? Так что на завтрак, где собирались только члены семьи, явиться было просто необходимо. — Милый братец сегодня при параде, — оценила Фрейра его помятую одежду. — И вам доброе утро, — отозвался Ремирх, падая на свое место. Отца еще не было, он успел. — Совсем загулял мелкий, растет, — рассеянно заметил Фрирх, поглядывая в сторону дверей. — Заснул после пира в коридоре, — объяснил Ремирх, краснея, и бросил осторожный взгляд на Ариэна. Тот сидел, сложив ладошки на коленях и благонравно опустив ресницы. И Ремирх почувствовал, как жар от его щек отливает куда-то вниз и стремительно достигает чресел. Никак невозможно было смотреть на Ариэна и не видеть голым, таким, каков он был ночью. Как доверчиво подставлялся под его пальцы, как прижимался потом крепко-крепко, горячий и обнаженный, а Ремирх сгорал от изысканной муки и счастья — держать в объятиях и не сметь допустить ни капли похабства... Ариэн посмотрел на него и быстро улыбнулся, даже разомкнул губы, словно что-то сказать хотел. Но в этот момент они почувствовали приближение отца и встали. А Ариэн побледнел и застыл. — Встаньте же, прошу вас, — сказал ему Ремирх тихо. Слава богам, Ариэн послушался. Было бы мучительно видеть, как отец поднимет его пощечиной, Ремирху казалось настоящим кощунством прикоснуться к его личику иначе, чем с лаской. — Отец, у нас скоро война? Эта стража у дверей заставляет ваших детей тревожиться, — сказала Фрейра, когда они приступили к завтраку. — Стража для князя Ариэна, — усмехнулся отец. — Мой юный муж ничего не знает о жизни в темных землях, и бесчисленные опасности, кои могут грозить ему... — он взглянул на Ариэна и добавил: — Ваш батюшка очень просил уделить особенное внимание вашей безопасности. И добродетели. В наступившей тишине звякнул нож о блюдо — Ариэн, все это время режущий жаркое на тысячу кусочков, опустил руки и прошептал: — У вас нет причин сомневаться в моей добродетели, господин. — Господин! — восхитился столь вызывающему обращению Фрирх и принялся шевелить бровями в сторону Фрейры. Отец молча влепил ему затрещину. — Но за что! Я ничего не сделал, — возмутился Фрирх, упав на пол, — за что вы меня бьете, мой господи... Тут Фрирх заизвивался, пытаясь отодрать невидимый кляп со своего лица. — Красавец. Весь в мать, — ухмыльнулся отец. — Да, — вздохнула Фрейра, — я тоже ее любила. Но отпустите же его, мой го... э... князь! А то задохнется. — Пусть тренируется сам снимать. Некоторое время они наблюдали за затихающим Фрирхом, а потом тот, крутанувшись сел: — Готово, мой... э... князь. Отец засмеялся, за завтраком он иногда бывал таким, как раньше, до того, как мамочка отправилась охотиться на драконов и сгинула. Ремирх тоже улыбнулся, и ему в голову пришла замечательная мысль: — Отец, позвольте мне показать князю Ариэну наши ближайшие владения! — Да-да, — оживились близнецы, — мы его всему научим. И охраны не понадобится. — Возможно, завтра. Или на следующей неделе, — холодно ответил отец. — Сегодня вы захотите отдохнуть, не так ли, Ариэн? — Да, — тихо ответил тот. — Мой князь. — Можете называть меня как раньше — господин. — Господин. Все шокированно замолчали до конца трапезы, только малыш Никрэй иногда рассказывал о своих ручных ящерицах, "огромных, как драконы". — И все же, мне кажется, что замечание о безопасности было оскорбительным, — сказала Фрейра, когда все встали. — Как будто пресветлый князь Эссалийский не доверяет нам. — Светлые все таковы, — ответил отец. *** Удалившись после завтрака, Ариэн проспал почти весь день, и только к вечеру вышел из своих покоев — в библиотеку. Почему-то решил, что может там встретить Ремирха, вдруг тот изъявит желание вновь утешить его. Он оглянулся и вздохнул: в библиотеке было пусто, лишь стража у дверей. Отец умудрился унизить его даже на расстоянии. Но вскоре ему удалось забыть на время о своих несчастьях, Ариэн нашел третий магический том, "Атакующие заклинания Тьмы, первая ступень". В Академии это проходят на первом курсе, не сами заклинания, конечно, учат ставить щиты и отводы. А теперь можно проверить на практике свои знания, вот бы упросить Ремирха... нет, лучше Фрирха, тот явно сильнее и не будет жалеть его. Как было бы прекрасно сразиться с темным княжичем, пусть даже не всерьез. А если сплести эти заклятья со светлыми, что же получится в итоге? Когда-то Ариэна чуть не отчислили из Академии за недозволенные эксперименты. "Это истончает божественный свет и в итоге приводит к смерти", гневался тогда наставник, а отец кивал согласно, глаза его светились укором и болью. Но сейчас-то Ариэну ни к чему беречь божественный свет, который все равно скоро угаснет из-за темной мерзости. Ариэн увлеченно принялся читать. Пожалуй, к рассекающей стреле можно добавить призрачную, и тогда изначальное заклятье усилится. Да, и попробовать сразу с Фрирхом, или все же сперва на стражах... Он задумался и чуть не подскочил от первого удара часов. Совсем позабыл, князь велел явиться в опочивальню за час до полуночи. Сейчас только десять, облегченно выдохнул Ариэн, время еще есть. Он тщательно подготовился на этот раз, вспоминая глумливые наставления отца про хорошо смазанные врата, которые не скрипят даже под сильными порывами ветра. И предстал перед князем ровно в назначенный час. Тот сидел на широченном ложе, накинув халат, Ариэн опустил взгляд и подошел. "Пресветлые боги, помогите мне это вынести", подумал он, но боги лишь посмеялись, вместо благости вложив в его голову похабные мысли. Ариэн вдруг представил на месте князя Ремирха, отчего в груди тут же возникла преступная сладость. Он с трудом поборол искушение, отогнав чистый образ, не желая порочить его даже мысленно. — Раздевайся, — почти привычно приказал князь. — Да, господин, — Ариэн поспешно распустил завязки на накидке. Его тут же дернули за волосы и уткнули носом в подушки. И все равно было больно несмотря на подготовку, князь резко вставил ему и начал двигаться, а потом случилось и вовсе страшное. Князь перевернул Ариэна на спину, и приблизил свой раздувшийся алмазный стержень к самым его устам. — Нет, перестаньте, — задергался Ариэн, в этот раз на него не накладывали путы. Неужели князю доставляет удовольствие каждый раз выдумывать для него новую муку, да, наверно, так и есть, темные столь изощренны в разнообразных пытках. Князь шлепнул его по лицу, разбив губы, "так даже лучше", а потом просто сделал то, что хотел, разжав ему челюсти заклинанием. — Глотай. "Ни за что", подумал Ариэн с отвращением, но выплюнуть не посмел, так и держал во рту эту гадость. Князь обтерся его волосами и отошел к низкому столику. Ариэн не выдержал, тайком сплюнул в покрывало. И теперь смотрел, как князь жадно пьет вино из кувшина, и, утолив жажду, подходит к нему. Он запоздало вскочил с кровати, похолодев от страха. — Придется заняться твоим воспитанием, — сказал князь. — Подай мне плеть. — Да... господин, — плеть лежала тут же, на столике. — Приказы надо исполнять в точности, — князь толкнул его на пол и придавил ногой к пушистому ковру. Вся спина, задница и ноги оказались вскоре исполосованы ударами. Ариэн пытался свернуться клубком, чтобы хоть как-то закрыться, но это не спасало от раздирающей боли, наказание длилось и длилось, пока он не догадался умолять о пощаде. Ариэн слышал, как хлопнули двери, и кто-то вошел. Стража, судя по сапогам. — В подземелье его. — Дозвольте хотя бы одеться, господин, — Ариэну с трудом удалось встать. — Дозволяю, — мрачно усмехнулся князь. Глава 7 Время до обеда текло мучительно медленно, учеба никак не лезла Ремирху в голову, вместо нее все его существо охватило томление. Он замирал на месте, вспоминая невыразимые прелести Ариэна, и сферы с жутким грохотом взрывались, едва выйдя из его рук, а стрелы и сети сплетались в непристойных объятиях. Про политику, историю и иже с ними и вовсе говорить было нечего — слова учителя плескались волнами скуки на краю сознания, а руны буквально расплывались под его невидящим взглядом. — Вы сегодня просто в ударе, господин Ремирх, — сказал ему учитель с иронией. — Простите, — улыбнулся он, — я обещаю исправиться. Учитель лишь безнадежно махнул рукой, заканчивая урок. А на обеде Ариэн не показался. Наверное, не хотел позориться с ужасным к себе отношением супруга. Подумать только, "можете называть меня господин"! Как так можно, еще и в обществе. Даже Фрейра с Фрирхом осуждали отца за это... От тоски Ремирх завел какой-то похабный разговор с сидящими рядом юными дворянами — про росу наслаждения, испиваемую сахарными устами, и прочие туманные, но волнительные вещи. — Ах, губы моего миньона так сладки от росы, — улыбаясь, сказала Итрина, наследница виконтов Дракх. — О, ты уже завела миньона, Итрина? — оживились остальные. — Или называешь таковым одного из слуг? Но Итрина лишь продолжала загадочно улыбаться, всем своим видом как бы говоря — завидуйте, дети, я не раскрою вам тайны. "Ха, — подумал Ремирх, — а я наслаждался обнаженным телом самого князя Ариэна!" И эта его тайна была по-настоящему огромна, из тех, на которые даже намекнуть нельзя. Не то, что какие-то там миньоны. Но теперь младший князь был, увы, недоступен: стража у его покоев сообщила, что он изволит почивать, и Ремирх не осмелился его будить. Ушел вместо этого с друзьями в город, в надежде отвлечься от своего преступного вожделения. И почти преуспел в этом, лишь иногда, среди веселья и игр, его посещала тоскливая мысль: как здорово было бы, будь Ариэн с ним рядом. Наверняка бы ему понравилось и купание, и поход на маленьких плотах в бухту подводных змеев... Вернулся он совсем поздно и, едва умывшись и переодевшись, сразу пробрался в покои Ариэна — через окно, дабы миновать стражу. А не застав его, решил дождаться. Вдруг отец снова обидит Ариэна, и тому понадобится утешение. Он так и заснул, то распаляясь воображением этого самого утешения, то ругая себя последними словами: как он может желать Ариэну зла, нет, пусть отец будет с ним сегодня ласков, ведь цветок невинности уже сломан, пора испить и росу наслаждения. Но Ариэн не пришел до самого утра и не показался на завтраке. — Где же наш милый отчим, отец? — спросил Ремирх, совершенно изведясь. — Там, где и надлежит находиться светлому, — холодно ответил отец, — в подземелье. — Но как же... — прошептал Ремирх, чувствуя, как собственный голос и вид неумолимо выдают их с Ариэном тайну. — Вы решили разорвать мирный договор, отец? — спросила Фрейра. — Мы поведем отряды Тьмы в священный поход, во славу твою, отец! — воскликнул Фрирх, поднимая вверх столовый нож. И отец рассмеялся: — Нет, мой муж просто наказан. Священный поход отменяется. А Ремирх, все это время чувствующий, как в его груди, в том месте, где у всех эльфов сердце, растет кулак тьмы, с неимоверным облегчением закрыл глаза. Просто наказан, да. Со всеми бывает. Ремирх сам сидел в подземелье бессчетное число раз за свои выходки, а однажды провел там целых две недели — когда в приступе ярости сбросил слугу с крыши. Слугу потом было очень жалко, двенадцатилетний Ремирх даже плакал от раскаяния, сидя на цепи... После завтрака он сразу бросился к себе за лечебной мазью. А потом, подумав, прихватил одеяло — наверняка нежный светлый эльф настрадался на ледяных камнях. И, конечно же, зашел на кухню за едой. Только бы отец не запретил посещать заключенного. Но стража пропустила его без вопросов, склонилась почтительно и осветила камеру факелом. Ариэн, прикованный за шею к большому кольцу, закрыл ладонью глаза — видимо, отвык от света. — Вон пошли, — сказал Ремирх и приблизился к протягивающему ему руку Ариэну. Стража удалилась. — Вы пришли... — Сразу, как узнал, — прошептал Ремирх, с состраданием глядя на его пропитавшуюся кровью одежду. — Как же вы не можете быть послушны, Ариэн, оставьте вашу светлую заносчивость, умоляю. — Я... стараюсь... но не могу... Ремирх обнял его, чувствуя горячечный жар тонкого тела в своих руках: — Все будет хорошо. Я... вам смазать раны? Ариэн кивнул, звякнув цепью, и Ремирх заметил, что под ошейником у него натерто чуть не до волдырей. Наверное, от темных заклятий, пропитавших металл, у самого Ремирха никогда не бывало подобных реакций. Он постелил одеяло и принялся осторожно разоблачать покорно принимающего его заботы Ариэна. — Это так стыдно, — сказал тот, оказавшись обнаженным. — Что вы такое говорите, — ответил Ремирх хрипло и бессмысленно. Сияющая тихим светом красота, хоть поруганная и изломанная, но она снова была его — на мучительно короткие минуты. На этот раз Ариэна наказали гораздо суровее, багровые вспухшие полосы иссекли почти все его тело, а не только ягодицы. А еще они были в ужасном состоянии, наверно потому, что помощь не была оказана сразу, и чужеродная темная магия изъела светлого эльфа. Ремирх гладил и втирал мазь в эти раны, с радостью замечая, как уменьшается воспаление. Под ошейник он положил побольше, в надежде, что это принесет облегчение в будущем. — Здесь надо? — спросил он, прикасаясь к ложбинке меж ягодиц. — Вам должно быть противно... — Нет-нет! — воскликнул Ремирх горячо. — Я бы вас и от драконьего дерьма собственноручно... простите... — Не стоит извиняться. Ариэн раздвинул ноги, и Ремирх, затаив дыхание, засунул в него палец и пошевелил там, невольно вспоминая об "источнике наслаждения, в который ведут врата". Где он там, интересно? Или отец и его сломал, как и цветок невинности? Он положил вторую ладонь на израненную ягодицу и отодвинул ее в сторону, чтобы видеть, как его палец выходит из опухшего входа. А потом захватил побольше мази и снова проник в прекрасное тело. Ариэн лежал тихо и совсем не возражал ни против слишком надолго обосновавшегося в его вратах пальца, ни против поглаживаний и шевелений внутри себя. "Такой послушный и ласковый, — подумал Ремирх, — как же не может он угодить отцу..." — Вот и все, — прошептал Ремирх, помогая Ариэну подняться и укутаться в одеяло. — Хотите поесть, мой князь? Ариэн кивнул, на его устах появилась прелестная улыбка. И Ремирх, не выдержав, склонился и прижался к ним в братском поцелуе — в самый уголок. Собственные его губы обожгло наслаждением, а потом Ариэн, вздрогнув, отстранился: — Не надо, там грязь... — Простите, — Ремирх погладил его плечо, устыдясь своего порыва. Ариэн поел, и они еще немного посидели, обнявшись. А потом Ремирх был вынужден уйти, во избежание лишних подозрений. И оставить Ариэна во тьме. *** "Нет, не уходите", чуть не крикнул Ариэн и повалился на одеяло бессильно. И долго лежал неподвижно, прикасаясь к тому месту, куда приникли Ремирховы уста. Как же тот бережно лечил его, будто непорочную деву... хоть Ремирху-то отлично известно, что Ариэн грязен с головы до ног. Здесь, в этой по-особому густой тьме, только и оставалось, что вспоминать о нежных прикосновениях единственного друга. Если бы Ремирх был его господином, то никогда не проявил бы такую жестокость и не стал бы принуждать. Или стал, как всякий темный, но за наказанием сразу следовало бы прощение. И еще такая стыдная ласка. Ариэн перевернулся на живот и вжался лицом в одеяло. Стержень его предательски твердел, и теперь, когда он так слаб и беспомощен, противостоять этому было особенно трудно. Раньше Ариэн без труда справлялся с недостойной прихотью своего тела с помощью занятий магией или молитвой, но сейчас боги не слышат его, а на колдовство не осталось сил. Надо признаться во всем Ремирху, решил Ариэн, и, если тот простит грязь его помыслов, они смогут остаться друзьями, как прежде. Если же нет... как горько об этом думать. Неизвестно, сколько он провел в подземелье, время совершенно не желало двигаться здесь. Ремирх не приходил больше, и Ариэн пытался почувствовать его сквозь толщу стен, вдруг тот идет все же... Но за ним явились стражи, четверо из его личной охраны. — Ваша светлость, — ему помогли подняться и устоять на ногах, Ариэна слегка шатало. — Приказано доставить вас в большую пиршественную залу. — Сначала в мои покои. — Простите, князь. Приказано сразу из подземелий... Очевидно, его супруг решил испортить аппетит всем присутствующим, решил Ариэн, когда стража ввела его в зал. До такого даже его папочка не додумался бы, выставить семейную ссору на всеобщее обозрение, избитую жену или младшего мужа считалось неприличным выпускать из покоев. И Ремирх уже был там, Ариэн сразу его заметил среди других темных, и тот тоже взглянул на него. Ариэн дернул уголком губ, не позволяя себе большего, а так хотелось спросить, придет ли тот сегодня вечером... или хотя бы завтра. Он прошел к своему месту в неестественной тишине, стараясь держаться как можно прямее. Никто не садился, ждали появления князя. И когда тот явился, все также молча приступили к ужину, только под конец Фрейра спросила, надолго ли князь собирается их покинуть. — Вы уезжаете, отец? — забеспокоился вдруг Ремирх. — Завтра утром, — равнодушно ответил князь. Уезжает! Ариэн выронил вилку, и она со звоном упала на пол, все невольно обратили взгляды в его сторону. Но сейчас ему было все равно, что на него смотрят, какая разница, что он сидит за столом в окровавленной грязной одежде. Ариэн опустил голову ниже, боясь не сдержать своей радости. Князь