Раннее утро

Оскар стоял, схватившись за голову. Это единственное, что он мог делать сейчас. Вызов поступил в 4 утра. Звонила пожилая дама, страдавшая бессонницей. Она услышала крик и странный шум, похожий, по ее словам, на звук падающего тела. Диспетчер записала адрес и передала Оскару. В 4:25 Коннелли был на месте. Женщина боязливо указала на заросли и осталась стоять на пороге. Оскар, вооружившись фонариком, пошел исследовать задний двор. В 4:30 утра Оскар стоял, схватившись за голову. На земле лежал труп. В 4:31 утра Себастьяна разбудил телефонный звонок. Сначала он игнорировал входящий вызов, но звонивший не унимался. Мысленно матеря незнакомца на английском и испанском, он протянул руку за смартфоном и посмотрел на экран. Звонил Коннелли. «Что-то случилось», подумал детектив. Не будет полицейский звонить коллеге просто так в половину пятого утра. — Здесь труп, — без предисловий сказал Оскар. — Сент-Ридженс, 14. Девушка, на вид не больше тридцати. Все в крови и ошметках. — Ошметках чего? — хрипло спросил Кастелланос. — Похоже на мозг. Выглядит так, словно у нее разорвался мозг изнутри. — Вызови криминалистов, — распорядился детектив. — Уже. И… Вы ведь на машине? Захватите мистера Оду? Зарядка на нуле, не смогу дозвониться. Себастьян медленно сел. — Думаешь, там нужно двое детективов? — Думаю, тут половину департамента подключат. — Ясно. Скоро будем. В трубке запищали короткие гудки. Детектив бросил телефон на кровать и поплелся в ванную. Оскар не стремился вверх по карьерной лестнице, и работал патрульным, но он был опытным копом. Если он говорил, что нужно выдергивать Оду, значит, так оно и было. Из этого вытекала другая мысль — дело серьезное. Себастьян плеснул на лицо холодной водой, сгоняя остатки сна, и вернулся в спальню. На стуле висела рубашка, под ней комочком валялась жилетка. «Нахрен», подумал он. Застегивать бесчисленные мелкие пуговки — лишняя трата времени. Он быстро надел джинсы, футболку с длинным рукавом, вытащил из горы носков два случайных — поэтому так важно всегда покупать одинаковые носки! — и захватил телефон, удостоверение и ключи от машины. Напоследок огляделся, вспоминая, не забыл ли чего. Ах да, Джозеф. Заводя двигатель, Себастьян понял, почему Коннелли позвонил именно ему: он живет ближе всех к Сент-Ридженс. «Ах ты ж хитрая сволочь». В 4:47 Себастьян ломился к Джозефу. Он прислушался — за дверью было тихо. — Джозеф! — заорал он. — Открой! Послышались шорохи, и Кастелланосу открыли дверь. На детектива смотрел молодой взъерошенный парень. — А где Джозеф? — спросил Себастьян. — Эт' я. Кастелланос уставился на него с неверием. Это Джозеф? Это — Джозеф?! Вот этот часто моргающий юнец в мятой футболке, натыкающийся на косяки дверей, лохматый, цепляющийся белыми пальцами за ручку? Где непробиваемое выражение лица? Где идеально уложенные волосы, перчатки из кожи и выглаженная форма? Где все то, что делает Джозефа Джозефом? Ода подслеповато щурился. — Чет сл’чилось? — спросил он, зевая. — Труп на Ридженс. Собирайся. Джозеф кивнул и уплелся вглубь квартиры. — Только быстрее! — крикнул Себастьян. — Не перед кем красоваться, — добавил он тише. — Я все слышу! Ода появился через двадцать секунд — Кастелланос засек время — в джинсах, той же мятой футболке и босиком. К груди он прижимал удостоверение и телефон. — Поехали, — произнес он внятно. — Что известно? — спросил Ода, пальцами расчесывая волосы. Кастелланос, нарушая правила дорожного движения, пересказал, что сам узнал от Коннелли. — Ясно. — Ода потер переносицу. — Слушай, а почему ты спросил, где я? — Потому что ты сам на себя не похож. Выглядишь совсем не так, как на работе. Ты такой… Джозеф готовился отпустить шутку насчет назревающего комплимента, но Кастелланос со свойственной ему изящностью похерил планы Оды. — … нормальный. — Нормальный?! — Ага. Без напомаженных волосиков и гребаных перчаток. Такой человечный. — Ну спасибо, — фыркнул Ода. — Сам-то с укладкой возишься. — Не, это я забываю голову помыть, — беззаботно заявил Себастьян. — Чудные подробности. Испанец развел руки, мол, а что скрывать-то? — А перчатки мои чем тебе не нравятся? — Они ужасные. — Они шикарные! Из натуральной кожи, сшиты на заказ. — Они ужасные. Ты в них похож на ханжу. Брезгуешь? — Да, — резко ответил Ода. — Прикасаться не пойми к чему, что до меня трогал не пойми кто. Помнишь, на той неделе сифилитика задержали? Джозеф посмотрел на руки. На месте происшествия явно грязно, а перчатки он забыл. «Вот дьявол», подумал он. Себастьян резко повернул вправо. Ода качнулся влево, и Кастелланос, пользуясь случаем, взъерошил его волосы. Азиат с ужасом посмотрел в боковое зеркало. — Я едва привёл их в нормальный вид! Себастьян, ты… Кастелланос расхохотался. Видеть, как непробиваемый японец возмущается из-за волос — бесценно. — … сволочь! — Тебе так тоже идёт. В 5:05 утра у дома по адресу Сент-Ридженс, 14 затормозил автомобиль. Вокруг уже собралась небольшая толпа любопытных, состоящая в основном из молодёжи. На заднем дворе суетились криминалисты. Из приоткрытой двери слышались причитания. Из машины пулей вылетел возмущенный Ода, пробился сквозь ночных тусовщиков и залез в микроавтобус выездной лаборатории за курткой — торчать на улице в одной футболке холодно. За ним, хохоча, вылез Себастьян. На него смотрели с удивлением — никто не смеется на месте преступления. Кастелланос отогнал зевак от машины и пошёл за Одой. Игра начиналась.