Make a spark, break the dark, find a light with me

Исак не мог спать. У него не получалось ухватить больше, чем пару жалких часов беспокойного сна каждую ночь за последний год; может, даже дольше, чем год. Всё началось с того, что у него просто не было времени на сон. Всегда было слишком много дел, слишком много проблем, которые требовали решений. Так что даже когда глаза сами закрывались, а тело, казалось, было сделано из камня, ему приходилось бороться с сонливостью, чтобы хвататься за те ниточки, что едва удерживали его жизнь вместе. После всего, когда он съехал из родительского дома, он просто не мог спать, потому что слишком много вещей тревожило его. Все мысли, чувства, переживания и подавляющее чувство вины ему удавалось спрятать как можно глубже, пока он был занят школьной работой, но глупые шутки его друга продолжали возвращаться, как только наступала ночь, и их вес был таким тяжёлым, что он едва мог дышать. Он испробовал всё, что интернет мог предложить — начиная от травяного чая, который на вкус был как горячая жидкая трава, заканчивая видеороликами с водопадами, которые только заставляли его хотеть в туалет. Он даже пробовал медитировать, ради всего святого, но ничего из этого не работало. Теперь он уже привык к постоянному состоянию истощения — он был уверен, что «усталость» стала для него эмоцией, единственной, которую он мог по-настоящему чувствовать, так как он быстро подавлял какие-либо другие вдруг возникшие чувства. С тех пор, как сон стал бесполезным, а Исак слишком привык жить на холостом ходу, он проводил большинство своих ночей, бессмысленно гуляя по улицам обычно в наушниках и музыкой на самой высокой громкости, чтобы вибрация отдавала во всё его тело и заставляла его сердце биться в ритм. Мир был совершенно другим в ранние утренние часы, когда везде было тихо и все спали. Исак всегда чувствовал, будто были только он и звёзды, и больше ничего. Жесткий холодный воздух обжигал ему нос и немного лицо, но это хотя бы заставляло его чувствовать себя бодрым, более живым и настоящим. Он нечасто чувствовал подобное в течение дня, когда он, казалось, бессмысленно плыл сквозь свою рутину — его мысли медленно растекались в разных направлениях, как медовый сироп. Единственной проблемой ночных прогулок по улицам Исак находил то, что было ужасно холодно, и он всегда недооценивал погоду. Однажды ночью он начал неконтролируемо дрожать от холода, что пришлось натянуть рукава куртки, чтобы закрывало пальцы; он зарылся лицом в шарф, тихо ругаясь, когда почувствовал первые капли дождя. Исак увидел свет, исходящий из магазина за углом, и поспешил туда. Он толкнул дверь и выдохнул с облегчением, чувствуя окутывающее его тепло. Место оказалось полностью пустым, на фоне приглушённо играла музыка, и Исаку пришлось прищуриться из-за слишком яркого света по сравнению с темнотой на улице. Исак скрипнул ногами об пол, и запах еды вокруг заставил его желудок заурчать до неловкого громко. Исак схватил шоколадный батончик с одной из полок и пошёл к прилавку с желанием купить кофе — он понял, что если он не собирается спать, то он может признать поражение и порадовать себя кофеином и сахаром. За прилавком было двое людей — парень и девушка; девушка облокотилась на прилавок и опустила глаза, подпирая подбородок руками и кивая головой. Но парень стоял ближе и наблюдал за Исаком. Он выглядел слишком бодрым для часа ночи; его глаза сияли, и он широко улыбался, и Исак почувствовал, что устал просто от того, что смотрел на него. Парень выглядел совершенно безупречным, начиная от его глупой заразительной улыбки, заканчивая идеально уложенными волосами, в то время как Исак со своими растрёпанными волосами был одет в пижамную футболку. Он был уверен, что еще и выглядел раздражённым, но Исак слишком устал, чтобы даже выдавить слабую улыбку после того, как подошёл к прилавку. — Привет, — прощебетал парень, улыбаясь еще шире, и Исаку пришлось отвернуться, отвечая на приветствие. Он пытался доказать себе, что он сделал это только потому что не мог находиться рядом со счастливыми людьми, когда сам был