уезжает, неужто боги услышали его молитвы и смилостивились наконец. Но еще предстояло пережить ночь. После ужина Ариэна отвели в купальни и оставили там одного, и он с наслаждением погрузился в теплую воду бассейна. Раны от плети полностью закрылись благодаря ремирховой мази (Ремирх... где он сейчас...), остались лишь ярко-розовые шрамы. Ариэн прикоснулся к ним магией. Эти следы не скоро потускнеют, может быть, через месяц или полтора, а на шее полоса будет проходить и того дольше. Наверное, во время ужина ее все заметили. Ариэн горько вздохнул. Как все же тяжела участь младшего супруга. В этот раз князь не позвал его к себе, а явился сам. Ариэн вздрогнул и выронил расческу, он совсем не почувствовал приближения князя. Как хорошо, что сегодня Ремирх не пришел, наверное, занят более интересными делами. — В купальни, — приказал князь низко склонившемуся Ариэну. — Да, господин, — неужели заставит себя вымыть... везде. Его передернуло от отвращения. Но князь не собирался купаться, он столкнул раздевшегося Ариэна в бассейн и тут же макнул его голову в воду. Но ведь это пытка, удивился Ариэн, за что, сейчас ведь нет никакой вины за ним. Если не считать недозволенных мыслей и преступных объятий с Ремирхом, неужели князь все узнал. Ариэн забился от ужаса и одновременно от нестерпимой боли в груди, изнутри, казалось, огнем жгло. И в этот момент князь начал жестко вставлять ему, а потом поднял его голову над поверхностью воды — подышать. И тогда Ариэн понял, что князь всего лишь удовлетворял свою похоть таким извращенным способом, ему ничего не известно об их с Ремирхом дружбе. Боги сегодня бесконечно щедры в своей милости. Глава 8 — Как он так может, зачем, — пробормотал Ремирх подавленно, увязавшись за близнецами. — Зачем? — громко спросила Фрейра, останавливаясь и поднимая брови. Придворные смотрели на них с интересом. — Затем, что отец наш — князь и богами данный владыка этих земель, — сказал Фрирх, на его губах появился полубезумный оскал, и в этот момент он стал особенно похож на мать. — Затем, что он хочет и может делать это, — ухмыльнулась Фрейра, притягивая Ремирха к себе за плечи. А потом прижалась губами к его уху и прошипела практически беззвучно: — И не найдется во всей нашей земле ни одного самого захудалого рода, что захотел бы заступиться за твоего любимчика, Ремирх. Это была правда, отец не стал бы возбуждать к себе ненависть темных родов, глумясь над благородным темным. Но до светлого никому не было дела, все молча осудят выходку своего сюзерена и забудут. Близнецы оставили его, поспешив к ящериным стойлам, а Ремирх снова поперся за ними, пытаясь подгадать момент и высказать свою просьбу. — Ты с нами, малыш? — спросила Фрейра, уже оседлав ящера. — А куда вы? — Вечер выдался особенно томным, — сказал Фрирх без улыбки. — И горный источник наслаждений манит усталые души. — А правда можно с вами? — с надеждой спросил Ремирх. "Горный источник наслаждений", несомненно, обозначал миньонов, и у Ремирха вспыхнула некая гениальная мысль. О, только бы близнецы позволили ему пойти с ними. — Я не приглашаю дважды, — ответила Фрейра. И Ремирх поспешно бросился к своему ящеру. — Говори, что хотел, — сказала Фрейра уже в Нижнем Городе. — Отец благоволит к тебе, — Ремирх слегка запнулся, подбирая слова: — Не могла бы ты попросить его отдать Ари... князя Ариэна на твое попечение? Во время его отсутствия. Близнецы переглянулись, безмолвно совещаясь, а потом Фрейра кивнула: — Я попробую. — Спасибо, — Ремирх прижал руки к груди. Если все сложится удачно, то он сможет проводить хоть целые дни с Ариэном, и никакие стражники не будут мешаться под ногами. Они въехали во двор небольшого белого домика на окраине города, и к ним выбежал слуга, принимая ящеров. А внутри дом оказался совершенно пустым. Они спустились в подвал. — Держите своих миньонов в подземельях? — ухмыльнулся Ремирх и вспомнил Ариэна. Миньонов стало ужасно жалко. — Дурак, — фыркнул Фрирх. — Сам такой. Они зашли в подземный ход, и Ремирх почуял покалывание множества охранных заклятий. А вышли уже в другом доме, гораздо больше и богаче первого. А еще в нем явно жила не только прислуга. — Хитро, — оценил Ремирх и замер: им навстречу вышли миньоны, парень и девушка в полупрозрачных одеждах. Миньоны медленно опустились на колени и прижались лбами к полу. Ремирх слегка покраснел: из разрезов их одежд выступили круглые, украшенные драгоценными цепочкам задницы. Фрейра хлопнула по бедру, и юноша подполз поближе и прижался к ней щекой: — Приветствую, госпожа. — Приветствую, господин, — сказала девушка, жмурясь и подставляясь под поднятую руку Фрирха. — Лила и Лил, — представил их Фрирх, а потом с усмешкой обратился к вставшим уже миньонам: — Ремирх, наш благородный брат, желает обзавестись первым опытом в искусстве наслаждений. — Приветствую, господин, рады вам служить, — заулыбались развратные создания, кланяясь и складывая ладони домиком. Они расположились в большой гостиной, устланной пушистыми коврами и шелковыми подушками. Посреди нее бурлил источник в перламутровом бассейне, а в углу пылал камин. — Эта вилла — подарок маменьки, незадолго до ее гибели... — заметила Фрейра. — Что бы ты хотел познать более всего, братишка? Ремирх опустил пальцы в бассейн, пытаясь подобрать слова. Но его желание было таково, что как ни скажи — а все равно скажешь слишком много. И он решился: — Я хочу открыть источник наслаждения... спрятанный за вратами в теле юного эльфа. Фрирх с усмешкой привлек к себе миньону, целуя ее в шею и гладя по обнажившейся груди: — Зря, в теле юной эльфийки таких врат целых три. — А что же третье? — удивился Ремирх, и все засмеялись, даже миньоны хихикали, закрывая лица тонкими ладошками. — Сахарные уста, — сказал Фрирх, обводя губы миньоны. Та лизнула его палец. — Коралловые уста, — рука Фрирха погладила миньону между ножек, — сладкие нижние губки. Он жестом велел ей встать на четвереньки, повернувшись задом к Ремирху: — Звездчатые врата наслаждений, — палец Фрирха обвел вход между белых ягодиц миньоны, а та повиляла задницей. Ремирх отвел глаза, его первое возбуждение почти прошло, и теперь он ощущал странную печаль. "Сосуды похоти", так называли миньонов в исторических и философских свитках, и ничего, кроме похоти в них и не было. Так не похоже на бездонную тайну, притягивающую его в Ариэне. — Начни с ласки, — сказала Фрейра позже, — ласкай его, ни в коем случае не торопясь, ловя малейшие оттенки его чувств. Но не спеши, никогда не спеши, даже бывая резок. Смотри, куда они целуют, эти места обычно порождают живейший отклик. Миньоны ласкали друг друга под их взглядами. — Удели внимание его стержню, если хочешь побаловать своего возлюбленного. Девушка, послушная словам Фрейры, склонилась над стержнем юноши и принялась облизывать его. — Смажь его вход и аккуратно разомни его. Ты почувствуешь источник наслаждения в его теле, вот тут, — Фрейра запустила пальцы в своего миньона, и тот со стоном изогнулся. — Если он возбужден, то источник будет тверже остальной плоти. Она притянула Ремирха за руку, их пальцы сплелись в теле миньона: — Чувствуешь? — Да, — прошептал Ремирх, закрывая глаза и представляя под собой Ариэна. — Ласкай его, это доставляет удовольствие. — А когда будешь входить в него своим стержнем, — сказал Фрирх, — входи лицом к лицу, так стержень скорее соединится с источником. Ремирх кивнул и убрал руку, чувствуя все ту же печаль. А еще тянущую тяжесть в паху. — Порадуйте нашего благородного брата своими сахарными устами, — сказал Фрирх. Близнецы ушли в дальний угол, к камину, а миньоны принялись целовать Ремирхов стержень сквозь штаны. Ремирх откинулся, глядя на бесчисленные отражения свечей в хрустальном потолке гостиной. Штаны на нем уже расстегнули, и два быстрых язычка скользили по его стержню. А потом он почувствовал, как влажное, горячее и мягкое обволакивают его полностью. Ремирх посмотрел вниз, увидел, что девушка сосет его яйца, а юноша заглотил его стержень и двигает головой, насаживаясь всем горлом. Тяжелая волна, копившаяся в его теле, достигла наконец края и выплеснулась из него. И в этот момент он понял, что миньоны близнецов тоже брат и сестра друг другу. Может быть, даже близнецы. — Спасибо, — сказал им Ремирх и встал. Фрейра с Фрирхом отвлеклись от своего разговора. Ремирх искренне поблагодарил и их. — Если соберешься завести себе миньона, то эта вилла — твоя тоже, — сказала Фрейра. — Мы можем помочь тебе найти прелестного юношу. — А если поехать на орочий юг, то за определенную мзду можно освободить из рабства какого-нибудь юного светлого эльфа, — добавил Фрирх. — Наверняка несчастный будет безмерно благодарен. Ремирх усмехнулся: в Священной Темной Империи рабство было запрещено, но и в самом деле — куда податься освобожденному за деньги южному рабу для наслаждений? Только в миньоны. — Благодарю, — сказал Ремирх. — Понравилось тебе? — с усмешкой спросил Фрирх, провожая Ремирха к тайному ходу. — Как будто стремился в чистое горное озеро, а заблудился в болоте, — ответил он, повторяя слова древнего поэта. Заезженная школьная цитата внезапно обрела смысл. — Так всегда и будет, — сказала Фрейра. — Всю жизнь, пока не найдешь свою истинную Пару. Была уже глубокая ночь, когда Ремирх вернулся в замок. Он по стене пробрался к окну Ариэна — вдруг отец снова истерзал того, и ему требуется помощь? Но уже издали почувствовал густую Тьму присутствия отца. И не осмелился приблизиться. *** Князь покинул его лишь под утро, великодушно позволив не явиться к завтраку. Ариэн скатился с измятой кровати, давясь отвращением, необходимо было отмыться от всего, что творили с ним этой ночью. После бассейна князь пригрозил надеть на него браслеты-ограничители, и Ариэн сделался послушен, как никогда ранее. Так противно. Но без браслетов можно было лелеять призрачную надежду на спасение, вдруг ему удастся бежать во время отлучки князя. Вот бы разузнать, надолго ли тот уехал. Ариэн доковылял до купален, и, слава богам, слуги уже сменили воду и убрали здесь все. Он кое-как совершил омовение и завернулся в полотенце. Сильнее всего болели колени и задница, под конец князь умудрился заснуть на нем, не вынимая. А колени Ариэн поранил сразу после купален, князь поставил его на осколки разбитого бокала. Он приказал подать завтрак в малую столовую, обнаружившуюся в его покоях, но в себя удалось впихнуть только булочку с вареньем из здешних болотных ягод и немного сладкого напитка. Где же Ремирх, почему не приходит к нему, вдруг князь забрал его с собой, или, что еще хуже, Ремирху наскучила их дружба. Но тот пришел, и Ариэн поспешно поднялся со стула ему навстречу, уронив подложенную под попу подушечку. — Вас не было так долго, — он устыдился тут же своих слов, но сдержаться не мог, слишком велика была его радость. — Я ждал вас утром. — Провожали отца, — Ремирх подошел, и они обнялись, будто не видели друг друга целую вечность. — Надолго ли князь покинул нас? — На неделю, не меньше, — улыбнулся Ремирх. — Отец поручил вас заботам Фрейры, она обещала убрать стражу. Не желаете осмотреть окрестности? — Желаю, но... Ремирх понял его без слов. Они прошли в опочивальню, баночка с целебной мазью была у Ремирха с собой. — Отвернитесь, — прошептал Ариэн, начав раздеваться. — Я помогу вам. Хотите, я закрою глаза? — Можете не закрывать, — в самом деле, Ремирх уже дважды видел его обнаженным, чего же смущаться теперь. Тот развязал его пояс и аккуратно потянул штаны вниз, но ткань все равно чувствительно проехалась по коленям. — Потерпите, сейчас все пройдет, — Ремирх уложил его на спину и покрыл раны мазью. Боль сразу стала стихать. — Поднимите ноги, — попросил Ремирх. Ариэн не сразу понял, как поднять, но тот бережно подхватил его под колени, открывая доступ к болевшему местечку. Такая открытая поза. Он не выдержал, прикрыл ладонью лицо, когда к нему прикоснулись там. — Надо хорошо все смазать, чтобы вы смогли ехать верхом, — Ремирх делал как в прошлый раз, вставлял палец и двигал им внутри. — Да-да, конечно. Восхитительно-порочная дрожь зарождалась где-то в глубине его тела, и Ариэн краснел от мучительного стыда: — Прошу вас, достаточно. — Уже все, все, еще снаружи осталось помазать. Ариэн поспешно прикрылся простыней. Он обязательно все расскажет Ремирху, но лишь вечером, а сейчас их ждет чудесная прогулка вдвоем. *** — Держитесь крепче, — Ремирх обеспокоенно смотрел на него. — Ничего не болит? Ариэн замотал головой и вцепился в поводья. После того, как ящер сбросил его во второй раз, ему дали огромную злобную зверюгу — черного как ночь рогатого коня. — Отец будет ругаться, если вы свернете шею, упав с ящера, — ржали близнецы. — Его Сиятельству понравится так даже больше, — ответил им Ариэн, сделав грустное лицо. И Ремирх тоже перестал улыбаться: — Не говорите так, прошу. — До заката чтобы вернулись в замок, — Фрирх и Фрейра были так милы сегодня, совсем не похожи на темных. — Будет исполнено, ваша светлость, — обернулся Ариэн к Фрейре. Та важно кивнула, явно выделываясь и дурачась. Она совершенно не походила на благородную эльфийку, никакой мягкости и кротости не было в ней. Интересно, кому может глянуться такая жена. И князь, воспитавший дочь столь неподобающим образом, похоже, ставил ее выше сына, еще одно непонятное извращение темных. — Хотите посмотреть на подводных змеев, — предложил Ремирх, когда они подъехали к воротам. — Недалеко от их обиталища есть пещеры. — Лучше долину, — улыбнулся Ариэн. После подземелий его совсем не тянуло в пещеры, наоборот, хотелось солнца и простора. И Ремирх согласился без спора. Ворота замка тяжело захлопнулись за ними, будто отсекая от ночных ужасов. Если бы можно было просто ускакать в никуда... Ариэн покосился на своего спутника. Вот бы отправиться путешествовать вместе с Ремирхом, уехать подальше отсюда и никогда не вернуться. А когда они удалились от замка на достаточное расстояние, тот темной громадой высился за ними, Ариэну вдруг пришла в голову блестящая мысль. — Послушайте, — обратился он к Ремирху, — пробовали ли вы когда-нибудь сплетение темной и светлой энергии? — Что вы подразумеваете под... сплетением, — замялся Ремирх, опасаясь, вероятно, истончения божественного канала тьмы, или что там у темных. Но ведь если двое сплетают заклинание, такой опасности нет, всего лишь неизвестны последствия. Ариэна никогда это не пугало, напротив, интересовало до крайности. — Я не настаиваю, но так хотелось узнать об этом побольше, — "перед смертью", чуть не сказал Ариэн. — Конечно же, я согласен сплетать. — Прекрасно. Они остановились на тишайшей полянке, слегка прикрытой молодыми деревьями. — Попробуем двойные изменяющие сферы. Или вы желаете выбрать заклятие посложнее? — Давайте сферы, — согласился Ремирх. — Тогда начинайте, а я дополню. Ремирх сотворил несложную сферу, отнимающую облик, поместив почему-то внутрь ездовых тварей, ящера и рогатого коня. Ариэн пожал плечами и окутал первую сферу своей, светлой, а потом попытался совместить их. — Помогите же мне, — попросил он Ремирха, вероятно, после перенесенных страданий магия не хотела даваться ему. Или же Ариэн просто выбрал себе задачу не по зубам. Сферы взвизгнули, соприкоснувшись, а потом повалил гадкий дым и завоняло отвратно. Их отбросило в ближний овраг, к ручью. Ремирх тут же подскочил к нему: — С вами все в порядке? — Да... простите, я не мог знать, что так выйдет, — пробормотал Ариэн. — Давайте же взглянем, что получилось. — Боги, — выдохнул он, когда они приблизились к тому, что было ранее ящером и конем. — Головы наоборот, — заржал Ремирх и повалился на траву, катаясь от смеха. — Я не смогу ехать ни на одном из них, — Ариэн тоже засмеялся. — Ящер не примет светлого седока ни головой... — ...