Разговор Дикки Глостера с отцом

В Уокинге дождь и серость, и небо оттенка d’argent. Пришел к тебе Дикки, сын твой, не стоивший ни гроша. Ну как тебе тут, удобно ль в склепе фамильном гнить? До годовщины недолго, нам стоит поговорить. Я не отправился в море, и "Мэри Глостер" в порту Как прежде, с другими судами, качает вод черноту. Не в капитанской каюте, а в склепе среди червья Лежишь ты, отец - хоть трус я, но кровь-то во мне твоя. Властителю рынка быть честным, сказал ты, одно баловство. Умение лгать и выждать - наследовал я его. Десять тысяч людей на службе, сорок судов прокат, И свой гонорар отработал мой выжига-адвокат. Тебя признали безумным - я нужным людям платил. Последние правки, сказали, лишившись ума, ты вносил. Наследство я выжал до пенса - твоей же железной рукой. Теперь я хозяин, и право, хозяин я неплохой. Вижу, тени густеют на сером мраморном лбу, Слышу, как тщетно кости скрежещут в дубовом гробу. Все было как надо, - могила, пастор, поминки и честь. Платил я за все, не скупился - ведь то была моя месть! "Море детей убило - так ты мне вечно твердил. Мол, выжил один ты, Дикки". Ложь! Это ты нас губил! Что я запомнил из детства - брань, и сырость, и смрад, И мать зажимала мне уши, проклиная тебя стократ. Она захворала, - помнишь? - и порт был недалеко, Ей доктора бы и сушу, тепло и мед с молоком. Но ты не хотел швартоваться - ведь то был выгодный фрахт, И мать умерла, и лучше б ты отдал земле ее прах. У Малого Патерностера пусть она отдохнет, Пока на суде Господнем тебе выставляют счет. Пусть спит сэр Энтони Глостер в склепе среди червья. Я Ричардом назван недаром, и кровь в моих жилах твоя.