слишком уставший и несчастный, но если быть честным, то это потому что улыбка этого парня заставляла его желудок делать кульбиты, и Исак правда очень не хотел сейчас сворачивать на эту дорожку. Одной из главных причин, почему он решил замерзать до смерти на улице ночью было для того, чтобы избежать именно подобных мыслей. Исак пробормотал свой заказ и не поднимал голову, пока не услышал, что парень ушёл. Теперь, когда он был в тепле после нескольких часов на улице, все его бессонные ночи вернулись к нему, и это было слишком, что у него подкосились колени. Исак планировал пережить большую часть ночи так: как только он получит свой кофе и согреется, он пойдёт домой и попытается украсть несколько часов сна до того, как ему придётся собираться в школу. Исак повернулся посмотреть на улицу и почти застонал вслух: дождь только усилился после того, как он нашёл укрытие, и сейчас по-настоящему лил. Исак выдохнул, он туда ни за что на свете не вернётся — он и так был уставшим и замёрзшим, и не хотел в добавок к этому ещё и промокнуть до нитки. — Вот и твой кофе, — голос сзади Исака заставил его вздрогнуть и повернуться вокруг своей оси, и парень снова был тут, прикусывая губу и стараясь не рассмеяться над Исаком. Исак пошатнулся на ногах и выдавил «спасибо», заикаясь, прежде чем поспешить присесть. Он сел на стул за длинный стол, откуда можно было видеть всю улицу, и Исак хмуро наблюдал, как дождь неумолимо отскакивал от тротуара, не показывая намерений прекращаться. Исак вертел вокруг свой кофе в одной руке, согревая пальцы, а другой рукой засовывал чек в карман, но вдруг он заметил кое-что. На обратной стороне была картинка, нарисованная быстро и неаккуратно, с несколькими пятнами от чернил по краям. На ней был Исак, с его непослушными кудрями и вечной складкой между бровей, он держал зонт над головой, в то время как вокруг него падали гигантские комические дождевые капли, каждая с собственным выражением лица. Исак хмыкнул и улыбнулся, поворачиваясь на месте, чтобы посмотреть на парня, но он стоял к нему спиной, напевая мелодию и прибираясь на полке за прилавком. Исак свернул рисунок и положил в карман с едва заметной улыбкой на губах, делая глоток кофе. Он достал телефон и включил одно из глупых приложений, которые он скачал, чтобы спастись от скуки по ночам, как эта. Когда кофе согрел его, а дождь просто стал моросить, он слез со стула и потянулся, морщась хрусту в суставах. Казалось, дождь не собирался оставаться таким слишком долго, так что Исак решил воспользоваться этой возможностью и добраться до дома, пока шанс промокнуть был минимальным. А еще он почувствовал, что почти достаточно устал, чтобы заснуть. Прежде чем уйти из кафе, Исак повернулся к прилавку и махнул рукой, прощаясь. Он был уверен, что девушка на самом деле уже спала стоя, облокотившись локтями на прилавок и придерживая ладонями голову. Но парень наблюдал за ним, и он так же помахал Исаку в знак прощания. Исак не мог сдержаться и улыбнулся, а улыбка, которую он получил в ответ, оказалась ослепляющей. * На следующую ночь ноги Исака сами принесли его к тому же самому магазину до того, как его мозг мог сообразить это. Он винил во всем постоянную потребность в кофеине и тот факт, что на улице было безумно холодно, но ещё он знал, что это было ещё потому, что он возможно, только может быть, хотел ещё раз посмотреть на самую яркую улыбку, которую когда-либо видел. Исак толкнул входную дверь и снова почувствовал окутавшее его тепло с прошлой ночи, но кроме этого он услышал, как кто-то очень громко поёт и смеётся в перерывах между строчками песни. Парень снова был здесь. Он пел, подметая пол, пританцовывал из стороны в сторону и с излишним энтузиазмом размахивал шваброй. В уголках его глаз были заметны морщинки от слишком широкой улыбки, и он мотал головой в такт песне. Та же самая девушка стояла, облокотившись о стену, ее плечи тряслись и вместе с тем она смеялась, крепко сжимая в руках какую-то папку. Исак не сдержался и тихо рассмеялся, в то время как парень повернулся вокруг своей оси, прежде чем встать в вычурную позу