ни жопой, — продолжал ржать Ремирх. — Придется ехать вместе. — Да, так и сделаем. Они отлично поместились на том, что ранее было ящером (а теперь стало ящером с конской рогатой головой), и так волнительна была эта скачка, что Ариэн забыл на время про свои невзгоды. И лишь когда приблизились они к замку, вспомнил об обещании, данном себе: открыться Ремирху во всем. "Сделаю это, если тот войдет за мной в мои покои", решил Ариэн, мучаясь странным предчувствием. *** — Хотите, я еще побуду с вами? — Постойте... я должен признаться, — Ариэн запнулся, покраснев, да и как говорить о таком. — Мои помыслы... нечисты в отношении вас. — Что значит нечисты, — Ремирх притянул его ближе. — Я представляю дурное, когда думаю о вас, — Ариэн закрыл глаза и привалился спиной к стене. — Простите меня. Вот и все, Ремирх уйдет сейчас, так сделал бы всякий на его месте. Но Ремирх не ушел, а запрокинул его голову и лизнул в губы. А потом спросил: — Вы представляете такое? — Да, и это тоже, — Ариэн вцепился в него побелевшими пальцами. — Простите, прошу вас, я не в силах... изменить это. Ремирх смотрел на него посветлевшими до прозрачности глазами и молчал. Это было невыносимо, Ариэн еще раз прошептал "простите", чувствуя предательскую слабость в ногах. И в ту секунду ему показалось, что Ремирх желает от него того же, что и князь... Глава 9 Ремирх прикоснулся к влажно поблескивающим губам Ариэна и заметил, как дрожит его собственная рука. Невозможно было поверить в происходящее, в то, что Ариэн сам... Сам приглашает его к своему источнику наслаждений. Возможно, тот пробудился от утренних ласк? — А это? — спросил он, ведя кончиками пальцев по нежно алеющей щеке светлого эльфа, по бешено бьющейся жилке на его шее, и далее вниз — вдоль спины и вокруг ягодиц. Рука его замерла у самых врат. — Это тоже представляете? Как будто я лечу вас? — Нет, — прошептал Ариэн, — не лечите. И Ремирх невольно прижал его к себе сильнее и ощутил, как стук их сердец сливается в маршевый барабанный бой и гремит в ушах. Ни в коем случае не спешить, вспомнил он наставления близнецов и с огромным трудом заставил себя ослабить объятия. — Я тоже... часто воображаю вас своим мужем, — сказал он Ариэну на ухо, и тот едва слышно выдохнул: — Нет... — Вы позволите? — спросил Ремирх, распуская узел на его шейном платке. Ариэн прижал ладони к горлу, его глаза казались такими огромными на побледневшем лице. — Я не настаиваю, — хрипло сказал Ремирх, — но вы доставите мне невыразимое счастье, позволив поцеловать вот здесь. Он через платок прикоснулся к тому месту около ключиц, которое миньоны так страстно вылизывали друг другу вчера. И Ариэн соблазнился на предложение, опустил послушно руки. Ремирх обнажил его шею и погладил шрамы от ошейника, потом прижался к ним губами, держа Ариэна за плечи. Тот ощутимо трепетал от его поцелуев. — А здесь позволите? — спросил Ремирх, насладившись нежной шеей. И провел рукой по его груди. Ариэн кивнул, опуская голову. А когда Ремирх убрал волосы с его ушка и поцеловал в острый кончик, то поежился и ахнул. И от тонкого запаха и вкуса, от вида жемчужно-белой кожи, исчерченной розовыми шрамиками, от золота волос и ясного света, плещущегося в полуприкрытых глазах Ариэна, от всего этого Ремирху показалось, что мир медленно кружится вокруг них. Он поспешно избавил Ариэна от одежды и опустился на колени, чтобы расстегнуть сапожки. Ариэн так послушно переступал ножками, вынимая их из штанов и обуви. Перед глазами мелькали покрытые светлыми шрамиками колени. А следы плети все еще явственно выделялись на коже, и Ремирх лизнул их так, как давно мечтал — поднимаясь снизу вверх, к алмазному стержню и иссеченным ягодицам. Стержень Ариэна, кстати, был лишь слегка возбужден, хотя до того прощупывался сквозь одежду весьма твердо. Ремирх погладил его, с тревогою заглядывая Ариэну в глаза — вдруг тому наскучили долгие ласки? И источник наслаждения в его теле уснул. Он встал и подхватил Ариэна на руки. И тот ни капли не сопротивлялся, наоборот — склонил голову на плечо доверчиво. И Ремирх обрадовался этому и закружил его по комнате, целуя в губы, а потом бросился в спальню. Сейчас он снова пробудит источник в Ариэновых вратах. Но на кровати уже Ариэн вывернулся и отстранился: — Позвольте мне подготовиться. — Конечно, — растерялся Ремирх. Ариэн, соскользнув с кровати, подошел к низкому столику у стены и взял один из многочисленных флакончиков. — Не смотрите, прошу вас. Ремирх послушно отвернулся, а потом быстро посмотрел назад. Ариэн, вылив нечто себе на ладонь и изогнувшись, тянулся к своим вратам. Но ведь Ремирх так привык сам! — Нет, не делайте этого! — подскочил он, и Ариэн испуганно выронил флакон. — Не делать?.. Хорошо, — Ариэн медленно, не отрывая взгляда от лица Ремирха, подошел к кровати. — Вы же не станете причинять мне боли? Я... я понимаю, что сам заслужил, но... — Нет, конечно нет! — воскликнул Ремирх и хотел взять его за руку. Но Ариэн, словно не заметив его жеста, лег на постель, зарылся лицом в подушки и согнул широко разведенные ноги, приподнимая зад. Вход его, заживший и более неизраненный, похож был теперь на светлую звездочку. Ремирх задохнулся — аж до боли в груди — от этого его покорного вида, от исполосованных ягодиц, от поджимающегося испуганно входа. Как же жесток был с Ариэном отец... Жесток и несправедлив. Поддавшись внезапному порыву, Ремирх склонился и лизнул Ариэна в сжатые створки врат. — Что вы такое делаете, — Ариэн приподнялся, потрясенно глядя на него. — Хочу доставить вам удовольствие, — улыбнулся Ремирх и лег рядом с ним, — разве не эти мечты вы доверили мне? — Разве ж это мечты? Порочные фантазии... — грустно сказал Ариэн. — Вы имеете теперь полное право презирать меня. — Я тоже мечтал, — Ремирх погладил его по щеке, — о любви. — Надеюсь, ваши мечты когда-нибудь исполнятся. — Они уже исполнились. С вами. Я вас люблю. Ариэн замотал головой, зажимая рот ладонью, ресницы его потемнели от слез. — Люблю, — повторил Ремирх упрямо. — Доверьтесь мне, я не причиню вам боли. Он снова целовал и гладил Ариэна, и тот постепенно оттаял, изгибался под его руками и замирал сладко. И не сжимался больше, когда Ремирх проникал пальцами к его дырочке, обводил ее по кругу, лаская, и нажимал легонько. Надо было бы сходить за тем самым флакончиком, но Ремирх не решался отпускать Ариэна из объятий, вдруг тот опомнится и снова начнет бояться. И он воспользовался вместо масла заживляющей мазью, которую с недавних пор всегда таскал в кармане. — Как будто я вас снова лечу, — улыбнулся он, нависая над Ариэном и лаская источник наслаждения в его глубине. — Да, — прошептал тот, доверчиво распахивая глаза. На щеках Ариэна пылал милый румянец, губы алели от поцелуев, глаза светились удовольствием, а задранные вверх ноги льнули к бокам Ремирха. Как жаль, что Ремирх не догадался раздеться ранее, теперь же было совершенно невозможно оторваться от Ариэна для этого дела. Он расстегнул штаны, выпустил свой пылающий стержень и медленно ввел его в полураскрытый вход Ариэна. — Почему вы плачете, вам больно? — Нет, совсем не больно, — улыбнулся Ариэн. И Ремирх собрал слезы с его висков и задвигался в восхитительной глубине, с волнением наблюдая за выражением его лица. Плоть Ариэна так трепетно сжимала его стержень, что сверкающая волна наслаждения готова была захлестнуть Ремирха с головой. Но каждый раз он замирал, не давая ей перелиться, а потом начинал двигаться снова. И был вознагражден за свое невероятное терпение, Ариэн со стоном изогнулся и подался ему навстречу: — Сильнее, прошу вас, сильнее... — Нет, — улыбнулся Ремирх, — нет, потерпите, так слаще будет... Но, конечно же, не сдержался, когда Ариэн начал елозить и извиваться, поддался задаваемому ритму и кончил, с силой вколачиваясь в желанное тело. И Ариэн тоже забился под ним, изливаясь. *** — Нет, нет, я сам, — испуганно дернулся Ариэн, когда Ремирх погрузил в воду его изнемогшее от любви тело. Слишком свежи были еще воспоминания об издевательствах. Ремирх с сожалением разжал руки. — Давайте, я вас вымою, — предложил Ариэн, чтобы загладить неловкость. Прикасаться к Ремирху оказалось неимоверно приятно, сперва он скользил мочалкой, а потом просто ладонями по его сильному телу. Как прекрасен его возлюбленный... "Любовник", оборвал себя Ариэн и покраснел. Казалось, отныне алый цвет никогда не сойдет с его лица, но ведь таков удел всех прелюбодеев. Более всего на свете ему бы хотелось сказать о своей любви и назвать Ремирха возлюбленным, но разве имел он право пятнать священные слова недостойными устами. Внезапно поманившее счастье было столь же необъятным, как небесный свод, и таким же недосягаемым, ведь Ремирх не супруг ему и никогда не станет супругом. Стержень Ремирха снова сделался твердым, и Ариэн несмело погладил его ладонью под водой. Ремирх застонал сквозь зубы. — Вам неприятно? — Нет, не останавливайтесь, прошу... Он поцеловал Ремирха в плечо, никуда более не решился, и тот продолжал сидеть неподвижно, пока его мыли. В ту первую их ночь Ремирх остался с ним до утра. Они соединялись в любви еще несколько раз, и последние их силы иссякли одновременно с рассветом. И лишь тогда Ариэн вспомнил про охранные заклятия, но понадеялся, что Ремирх поставил их, прежде чем войти в его спальню. Не мог же тот быть столь беспечен, ведь кто угодно мог приблизиться к покоям и узнать их тайну. — Я как можно быстрее расправлюсь с учебой и приду к вам, — заверил его Ремирх на прощанье. — Я буду ждать, — прошептал Ариэн, целуя его руку. — Отдохните... Но сон не шел к нему, Ариэн постоянно вспоминал нежные ласки своего возлюбленного, как тот прикасался, даря лишь наслаждение, а не боль. О будущем Ариэн думать страшился, как сможет он взойти на постылое супружеское ложе, когда вернется князь — его законный муж. Наверное, Ремирх тут же забудет о нем, дабы не навлекать на себя гнев отца. Мысли об этом доставляли настоящие мучения. Ариэн не выдержал, оделся и отправился на поиски Ремирха. Можно присоединиться к тому на занятиях, это будет весьма познавательно. Но в классе он никого не застал, "господин Ремирх с наставником на конюшне", с поклоном сообщил ему слуга, и Ариэн быстрым шагом отправился туда. — Учитель, неужели ничего нельзя сделать? — вопрошал Ремирх какого-то темного, указывая на давешних ящера и коня, ставших жертвой их магического эксперимента. — Скажите сперва, как вы получили такой результат, господин Ремирх. — Не знаю, само получилось, — Ремирх весь сиял радостью и той беспечностью, которая доступна лишь свободным эльфам. А потом обернулся к нему: — Ариэн... Князь, как хорошо, что вы пришли. Может быть, вы можете знать, как такое вышло? — Тут не обошлось без сплетения, — многозначительно ответил Ариэн и отвернулся, почувствовав у щек привычный жар. Боги, когда же он научится владеть собой. — И сплетали неоднократно, видимо, — заржал Ремирх. — Кроме вашей светлости здесь больше нет светлых, князь, — поклонился учитель, имея в виду, что соединяли, конечно же, темную магию со светлой. Ариэн заметил тонкие шрамы у него под глазами и на подбородке. — Вы участвовали в приморской десятилетней войне? — Да, князь, — учитель замолчал ненадолго, а потом подошел к несчастным тварям: — Я посмотрю, что можно сделать с животными. — Поменяйте им головы, учитель, что еще с ними делать, — серьезно сказал Ремирх, и они со смехом выбежали во двор. — Почему вы спросили учителя про войну? — заинтересовался Ремирх позже. — Он был в плену у руамарцев. Шрамы так явно указывают на это, больше никто не режет пленникам лица столь симметрично. — Бедный, наверное, настрадался. — Утратить свободу так тяжело, — вздохнул Ариэн и улыбнулся печально, все же его положение было лучше, чем у пленников Руамарского князя. Ремирх вдруг придвинулся вплотную и прошептал тихо, словно продолжая его собственные мысли: — Я что-нибудь придумаю, я спасу вас. — Поможете мне бежать? — выдохнул Ариэн, замирая от страха. Глава 10 Конечно же, Ариэн хотел бежать в светлые земли — по северу родного Эссалийского княжества и далее к соседям. — Там у меня сестра живет, — сказал он улыбаясь и глядя на Ремирха с надеждой, — они с... мужем должны мне помочь. — Как жаль, что я не могу последовать за вами, — сказал Ремирх с грустью и поцеловал его горячую щечку. — Вряд ли ваши родичи будут рады меня видеть... Но я провожу вас до границы АйесТирриона! И мы ведь обязательно встретимся позже, правда? Вы же пришлете мне химеру? — Конечно... если вы меня не забудете к тому времени. Только у нас используют почтовых голубей, — Ариэн потянулся вверх, подставляя губы под поцелуй. И Ремирх с удовольствием прижался к ним. Они сидели на утесе у Паучьего леса — словно бы одни во всем мире, только конь с ящером паслись снизу. И можно было мечтать и обниматься. Или даже заниматься кое-чем поинтереснее. Ремирх опрокинул Ариэна на свой плащ и погладил между ног. — Прекратите, — засмеялся тот, раздвигая колени и слегка выгибаясь, — у вас одно на уме. А вдруг увидят. — О чем же еще думать, когда завтра вы меня покидаете? — Ремирх продолжал гладить и легонько сжимать упругий бугорок, ощущая, как тот растет и твердеет. — Завтра? — тихо простонал Ариэн и вцепился в его плечи. И Ремирх, вдохновленный столь живым откликом, расстегнул ему штаны и взял в руку стержень — вовсе не алмазный, а нежный и шелковистый на ощупь. — Да, я все придумал, добуду сегодня для вас оружие и деньги, я видел в оружейной светлые мечи и луки. А завтра с утра поедем в дальний поход, Фрейра обязательно нас отпустит. — Спасибо, Ремирх, спасибо. — Отблагодарите меня по-другому, — он окончательно стянул с Ариэна штаны, задрал его ноги вверх и принялся покрывать поцелуями и белые ягодицы, и тугие яички, и светлый вход во врата наслаждений. — Перестаньте, перестаньте, что вы такое делаете, — смущенно хихикал Ариэн, и закрывал лицо руками, и вертел попой, якобы пытаясь избежать стыдных ласк. А на самом деле, конечно же, подставлялся под них. Целый день они миловались и бродили по лесу, а еще играли в магическую войну Тьмы и Света, Ариэн оказался большим любителем этого. Да и не удивительно — он был очень умел в дуэлях, Ремирху удавалось его одолеть хорошо если три раза из десяти, и то лишь благодаря отличному знанию местности. — Вам надо сразиться с близнецами, — смеялся он, — я вам не соперник. — Ну, я же вас и старше на пару лет буду, — улыбался Ариэн в ответ. Время летело так быстро за всеми этими удовольствиями, в замок они вернулись уже затемно. — Я лишь поговорю с близнецами и сразу к вам, — прошептал Ремирх, прощаясь. Надо было получить разрешение на дальний поход, а еще заскочить в оружейную. А завтра он спасет Ариэна, ни за что нельзя позволить отцу снова издеваться над ним. Издеваться и владеть. Нет! Ариэн должен принадлежать только ему. — Поход на четыре дня? — усмехнулась Фрейра, поднимая брови. — Как занятно. — А ты знаешь, что следы любви, оставляемые двумя близкими родичами, не отличить без специального обследования? — сказал Фрирх. — Вряд ли отцу придет это в голову. Так что не беспокойся о... дальнем походе. — Откуда вы... — прошептал Ремирх, губы его онемели. — В следующий раз, как будешь натягивать нашего милого отчима, ставь защиту или сигналку, малыш. Ремирх опустил глаза: он всегда ставил запирающее от слуг, но не подумал, что надо... Да и как бы он защитился от близнецов, пожелай они зайти. — А кто еще знает? — спросил он. — Весь двор? В отсутствие князя двор изрядно поредел, вьющиеся в тени его могущества эльфы разъехались, остались лишь молодые дворяне — ровесники близнецов и Ремирха. Но если они знают — то скоро узнает и отец. — Нет, — сказала Фрейра, — мы пошли туда сразу вслед за тобой и тут же опечатали все сигналками и охранками. — Спасибо! — Ремирх прижал руки к груди в порыве искренней благодарности. — А... покажите мне эти заклинания, а то я плохо помню. "Неуч!" — смеялись над ним близнецы, но Фрирх все же показал заклинания. А Фрейра на прощание спросила: — Как возвращаться будешь после похода? Отец же допросит. — Ну... не убьет же, — пожал плечами Ремирх, хотя в животе противно похолодело в предчувствии отцовского гнева. — Не убьет. В конце-концов, что такое подземелья и порка по сравнению с счастьем Ариэна! Но нужно было уезжать прямо сейчас, раз близнецы все знают и не будут чинить им препятствий. Ведь чем раньше — тем лучше. И они собирались так спешно и тщательно, как могли. Но не успели, княжеский кортеж соткался из Тьмы у самых ворот — как раз тогда, когда они готовы были выезжать. Отец, узрев своего мужа, направил ящера к нему. — Боги, — прошептал Ариэн, и его конь попятился, словно заразившись ужасом своего седока. — Отец! — воскликнул Ремирх, бросаясь вперед. — А мы... мы как раз собирались цветением паутинниц любоваться. Вы же присоединитесь к нам? Ночь сегодня такая лунная. Отец остановился, словно только что его заметив, и Ремирх почувствовал, как чудовищно давящая Тьма истекает из его глаз. — А еще мы ездили в город, — залепетал он, — и князю Ариэну весьма понравилось, все были так любезны... Отец выдернул его из седла, схватив за горло и приблизив к себе. Лицо у него было застывшее от многодневного пьянства — с самого приезда светлых — а глаза стали как мертвые. — Удавить бы вас всех, — процедил он, разбив невыносимое молчание. — Да уже незачем. Он швырнул Ремирха на землю и поднял глаза к небу: — Оставила меня со своими выродками. С-сука. А потом ударил ящера, срываясь с места в карьер. Всадники пронеслись мимо, перепрыгивая через Ремирха. — Как вы? — прошептал склонившийся над ним Ариэн, когда все умчались. — Нам теперь не сбежать, — едва слышно ответил ему Ремирх. — Возвращайтесь в свои покои и постарайтесь не прогневать отца. Я что-нибудь обязательно придумаю, только не окажитесь вновь в цепях. Они вернулись в стойла, и Ремирх, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, принялся полировать чешую своего ящера. Тот шипел от удовольствия. — А... а почему он сказал "уже незачем"? — спросил Ариэн, тоже медлящий возвращаться в замок. — Отец полагает, что мать специально погибла. А до того специально нас породила, одного за другим — чтобы бросить на него и уйти, не дав последовать за собой. — Какое безумие, — прошептал Ариэн. — Ну... ведь считается, что благородные эльфийки чуют скорую смерть и лет за двести до нее рожают наследников, — грустно вздохнул Ремирх. — А мать... она праздновала со своими друзьями рождение Никрэя, шесть лет назад это было. Они тогда хорошо погуляли, отец