Осень.
Время близится за полночь.
Улица уже опустела, в некоторых окнах до сих пор горел свет, напоминая парню, что дома гораздо теплее, чем на улице, но он упорно это игнорировал: — Похоже, будет дождь. — Тэхен задумчиво пялился в небо, надеясь, что хотя бы там он сможет найти ответы на вопросы, которые терзают его голову уже месяц. Он сидит тут каждый день, с утра до глубокой ночи, вглядывается в проходящих мимо людей, желая увидеть знакомое лицо, но это бесполезно. Он готов поклясться, что если бы умел возвращаться во времени, он бы вернулся в тот вечер и дал себе по морде, но, к сожалению, машина времени до сих пор не изобретена.Месяц назад:
— ТэТэ, пожалуйста, пойми меня, — Чонгук чуть ли не скулил стоя перед дверью в комнату, за которую убежал Тэхен: — Я очень сильно хочу поехать на эти курсы, благодаря им я смогу подтянуть свои навыки в рисовании. — Почему я должен тебя понимать, а ты меня нет?! — Злился ли сейчас Тэхен? Определенно. Эта не понятно откуда взявшаяся поездка Чонгука в Америку окатила его, как ледяная вода: — Почему я должен вообще что-то понимать? Ты собрался в какую-то Америку почти на год, прекрасно зная, что через месяц у нас годовщина! Я не хочу ничего понимать! Тэхен кричал. Долго кричал. Скидывал вещи со стола на пол, а потом поднимал их и кидал в стену. Он понимал, что сейчас больше похож на маленького, эгоистичного ребенка. Понимал, как значима эта поездка для Чонгука, и как долго он ждал такого шанса. Он помнил, что Чонгук когда-то ему сказал: «На эти курсы принимают только тех учеников, которые понравились всему коллективу колледжа…». Но ему было плевать, он не хотел отпускать Чонгука. И дело даже не в годовщине — Тэхен боялся. Боялся, что за этот год Чонгук легко забудет его, что встретит кого-то, кто будет лучше него. Крик продолжался около двух часов. Чонгук уже перестал что-либо говорить, он просто сидел около двери закрыв уши, поэтому даже не сразу понял, что крик прекратился. Встав, он тихо зашел в комнату и сел рядом с Тэхеном. Тот сидел неподвижно, просто смотрел в окно каким-то пустым и уставшим взглядом. — ТэТэ? — Чонгук тихонько дотронулся до его руки. Никакой реакции, Тэхен даже не обернулся. — ТэТэ, скажи хоть что-нибудь, — страшно. Он боялся этой тишины. Она давила на плечи. — пожа… — Мы расстаемся. — Чонгука как током ударило. Он смотрел на Тэхена, ища что-то, что сможет указать на то, что тот просто пошутил, но ничего. Все тот же пустой взгляд, только уже устремленный в его сторону. — Что за шутки такие? — голос внезапно охрип, в горле пересохло и, кажется, Чонгука сейчас трясет. — Ты совсем с ума сошел? Тэхен смотрел ему в глаза, Чонгук впервые видит его таким… опустошенным? — Если ты не понял, я повторю еще раз. Мы расстаемся. — Все, всем спасибо, все свободны, до свидания. — Собирай свои вещи и катись отсюда нахуй, видеть не могу твою смазливую рожу. — Тэ… — Взяв его за руку, Чонгук понял, что никогда еще руки его ТэТэ не были такими холодными. Страшно. Не хочется вот так все терять. — Я люблю тебя, поэтому давай поговорим, прошу тебя. — Засунь свою любовь себе же в задницу, меня от тебя тошнит. Если ты сейчас сам не свалишь, я вышвырну тебя силой. — Теперь его взгляд не был пустым, в нем была злость. Он никогда не видел Тэхена таким, слезы появились сами собой и теперь кричать хотел Чонгук. В принципе, он бы и кричал, если бы его не прервал такой родной и в то же время чужой голос: — Ты тупой или глухой? Давай, вали отсюда, раз и навсегда. Его просто вышвырнули. Обидно. Больно. Невыносимо.Наше время:
— Черт. — Он не любил вспоминать этот день, искренне не понимая, что заставило его тогда так поступить. Он любил Чонгука, очень сильно любил, но в тот день что-то внутри него щелкнуло, сказав здравому смыслу громкое «пока». Закурив сигарету, он встал и пошел к дому Чонгука. Он и сам не знал зачем туда ходит и зачем сидит на лестнице в его подъезде, ведь тот уехал, не оставив после себя ровным счетом ни-че-го. Тэхен злился. На себя. В тот вечер он впервые увидел слезы Чонгука и это разозлило его еще сильнее. — Черт-черт-черт. — И правда, биться головой о стену, Ким Тэхен — ты гений, остатки мозгов расходуешь на это очень увлекательное занятие, лучше бы попытался с Чонгуком связаться, но нет же, гордая душа не позволяет, долбаеб. Сев на холодную ступеньку лестницы, он провел рукой по лбу. Увидев кровь, он усмехнулся и положил голову себе же на колени. — И точно, долбаеб. Утром он проснулся от того, что кто-то очень сильно тряс его за плечи и что-то говорил, но из-за своего не полного пробуждения он не мог понять кто это и что ему вообще надо, и когда до его ушей дошло знакомое «ТэТэ», он подпрыгнул, со скоростью света пытаясь сфокусировать взгляд на человеке перед ним. Минут через пять он понял, что его попытки не увенчаются успехом, и во всем виновата стена, с которой он вчера так активно встречался, поэтому все, что он смог — это выдавить хриплое: — Чонгук? — Чонгук. И вот его взгляд проясняется. Он и правда видит перед собой Чонгука, слегка взволнованного, но ни капли не изменившегося. — Ты, вроде как, в Америку собирался, — смотреть на него сейчас до жути стыдно, поэтому, сделав самое не принужденное выражения лица, он принялся рассматривать вчерашнюю стену с небольшим следом от крови, — что ты здесь делаешь? — Мне сказали, что я могу пройти эти курсы здесь, вот я и остался. — Скрестив руки на груди Чонгук смотрел ему прямо в глаза. — А ты что тут забыл? Еще и с такой ссадиной на лбу. Пойдем я ее обработаю. — Несмотря на всякие отнекивание и вдруг появившиеся дела, Тэхена все-таки заталкивают в квартиру. Пока тот мялся у дверей, Чонгук успел найти аптечку и поставить чайник: — Я в прихожей ничего делать не буду, поэтому тащись сюда. Спустя пять минут внутренней борьбы, он все же решается сесть рядом с Чонгуком. — Господи, ТэТэ, что за тяга к синякам и царапинам, не живется спокойно? Боже, как ты вообще вы… — Договорить ему не дали, аптечка вместе со всем своим содержимым улетела на пол, а Чонгук оказался прижатым спиной к дивану. Поцелуй вышел грубым, но от этого не менее шикарным. Как же долго Тэхен этого ждал. — Прости меня, Чонгукки, — отстранившись, он пытался высмотреть хоть каплю надежды для Тэхена в этих любимых, черных глазах, — я очень люблю тебя, все, что я тогда наговорил — бред. Мне так жаль, Чонгукки. — Я тоже люблю тебя, ТэТэ. — И вот оно, долгожданные спокойствие и счастье, пришедшие с ослепительной улыбкой младшего. — С годовщинойТеперь все будет иначе.