под конец песни. Девушка качала головой, словно не верила в происходящее, с мягкой улыбкой на губах. Исак прочистил горло, и оба — парень и девушка вздрогнули, поворачиваясь к двери с широко раскрытыми глазами. Они улыбнулись, но едва заметная улыбка девушки меркла по сравнению с широкой улыбкой парня. В этот раз Исак взял банан, потому что, как бы он не хотел заесть свою неспособность заснуть, он знал, что, возможно, заполнять эту пустоту сахаром не было хорошей идеей. — С возвращением! — поприветствовал Исака парень так же весело, как и вчера, и, если серьёзно, Исак понятия не имел, откуда у него столько энергии. — Снова Мокиато? — Ээ, нет. Зелёный чай, пожалуйста, — Исак скорчил гримасу, когда сказал это. По всей видимости, чай был полезен для очищения организма или что-то вроде того, но Исак не был уверен, как что-то настолько ужасное на вкус вообще может быть полезно. Парень тоже выглядел смущённым. Он поджал губы, а между его бровей образовалась складка. — Серьёзно? Зачем ты делаешь это с собой? Исак фыркнул, увидев по-настоящему испуганное лицо парня: очевидно он был того же мнения о травяном чае, как и Исак. — Это полезно, — возмущённо сказал он, но аргумент оказался слабым и для него самого. Парень, нахмурившись, смотрел на Исака еще секунду, и Исак воспользовался возможностью посмотреть имя на его бейдже. Имя Эвен было выгравировано на латунной бирке рядом с прикрепленным значком улыбающегося смайлика. Исак улыбнулся, увидев это, прежде чем снова посмотреть на Эвена, который пожал плечами, всё ещё выглядя удивлённым. — Не уверен, что быть здоровым стоит того, чтобы пить яд и всех этих страданий, но ладно, я сделаю тебе чай. Когда Эвен вернулся обратно с чаем и чеком, Исак заметил пятна от чернил на пальцах Эвена и часть рисунка на кусочке бумаги, но он пересилил себя и не посмотрел, пока не сел за свой стол. Он сморщился, отпивая чай, прежде чем развернуть бумажку, и сразу же расплылся в улыбке. В этот раз, на рисунке было два Исака с отчерчивающей линией между ними. Первый Исак сердился, хмурая складка в форме буквы «V» находилась между его бровями, а рот был в форме перевернутой буквы «C». В одной руке он держал кружку с чем-то, на которой было написано «отвратительно», а в другой — банан. У другого Исака была самая широкая улыбка, у него даже были нарисованы небрежные маленькие звездочки по всей радужке глаз для большего эффекта. Этот Исак держал стакан с кофе на вынос в одной руке, а в другой — очень большой пончик. Снизу под рисунком Эвен написал: «Пончики делают все лучше — жизнь слишком коротка, чтобы быть здоровым и несчастным», и Исак не смог остановить свой искренний смех. Исак повернулся, думая увидеть пустой прилавок снова, но Эвен уже смотрел на него и широко улыбался. — Это какой-то до смешного детально-разработанный маркетинговый ход, чтобы я купил у вас больше еды? — сказал Исак, поднимая в руке чек. Эвен засмеялся, и даже со своего места Исак видел, как сияют его глаза. — Нет, но пончики здесь правда вкусные. Ты знаешь, что будешь просто несчастно смотреть на свой чай, пока он не остынет, — ответил Эвен, поднимая бровь. Исак выдохнул и нахмурился, глядя на свой напиток, прежде чем повернуться к Эвену, который просто продолжал улыбаться. С самым наигранным стоном, Исак поднялся со своего места и подошёл к прилавку, где Эвен уже ждал его с розовым пончиком на тарелке. Он высь был покрыт в радужной посыпке и выглядел очень даже не безобидным. — Я что-то тебе сделал, и теперь ты хочешь, чтобы я потолстел? — спросил Исак, прищуриваясь. — Да. Работники в ночь должны жертвовать хотя бы одним человеком за своё рабочее время, чтобы мы могли забрать их энергию и продержаться до конца смены, — уверенно ответил Эвен. Исак засмеялся, откусывая свой пончик, из-за чего посыпка разлетелась по всему столу. Он сразу начал заливаться румянцем, но Эвен всё так же выглядел очарованным. — Я подумал, что тебе нужно что-то, что могло бы развеселить тебя. Никто не приходит сюда в два часа ночи просто так. Не можешь заснуть? Исак пожал плечами, всё еще пережевывая. Эвен точно был