позже даже соседям ущерб возмещал. А потом они отправились в Драконьи горы на охоту, и она с двумя подругами погибла в сражении... Он быстро взглянул на Ариэна и решился добавить правду: — То есть, все бы закончилось, как и любая другая охота на драконов, не появись там настоящий дракон. Он прилетел и начал петь, и говорят, что они, мать с подругами, вообразили себя драконихами и прыгнули со скалы прямо во Тьму, пытаясь достичь того дракона. И никогда оттуда не вернулись. Вот почему отец считает, что она специально погибла. Он раньше другой был... я не замечал до недавних пор, но он сильно изменился за эти шесть лет. — Как ужасно знать подобное про родную мать, — сказал Ариэн с искренним сочувствием. — Может, она все же не специально... Дракон с ума свел, — попытался оправдать ее Ремирх. А потом ему в голову пришла блестящая мысль: — Мы сбежим в Драконьи горы! Там все пропитано их магией, даже отец не сможет нас обнаружить. Только надо подгадать, чтобы он хотя бы пару дней отсутствовал, а то просто догонит, без всякой магии. *** В этот раз князь позвал его среди ночи, когда закончилась очередная пирушка. Ариэну чуть не стало дурно у самых покоев князя, ведь даже просто войти в его спальню — пытка, как будто измена возлюбленному. — Иди сюда, — поманил князь. Ариэн подошел к его креслу и опустился на колени, повинуясь. "Не окажитесь в цепях", так сказал ему Ремирх. — Что вы хотите, господин, — неуверенно сказал Ариэн, когда князь намотал его волосы на руку. — Открой рот. Широко. Ариэн послушался. Князь тут же притянул его голову к своему паху, проникая сразу до горла. Как гадко. Вспомнилось вдруг, как Ремирх лобызал его во врата наслаждений, не испытывая никакого отвращения и не требуя ответной ласки. Неужели Ремирх не врал ему о любви… — Возьми глубже, — князь надавил ему на затылок, возвращая к реальности. "Не могу", подумал Ариэн, казалось, князь производит непристойные движения в самом его горле, рождая в нем небывалое отвращение и тошноту. Скорей бы Ремирх исполнил свои обещания и помог с побегом, тогда не придется больше терпеть эту мерзость. Но и радости от любви ему больше не испытать, ведь расстанутся они с возлюбленным навсегда. Ариэн заплакал, а князь, заметив эти тихие слезы, задвинул член глубоко ему в горло, лишив возможности дышать. И застонал еле слышно, наверно, так ему было приятней всего. Ариэн даже не пытался отодвинуть голову, ждал, пока тот наиграется. Не может же это длиться вечно. "Быстро учишься", скалился князь, покончив с непотребствами. И опять пил. — Спасибо, господин, — поклонился Ариэн. — Позвольте мне удалиться. — Проваливай. Ариэн поспешно выскочил за дверь. Стражи около его покоев не было, князь то ли забыл, то ли поверил в его притворное смирение. Ариэн промыл рот и горло четыре раза, но все равно не смог избавиться от мерзкого тяжелого привкуса. Но еще большая тяжесть лежала на сердце: как прикоснуться к Ремирху теперь, как целовать его, не запачкав в грязи. А вдруг тот и сам не захочет... Уже поздняя ночь, а Ремирх так и не пришел к нему. Ариэн вытер лицо. До чего он жалок, позволил поиметь себя в рот, как потаскушка, еще и тряпки кружевные напялил. Ариэн переоделся в пижаму и завалился в кровать, помечтать о побеге. Если бы князь сдох внезапно, подумал он с глухой ненавистью, как это было бы прекрасно. Почему бы его муженьку не свалиться с башни, хотя такую мощную тварь это не убьет, конечно. Это грех, грех так думать, Ремирх и так лишился матери, а Ариэн желает ему потерять еще и отца. Не зря говорят, что у потаскушек дырка вместо души. А перед рассветом, в самый тоскливый и темный час явился Ремирх. Ариэн тут же забыл свои сомнения и прильнул к нему. Тот осторожно погладил его по спине: — Как вы, все в порядке? — Все хорошо, — прохрипел Ариэн, горло болело, но лишь слегка. — Вероятно, вино смягчило нрав вашего батюшки. — Просто вы стали послушнее. И тогда Ариэн отодвинулся и заглянул ему в глаза: — Разве не вы мне велели смириться и ждать, велели быть покорным... — голос его дрогнул. — Простите, — тихо сказал Ремирх. — Хотите, я вас полечу? — Не надо... то есть, хочу, конечно. Но у меня нет свежих ран. — Тогда я смажу старые, чтобы следы проходили быстрей. Ремирх сам раздел его и уложил на кровать, а потом достал баночку с мазью. И был как всегда нежен и терпелив, неспешно скользил руками по спине и бокам, гладил покрытую шрамами задницу, не обойдя вниманием и врата наслаждений. Ариэн тоже погладил его между ног, а потом скользнул на пол, потянув завязки Ремирховых штанов, и прикоснулся губами к твердому уже жемчужному стержню, к самой головке. Да, Ремирх здесь был как морнэрский жемчуг. Ариэн принялся целовать и лизать своего возлюбленного, и вспомнил, как князь драл его в самое горло. Он посмотрел вверх, на Ремирха, тот так и держал в руке баночку с мазью, от непристойности происходящего кружилась голова. И тогда Ариэн притянул его к себе за бедра, позволяя проникнуть в саднящее горло до предела и испытывая при этом острое удовольствие вперемешку со стыдом, ниже пасть просто невозможно было. Ремирх вздрогнул и выронил мазь, а потом отнял свой стержень из его уст и завалил Ариэна тут же, возле кровати. — Сильнее, прошу, — выдохнул Ариэн и обхватил Ремирха ногами, и очень скоро совсем забылся, ощущая лишь толчки члена внутри себя. Глава 11 В Драконьих горах было очень холодно, и Ремирх заготовил для Ариэна шубу. Правда, не осмелился привлечь внимание и приказать пошить для него новую, достал свою детскую. Она была праздничная — белая и с жемчужной вышивкой — и Ремирх надевал ее всего два раза, на свои тринадцатое и четырнадцатое солнцестояния. А потом вырос. Но изящному светлому эльфу она будет в самую пору, да и для снежных откосов подойдет отлично. А когда он притащил ее ночью на примерку, то узнал, как чудесно она оттеняет золотые волосы и синие глаза Ариэна. У Ремирха даже во рту пересохло от такого вида. — Разденьтесь, прошу вас, — прошептал он и провел рукой по нежно заалевшей щечке любимого. Тот послушно разоблачился, и Ремирх снова накинул на него шубу. — Щекотно, — с улыбкой поежился Ариэн, и кончик его возбужденного члена выглянул из белого меха. Ремирх опустился на колени и лизнул этот кончик, а потом подул, и Ариэн застонал и медленно осел под его поцелуями. И Ремирх долго валял и любил его на этих мехах, так долго, что потом пришлось самому овладевать чистящими чарами для восстановления первозданного вида шубы. Магия благородных, слишком мощная и агрессивная, была не предназначена для столь низменных вещей, как чистка, и Ремирх сжег пару десятков грязных тряпок, прежде чем овладел ей. — Отлично, господин Ремирх, теперь в любом походе, даже прибив своего слугу, вы будете выглядеть блестяще, — похвалил его учитель. — Сколько можно вспоминать ту историю, учитель! — обиделся Ремирх. — Мне же двенадцать лет было! И вовсе не хотел я никого убивать, случайно с башни уронил, а вы все тычете и тычете... Он покосился на сидящего в углу Ариэна, и в тот же самый миг Ариэн оторвал взгляд от фолианта и улыбнулся ему — рассеянно и ласково. А Ремирх подмигнул в ответ, с облегчением поняв, что тот ничего не расслышал. Но учитель не знал, насколько на самом деле ценно для них умение чистить одежду — не потащат же они в побег слуг. Ремирх все эти дни вообще не вылезал практически из классной и полигона — все тренировал разные полезные заклятия типа сигнальных, поисковых и сокращающих пути. И временных — для хранения продуктов. И для облегчения багажа, и... множество неожиданных и никогда его не интересовавших мелочей вдруг стали ужасно важны. А еще в класс приходил Ариэн — когда просто почитать, а когда и поучаствовать в занятиях. Отец, добившись от своего мужа покорности, совершенно перестал обращать на него внимание, вызывая лишь по ночам. И Ремирх с Ариеном могли быть вместе почти все время, и это было так похоже на счастье. Почти и было счастьем, если б почти каждую ночь Ремирх не видел страдания на личике своего возлюбленного и черных следов чужой похоти в его теле. И почти каждую ночь он смывал эти следы и страдание своей любовью, но они появлялись снова и снова. Наверно, ужасно так думать о своем отце, но Ремирху казалось, что остатки его магии похожи на едкую грязь. Удивительно, как тот не видел магии Ремирха. Неужто они на самом деле так похожи, как и говорили близнецы? И он боялся, все время боялся, что отцу опять придет в голову заняться воспитанием супруга. Или что он обнаружит наконец их связь, и Ариэна навсегда посадят под стражу и будут мучить. — А... куда мы пойдем после Драконьих гор? — сказал однажды Ариэн, они сидели в библиотеке и разглядывали карты. — Ведь оттуда нет хода в светлые земли. — На север, в страну ледяных демонов, больше некуда. — А потом? — В неведомые земли, — Ремирх провел пальцем по серому пятну на карте. — Нужно достигнуть Последней Гавани, а оттуда... Он замолчал. — Что оттуда? — Говорят, оттуда отходят корабли куда угодно — и в светлые земли и в темные. И даже в землю Ваниар. Пиратские. — Темные пираты, — Ариэн поежился. — Может, лучше сразу попроситься к вашему отцу в подземелья? Ремирх смущенно потер лоб. О пиратах он мечтал с детства, но сейчас эта идея вдруг показалась ему ужасно глупой и опасной. И как только в голову могло прийти — потащить своего прекрасного эльфа в пристанище воров и убийц? И насильников. — Да, лучше миновать неведомые земли, — сказал он, — пойдем тогда на запад Драконьих гор, потом к ледяным демонам, а здесь, — его палец уткнулся в лесистый берег Ядовитого моря, — сделаем плот и сплавимся вдоль берега вниз, к княжеству ДозгТиррион. А там уже сядем на корабль. — Отличный план, — улыбнулся Ариэн. — Главное, избавиться от погони в Драконьих горах — и мы свободны! — воскликнул Ремирх, обрадованный его одобрением. — И преодолеть страну демонов, — заметил Ариэн. — Да они не страшные, совсем дикие просто. Мы иногда набегали на них после охоты на драконов. Вдвоем с вами легко пройдем по их землям. — Давно хотел вас спросить... Неужто темные на настоящих драконов охотятся? — Нет, конечно, — засмеялся Ремирх. — На виверн. Они такие же тупые, как и ледяные демоны. А уже ночью, переплетясь с Ариэном всеми конечностями и почти проваливаясь в сон, Ремирх решился спросить о сокровенном: — А вы хотели бы оставить светлые земли и бежать вместе? — К пиратам? — спросил Ариэн, и Ремирх почувствовал, как тот улыбается куда-то ему в шею. — Нет, — засмеялся он, — ну этих пиратов. В земли Ваниар! То есть, ваниарские эльфы, конечно, ужасные зануды, у нас как-то гостило их посольство — они даже не пили на пирах, только пели! Хором... — Ваниарский Университет Блаженных Островов, — прошептал Ариэн. — То есть вы согласны? — Ремирх счастливо сжал его в объятиях. — Да-да, вы же так обожаете науку, а этот университет весьма знаменит... — Я бы с вами даже в темных землях остался, будь вы... моим мужем. Ремирх тут же с ужасом вообразил себя, живущего в землях светлых, и, преисполнившись благодарности за такую Ариэнову самоотверженность, принялся ублажать его ртом. Поклажа была окончательно собрана и помещена в стазис, деньги из сокровищницы наворованы (хотя это никакое не воровство, конечно, а лишь заранее изъятая мизерная доля наследства), а оружие Ариэна — начищено и зачехлено. В якобы "тренировочную для младшего князя охоту на драконов" можно было отправиться в любой момент, только бы отец уехал ненадолго. А пока оставалось лишь ждать и мечтать вместе о Блаженных Островах земли Ваниар. *** Почти каждую ночь Ариэн бесстрастно лежал под мужем, а потом шел к любовнику за утешением. И вспышки острого счастья в объятьях Ремирха, планы побега и странные желания князя, все это медленно сводило с ума. Поэтому Ариэн даже не сразу понял, что предложил ему Ремирх в одну из ночей: не расставаться, вместе бежать в Блаженные земли. А когда понял, то от радости совсем потерял всякий страх и даже принялся составлять отравляющее зелье для своего мужа, воображая, как тот корчится в муках и падает замертво к его ногам. Пустые мечты, Ариэну конечно же недоставало умений и сил, чтобы справиться с князем. И однажды мечты завели его непозволительно далеко. Поздним вечером Ариэн отправился к Ремирху, понадеявшись, что князь уже не позовет его. Тот спал, напившись крепкого вина темных, это рассказали ему близнецы. — Целую бочку вылакал, — прошипела Фрейра. — И дрыхнет в Северной башне, — подтвердил Фрирх. — У нас с вами целая ночь, — шептал Ремирх ему в ухо. — Бесстыдники, — заржали близнецы и оставили их наедине, вспомнив про какие-то свои дела. Ариэн до сих пор не мог привыкнуть к тому, что старшие дети его супруга так спокойно относятся к измене, даже поощряют эту их связь с Ремирхом. — Пойдемте скорее же, — торопил Ремирх, целуя его в шею, и эти поцелуи рождали сладостную дрожь, как всегда. Они успели ублажить друг друга не единожды, когда Ариэн почувствовал, как рвется и тает защитное заклинание. Ремирх тоже ощутимо вздрогнул, но это были всего лишь Фрирх и Фрейра. Они ворвалась прямо в спальню, пренебрегая приличиями, и Фрейра швырнула Ариэну одежду: — Отец давно посылал за вами, да никто вас не может найти. — Спасибо, — Ариэн с трудом попал ногами в штанины. — Он все еще пьет в Северной башне, — Фрейра отвернулась, а Ремирх притиснул его к себе, "все будет хорошо, только не злите его, умоляю". Ариэн обреченно отправился в башню, молясь про себя, чтобы князь не заметил следы их с Ремирхом недавней страсти и не сильно разозлился из-за задержки. Надо что-то срочно придумать в свое оправдание. Но князь не стал ни о чем его спрашивать, а потащил на самый верх, на смотровую площадку. "Одно из любимых матушкиных мест", вспомнил Ариэн слова Ремирха, они даже умудрились несколько раз заняться здесь любовью. А сейчас одурманенный вином супруг швырнул его на те же самые камни и замер над ним. "Почувствовал", содрогнулся Ариэн, страшась более за Ремирха, чем за себя. — Шлюха, — князь покачнулся. — С кем же ты успел. Посадить бы вас на кол обоих. И принялся творить заклятье, отодвинувшись, эти мгновения растянулись для Ариэна в мучительную вечность. Сейчас князь узнает обо всем. Он попытался отползти, как будто это могло уберечь его от дознания. Но темные нити все равно проникли, казалось, во все отверстия его тела и теперь мерзко копошились внутри. — Кто? — спросил князь. — Нет, — закричал Ариэн, а потом рот его против воли исторг правду: — Ремирх! И тогда князь засмеялся в черное небо, оскал его был так страшен, и сотворил еще одно заклятье, оно искрилось на кончиках его пальцев. — Это я его совратил, — прошептал Ариэн. — Только чтобы досадить вам. Господин. — Довольно, — князь пьяно взмахнул рукой. Искры с его пальцев осыпались прямо под ноги, лишь часть метнулась в сторону Ариэна, впиваясь в грудь и в живот. А князь покачнулся и сделал шаг к краю, чтобы не наступить на свое же заклятие. Ариэн успел заметить нейтрализующую вспышку рядом с князем, прежде чем свалиться в обморок от боли. А когда очнулся, князя уже не было на смотровой площадке. В каком-то забытьи Ариэн добрался до своих покоев и там без сил упал на кровать. Хотя проще было сразу броситься с башни, наверное, подумал он и провалился в темноту. А очнулся уже в объятиях Ремирха. — Вставайте, скорее же, — тот потянул его за руку. — Отец свалился с Северной башни и лежит без памяти, еще и ногу сломал, вроде бы. А что с вами... — Я сейчас встану, сейчас, — Ариэн невольно скривился от боли. В груди, казалось, царапается паук. — Князь все узнал... про нас. Я сам рассказал ему, не мог противиться заклятью. Ремирх сел рядом с кроватью, опустив голову, и просидел так несколько вдохов. А когда поднял глаза, взгляд его был полон решимости, как перед битвой: — Надо бежать прямо сейчас. Вы сможете идти? — Попытаюсь, — Ариэн ухватился за столбик кровати, силясь подняться, и закашлялся. — Я попал под его заклинание. — Какое? — Не знаю, похоже на паучью сеть. Слишком много силовых векторов, я не смог понять... — У вас кровь изо рта... — Пустяки, скоро пройдет, — прошептал Ариэн и попробовал улыбнуться. Паук внутри него опять зашевелился. — Бегите один, покиньте АйесТиррион на время, пока все не уляжется. — Ни за что, — Ремирх подхватил его на руки. — Вспомните же, что вы мне обещали. — Вместе нам не уйти от погони… Но Ремирх не стал его слушать, а понес к стойлам: — Я не оставлю вас здесь. Глава 12 Ремирх сложил почти всю поклажу на Ариэнового коня, а его самого замотал в шкуру и привязал к ящеру — так обычно перевозили живую добычу или раненых. Ариэн снова потерял сознание, и его осунувшееся бледное личико, выглядывающее из мехов, заставляло сжиматься сердце от боли. Ремирх прикрыл его куском шкуры. Никто их не остановил, стража отдала честь на выезде — как всегда, словно ничего не случилось, и не были они преступниками в глазах князя. — Постойте, господин Ремирх! — за ворота выбежал учитель. Ремирх развернул ящера и пустил Тьму вдоль своего меча. Ему не сравниться с учителем ни в магическом, ни в фехтовальном искусстве, но когда это высокородному нужно было искусство, чтобы