***
Когда это случается во второй раз, Юри слишком не в себе, чтобы сказать, было это на самом деле или нет. Это был долгий тренировочный день, и он был ужасен. Юри не приземлил ни один из своих прыжков и становился все более и более подавленным. И конечно, это привело к тому, что он пытался концентрироваться на прыжках, все больше усугубляя положение. Это был замкнутый круг, из которого Юри не мог выбраться, и по-хорошему ему бы просто оставить попытки и вернуться к прыжкам завтра, но, черт возьми, он хотел чисто приземлить хотя бы один прыжок за день. Юри слегка нахмурился и отъехал на противоположную от Виктора сторону катка. — Юри! — позвал тот. — Больше никаких прыжков. Просто поработай над дорожками шагов. Юри закатил глаза и тихонько поворчал, прежде чем войти в свою любимую дорожку в «Эросе». Он легко прошел ее трижды и взглянул на Виктора. Виктор не смотрел на него, разговаривая о чем-то с Яковом, и Юри воспользовался моментом. Он вошел в четверной флип, и все было превосходно. Один, два, три, четыре…блять, он же знал, что не приземлит его. Он машинально попытался упасть так, как его учили, но следующее, что он осознал, это что он врезается в лед с оглушительным хрустом. Едва вытянув руку, Юри ударяется головой об лед. Он вскрикивает, держась за свою руку, и пялится на ее неестественный изгиб. Юри почти уверен, что она сломана. Краем сознания он отмечает слезы, собирающиеся в уголках глаз. Проклятье! Чемпионат мира через неделю — Юри не может позволить себе получить травму сейчас. — Юри! Он слышит звук коньков, рассекающих лед, и поднимает взгляд на Виктора, взволнованно смотрящего на него широко открытыми глазами. Юри моргает, голова пульсирует и внезапно все вокруг темнеет. Последнее, что видит Юри — слезы в глазах Виктора. Юри открывает глаза и на момент чувствует себя в замешательстве, пока не видит потолок и ох, точно. Он на катке в Санкт-Петербурге. — Юри! Юри поворачивает голову, и Виктор краснеет. Он выглядит раздраженным и, в общем-то, имеет на это право. Юри проглатывает свои сожаление и разочарование и тянется к Виктору, потому что если даже Виктор на него зол, то Юри срочно нужно объятие. Мысль о том, что он завершит сезон преждевременно из-за ошибки новичка, смущает и расстраивает и…Юри роняет челюсть. Он пялится на свою руку. Затем на другую руку. Слегка потряхивает ими. — Что не так? — спрашивает Виктор, и раздраженное выражение уходит с его лица. Вместо него приходит выражение, которое Юри может описать только как настороженное. — Просто мне казалось, что я сломал руку, — бормочет Юри почти себе под нос. Виктор смеется, и этого звука достаточно, чтобы у Юри волосы на затылке встали дыбом. — Вот было бы позорище, да? — острит Виктор, прежде чем опасно улыбнуться — очевидно, он все еще зол на Юри. — Тогда бы ты закончил сезон немного раньше. Юри краснеет и смущенно отводит взгляд. — Мне жаль, — с трудом извиняется он, и опасная острая улыбка исчезает с лица Виктора. — Я знаю, — мягко говорит Виктор и проводит рукой по волосам, убирая их назад. — Просто в следующий раз будь более осторожен, ладно? Я не просто так сказал тебе прекратить прыжки. В тот день они возвращаются домой раньше, но Юри все не может отделаться от чувства тревоги.***
Когда это случается в третий раз, Юри на 90% уверен, что это был сон, на 9% — что он галлюцинировал и на 1% — что это действительно было. Он проснулся посреди ночи и обнаружил, что Виктора нет на другой половине кровати. Юри тихонько застонал, перевернулся и кинул руку на сторону Виктора, бесцельно хватаясь за еще теплые простыни. Его глаза слегка приоткрылись, все еще удерживаемые тяжестью сна. — Витя? — пробормотал он, но не получил ответа. Юри вздохнул и уронил голову на подушку. Он сонно спорил с собой о том, пойти ли ему на поиски своего жениха или просто подождать его, когда внезапно почувствовал давление внизу живота. Вот блин. Он вздохнул и скатился с кровати, чтобы потащиться к ванной, зевая и потирая глаза. Он пописал, вымыл руки и пошел к прихожей на поиски Виктора. Когда он дошел до кухни, то встал как вкопанный. Он прищурился. Да, это был Виктор…плачущий в миску Маккачина? — Витя? — позвал он в замешательстве, и Виктор поднял на него взгляд. Его глаза были широко открыты, а выражение лица было то же, что он принимал, когда его ловили за чем-то, что он не должен был делать. — Юри! Почему ты не спишь? — спросил Виктор, поставив миску на пол, и вытер слезы. Он поднялся и направился к Юри. Тот попытался посмотреть в миску, особенно когда Маккачин подошел к ней, но Виктор быстро загородил ему вид своей улыбкой. — Почему ты плачешь? — спросил Юри и зевнул. — Чшш, — Виктор наклонился, чтобы поцеловать его веки, — иди спать. На следующее утро Юри проснулся, думая, что это был действительно странный сон.***