прав — пончики были потрясные, и Исак не знал, зачем пытался убедить себя, что у него были хоть какие-то полезные привычки. — Не думаю, что спал дольше трёх часов ночью с детства. Вот почему я получил работу в ночную смену — я подумал, если я не могу спать, значит мне могут платить за это, — рассмеялся Эвен, и Исак засмеялся вместе с ним, слизывая сладкую розовую глазурь с пальцев. — И как ты такой… бодрый? — спросил Исак, осознавая, что тон его голоса стал жалобным. Исак находился в постоянном состоянии истощения. Он был уверен, что ужасно тёмные круги под глазами останутся там навсегда, и он знал, что он всегда выглядел неряшливым, с не расчесанными волосами и помятой одеждой. Эвен же выглядел слишком идеально для человека, у которого были такие же проблемы со сном, как и у Исака. — Кофе. Он нам обходится в полцены, и я пользуюсь этой возможностью. А еще, я сплю после своей смены. По какой-то причине спать днём в сто раз лучше, чем ночью. Может быть, потому что я радуюсь факту, что пока все встают и собираются на работу, я могу провести в кровати весь день. Исаку всё еще казалось, что это не имело никакого смысла. Когда начинались экзамены, он пытался полностью прекратить спать, держась на кофе и энергетиках. Он справился с двумя полными сутками истерии и скачущих мыслей, пока Юнас не нашёл его без сознания в библиотеке, а вся его работа просто была никуда не годной. — Ты не ходишь в школу? — спросил Исак. Эвен не выглядел намного старше Исака, но Исак совсем не умел определять возраст. — Я выпустился из Бакки несколько месяцев назад. Ты первокурсник? Исак хмыкнул и нахмурился, глядя на Эвена, который поднял руки вверх в защитном жесте и широко улыбнулся. Как бы сильно Исак не вырос за последний год — он наконец-то стал выше Юнаса — он знал, что всё еще был проклят его детским личиком, а отросшие за последнее время волосы делали всё еще хуже. — Второй курс, — пробубнил он, и Эвен засмеялся, говоря что-то о том, как один год большой разницы не играет. Исаку всё же нравилось думать, что он отличался от прошлогоднего себя — ему казалось, словно это было вечность назад. — Мне кажется, что это нечестно, когда ты знаешь моё имя, — Эвен указал на свой бейджик, — но я не знаю твоего. Не думаешь, что должен существовать закон, по которому все должны носить именные бейджи? Так тебе больше никогда не придётся справляться со страхом забыть имя кого-то, с кем ты разговаривал несколько часов. Исак рассмеялся и покачал головой. — Тогда никто не будет смотреть друг другу в глаза, все станут слишком заняты тем, что будут пялиться друг другу на грудь. Эвен заиграл бровями, и внезапно Исак засмеялся ещё сильнее. — Я Исак, кстати. Не нужно никаких бейджей. Эвен улыбнулся, словно Исак рассказал ему секрет, и тихо выдыхая, повторил его имя, после чего прижал руку к сердцу и быстро закивал. — Обещаю, что я не забуду, — ответил он, широко улыбаясь. Исак так и не вернулся на своё место, вместо этого он остался у прилавка, разговаривая с Эвеном. Девушка — Мари, как узнал Исак, тоже присоединилась к ним, и Исак смеялся, подбородком опираясь на руку и локтем на стол, когда смотрел, как Эвен и Мари работают. В конечном итоге, его глаза начали закрываться, и Исак ментально подготовил себя к холодной дороге домой. Он попрощался и пошёл к своему месту, и когда стал собирать вещи, Эвен остановил его. — Ты забыл чек за пончик! — громко сказал он с маленькой улыбкой на губах. Исак широко улыбнулся и поспешил забрать чек, бормоча прощания Эвену и Мари, перед тем как надеть куртку и толкнуть входную дверь. Он раскрыл кусок бумаги как только начал идти и так сильно засмеялся, что чуть не запнулся. На рисунке был Исак, который стоял на крышке чайного стакана с одной рукой на поясе, и в другой держал пончик высоко над головой, а всё пространство вокруг него было усыпано звёздами и разными закорючками. Этот Исак широко улыбался, супергеройский плащ свисал у него с шеи, а сверху было написано «кому нужен сон, когда у тебя есть пончики?» Исак посмотрел в небо и улыбнулся, засовывая рисунок в карман. Он наблюдал, как