справиться с низкородным? Достаточно будет сырой мощи Тьмы. — Что вам, учитель? — Вы уезжаете, господин Ремирх? — учитель медленно подошел к ним, поднимая руки ладонями вверх — словно демонстрируя свои добрые намерения. — Да вот, решил поохотиться, — процедил Ремирх, раздраженный задержкой. Учитель откинул шкуру с лица Ариэна. — Что вы себе позволяете, — Ремирх поднял меч. — Это Паучьи Узы, господин Ремирх, он умрет через несколько часов без помощи целителя. По залитым кровью губам Ариэна пробежал маленький теневой паук. — Что же делать, — прошептал Ремирх с отчаянием, единственная знакомая ему целительница находилась сейчас в покоях отца. Может, вломиться среди ночи в замок баронов Старрен и потребовать помощи? Дотуда полтора часа пути. — Езжайте в Нижний Город, Черноречная улица, дом целителя Тсоннеха, фиолетовый с розовой крышей. Там вам помогут, — сказал учитель. — Розовой? Кажется, припоминаю, — нервно хмыкнул Ремирх, а потом прижал руку к сердцу: — Я не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь, Аэнор из рода Тэрра, но я задолжал вам больше, чем жизнь. Учитель лишь махнул рукой, прощаясь без слов. До Черноречной улицы Ремирх домчался быстрее ветра. И с минуту колотил плетью в розовые ставни — пока из дома не выполз полупрозрачный от древности эльф. — Что желает благородный юноша? — прошелестел тот, кланяясь. — Мой друг попал под заклятье Паучьих Уз, — Ремирх спрыгнул с ящера и отвязал Ариэна. — Исцелите его, господин Тсоннех, и я заплачу золотом. — Светлый эльф, — прошептал целитель, — знал я когда-то светлых эльфов... Много знал. — Не сомневаюсь, что за свою почтенно долгую жизнь вы познали немало, но мой друг срочно нуждается в помощи. — Да-да, юноша, пойдемте, — бормотал целитель, семеня вглубь дома, — я и правда много познал, ведь жил еще при Дочерях Богов... Ремирх чуть не застонал вслух: какие еще дочери? И к этому маразматику его послал учитель. Да отличит ли он последствия проклятия от простуды? — Клянусь богами и всеми их дочерьми, если вы не исцелите моего друга, то я... — Посадите меня на кол и сдерете кожу полосками? — захихикал целитель. — Но своего возлюбленного вы не вернете, нет. Он так и будет лежать в холодной земле и ждать вас, ждать в холодной земле в глубине вашего двора. Они как раз пришли в комнату с большим столом посередине, и целитель махнул рукой в сторону окна, заканчивая фразу. Ремирх посмотрел туда и увидел белое надгробие в крошечном внутреннем дворике. — Кладите вашего друга на стол, ваша милость. Ремирх молча подчинился, а потом отошел к окну, не в силах видеть потемневшее и заострившееся лицо Ариэна. Тот был словно уже мертв. Нет, все будет хорошо, безумный господин Тсоннех вылечит Ариэна, и они вместе поплывут к Блаженным Островам. Ремирх смотрел на мрачно белеющее надгробие и ждал. — Готово, ваша милость. Два золотых за лечение и золотой за укрепляющие эликсиры, я сейчас вам их составлю. Ремирх бросился к столу и взял Ариэна за руку. И теплое течение светлой магии в теле его возлюбленного отозвалось во всем его существе радостью. — Спасибо, господин Тсоннех, — прошептал Ремирх в спину уходящего целителя, перед глазами на мгновение расплылось от слез, и он сморгнул их. Все на самом деле будет хорошо, Ариэн выздоровеет, и к полудню они уже будут в Драконьих горах. *** Ремирх гнал ящера до самых предгорий и дальше, лишь иногда переходил на шаг — лишь для того, чтобы влить очередную порцию эликсира в бледные уста Ариэна. Тот спал, просто спал, и его личико больше не было таким смертельно-белым. Первый привал он сделал уже в глубине Драконьих гор, ближе к вечеру. Они как раз достигли одной из крошечных речных долин, и Ремирх распряг животных, отпуская их пастись в сосновый лесок. А сам принялся обустраивать лагерь, сгрузив Ариэна у кострища. — Развяжите меня, — попросил Ариен, выглядывая из своих шкур. — О, вы очнулись! — обрадовался Ремирх, и присел рядом с ним, гладя по щеке. Ариэн был такой слабый и беззащитный сейчас, его магии не хватало даже на то, чтобы распеленаться. — Пожалуйста, побыстрее, мне надо... — покраснел Ариэн. — Простите, — пробормотал Ремирх, хихикая и поспешно его освобождая. Но Ариэн не смог встать сам, и Ремирх отнес его на руках к речушке. — Как унизительно, — прошептал Ариэн, — я для вас только обуза. — Скоро все изменится, вместе на демонов пойдем, — ободрил его Ремирх. — Вам... подержать? — Нет, я сам! — Ариэн нервно вцепился в завязки штанов. Ремирх с сожалением вздохнул. — Отвернитесь же, я не могу, когда вы смотрите. — Ни подержать, ни посмотреть не даете, жестокосердный вы, — заметил Ремирх, отворачиваясь. — Простите, — сказал Ариэн, и они рассмеялись вместе. А ночью Ремирх сотворил большой меховой кокон для них двоих, и, забравшись туда, принялся вертеться, пытаясь избавить Ариэна от одежды. — А если нападут, а я голый? — смущенно хихикал Ариэн, слабо сопротивляясь. — Какие у вас мысли похабные, — шептал ему на ухо Ремирх, безумно заводясь и от его сопротивления, и от временной беспомощности, и от столь явственно ощущавшегося возбуждения. — Это вы похабник, пользуетесь больным эльфом. — Я не буду, не буду, я только немножко... Ему наконец удалось разоблачить Ариэна и раздеться самому. И теперь можно было прижимать к себе тонкое, пылающее жаром тело. Гладить по подрагивающему животу, умирая от нежности, ласкать шелковый стержень, целовать сзади в шею и вжиматься в нежные ягодицы. — Что же вы делаете со мной, — сказал Ариэн с тихим стоном и потерся задницей о Ремирха. А Ремирху снова казалось, что у них бьется одно сердце на двоих, и дрожь желания, сотрясающая их тела — тоже одна на двоих. Он лизнул свои пальцы и принялся разминать тугой вход Ариэна, а тот вцепился в свои ягодицы, разводя их в стороны, открываясь для него полностью. — Как же я вас люблю, — сказал Ремирх и проник в восхитительную глубину, ему казалось, что он вколачивает в Ариэна всего себя, без остатка. *** На третий день, у самых ледяных земель, Ариэн впервые почувствовал приближение погони. И испугался, страх гадко царапался в груди, как давешний паук, прощальный подарок князя. Ариэн тысячу раз желал тому сдохнуть в муках и все время боялся, что князь оправился от падения с Северной башни и теперь преследует их. Интересно, если их все же настигнут, отошлет ли князь голову Ариэна его отцу, или же у темных другие обычаи. Как-то неловко было спрашивать об этом Ремирха. И перед вечерним привалом Ариэн заговорил о другом: — Ваши сородичи близко. — Они не смогут настичь нас, — успокоил Ремирх. — На таком расстоянии просто не смогут засечь с помощью магии в этих горах. — Но я-то чувствую их, нечто чужое... и близко. — Это не эльфы, — успокоил Ремирх. — Ледяные демоны, скорее всего, они обладают зачатками темной магии. Но вряд ли они посмеют напасть. — Уж лучше демоны, чем... — Не вспоминайте, все позади, — Ремирх улыбнулся ему, и Ариэн тут же расцвел ответной улыбкой. Чего же бояться рядом с любимым, ведь даже попадись они в лапы преследователей, можно умереть вместе, сражаясь. И вместе последовать в Запредельные земли. Ремирх установил сигналки вокруг их стоянки, а Ариэн накинул Завесу. Вот бы сплести эти заклинания в одно... Но нет, сейчас нельзя, вот когда они доберутся да Блаженных островов, там можно будет вволю поэкспериментировать. А еще там можно будет не бояться, можно будет поселиться в одном доме с Ремирхом и спать в одной спальне, не таясь от слуг. — Вы станете жить со мной в одном доме? — спросил Ариэн, замечтавшись. Из-за Ремирха он теперь часто предавался этому бесполезному занятию, убивающему решимость. — Что? — не понял тот. — Не освятив союз в Храме, вы будете делить со мной кров? Ремирх засмеялся и повалил его в снег, прижав руки: — Да. Но откуда сомнения, сейчас я их изгоню. — Как бесов, раскаленным колом в пылающие врата? — Сначала остужу, — Ремирх перевернул его задницей кверху и, задрав шубу, устроил у себя на коленях, а потом спустил с Ариэна штаны и погладил, жар его ладони отдавался под кожей. — Холодно, вы просто изверг, — заизвивался Ариэн, боясь сопротивляться слишком сильно. Ведь тогда Ремирх отпустит его с этим своим "простите", а сейчас хотелось совсем другого. И Ремирх его понял, зачерпнул рукой пригоршню снега и насыпал этот снег Ариэну на задницу. — Лежите смирно. — Не могу, бесы мешают, — захихикал Ариэн и ощутил чужое вторжение. Но не в задницу, а в охранный круг, который он установил ранее. И Ремирх тоже почувствовал нечто и вскочил, хватаясь за оружие. Ариэн поспешно натянул штаны, ледяной снег забился так некстати в задницу, а член торчал, как второй меч. Нападавших было пятеро. Ариэн ожидал увидеть как минимум трехметровых чудовищ из льда и снега, именно так демоны описывались в старинных сказаниях. Но те оказались из плоти и крови, покрытые густым белым мехом, и были лишь ненамного выше Ремирха. Ледяные стрелы — вот все их оружие, и Алый щит стал идеальной защитой. Ариэн смог поставить его в совершенстве, пока мохнатые твари скалились, готовясь напасть. Одного Ремирх сразу уложил мечом, просто рассек надвое ударом Тьмы, очень эффектно. Князь тоже вплетал Тьму во все подряд, и в удары плети и даже в свое гадкое семя, вспомнил вдруг Ариэн и с остервенением кинулся в бой. Как же давно он не держал оружие в руках, магическая защита то и дело вспыхивала на нем, отражая чужие удары, но все равно ему удалось зарубить двоих. А вот Ремирх, похоже, обошелся совсем без щита. Ариэн полюбовался, как тот прикончил последнего демона, и подошел, от схватки все дрожало внутри. — С защитой совсем легко, — шутливо сказал Ремирх. — Это молодняк, слабые еще. — Мне кое-что мешало, — Ариэн качнул бедрами вперед. — Как плохому танцору. Стержень его так и оставался напряженным все это время. Ремирх молча повалил его рядом с поверженным врагом. — Давайте же, ну... — не выдержал Ариэн, так хотелось сейчас, чтобы любимый взял его. Он извернулся под Ремирхом и перевернулся на живот, и тот принялся стягивать с него штаны. От этого сбилось дыхание, Ариэн непроизвольно всхлипнул и приподнялся на четвереньки. И когда Ремирх почти вошел в неподготовленные для любви врата, Ариэн прикусил свои пальцы, чтобы не стонать. — Не больно? — Ремирх прижался к его спине. — Нет, продолжайте, — соврал Ариэн, конечно же, он чувствовал слабую боль от проникновения, но это делало удовольствие еще острее. Как будто именно так, после битвы, на залитом кровью врагов снегу Ариэн мог наконец-то полностью принадлежать Ремирху. Как будто только Ремирх был его супругом, и более никто. — Надо... защиту поставить, — Ремирх двигался в нем, рождая невероятные ощущения. Ариэн уткнулся лицом в снег, не замечая холода, он чувствовал только Ремирха и еще вкус крови во рту, что может быть прекраснее. А потом они, конечно, поставили защиту и разожгли огонь. Ариэна трясло от холода, и он завернулся в шубу. "Это мех этих самых демонов", сказал Ремирх, и отчего-то стало грустно на мгновение. Ах да, они же забыли убрать трупы с полянки. Глава 13 Им все же не удалось уйти достаточно далеко, преследователи настигали их. И тогда, в призрачной надежде скрыться от поисковых заклятий, они снова вернулись в Драконьи горы. И там их загоняли все дальше. Знамена отцовской гвардии парадно трепетали у подножия, пока они с Ариэном жались на отвесных стенах Гнилого Зуба, одного из самых высоких пиков. — Отец мог уже оправиться, — прошептал Ремирх, — может, он там, внизу. — А может, он в другом, беззнаменном отряде, — сказал Ариэн. — Или идет сюда один, зачем ему... Ремирх заглянул ему в лицо, а потом прижал к себе, откидываясь на камни. Они выбились из сил, поднимаясь сюда, им нужен был отдых, совсем короткий. Ариэн положил голову ему на плечо, он казался таким хрупким, как ребенок. — Давно хотел спросить, как у темных наказывают прелюбодеев? — На кол сажают... это если по древнему обычаю. Но такое редко случается очень. Обычно порют и из рода выгоняют. Голышом. Я пару раз видел в Нижнем Городе. Мне лет десять было, и мы с ребятами долго гонялись за этим эльфом, камни кидали и навоз. А потом его взрослые отобрали. — И что сделали? — Увели куда-то. Наверно, это были родичи или друзья его любовницы. Или любовника. Я не помню, мелкий был, совсем ничего не понимал. А! Вспомнил. Говорили, что это эльфийка была, и она трусливо сбежала, бросила возлюбленного. А что с ним стало — не знаю. — А у нас, если из благородных, то жене или младшему мужу голову рубят. И посылают с позором в род отца, — Ариэн поерзал, устраиваясь поудобнее. — Неужто темные так редко изменяют, что ты два раза всего видел? — Наверное, просто внутри рода разбираются, — пробормотал Ремирх. — Отец же тебя тоже просто убить хотел... Целитель сказал, что заклятие тебя лишь краешком задело, а то бы на месте убило. — Да... наверно спьяну промазал, — Ариэн зарылся лицом в Ремирхову шубу. — Благослови боги зеленое вино, — прошептал Ремирх, содрогаясь от ужаса. И они поднимались все выше и выше, пытаясь достигнуть перевала — оттуда вел путь в долину Ущелий, в бесконечных лабиринтах которой Ремирх надеялся затеряться. Но у самого перевала их поджидал еще один отряд, и Ремирх подумал, что этот путь наверно и был самым очевидным, и их обложили, как вервольфов. Со знаменами вместо флажков. — Ну, вот и все, — сказал Ариэн, стискивая оружие. — Я не думаю, что они позволят мне погибнуть в бою. Просто поймают... Вы... не окажете мне последнюю услугу, Ремирх? — Что? — прошептал Ремирх, а потом вдруг понял. Его возлюбленный хотел принять смерть от его руки. — Да, конечно, окажу. А вы мне? — Нет, зачем вам, отец наверняка простит вас. — Зачем жить, если вас нет, — шепотом воскликнул Ремирх и кивнул назад, на маленький горный выступ над пропастью. И Ариэн счастливо заулыбался, поняв его. И правда, найдется ли смерть прекраснее, чем здесь, среди гор и рядом с возлюбленным? Они скрытно пробрались на этот выступ и остановились на краю. Небо отсюда казалось таким огромным и чистым, гораздо больше, чем снизу. Ремирх смотрел на него и думал о драконах. Вот бы увидеть их напоследок. — Давайте сплетем атакующие заклятия, это будет красиво, — предложил Ариэн, тоже глядя в небо. И Ремирх кивнул: — Я возьму Зияющий Разрыв, он у меня самый мощный. — А я тогда Божественную Молнию, они будут отлично смотреться вместе, — улыбнулся Ариэн. Губы у него подрагивали, а глаза были синее и ярче неба, и Ремирх решил смотреть только в них, их свет будет с ним до предела этой жизни. И За Пределом. Они прижались друг к другу посильнее, и Ремирх пожалел, что усталость и холод помешают им заняться любовью прямо здесь. Ариэн снова улыбнулся, не сводя с него взгляда, наверно, подумал о том же. Они переплели пальцы, готовясь произнести последние заклятия и быть разорванными ими. — Начнем? — спросил Ремирх, его начала бить крупная дрожь. Собственное тело, слишком юное и полное еще жажды жизни, предавало его, не желая умирать — Да-да, начнем, — Ариэна тоже трясло. Резкий порыв ветра сорвал их капюшоны и сплел волосы вместе — золотые и серебряные локоны. — Я люблю вас, — сказал Ремирх и сразу за этим произвел заклятие. — Я вас тоже люблю. Золотая молния и черный разрыв гудели над ними, не желая сплетаться, а потом поддались-таки их усилиям и потянулись друг к другу. Ремирх зажмурился, ожидая взрыва, боли и смерти. Но ничего не происходило, вокруг стояла неестественная тишина. — Попались! Они с Ариэном отшатнулись друг от друга, хватаясь за мечи, и обнаружили, что находятся внутри Сферы Поглощения. Драконьи земли сыграли с ними дурную шутку, не позволив почувствовать магию настигших их близнецов. — Хотел погибнуть как матушка? — спросила Фрейра со злой ухмылкой. — Отпустите нас, я не позволю отдать Ариэна отцу. И сам не буду жить без него, — сказал Ремирх, вскидывая голову. Хотя никто, конечно, не собирался спрашивать его позволения. Ах, зачем же они с Ариэном медлили. — Погоди, малыш, поживи еще, — улыбнулся Фрирх. — Мы не собираемся доставлять вас к отцу. — А куда?.. — спросил Ремирх, опуская меч и сразу им поверив. — Есть здесь одна пещерка. Таинственная пещерка, до которой пришлось спускаться по скалам чуть ли не на руках, оказалась древним капищем. — Душно как, — прошептал Ариэн, теребя воротник. И Ремирх обнял его, не зная, чем помочь. Темные лики древнейших богинь взирали на них из-под свода пещеры с ледяным негодованием. — Опусти глаза, — сказал Фрирх едва слышно, — древнейшие не любят дерзких мужчин. Ремирх поспешно уставился в пол и почувствовал, как ослабло давление Тьмы. Ариэн отчаянно вжимался в него, наверно так ему было легче. Фрейра подошла к алтарю и встала на колени, разжигая темное пламя — Иди сюда, светлый, — сказала она, закончив, — и ты, Ремирх, тоже. Ремирх, непонятно отчего трепеща, приблизился и тоже опустился на колени, потянув за собой Ариэна. — Вам нужно благословение древнейших, попросите его вместе, — Фрейра провела рукой по темному пламени, и то яростно вспыхнуло, опалив Ремирха болью и каким-то восторгом. Казалось, рядом с ним разверзлась бездна, и сама Тьма смотрела из нее, а сила дышала рядом. Как же он раньше мог скучать на службах, когда