Когда это случается в четвертый раз, Юри больше не может это отрицать. Они возвращались в свою квартиру, когда наткнулись на бродячую собаку. Пес хромал, и очевидно ему было больно. Юри заметил запекшуюся кровь на одной из его лап. Прежде чем он успел что-то сказать, Виктор уже бежал к собаке и осторожно ворковал. Юри улыбнулся своему жениху, его лихорадочному подавляющему порыву, потому что вау, Виктор такой добрый и…плачущий? Юри ошеломленно смотрел, как Виктор плакал на лапу пса. Прежде чем он смог подойти и утешить Виктора, собака уже слизала слезы с его лица. Виктор позволил ей сделать это еще раз прежде, чем собака убежала, больше не хромая и вообще вроде чувствуя себя замечательно. — Витя, — медленно проговорил Юри, когда Виктор выпрямился и убрал собачью шерсть со своего дорогущего пальто, — Ты обладаешь силой исцеления? Виктор замер, а потом невинно улыбнулся: — Юри, мне казалось, что из нас я — тот, кто верит в сказки! Юри нахмурился и настойчиво потянул его за рубашку. — Нет. Я серьезно. У тебя волшебные слезы или что? Виктор вздрогнул и вылупился на него широко раскрытыми глазами. В яблочко. — Чтоооооо? — пропищал Виктор. — С чего ты это взял, хаха! Юри, ты такой смешной! Юри бросил на него пустой взгляд, и плечи Виктора опустились. Он надулся. Как ребенок, ей-богу. — Ладно, я собирался рассказать тебе, но ждал подходящего момента, — быстро проговорил Виктор, и Юри выпрямился. — Значит, так и есть, — неверяще заключил он. — У тебя волшебные исцеляющие слезы. Виктор кивнул, выглядя немного смущенным. — Раньше я мог исцелять волосами, но после того, как я их отрезал, это больше не работает. Юри открыл рот, но сказать ничего не смог. Он прочистил горло и сосредоточился на том, чтобы его голос не звучал неестественно высоко. — Виктор…откуда это вообще? У твоих родителей тоже были волшебные способности к исцелению? — спросил Юри. Он не смог скрыть налет неверия, который окрасил его тон. — Я не знаю, — небрежно сказал Виктор. — Я не знал своих родителей. Яков подобрал меня в мусорном баке, когда мне был всего год. Юри засмеялся, но когда Виктор удивленно посмотрел на него, смех застрял у него в горле. — Ха. Ты не шутишь? Виктор посмотрел на него и улыбнулся, прежде чем наклониться и оставить поцелуй на лбу Юри. — Ну и зачем мне шутить об этом? Он нашел меня 25 декабря, так что решил, что это будет мой день рождения. Юри со стуком захлопнул челюсть. Было столько способов ответить на этот вопрос, но Юри был уверен, что Виктор снизойдет. — Так, моя рука действительно была сломана, — медленно проговорил Юри, и Виктор улыбнулся пожимая плечами. — Может быть, — пропел он. — Поэтому у тебя за всю карьеру не было ни одной травмы? — спросил Юри, сузив глаза, но Виктор снова только улыбнулся в ответ.***
Когда это случилось в пятый раз, Юри был уже немного подготовлен. С тех пор, как Виктор открылся перед ним, он больше не стеснялся, исцеляя Юри от любого мелкого пореза или синяка. — Витя, все нормально, — говорил Юри, но не мог перестать хихикать, глядя, как слезы Виктора падают на его ушибленное бедро. Он увлеченно наблюдал, как синяк приобретал нормальный оттенок, пока на коже не осталось никаких следов фиолетового. — Нет, — безапелляционно сказал Виктор. — Я хочу сделать это для тебя, я не хочу, чтобы тебе было больно. Юри вздохнул и потянул Виктора к себе, чтобы осыпать его лицо поцелуями. Виктор хмыкнул, его щеки порозовели и Юри улыбнулся ему. — В кровать? — спросил он с намеком, и глаза Виктора загорелись. — В кровать, — согласился Виктор, с энтузиазмом кивнув.***
— В день рождения Виктора будет праздник фонариков, — сказала Мила, подъехав к нему. — Ты идешь? Юри поднял глаза и пожал плечами: — Конечно. Звучит неплохо. В честь чего он? Мила поджала губы и лицо ее приобрело задумчивое выражение. — Ну, 27 лет назад царская семья потеряла своего ребенка в его день рождения. Они пускают фонарики каждый год в день его рождения…или в день, когда он потерялся…ну, в тот же день, короче говоря. Я думаю, они надеются, что это вернет его домой или типа того. — Потеряли своего ребенка? — неверяще переспросил Юри, и Мила серьезно кивнула: — Царь — довольно рассеянный человек. — Юри, — позвал Виктор, и Юри поднял глаза, с любовью улыбаясь, когда Виктор подбежал к нему совершенно измотанный, — У тебя…? — В моей сумке, — мягко сказал Юри, и Виктор просиял прежде чем наклониться через бортик и поцеловать его. — Спасибо! Что бы я без тебя делал? — Виктор еще раз быстро чмокнул его в губы и пошел к сумке Юри, чтобы достать оттуда бутылку с водой. — Виктор всегда забывает взять свою бутылку, поэтому ее беру я, — объясняет он Миле, и та смеется. — Короче, это традиция у нас — фигуристов этого катка — ходить на этот праздник каждый год, так что увидимся там, — и она отъехала. Лед под ее коньками немного заискрился, и губы Юри дрогнули. Забавно это. Праздник в честь потерянного царского ребенка, у которого по случайности день рождения в один день с Виктором? И который был потерян 27 лет назад в то же время как Яков нашел Виктора? Какое странное совпадение.