облачко пара, которое он выдохнул, исчезает в воздухе. Исак все ещё чувствовал себя чертовски уставшим и боялся следующего дня в школе, когда его друзьям без сомнений придётся будить его бессчетное количество раз. Но огромное мучение, которое приходило из-за недостатка сна теперь было заменено глупыми рисунками, цветными пончиками и сияющими глазами, и Исак улыбался всё время по дороге домой. * Это быстро вошло в рутину для Исака — когда он не мог спать, он шел в тот самый магазин за углом, предпочитая больше проводить время с Эвеном, чем просто с темнотой, когда его слишком быстрые мысли и образовывали неприятное ощущение в животе. Исак проводил несколько часов за своим столом у окна почти каждую ночь вместе со своими учебниками и огромным количеством ручек перед собой, пока они с Эвеном оживленно разговаривали обо всем и одновременно ни о чем. — Доброе утро! — весело поприветствовал Эвен Исака, когда тот зашел в кафе. Его кофе уже был приготовлен и стоял на столе, и Исак не мог сдержаться и улыбнулся на это. — Если ты еще не ложился спать, считается ли это для тебя утром? — спросил Исак. Кроме них сегодня в кафе был ещё один человек — мужчина сидел в углу, уткнувшись в книгу, и поправлял съезжавшие с его носа очки. — Логично, — задумчиво промычал Эвен, — Но было бы странно сказать «доброй ночи». — Давай просто обойдемся приветом. — Хорошо. Привет, — улыбка Эвена стала ещё шире, когда Исак подошёл к прилавку, и Исак почувствовал ощущение той самой волнующей нежности, когда увидел улыбку Эвена. — Привет, — ответил Исак на выдохе, протягивая Эвену деньги. Он засмеялся, когда Эвен протянул ему тарелку, на которой лежали вафли вместе с до смешного огромным количеством взбитых сливок и шоколадного сиропа. Исак поднял брови, когда снова посмотрел на Эвена. — Это за полцены. У них почти истёк срок годности, так что я подумал, что ты можешь их доесть, — объяснил Эвен, поднося палец к взбитым сливкам, прежде чем слизать их. — Так ты скармливаешь мне всю просроченную еду? Вау, я чувствую себя таким особенным, — невозмутимо проговорил Исак, прикусывая губу, чтобы не улыбнуться. Эвен засмеялся и ещё раз взял немного сливок на палец, дотягиваясь им до Исака, которому удалось вовремя увернуться. — Для тебя всё только самое лучшее, — ответил он с самодовольной ухмылкой. Несмотря на то, что Исак приходил в кафе почти каждую ночь в последние две недели, традиция Эвена оставлять Исаку рисунки на обратной стороне чека не умерла. Комната Исака теперь была полностью забита ими — маленькие кусочки бумаги с глупыми картинками на них висели на его стене и заставляли его улыбаться каждый раз, когда он смотрел на них. Они никогда не говорили об этом, но Исак всегда ждал, пока Эвен исчезнет на несколько минут, прежде чем вернуться с кусочком бумаги для Исака, и чернила покрывали его подушечки пальцев, а Исак хранил абсолютно каждый рисунок с самого первого дня. * — Ты не думаешь, что мы словно на другой планете, когда на улице ночь? — спросил Исак, постукивая по столу ручкой в ритм, пока смотрел в окно. Эвен стоял рядом с Исаком, облокотившись о спинку его стула — он болтался вокруг Исака последние двадцать минут с намерениями протереть столы, но всё, что он пока сделал — это разговаривал с Исаком и вертел тряпку в руках. Эвен промычал, поворачивая голову туда, куда был направлен взгляд Исака. На улице всё ещё было темно, исключая тусклый свет, исходящий от фонарных уличных столбов. Небо было ясным, так что можно было четко увидеть звёзды, и, не считая тепла и шума кафе, в котором они находились, всё казалось поставленным на паузу. — Ранние часы утра мои самые любимые, — мягко сказал Эвен, и Исак повернулся, чтобы посмотреть на него. Он всё еще задирал голову, глядя на небо и звёзды с грустным выражением. Это заставило Исака захотеть протянуть руку и прикоснуться к нему, чтобы понять, смог ли бы он отследить и запомнить каждый сантиметр его лица своими пальцами. — Все так тихо и спокойно прямо в промежутке между концом прошедшего дня и началом нового. Исак согласился, всё еще наблюдая за Эвеном вместо ночной