рядом такое... такое... Ариэн тихо застонал: — Вам угодно принести меня в жертву темным богам? Я не отдамся добровольно... Ремирх зажал ему рот ладонью: — Не говорите, не говорите этого, прошу, любимый. Окружающая Тьма смотрела на них с яростью сквозь лики богинь, и в глазах Фрейры и Фрирха полыхало отражение Ее гнева. И маленький, дрожащий от боли светлый эльф тоже смотрел на него — с недоумением и страданием. — Верьте мне, — попросил его Ремирх, хотя сам не знал толком, о чем просит. — Пожалуйста, вы же обещали пойти со мной куда угодно. Пожалуйста. Он убрал руку и поцеловал Ариэна в крепко стиснутые губы. — Что ж, если таково ваше желание, — Ариэн отстранился, бледно улыбаясь. Трепет и безумный восторг снова охватили Ремирха, он подождал, пока Ариэн вложит свою ладошку в его, а потом протянул их руки прямо в темное пламя. И невыносимая мощь Тьмы хлынула в его тело, грозя разорвать на части, а рядом беззвучно закричал Ариэн. На миг они стали самой Тьмой, сливаясь друг с другом и с Ней, а потом все кончилось. Они снова стояли на коленях в темной пещере, и богини почти покинули их, оставив лишь тень своего присутствия. И Ремирха сковало внезапной пустотой и холодом потери. — Мне больше не больно, — сказал Ариэн и прикоснулся к его локтю. Ремирх оглянулся на него — и утонул в синих как небо глазах, взял его за руки — и в тот же миг все вернулось, они снова были вместе, и боги смотрели на них из бездны и с небес. — Боги благословили вас, — сказала Фрейра. — Недавно мы узнали о ритуале Вуали Смерти, который способен скрыть вас от взора отца. Он опасен... даже для темных. Но вам повезло. Казалось, прошла вечность с тех пор, как они вошли в капище. Ремирх сощурился, снова выходя на свет — во внешнем мире полыхал закат. — И теперь отец не найдет нас? — Он будет думать, что вы мертвы, — улыбнулась Фрейра. — Прикоснись ко мне. Ремирх послушался и тут же отдернул руку — Фрейра больше не была его сестрой, она ощущалась как чужая. — Ты... изгнала нас из рода? Но как... — Не изгнала, я же не глава рода. Вас накрыло Вуалью Смерти, и для знавших вас вы будете как мертвые, а родичи пройдут рядом и не узнают. Даже отец. — Это очень древний ритуал из женской магии, — подмигнул Фрирх. — Забытый настолько, что уже и не говорят "накрыло, мол Вуалью смерти". Память народная сохранила лишь дальние отблески древнего знания. Например, в таком занятном выражении, как "накрыло пиздой"... — Дурак, — засмеялась Фрейра, — оркские ругательства не имеют к этому никакого отношения! — Откуда ты знаешь! — А надолго нас накрыло... этим? — тоже засмеялся Ремирх. — На год где-то. Так что зовите своих ящеров и пиздуйте на край света, так далеко, как можете. Чтобы через год отец не почуял внезапного восстания из мертвых. — А Блаженные Острова подойдут? Близнецы переглянулись и заржали: — Вам как раз подойдут! — Возвращайтесь лет через двести, — улыбнулся Фрирх на прощанье. — Когда мы в наследство вступим. — А как там... отец... — замялся Ремирх, подумав вдруг, что никогда его больше не увидит. — Бесился, — пожал плечами Фрирх. — Приказал учителя высечь нещадно, якобы, тот видел, как вы уезжали и не сообщил. Вас велел на цепях приволочь, обоих. Он под собственное заклятье попал, да и упился так, что даже щит при падении не выставил и переломал себе ноги. Но скоро уже встанет. — Вам, наверно, здорово попадет, что убили, а не приволокли, — виновато вздохнул Ремирх. — Не убьет же, — подмигнула Фрейра, повторяя сказанные когда-то самим Ремирхом слова. И Ремирх решился задать давно волновавший его вопрос: — А кто из вас наследником будет? Близнецы переглянулись и взялись за руки, опуская щиты. Тьма заполыхала вокруг них, сливаясь в единении. — Вы истинная пара! — задохнулся от изумления Ремирх. — Насмешка богов, — усмехнулась Фрейра. — Нам никогда не бывать супругами, но править АйесТиррионом мы будем вместе. *** — Мы свободны, — прошептал Ариэн и посмотрел на звезды, в Драконьих горах они были по-особому огромные и ясные. — И живы, — засмеялся Ремирх. — Это чудо... Они не стали разбивать лагерь и дожидаться утра, решили выбраться из Драконьих гор сразу же. Ведь теперь не надо пробираться тайно к Западному морю, можно было сесть на корабль где угодно. — Давайте же доберемся скорее до ближайшего города, — радовался Ариэн, перекрикивая ветер, после темного ритуала он так странно себя чувствовал. Как будто надышался бодрящего дыма южных трав. — До любой гостиницы. — До любой кровати, — смеялся Ремирх, его ящер стелился рядом с Ариэновым конем. — Похабник, вы все об одном. Они остановились на первом же постоялом дворе в предгорьях и переполошили прислугу, прикинувшись демонами. И долго смеялись, рассеяв чары, "любезные господа изволили шутить". Ремирх не стал ждать, пока им принесут ужин и горячую воду, утащил Ариэна в другую комнату и взял прямо на полу. А потом, когда они утолили слегка телесный голод и сидели уже в ванне с водой, Ариэну в голову пришла гадкая мысль. Это все из-за темных и их ритуалов, успокоил он себя и попросил Ремирха притопить его в воде. — Как топить? — не понял тот. — Просто держать за волосы под водой, — едва слышно произнес Ариэн и опустил глаза, чувствуя, как член его опять делается твердым. Словно и не любились они с Ремирхом только что. — Мне... так стыдно просить вас... — Опять бесы? — Да, — с облегчением ответил Ариэн. — Вы же понимаете... — Понимаю, — Ремирх поцеловал его в губы. — Закройте глаза. Ариэн молча послушался. И даже с закрытыми глазами было не страшно, даже когда Ремирх потянул его за волосы вниз. Любимый не держал его долго, просто иногда макал головой в воду во время их соития. Но и этого хватило, чтобы ощутить его власть и забиться в сладчайших судорогах. — Я люблю вас, — прохрипел Ариэн, теперь это можно было говорить без оглядки на прошлое, ведь они как будто умерли и возродились заново в том ритуале. Как жаль, что почти ничего не удалось запомнить от боли. Они без помех достигли западного побережья. И, уже стоя на палубе корабля, отплывающего в Блаженные земли, Ариэн подумал вдруг, как хорошо, что сестричка сбежала когда-то. И сказал об этом Ремирху. — Мы бы все равно встретились, даже не стань вы супругом отца, — самоуверенно заявил тот. — Вы бы приехали в гости к сестре. — А еще вы могли бы попасть в плен, разбойничая на границе, и мне пришлось бы спасать вас, — захихикал Ариэн. — Я слышал, что в рЦерге, самом красивом городе Блаженных островов, есть Врата Любви. Если истинная пара проходит сквозь них, Врата осыпают влюбленных золотом и удачей до конца дней. Если же любовь их притворна или основана на похоти, то сверху Врат льется смола. — Я знаю эту легенду, мне матушка рассказывала, — оживился Ремирх. — Только она говорила, что черное дерьмо льется, драконье, а от него отмыться трудно. Вот никто и не ходит через Врата. — А вы бы прошли со мной? — Конечно, — Ремирх притянул его к себе, целуя. Глава 14 ***Год спустя Высокородным Фрейре и Фрирху АйесТирр, замок Владык АйесТирриона Дорогие сестра и брат! Как вы там, живы ли и вылезли ли уже из подземелий? Надеюсь, все же вылезли. У нас с возлюбленным моим Ариэном все хорошо, купили виллу в столице и поступили в Университет. Ариэна взяли сразу на последний курс первой ступени, а меня только на второй. Но я его еще догоню! Ваниарские эльфы ужасные зануды, вина днем с огнем не сыскать, а ночью они зажигают огни, но все равно не веселятся, только танцуют и поют. Хором. Спасают нас лишь темное и, как ни удивительно, светлое студенческие братства. Вот где веселые ребята. Правда, Ариэн утверждает, что нам наоборот повезло с ваниарами, ибо они весьма искусны в различных сплетениях — благодаря странной одаренности своего народа как в светлой, так и в темной магии. Но, слава богам, эта их одаренность в каждой из областей менее значительна, чем у светлых и темных. Только сплетения их и спасают, слабаков! А кстати, видели бы вы, сколь восхитительные плетения придумывает Ариэн. Ваниары им весьма восхищаются. А еще ездили мы в чудесный город рЦерг и прошли под теми Вратами Любви, порешив между собой пред тем, что ежели изольют они на нас драконье дерьмо — то значит не настоящие это Врата. А любовь наша настоящая, ведь даже древнейшие богини признали это, и вообще мы Истинная пара. Но Врата настоящие оказались, они осыпали нас золотом и удачей. Золота было две монеты, а удачей послужили лепестки роз. Красиво, но, по моему мнению, золота могло быть и больше. Что-то в последнее время мы изрядно поиздержались, хотя жили скромно, пиры не чаще раза в неделю... Так вот, я все уговаривал Ариэна пройти под Вратами еще разок. Ариэн был против сначала, потому что вокруг стояли ваниары с этими их постными рожами и глазели. Но ночью я его уговорил, и мы пошли еще раз, и Врата нас осыпали одним лепестком и зловеще заскрипели во тьме ночной. И хоть и жаждал я ходить под ними до тех пор, пока не осыпят они нас золотом, как обещано, но тут затрепетали мы гнева богов оба и сбежали. Вот, в общем, и все новости. А у вас что и как оно там? С любовью, Высокородный Ремирх АйесТирр. (Папочке поклон) ***Три месяца спустя Дорогой брат! Из подземелий мы выбрались очень давно, хотя отец поначалу был в такой ярости, что можно было бы поверить, будто собирается он нас отправить вслед за матушкой и, так сказать, тобой. Но разве можно прибить данных самими богами детей от своей Истинной пары? На такое не смог бы пойти ни один эльф, и даже наш высокородный отец отпустил нас из подземелий через месяц. Такова цена твоей жизни, дорогой брат. Позже приезжал к нам светлый князь Эссалийский. Видел бы ты лицо этого красавчика (зачеркнуто) светлого ублюдка, когда отец объявил, что сын его казнен за измену — вместе со своим любовником. "Вам всего лишь требовалось ебать его так, чтоб кроме как о вашем хуе он ни о чем и мечтать не мог. Неужели вы и на это оказались неспособны?" — продемонстрировал светлый князь глубокое владение оркским наречием. Отец лишь пожал плечами на оскорбления и сказал, что от мирного договора он не откажется, но ни о каком втором фронте речи уже не будет. "Можем только набеги организовать, — сказал он и кивнул на нас, — заодно наследникам учение". И из того их разговора узнали мы наконец, зачем был весь этот позор с отцовским браком. И чего ради он попирал столь бесстыдно законы эльфов и богов, пренебрегая трауром и издеваясь у всех на глазах над несчастным ребенком, пусть бы даже и светлым. Хотели они с князем Эссалийским разорвать на кусочки светлое графство Дормундское, и отошел бы один из этих кусков отцу — на том основании, что светлый муж его имел некое сложнородственное право на владение этими землями. И никто бы не оспорил этого владения, не стали бы посылать соседи послов, и Императрица не послала бы ни одной гневной буллы. Но вы исчезли, и отцу стало воевать невыгодно, так что захватническая кампания светлого князя Эссалийского захлебнулась в самом начале. И война эта выродилась для него в нечто длительное и изматывающее. Мы же участвовали в ней почти год, и напились ее кровью по самое горло и выше. Ах, дорогой брат, как же ужасна война, и не понять нам, что же такого находили в ней наши предки, что развлекались десятилетиями. Похожа она на долгое, сводящее с ума опьянение. На все длящееся и длящееся безумие, превращающее нас в алчных лишь до крови зверей. Казалось, что сама наша магия перерождалась, насыщаясь смертью эльфов, и насытилась так, что изливалась из нас блевотиной и ломала наши тела. И месяц назад, после очередного набега, когда безумие овладело нами, заставляя выть и кататься на земле от боли, отец сказал нам: "Братоубийцам ли притворяться чистыми?" Не было уже никакой чистоты в нас, но невозможно было не ответить на его вопрос. Как же повезло вам с возлюбленным, дорогой брат, что не спросил он нас ни о чем раньше, потому что рассказали мы ему сразу все. После этого мы ждали, что он накажет нас сильнее прежнего, но на самом деле наказание наше закончилось: отец услал нас с войны. Вот и все новости, мы вернулись в академию, и все стало почти как раньше, С любовью, Высокородные Фрейра и Фрирх АйесТирр. (Посылаем тебе зачарованный кошель с золотом в желудке химеры. Привет Ариэнчику) ***Месяц спустя Высокородным Фрейре и Фрирху АйесТирр, замок Владык АйесТирриона Дорогие сестра и брат! Вы были на войне! Как же я вам завидую. Спасибо за золото, папеньке поклон, от Ариэна привет, я выучусь и обязательно приеду воевать. Тем более, что Ариэн в графстве Дормундском владеет некими землями по праву крови. С любовью, Высокородный Ремирх АйесТирр. ***Месяц спустя Дорогой брат! Ты дурак. С любовью, Высокородные Фрейра и Фрирх АйесТирр. ***Месяц спустя Высокородным Фрейре и Фрирху АйесТирр, замок Владык АйесТирриона Дорогие сестра и брат! Ну, хотя бы лет через сто?! С любовью, Высокородный Ремирх АйесТирр. ***Пятьдесят лет спустя — А не наведаться ли нам в гости к дорогим родственникам, — задумчиво изрек Ариэн и еще раз потряс перевернутый кошель, на всякий случай. Но оттуда не выпало ни монетки. Проклятье. Хоть дом удалось заложить второй раз, спасибо прекрасной Феа, что поручилась за них. — Отец осерчать может, если тебя увидит, — зевнул Ремирх и приподнялся на кровати, оглядывая разгромленную спальню. — Хорошо вчера погуляли. — Да уж, — засмеялся Ариэн слишком громко, и смех его прозвучал немелодично и резко, как у Ремирха. — Еще лет сто пятьдесят я в АйесТиррион ни ногой. А может и дольше, если боги не обделили любезного моего супруга жизненной силой. Не пришел ли ответ от милых Фрирха и Фрейры? — Пришел, почему-то только от Фрейры. Отец прознал, что они деньги нам слали, и рассердился сильно. — Бедняжки, — прошептал Ариэн. Он так надеялся на эту помощь, ведь если не кутить сильно, могло бы на год хватить. — А сильно ли князь сердился? — Нет, вроде бы. Наверное, совсем размяк к старости. Ариэн переступил через ободранные портьеры и вышел на балкон, отхлебывая отрезвляющее зелье из склянки. Вот-вот начнет светать, он любил этот миг более всего. Ведь когда-то стояли они с Ремирхом на смотровой площадке темного замка, еще совсем не зная друг друга. И подобно тому, как восходило солнце на небесный свод, так и сердца их наполнялись любовью, как и было им суждено. — А где же панталончики, — подошедший Ремирх запустил одну руку ему под расшитый золотом халат. — Неужто обронил во время пирушки. Несколько гостей купались в малом фонтане, пытаясь прийти в себя. — После игры в фанты панталончики мои таинственно исчезли, — захихикал Ариэн и прижался к возлюбленному. Он теперь едва ли доставал Ремирху до подбородка, тот вырос за последние пятьдесят лет и от этого сделался чрезвычайно похож на своего батюшку, пошли тому боги быструю смерть. — Видно, украл их какой-то извращенец, душа моя. Эльфы в фонтане принялись выкрикивать оркские ругательства — кто громче. — Хорошая идея была — научить их дымом дышать, — заржал Ремирх, бесстыдно проникая пальцем в его тело. — Расслабься. — А с виду такие благообразные все, — покачал головой Ариэн и протянул ему склянку с зельем, словно бы и не замечая вторжения. Только когда Ремирх нагнул его над перилами и принялся вставлять, Ариэн застонал и подался назад, насаживаясь. Эльфы в фонтане затихли, а потом Ариэн заметил, что один из них удовлетворяет себя рукой под взглядами остальных. — Да это же любезный Граттен, проиграл, бедолага, — прошептал ему в ухо Ремирх и перестал двигаться. — Я им живописал эту придворную забаву светлых. — Негодяй... да двигайся же... — А вдруг увидят, — ухмыльнулся Ремирх и слегка отодвинулся, давая ему место для маневра. Ариэн задвигался сам, не отводя взгляда от эльфов в фонтане, и от этого достиг наслаждения быстрее всех. Они вернулись в комнату, решив еще поспать хотя бы до обеда, заодно и гости окончательно протрезвеют и покинут их дом. Ваниарские эльфы предпочитали почему-то уходить после гулянок незаметно и тихо, словно стыдясь содеянного. — Надо просверлить дырки в стенах гостевых спален, — предложил Ремирх за обедом. — Раз тебе так нравится подглядывать. — Увы, это изобретение может нам не понадобиться, если мы в ближайшие недели не изыщем средств выкупить дом. — Который заложен дважды. Они переглянулись и заржали. — Давно хотел предложить навестить мою родню, сестричку с мужем. — Если этот ваш дядя Сехмар женился на ней, — подколол Ремирх. — Конечно женился, — Ариэн возмущенно схватился за вилку. — Неужели ты думаешь, что благородная эльфийка Эссалийского рода живет в блуде и... Ремирх заржал, не дослушав: — Ну, вы же близнецы, а близнецы похожи не только обликом, но и судьбой. — Как подло напоминать мне о моем падении, — Ариэн трагически закатил глаза, а Ремирх так смеялся, что чуть не свалился со стула. А к вечеру собралась гроза, и аромат цветов в саду сделался нестерпимо густым и назойливым. — Как душно, — жаловался Ариэн. — Как будто что-то ужасное близится. И Ремирх обнимал его крепко и целовал в глаза, и говорил, что не стоит доверять плохим предчувствиям. — Может, нам надо уехать прямо сейчас, не дожидаясь прихода кредиторов, — Ариэн слегка расслабился в объятиях