solutions

Его жизнь — пластмассовый стаканчик с дешевым пережженным кофе на краю приборной доски старого автомобиля: одно неверное движение, и тот полетит вниз, забрызгав брюки и ошпарив колени. Сэм Сильва кидает взгляд вправо, где Рут Уалдер сосредоточенно подписывает согласие на оперативное вмешательство. Рут едва ли больше двадцати пяти, а может и меньше, Сэм никогда ее не спрашивал, а она не говорила. В ее животе растет ребенок человека, которого Сэм никогда не видел, и видеть не хотел. Какая-то случайная интрижка, из тех, что происходят после перебора с алкоголем и особенно неожиданного крушения надежд. Рут откладывает бумаги и улыбается Сэму. — Пошли, — говорит она будничным голосом, — не вечно тут торчать. Может, успеем до закрытия кофейни. Сегодня двойной капуччино с двадцатипроцентной скидкой. Храбрая маленькая девочка. — Я должен спросить, — хмыкает Сэм, — ты уверена? Представь, что ты в дешевой мелодраме. Мы в дешевой мелодраме. — Уверена, — она пожимает плечами. — Не то время, не тот человек. Не тот ребенок. Глядя, как Рут уводят в смотровую, Сэм почему-то вспоминает Джастин. Его внезапно свалившаяся на голову дочь, лица матери которой он даже не помнил. Вечеринки с алкоголем в начале семидесятых, так или иначе, способствовали рождаемости, что ни говори. Джастин с ее черными волосами, чокером на шее и хаотичным мышлением чокнутого подростка. Что с ней делать - Сэм не представлял. Интересно, что сказала бы Рут? Рут смотрит в потолок операционной, где среди одинаковых серых плиток четко выделяется одна с кусочком не бог весть как сюда попавшего голубого неба. — Вы уверены в своем решении? — голос врача звучит устало. Рут думает, что та задает этот вопрос слишком часто, чаще, чем хотелось бы. Будь у нее богатое воображение, она сказала бы, что почти почувствовала как нерожденный ребенок пинается в животе, прося одуматься. Но в памяти всплывает самодовольное потное лицо мужа Дебби, и последние колебания исчезают. — Уверена — выдыхает она и сжимает руку в кулак. Ее жизнь похожа на заевшую пластинку со старой итальянской мелодией из черно-белого фильма: мотив повторяется снова и снова, дорожка почти стерлась, и иголка граммофона безжалостно царапает винил, заглушая слова. Возможно, ей нужно что-то поменять. Или окончательно сдаться. Сэм ожидает ее в приемной с пакетом пончиков. — Как заказывала, — он достает пахнущий карамелью прожаренный ринг. — С обсыпкой. — С розовой? — Рут по-детски хлопает в ладоши и смеется. Совсем еще ребенок, ожидающий возвращение добрых родителей с работы. Она так не похожа на Джастин. — С розовой, — он передразнивает ее, не в силах удержаться. — Пошли уже отсюда. Не забудь куртку. Так и быть, Сэм поиграет в заботливого папочку, пусть хотя бы сегодня. Они заезжают в кофейню, где за девять долларов получают два дымящихся стаканчика с высокой пенной шапкой. Рут ставит свой на самый край приборной панели, и Сэм почему-то уверен, что кофе больше не прольется ему на джинсы.