улицы. Эвен быстро стал очень важной частью в жизни Исака — Исак не мог дождаться встречи с ним, даже если он знал, что это нелепо, потому что Эвен был просто парнем, работающим в кафе, которое постоянно посещал Исак. Говорить с Эвеном было легко, Исак стал замечать, что так улыбался и смеялся, что у него болели скулы, а в груди чувствовалось тепло, а с недавнего времени и со всем грузом, который тянул его назад, такое случалось очень редко. Это были странные отношения — Исак не умел открываться людям, у него было несколько друзей, и ему было комфортно так. Но Эвен оказался забавным и интересным, и он помогал Исаку забыть о всех вещах, даже если на несколько часов ночью. Он заставлял Исака чувствовать себя спокойно, а Исак правда не чувствовал себя спокойно на протяжении нескольких лет — он всегда чувствовал себя пружиной, его мускулы были напряжены, челюсть сжата, а голова постоянно кружилась в ожидании чего-то плохого. В Эвене было что-то такое, чего Исак не мог объяснить словами. Всё, что знал Исак было то, что когда Эвен улыбался, это заставляло Исака чувствовать себя, словно он светится. И даже если проводить время с Эвеном было теперь одним из его любимых времяпрепровождений, и Эвен делал Исака до смешного счастливым в проведённые вместе часы, он стал ещё одной проблемой в списке «вещей, о которых Исак беспокоится вместо сна» Исак пришёл к выводу, что, может быть, ему не нравились девушки так, как они нравились его друзьям. Ему не нравилось зависать с ними на вечеринках, и когда его друзья говорили, какие же горячие девушки учатся у них в школе, он не понимал, что такого удивительного они замечали. Когда Исак осознал, что его чувства к лучшему другу оказались больше, чем платоническими, он был подавлен. Исак отчаянно пытался закопать глубже в себе то, как взлетало его сердце и горели щёки, когда Юнас улыбался ему, и он почувствовал ужасно подавляющую волну вины, когда понял, что ревновал, когда Юнас влюбленно смотрел на Эву. Они были его двумя лучшими друзьями в мире, а он даже не мог порадоваться за них. Исак научился игнорировать это чувство, он сказал себе, что оно пройдёт, и даже если ему нравится Юнас, это не значит, что ему нравятся другие парни. Юнас был его лучшим другом, единственным человеком, на которого Исак мог положиться, так что, может быть, это было нормально, что его чувства были такими сильными. Но появился Эвен, и то, что Исак чувствовал к Юнасу, теперь казалось ничем, по сравнению с тем, как улыбка Эвена кружила Исаку голову, а случайные прикосновения отправляли электрические заряды по его позвоночнику. Исак не мог игнорировать это, как у него получилось с Юнасом, и он даже не хотел. Эвен повернулся к Исаку, когда понял, что тот уже смотрит на него, и расплылся в этой поразительной улыбке, которая быстро стала одной из любимых вещей Исака. Исак любил это время ночью, промежуток между прошедшим днём и следующим, потому что на какое-то время он мог перестать притворяться и быть тем, кем он хотел бы быть, пока весь мир спал и был свободен от осуждений. Исак улыбнулся ему в ответ и пожелал поставить мир на паузу по-настоящему, просто чтобы остаться в этот моменте чуть-чуть дольше. * Прошёл месяц, как Исак начал проводить свои ночи в кафе, которое полюбил, пил кофе и ел кучу выпечки, пока Эвен работал. Его расписание сна вовсе не улучшилось, напротив, оно, скорее всего, стало еще хуже, но Исак определенно точно стал счастливее, когда в его жизни появился Эвен. Исак толкнул входную дверь и направился к своему привычному месту, и прямо по волшебству Эвен появился рядом с ним, держа в одной руке его кофе, а в другой — очень липкую на вид булочку с корицей на тарелке. Исак слабо улыбнулся в знак благодарности, прежде чем плюхнутся за стол с излишне вымученным стоном и спрятал лицо в ладонях. Ему теперь всё меньше и меньше удавалось спать ночью, и он не был уверен, сколько ему еще осталось до того, как от него останется одна пыль. — Снова плохая ночь? — спросил Эвен, на что Исак повернул голову и кивнул. Эвен нахмурился и сочувственно выдохнул, протягивая