любимого, пока тот нес его в спальню. — Дождемся завтрашнего дня, за ночь ничего не изменится. Я приказал собрать вещи к обеду. — Да, так будет лучше всего. Всю ночь Ариэн промучился кошмарами. Ремирх будил его и терпеливо успокаивал, даже сонным зельем поил, но все напрасно. Стоило смежить веки, как он проваливался в старые свои кошмары, и князь опять настигал его в каменном тупике подземелий. А Ремирх спасал, вытрясая из страшного сна. Нормально уснуть удалось лишь под утро. И казалось, сразу же его затормошили: — Вставай, и так обед уже скоро. — Ремирх... — Ариэн попробовал затащить того в кровать. — Иди ко мне, давай еще поспим. — Сам же ехать рвался вчера, и правильно. Что-то и мне неспокойно, как бы не прознали любезный Ритхен и почтенный дядюшка прекрасной нашей Феа, что мы их надули. — Удел низкородных всячески ублажать нас, — ответил Ариэн папочкиными словами. Интересно, как тот там сейчас, вспоминает ли о безвременно почившем сыночке. Вряд ли. — В долговой тюрьме это расскажешь, — веселился Ремирх, забирая у него одеяло. — Пообедаем и в дорогу, поклажа собрана и лошади готовы. Пришлось вставать. — Кого еще несет, — Ремирх первый заметил носилки у ворот, приподнявшись из-за стола. — Неужто Феа с дядюшкой... — Это Ритхен с ней, наглая рожа. Проклятье, и стража с ними... Я их встречу, — Ремирх вытер губы салфеткой. — А ты бери лошадей и жди меня в Лиловом переулке. Я задержу их, угощу сонным зельем и смоюсь. — Удачи, — подмигнул Ариэн и выскочил из-за стола. И у самого выхода из столовой задохнулся плотной Тьмой, ибо перед ним стоял сам князь АйесТирр. — Нет, умоляю, нет... — зашептал Ариэн, — не может быть... Неужели его снам суждено сбыться, какая страшная смерть... Он успел заметить побелевшего, как покров невесты, любимого, а потом свет вокруг померк на мгновение. От ужаса Ариэн грохнулся на четвереньки, но все же нашел силы сопротивляться и заполз под стол, стянув за собой скатерть. — Отец, — прошептал Ремирх. — Как мы рады вас видеть. Ариэн прополз под столом и прижался к его ногам, дрожа от страха. Боги, если бы только удалось добраться до окна. Может, кредиторы заметят его и тут же упекут в долговую тюрьму, не станет же князь препятствовать здешним властям... Хоть бы не стал. Но вдруг тогда гнев его обратится на Ремирха, нельзя этого допустить, подумал вдруг Ариэн и спрятался за возлюбленным. Придется пройти весь путь до конца, и будь что будет. — Вставай, — его потянули наверх. Ариэн поднялся и вцепился в Ремирха обеими руками, по-прежнему страшась взглянуть на князя. Как же так вышло, что они не заметили его приближения, наверное, тот использовал Завесу или что-то подобное. — Лучше сразу убейте, — не выдержал Ариэн. — Господин. — Быструю смерть еще надо заслужить, — произнес князь, и Ариэн почувствовал, как ноги становятся ватными. Он упал бы, если б Ремирх не держал его. — Но обстоятельства изменились, благодари своих светлых богов. — Господин, неужели вы решили дать мне развод? — встрепенулся Ариэн, распахнув глаза. — Нет, я решил подарить тебе жизнь, — князь залепил ему рот кляпом, а Ремирх прошипел "помолчи" в самое ухо. Глава 15 Отец был совсем другим, так не похож на отпечатавшийся в детском сознании Ремирха страшный образ. Он был еще страшнее — теперь Ремирх мог видеть и осознавать масштаб его силы, и это осознание подавляло. Ремирх казался себе таким маленьким, еще меньше, чем пятьдесят лет назад, хоть и мог теперь смотреть отцу в глаза, не задирая голову. — Сохранить жизнь, отец? — прошептал он. — Чем же мы заслужили вашу милость. Отец усмехнулся и подошел к внутреннему балкончику, к тому месту, от которого начинала свой ажурный излом золоченная лестница. — Дивная изысканность, Ремирх, — он щелкнул по перламутровой статуэтке, изображающей фееныша. Та осыпалась прахом. — В стиле твоей мамочки, она обожала подобное блядство. — Спасибо, вы так любезны, — Ремирх прижал Ариэна к себе еще крепче и вспомнил вдруг, что со смерти матери прошло уже больше пятидесяти пяти лет, и траур закончился. Неужели отец решил забрать Ариэна себе в честь этого? Во дворе завопили и загремели оружием, и Ремирх нервно дернулся: — Отец, это кредиторы, не надо их убивать, местные власти не одобрят. — Не убьют. Что же ты, дорогой сын, за зверей мою стражу держишь? — отец снова подошел к ним и взял Ремирха за подбородок. — Совсем на темного уже не похож. Собирайтесь оба, поедете со мной. Ремирх послушно кивнул. Снаружи шипели и рычали ящеры, a в углу двора щетинилась мечами городская стража, отважно защищавшая прекрасную Феа с подлым Ритхеном. Ремирх, старательно отводя от них взгляд, махнул прислуге, чтоб привели лошадей. — Уберите это, — процедил отец. — Ты еще не разучился ездить на ящере, Ремирх? И Ремирх вскочил в седло большого черного ящера, явно приведенного специально для него — прямо из княжеских стойл. А потом поспешно втащил к себе Ариэна и стиснул зубы, оглядывая ухмыляющуюся стражу. Те опускали глаза с некоторой задержкой. Ублюдки. Ариэн тихонько замычал ему в шею, но Ремирх не осмелился попросить снять с него кляп. Была ранняя весна, и земли Блаженных островов стояли в упоительном цвету. Ремирх все оглядывался назад, проносясь по улицам города, провожал взглядом сады и ажурные шпили. Он провел здесь большую часть жизни и почти не помнил уже темные земли. Что их ждет на родине? Вспомнилось вдруг, как собирались они с Ариэном погибнуть вместе. Он и сейчас не стал бы жить без любимого, но ведь отец не собирается отобрать Ариэна? Хотел бы — забрал бы сразу. Отец не снял с Ариэна кляп даже в каюте корабля. — Твой брат погиб на войне, — сказал он и приложился к кубку. — Фрирх? — хрипло выдохнул Ремирх и тоже потянулся к вину. Отец молчал, и Тьма колыхалась за ним, грозя размыть очертания его тела. — Но как же так, ведь война кончилась... они писали... пятьдесят лет назад, — выдавил Ремирх. — Они все время воевали, — сказал отец. — Просто тебе не писали. Сначала в оркских землях. Потом в конфликте западных княжеств. А последнее время со светлыми. Расширили наши владения, — он замолчал, ожидая, пока выйдет виночерпий. — Не могли жить без войны. Слишком рано начали. Моя вина. — А... — Ремирх стиснул кубок, и тот лопнул в его руках, заливая их красным, — а Фрейра? — Ее ранили в той битве. А очнувшись, она ушла в Драконьи горы и не вернулась, растворилась во Тьме. Сука. Как... — отец осекся и приложился к кубку. — Они же были Истинной парой. — Я знаю. — Зачем же вы искалечили их. — За тебя наказывал, — засмеялся отец, — посчитал, что с ними все кончено. Раз смогли убить в столь юном возрасте родного брата. Ремирх закрыл лицо руками, не в силах выносить все это. А потом почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Ариэн. Ремирх поднял голову: — Что же вы хотите от нас, отец? — Возьмешь себе этого и будешь наследником, — отец кивнул на Ариэна. — Заодно и нашим светлым владениям законный правитель будет. — Возьму? А... — А теперь проваливайте. *** "Возьмешь себе!" Ариэн не поверил своим ушам. Неужели князь не станет разлучать их с Ремирхом, хотя бы из приличий. Он попытался сосредоточиться и унять внутреннюю дрожь, но тщетно, хорошо, что Ремирх стиснул его за плечи и вывел на воздух. Они были в открытом море, и их фрегат хищно скользил над волнами. Ариэн разглядел во тьме еще четыре корабля и окружавшую их паутину магических потоков, вот, значит, откуда такая скорость. Влажный ветер немного привел его в чувство. Подумать только, еще утром они были счастливы и свободны, а Фрирх и Фрейра будто бы живы... Денежные их затруднения выглядели теперь милой детской неприятностью. Ремирх отвел его в каюту и усадил в кресло. — Не вздумай сломать кляп, отец и так на взводе, потерпи, пожалуйста. Ариэн как раз обнаружил слабое место в заклятье немоты и хотел попросить Ремирха разорвать эти чары вместе. — Он не тронет тебя больше, только не зли его. Не тронет, как же. Ариэн беспомощно посмотрел на Ремирха. — Отец не станет разлучать нас, — повторил тот. Ариэн опустил голову. Конечно же, Ремирх теперь не сможет оставить отца, только не после гибели старших брата и сестры. Как это ужасно, особенно Фрейра... Хотя он тоже не стал бы жить без любимого. Когда-то они уже хотели умереть вместе, вспомнил Ариэн, и от мысли, что это можно сделать в любой момент, стало вдруг легко и совсем не страшно. А когда Ремирх уснул, он снова занялся кляпом, и смог справиться с заклятием князя только под утро. — Ремирх, — тот спал, обхватив его ногу одной рукой, а собственный голос звучал непривычно и глухо. — Ммм... Ариэн не рискнул высовываться из каюты один. Он вдруг ясно вспомнил, что князь говорил о каких-то светлых владениях и о непрекращающейся войне. Ведь эссалийцы тоже воевали, об этом писали близнецы, соедини их боги в Запределье. Чудовищная мысль вспыхнула у Ариэна в мозгу, и он кинулся будить Ремирха. — Какие еще ваши светлые владения, о которых князь говорил? — Что? — вскочил тот, хватаясь за оружие. — Война, в которой... она закончилась? Ремирх задумался: — Отец не сказал точно. Вот бы князь отпустил их на войну, раньше Ариэну доводилось видеть битвы лишь издали. Да и не битвы это были вовсе, так, небольшие стычки на границе. Но оказаться на войне вместе с возлюбленным, вдали от княжеского замка, как это было бы прекрасно. Свобода и кровь, реки крови, и возможность испытать их магические силы. И досадить отцу, так легко продавшему его в ненавистный брак. Как раз то, чего так не хватало на Блаженных островах. — Ты зачем снял кляп, — Ремирх окончательно пробудился ото сна и притянул его к себе. — Быть тебе поротым. — Скажешь, что сам меня наказал, — захихикал Ариэн. — Князь тебя похвалит. Ремирх вдруг как-то странно посмотрел на него, в каюте словно темнее стало, а потом сильно сжал его задницу сквозь штаны, подтолкнув Ариэна к креслу: — Отец сразу учует обман. Во рту пересохло, но не от страха, в ушах шумела кровь. — Только не ремнем, пожалуйста, — Ариэн стащил штаны вместе с бельем, нагибаясь. Но Ремирх пока не шлепал его, просто гладил. — Давай, — попросил Ариэн, напряженный член пачкал смазкой рубашку. И тут же почувствовал обжигающий удар, мгновенную боль и растущее вожделение. Он застонал как можно жалобнее и раздвинул ноги. Ремирх вошел в него одним движением и шлепнул еще раз, Ариэн лишь успел удивиться, когда же тот себя смазал, и кончил точно в момент пятого удара, вскрикнув особенно громко. Глава 16 Их маленькая флотилия стремительно приближалась к берегу. Ремирх с Ариэном, забравшиеся на капитанский мостик, уже видели белые башенки города. — Это же Кириат-ам-Орон, — сказал Ариэн. — Светлый порт? — Более того — Эссалийский, — Ариэн тревожно огляделся. — Тебе ничего не говорили о... нападении? — Нет, — процедил Ремирх. Отец с ним больше не разговаривал, а остальные любезно игнорировали. Не то чтобы ему не ответили бы на прямой вопрос, но Ремирх не знал, о чем спрашивать, а офицеры команды не спешили что-либо сообщать. — Если будет нападение, я буду участвовать, — сказал он и виновато погладил Ариэна по голове. — Прости. Ариэн обернулся и гневно сверкнул глазами: — Я тоже! — Против сородичей? — поразился Ремирх. — Рядом с тобой. И Ремирх благодарно стиснул его руку. Они столько раз сражались вместе в тренировочных боях, что казалось, понимали друг друга с полумысли. Это будет так здорово — быть рядом в настоящем деле. Город был уже совсем близко, и навстречу им выплыли светлые корабли. Ремирх закусил губу, впиваясь взглядом в их защиту. Если попробовать двойную спираль, а Ариэн ударит копьем света... Он оглянулся на любимого и понял, что тот думает о том же. Рядом завыли горны, а на палубу вышел отец и поднял в заклинании руки. Черная волна понеслась к берегу, разметывая корабли светлых в стороны. Ремирх послал вслед волне спираль, и увидел, как в нее вплелось копье Ариэна, и их заклятие задрожало, привычно разбухая мощью взаимодействия. А потом все смешалось, разрывы молний и воронки Тьмы, прибрежные крепости палили в них механическими почти Десницами — единственным светлым заклятием, в котором можно было совместить силы многих посредственных магов. Отец все заливал городишко волнами Тьмы, и Ремирх видел, как сломалась их ратушная башенка. Пара светлых кораблей все же прорвалась к ним, или это они настигли светлых, Ремирх не успел понять. Но прозвучала команда "на абордаж", и они с Ариэном бросились на вражеский борт, так привычно работая в паре. Только смерть и кровь были настоящие, а оттого метавшиеся вокруг них силы были во много раз мощнее, напитывая их яростью. И это было самое настоящее упоение боем, Ремирх только сейчас понял, что значили эти привычные слова. Они захватили один светлый фрегат, блокировали городок с моря и разбили его защитные крепости. А потом стребовали с него откупные — две бочки с золотом. — Мы как настоящие пираты, — радовался Ремирх после и закидывал голову вверх, глядя на сидящего на бочке с золотом Ариэна. Тот смеялся и облизывал губы, залитые чужой кровью, его волосы сияли ярче золота: — Вот и исполнилась твоя детская мечта, Ремирх. — Мы и есть пираты, господин, — с улыбкой сказал стоявший рядом помощник капитана, — хоть и называемся штурмовым флотом АйесТирриона. — Значит и наши берега так же грабят соседи, — нахмурился Ремирх. — Далеко не все набеги так успешны, господин. Их флотилия неслась дальше, вдоль скал Дол-Грабаха, к самому западному из родных портов, а они праздновали победу, заливая ее зеленым вином. — За штурмовой флот АйесТирриона! — веселились моряки. — За князя АйесТирр! Ремирх тоже вспрыгнул на бочку и поцеловал Ариэна, его губы были сладкими от вина и крови. — За князей АйесТирр! — закричали снизу, поднимая кубки. — За Агрона и Ремирха АйесТирр! — И Ариэна АйесТирр! — сказал Ремирх, тоже поднимая кубок к солнцу. — За Ариэна АйесТирр! — ответно ревели моряки, и Ремирх смеялся, радуясь, что команда наконец-то признала их с Ариэном. Окружающие на миг смолкли и снова разразились приветственными воплями и славословиями — на капитанском мостике показался князь. — Пленников — в море, — сказал он. И десяток связанных светлых, дожидавшихся своей участи на баке, были выкинуты за борт. Море забурлило, среди волн мелькали огромные плавники и кольца водяных змеев, а потом Ремирх увидел оскаленные пасти. На миг дневной свет померк, а когда солнце засияло вновь, море было уже спокойным. — Боги приняли нашу жертву, — сказал князь. *** — Мы точно настоящие пираты с тобой, такие же оборванцы, — сказал Ариэн уже в каюте, оглядывая себя в зеркале. — И переодеться не во что. Вся их поклажа осталась на Блаженных Островах, досталась кредиторам, наверно. — Скажем слугам, они чего-нибудь найдут, — фыркнул Ремирх, разоблачая любимого от ваниарских шелков и бархата, безнадежно испорченных битвой. — Разве темные поклоняются морским змеям? — обнаженный уже Ариэн слегка изогнулся под его ладонями, все так же не отрывая взгляда от своего отражения. — Морские змеи — свита морских богинь, — Ремирх оттянул его член вверх, держа за кожу на самом кончике, и принялся мять яички. Ариэн тихонько застонал и вильнул бедрами. Ремирх придвинул кресло и подхватил его под колени, чтоб тот видел и свою бесстыдно открытую дырку, и входящий в нее член Ремирха. — Ты такой развратный, — прошептал Ремирх, сняв его с себя и демонстрируя сжимающуюся задницу зеркалу, — жадная похотливая дырка. Ариэн залился краской, как всегда, когда слышал или говорил непристойности, и попробовал извернуться и насадиться снова. — Давай, дери уже. — Терпи, терпи, — член Ремирха неглубоко занырнул внутрь, принеся им обоим мгновенное и острое наслаждение, а потом Ремирх снова приподнял Ариэна, тот выглядел таким маленьким в его руках, как подросток. — Сволочь... — жалобно застонал Ариэн и откинулся Ремирху на грудь, подчиняясь задаваемому медленному ритму. Но не выдержал, конечно же, долго, снова начал извиваться и изворачиваться, кусая Ремирха за шею. А потом подтянулся и прошептал ему на ухо: — Шлепни меня... там. Ремирх задохнулся, глядя на него в зеркало — такого бесстыдно открытого, с пылающими щеками, светящимися глазами и влажно стоящим членом. А потом, зайдя в Ариэна до конца, шлепнул по тугим горячим яичкам. И тот вскрикнул, задрожав, и кончил, сжимая Ремирха так сильно и сладко. Они кувыркались и развратничали всю ночь, не утомившись даже под утро, и прервал их только постучавшийся слуга. — Мы прибываем в Дол-Грабах, ваши милости, — сказал он, низко кланяясь. — А ты нам одежду нашел, бездельник? — спросил Ариэн, кутаясь в простыню. — Да, ваша милость, — расцвел слуга, — всю ночь трудились, но даже для вас нашли! — Как же вы доспехи под размер подогнать смогли? — заинтересовался Ремирх. — Из женских переделали, но не беспокойтесь, ваша милость, все до последнего завитка в узоре преобразовали, даже эльфийки никакого непотребства не заметят. Слуга показал на аккуратную стопку одежды и щитков. Ремирх с интересом все осмотрел. Куртки и штаны были, как и положено, из драконьих шкур, рубашки — из тончайшего паучьего шелка, так дорого ценившегося вне темных земель, а наплечники и наручи — посеребренные и украшенные мужским вариантом родового герба. — Молодцы, — одобрил Ремирх и подбросил в воздух две мелкие монетки, которые слуга ловко поймал. — А панталоны? — спросил Ариэн. — Темные воины не носят панталон, — вздохнул Ремирх, позволяя слуге застегнуть себе штаны. Слуга так долго и заботливо поправлял Ремирхово хозяйство, что оно набухло, а Ариэн, разгневавшись, влепил ему подзатыльник. — Не злись на парня, — засмеялся Ремирх. — Ему надо было поправить, неужто хочешь, чтоб мне драконьей шкурой там прищемило. — Не хочу... но без панталон ужасно неприлично, — вздохнул Ариэн. — И я никому не позволю у себя там копаться. — А мне позволишь? — спросил Ремирх, с удовольствием наблюдая, как тот снова краснеет. *** — Осторожно, — зашипел Ариэн, когда возлюбленный усадил его на ящера перед собой. — До чего болит все. — Отчего же болит, — обеспокоился Ремирх, — неужели я сильно ударил. Пришлось признаться: — Князь приложил. Но я сам виноват — опять про развод разговор завел, — Ариэн вздохнул и поерзал, устраиваясь поудобнее. Не иначе темные боги дернули его за язык, когда он решился подойти к князю. Тот даже не выслушал до конца, огрел плеткой и велел не попадаться на глаза без надобности. Ариэна охватил привычный страх, вдруг князь вспомнит о своих правах и вновь начнет издеваться над ним. И когда они прибыли в замок, опасения его подтвердились, а страх возрос беспредельно. На границе со светлыми возник конфликт, и князь отправлял туда одного Ремирха. Насчет Ариэна ничего сказано не было. — Я сбегу и поеду с тобой, — он чуть не плакал от досады. — И нарушишь приказ князя? — Ты — мой князь, — зашептал Ариэн и обнял Ремирха со спины. — Это бунт и измена, говорить так, покуда отец жив, — строго ответил тот. "Он все равно скоро сдохнет", злобно подумал Ариэн и сказал ласково, как только мог: — Поговори с ним, прошу. Мне так страшно оставаться здесь без тебя. — Хорошо, — Ремирх притянул его и поцеловал, — только сам к нему не суйся. Так им удалось отправиться к южным границам вдвоем, получив позволение князя. Ариэну всю дорогу мечталось о настоящей войне. Вот бы встретиться в битве с несносным братцем, или даже с самим отцом, думал он, замирая от дерзости своих мыслей. И однажды открылся Ремирху, они как раз разгромили крупный отряд светлых, который перехватили у приграничного городишки. Победа была легкой, даже в крови не измазались. — Если бы среди пленных был мой папочка, лишенный магических сил, — Ариэн говорил тихо, так, чтобы стоящие рядом темные командиры не слышали, только Ремирх. — Что бы ты сделал с ним? — Потребовал бы прекратить нападения, а князя Эссалийского оставил бы в заложниках, — тут же ответил Ремирх. — Но нам пока не справиться с ним даже вдвоем. — А я бы... — Ариэн облизнулся невольно, — отдал бы его солдатам. И смотрел бы... А потом засунул бы ему что-нибудь... прямо туда. — Солдатня не посмела бы, — засмеялся Ремирх. — Ты псих. И что бы ты засунул? Ариэн густо покраснел и опустил глаза. Конечно, до отца ему не добраться, но есть же пленники... Нет, как ужасно даже думать о таком. — Заставил бы его с конем... — С ящером, — заржал Ремирх так, что на них все посмотрели. И добавил, словно прочтя его мысли: — Придется казнить всех пленных. — Ладно, я же шутил. За них можно потребовать выкуп. В тот день ему действительно было жаль своих несчастных сородичей, хоть Ариэн и старался никак не показывать этого. Но с течением времени жалость эта совершенно истаяла в его душе. Глава 17 ***150 лет спустя — Булла от императрицы, — сказал отец, входя на совет, и положил на стол свиток со сломанными печатями. Те зловеще загрохотали. Собравшиеся командиры молча ели свиток глазами. — И какова же воля императрицы, — спросил Ремирх и, дождавшись, пока отец сядет, тоже опустился в кресло. Отец ухмыльнулся и развернул свиток. — Возлюбленный младший брат мой, — прочел он с выражением. — Доколе ты будешь изводить соседей бесконечными набегами и поборами? Беспрерывные жалобы от терпящих убытки темных княжеств переполнили чашу терпения моего. Гневными посланиями от Империи Света я бы с удовольствием топила уже камин, если б не связывали нас с этими нечестивыми торговые узы. Особенное же отвращение во мне вызывает твое стремление включить в Священное тело Темной Империи проклятые земли светлых, а следовательно — даровать проживающим там выродкам гражданские права. Немедленно верни эти земли за какой хочешь выкуп. Дозволяю тебе оставить лишь полностью затемненные регионы Приболотного баронства, при условии, что заселишь ты их темными поселенцами так, чтоб в течении пары веков растворилась бы светлая кровь тамошних жителей без остатка. — Трусливые ублюдки и кляузники! Мы стоим на пороге победы, мы почти пришли к успеху, а эти, с позволения сказать, союзнички... — глаза Ариэна на миг полыхнули синим пламенем так, что почти все поморщились от этой вспышки света. Только отец остался равнодушен, а Ремирх испытал острое и непристойное наслаждение — до чего прекрасен был его возлюбленный, подобен сияющему клинку силы в темных ножнах. — Драгоценный муж мой как всегда светел и непримирим, — заметил отец и вдруг замолчал, глядя в окно. Ремирх тоже посмотрел туда, но не увидел ничего, кроме дерущихся на крыше карликовых химер. — Так что же предпримем, отец, — спросил он, не дождавшись продолжения. — Завоюем ли для начала Дол-Мирион, как планировали, или же сразу пойдем на мирные переговоры с князем Эссалийским? И потеряем такое преимущество. — Да, мой князь, — поддержал его Ариэн, — мы задержимся с императорским повелением лишь на месяц, а выиграем немерено. Темные командиры оживились и одобрительно зашумели на их слова. — Безмозглые кретины, — отец наконец оторвал взгляд от окна. — Полюбуетесь на свою выгоду, когда императрица натравит на нас всех соседей. Пойдете оба на переговоры, а я подойду к Дол-Мириону, дабы не возникло у светлых ненужных иллюзий. *** — Надо взять заложников, — Ариэн расхаживал по шатру, — в знак нерушимости будущего мира. Мой братец Лотэр вполне подойдет, как думаешь? — Отец велел только выкуп, — зевнул Ремирх, потягиваясь в кресле. Этой ночью они так и не спали, Ариэна охватило необычайное нервное возбуждение, даже более сильное, чем перед битвой. Парламентеры должны прибыть на рассвете, и среди них наверняка будет отец, или хотя бы брат. А лучше бы они оба, так хотелось видеть глаза отца, когда тот услышит о заложнике. — Пойми же, — Ариэн вновь принялся уговаривать Ремирха, — если удастся заполучить Лотэра, можно будет тихо уморить его в подземелье лет через сто. И тогда я буду наследником светлого княжества Эссалийского, и когда отец умрет... — Не навоюешься никак, — Ремирх привстал и шлепнул его по заднице, одновременно распуская завязки у себя на штанах, и опять уселся в кресло. — Иди сюда. Ариэн подошел и молча опустился на колени между раздвинутых ног возлюбленного, приникая губами к обнажившейся плоти. Ремирх погладил его по голове и откинулся, рассеянно перебирая волосы. Ариэн принялся медленно сосать, как Ремирху больше всего нравилось, чтобы головка проникала глубоко в горло и оставалась там подольше, насколько хватало дыхания. И только после нескольких спазмов он позволял себе освободиться, чтобы вдохнуть, и снова погружал Ремирхов член до упора в рот. — Помедленнее, — скомандовал Ремирх и надавил ему на затылок, не давая отстраниться, и Ариэн замер покорно. Да, он так бы и задохнулся, стоя на коленях с членом в горле, если бы возлюбленный пожелал того. Ничто сейчас не имело значения, ни война, ни месть, только руки Ремирха, держащие его так крепко, и его плоть, проникающая так глубоко. "Как сильно я люблю тебя", если бы Ариэн мог произнести это вслух... Но Ремирх понял его и без слов и прижал к себе еще крепче: — И я люблю тебя. Из глаз Ариэна брызнули слезы, и в тот же миг он почувствовал, как Ремирх дрожит и извергается в нем. — Все, успокойся, — тот втащил его на руки и обнял, целуя в припухшие губы. — Надо поспать, до утра мало времени. — Я его все равно хотя бы выпорю, — произнес Ариэн, имея ввиду своего отца, конечно же, и уткнулся Ремирху в шею. — Умоляю, не мешай мне. — Нельзя этого, по закону посланники неприкосновенны. — А если очень хочется? — Все равно нельзя, — терпеливо ответил Ремирх и отнес его на шкуры ледяных демонов, что служили им походной постелью. Ариэну так нравилось, как мех ласкает обнаженное тело. А с первыми лучами солнца увидели они приближающихся светлых, и Ариэн возликовал, разглядев спущенный флаг Эссалийского княжества и белое знамя, вьющееся над головами парламентеров. То, о чем грезил он в своих постыдных мечтах, должно вот-вот сбыться, ведь они с Ремирхом выставили ясное условие, согласившись вести переговоры лишь с представителями Эссалийского дома. Но отца не было среди светлых, как не было и брата. Рядом усмехнулся Ремирх, показалось даже, что с облегчением. — Князь Эссалийский совсем ума лишился! Да как он посмел баб на переговоры прислать, — Ариэн сперва растерялся, такой подлости он не ожидал. Вместо себя этот выродок отправил матушку и незнакомую какую-то эльфийку, молодую совсем, нагло наплевав на законы и приличия. — Наверное, это твоя сестра, — Ремирх подтвердил его мысли и улыбнулся: — Заодно и познакомитесь. — Трус поганый, — прошипел Ариэн. Расчет отца был верен — он никогда не причинил бы вреда матушке, да и сестру при ней обидеть не мог. — Княгиня Эссалийская прекрасна, как рассвет, и ты походишь лицом на нее более, чем на отца, — тихо сказал ему Ремирх, когда светлые приблизились. — Штаны ей идут чрезвычайно, — Ариэну с трудом удалось овладеть собой. Победа его так явственно горчила поражением. — Сын мой, — княгиня Эссалийская подошла к ним, поклонившись, и заглянула ему в глаза. Ариэн покраснел невольно, представив, что она могла там увидеть. Распутство и мерзость. Но мама не стала его укорять, а протянула руки, и он обнял ее, и она обняла его в ответ, а потом подозвала сестренку поближе: — Ариэна. Тогда Ариэн увидел, что сестра его совсем юна, лет семнадцать, не больше, и понял, что матушка назвала ее в честь него, потому что любила своего недостойного сына, как прежде. Они прошли в шатер, приготовленный для переговоров, и светлые безропотно приняли все их условия. Выкуп за родовые земли эссалийцев поистине был огромен, и Ариэн, расчувствовавшись, сам испросил у Ремирха позволение выплачивать его в течение пятидесяти лет. *** Ремирх чувствовал странную пустоту, возвращаясь домой. Сто пятьдесят лет их жизнью была война, то утихавшая, то снова вспыхивающая. Бесконечные набеги, интриги с соседями, грабежи, атаки и отступления. Невозможно было поверить, что этот мир продлится дольше года, что договор не станет лишь одним из череды подобных ему. Но отец перед их отъездом сказал "так начинаются века тишины", имея в виду имперских посланников, заполонивших их двор. — Что же теперь делать? — спросил Ремирх у Ариэна, и тот сразу понял его: — В оркских землях будем гостить и на драконов охотиться. И Ремирх засмеялся, радуясь, что возлюбленный не вынашивал более планов кровавой мести своим бывшим сородичам. — Вот видишь, дорогой, зря ты на своего папеньку гневался. Отлично же он тебя пристроил, младшему сыну — и целое княжество, да еще и темное, не то, что эти ваши... Ариен поднял коня на дыбы и влепил ему подзатыльник. — Ах, ты! — воскликнул Ремирх и попытался его схватить. Но тот со смехом ускользнул и пустил коня в галоп, а Ремирх, гонясь за ним, почувствовал, что пустота отпускает его. А дома их встретил младший брат с супругой — графиней Кэркхо. — Рады вас видеть, — сказал Ремирх сердечно, родичи не так уж часто навещали их, предпочитая пропадать в горах своей вотчины и выводить там жутких монстров. — Что же заставило вас оставить любезных чудовищ? — Князь весьма заинтересовался нашими питомцами, — сказала графиня, — но увы, пока не дал аудиенции и не посвятил нас в причины своего интереса. — Да, он позже обязательно объяснит, — сказал Ремирх, опуская глаза, в последнее время у отца стало трудно получить аудиенцию, и все просители шли к ним с Ариэном. Но не может же тот не принять собственного сына. — Пройдемте же на пир. Отметим встречу в узком родственном кругу, — тонко улыбнулся Ариэн. — И мне кажется, я знаю, чем могли заинтересовать князя ваши чудовища... — О, это не чудовища, — пылко воскликнул брат. — А отец просто проникся величественной красотой этих созданий, я уверен. Не зря же я послал ему яйцо полгода назад, наверно, оно уже вылупилось. — Никрэй, брат мой, — засмеялся Ремирх, обнимая его за плечи, — нет, яйцо еще не вылупилось, но будь уверен, ему обеспечен самый преданный уход. — Да-да, как же я забыл проверить его, ведь это такие нежные создания, — задумчиво ответил Никрэй и попробовал куда-то уйти, наверное, немедленно проверять. Но Ремирх со смешком удержал его. Их приветственный пир затянулся до самой ночи, ведь так много надо было обсудить — и буллу императрицы, и мир со светлыми, и коварство князя Эссалийского, и чудовищ графов Кэркхо. У Ариэна, к удивлению Ремирха, оказалось множество идей относительно последних, и у них с графиней развязался страстный спор на эту тему. — Ты слышишь, брат? — прошептал Никрэй, сжимая его руку. — Нет, — Ремирх с удивлением обернулся, а потом снова вернулся взглядом к лицу Ариэна. Как же прекрасен был тот, разгоряченный спором и вином, как хотелось разложить его прямо здесь, на праздничном столе, и насладиться тонким телом... — Это поют драконы, — сказал Никрэй, — я часто слышал их голос в горах. — Драконы? — Ремирх недоверчиво прислушался, но не услышал ничего, кроме звона кубков, голосов пирующих и игры менестреля. Но в сердце поселилась тревога, и вспомнилась вдруг матушка, и Фрейра, и россказни воинов про последнюю битву Фрирха — якобы туда тоже прилетел огромный черный дракон, точно такой же, как на гербе князей АйесТирр. — Пойдем на Северную башню, — сказал Никрэй. И Ремирх пошел за ним, оглянувшись лишь у порога: странно, но Ариэн не заметил их ухода, хотя всегда чуял малейшее изменение даже в настроении. На Северной башне стоял отец и смотрел в небо. — Она прилетела за мной, — сказал он, мельком взглянув на них. — Вы слышите? Это поют драконы, они уже близко. — В небе нет даже химер, — сказал Ремирх, и сильный порыв ветра сорвал с его плеч плащ. — Огромный черный дракон, — отец протянул руки вверх. — Дракониха. Как же вы не видите ее. — Там ничего нет, даже звезд, небо затянуто тучами, — повысил голос Ремирх, но никто не слушал его. — Да, отец, большой черный дракон и два маленьких серых, — сказал Никрэй, — они кружатся над башней. — Два маленьких? — спросил отец, и лицо его стало совсем юным от тревоги и неуверенности. — Почему же я их не вижу. Наверное, они не простили меня. Возможно, и она... Он попятился и прижался спиной к колонне. — Пойдемте вниз, отец, — сказал Ремирх, — нам нечего здесь делать. — Разве бы они прилетели, если бы не простили? — сказал Никрэй, улыбаясь. — Не спросив — не узнаю, не так ли, — отец снова поднял взгляд к небу. "Не смейте нас покидать", — хотел крикнуть Ремирх, но налетевший ветер на миг лишил его дыхания. А в следующее мгновение отец раскинул руки, и огромная Тьма, вечно колышущаяся за его плечами, хлынула сквозь его тело, размывая его границы и растворяя в ночи. Ремирха скрутило от болезненно наполнившей его силы, и по этой силе он догадался, что отец ушел во Тьму навсегда, переступил Предел и оставил часть своей магии ему в наследство. Ремирху показалось, что прошло несколько часов, в течение которых он пытался собрать себя и свою магию по кусочкам, прежде чем Никрэй помог ему подняться. — Как ты, братишка? — спросил Никрэй. — Тебя чуть не засосало во Тьму. — Все в порядке, — прошептал Ремирх, цепляясь за стену. Древние камни крошились под его пальцами, небо светлело на востоке, он и не заметил, как прошла ночь. Где же Ариэн. Весь замок оказался погружен в сон, даже стражи дрыхли на своем посту. Ремирх, разгневавшись, пнул пару бездельников по дороге вниз. — Их усыпили драконы, не злись, брат, — сказал Никрэй. — Драконы давно улетели, — ответил Ремирх и поспешил в свои покои. Ариэна там не было, и Ремирх зашел в кабинет. "Возлюбленная старшая сестра моя", самолично начал он письмо императрице, а потом в нетерпении вскочил на ноги. Где же Ариэн. Ариэн нашелся у порога зимнего сада, он лежал, словно подстреленный, и Ремирх в ужасе упал на колени рядом с ним. Но тот просто спал. — Ариэн, мой возлюбленный, — позвал его Ремирх, и Ариэн застонал во сне, прижимаясь к нему сильнее и цепляясь за плечо. Ремирх поцеловал его теплые губы и понес в спальню. Императрица подождет. Вообще весь мир подождет, думал он, входя в тонкое сонное тело, ведь весь мир останавливается, пока они любят друг друга. — Ремирх, — прошептал Ариэн, изгибаясь и распахивая глаза, и были они подобны горному озеру в ясный день. — Ариэн, мой князь, — улыбнулся Ремирх и замер, пытаясь сдержать сверкающую волну наслаждения, но та сорвалась, и распирающая его сила выплеснулась из Ремирха, и стало ее нести легче — вдвоем. — Твой, — простонал Ариэн. — Только мой. КОНЕЦ