руку, чтобы убрать выбившуюся прядку волос Исака. — Тебе помогли те видео, которые я сказал посмотреть? — О господи, да. Я вырубился почти моментально, но потом мой ноутбук упал с кровати и разбудил меня спустя полчаса, — голос Исака был хриплым, и он чувствовал головную боль в висках. Эвен давал ему альтернативные советы о том, как можно заснуть; он даже написал Исаку список, и Исак уже вычеркнул все пункты, из которых эффективными оказались лишь несколько. — Стрёмно, — мягко сказал Эвен, пальцами перебирая волосы Исака. Исак закрыл глаза и довольно выдохнул. Может, он мог бы предложить Эвену платить ему, что бы он просто сидел и перебирал своими пальцами его волосы — Исак был почти уверен, что заснул бы в считанные секунды. Эвен вскоре ушел работать, но перед этим он незаметно передал Исаку кусочек бумаги с улыбкой и жалкой попыткой подмигнуть вместе с четырьмя дополнительными пакетиками сахара, которые Исак с радостью высыпал в свой напиток. На рисунке Исак спал, свернувшийся в клубочек и закутанный в одеяло, с маленькой улыбкой на губах. Большое облако мыслей красовалось над головой Исака, в котором было полно пончиков, пирожных и кофе с несколькими звёздочками между ними. Также в этом облаке был маленький рисунок Эвена, он широко улыбался и махал рукой. Исак прижал бумажку к сердцу на несколько секунд, после чего убрал в карман. До того, как Исак ушел, Эвен подошел к нему с другим кусочком бумаги, но этот был другим. На нем был небольшой рисунок улыбающегося Эвена из того нарисованного облака Исака, но в основном тут были цифры. Номер телефона, понял Исак. Он нахмурился, посмотрев на Эвена, и тот почесал затылок, пожимая плечами с застенчивой улыбкой. — Я понял, что мы не виделись при дневном свете. Ну, знаешь, в нормальные часы, как нормальные люди, — Эвен еще раз пожал плечами, неловко смеясь. — А кто хочет быть нормальным? — пошутил Исак, чтобы убрать напряжение, которое ясно отражалось на лице Эвена. Эвен звонко засмеялся на это, и Исак мысленно поздравил себя. Он не знал, когда это стало его миссией — следить, чтобы Эвен оставался счастливым так долго, насколько это возможно, но он всегда чувствовал прилив гордости, когда причиной улыбки Эвена был он. — Верно. Но я подумал, хочешь ли ты попробовать последний пункт моего списка, чтобы хорошо выспаться ночью. Это единственный надежный, я тебе обещаю, ты будешь спать как минимум пять часов, может быть, даже полные восемь. — Если честно, ради этого я попробую всё, что угодно. Что за пункт? — спросил Исак. На лице Эвена появилась именно та улыбка, которую Исак знал очень хорошо, и он поиграл своими бровями, легко толкая Исака по руке. — Приключение, — весело ответил он. Исак фыркнул, поднимая брови, но Эвен продолжал улыбаться. — Приключение? — повторил Исак. — Ага. Приключение гарантирует сон. Я не работаю по выходным, и я свободен в субботу. Что скажешь? Исак притворился, будто он задумался над этим, постукивая по подбородку указательным пальцем и задумчиво хмыкая, когда в реальности, он был уверен что сейчас точно воспламенится. Эвен хотел увидеть его в нерабочие часы, вне странного бессонного мира, который они создали, и Исак был непередаваемо счастлив. — Хорошо, давай устроим приключение. Эвен перемещался с пятки на носок, и его улыбка стала невероятно широкой, а в уголках глаз появились маленькие морщинки. Исак почувствовал, как и сам улыбнулся ещё больше, но он не мог ничего с этим сделать. Эвен всегда заставлял появляться огромному количеству счастья, которое заполняло Исака с пальцев ног до кончиков волос, и он не мог сдерживать это. Не то чтобы он хотел это делать. * Исак и Эвен встретились у входа в общежитие Исака, и он знал, что здесь не было никакой причины, чтобы волноваться, но Исак не мог остановить это нервное чувство во всем теле. Они еще никогда не встречались за пределами кафе, никогда не видели друг друга в других обстоятельствах, когда не были покупателем и работником, но Исак не знал, может ли это изменить что-либо. Исак откинул эти мысли — Эвен видел его в самом худшем состоянии, не выспавшимся и растрепанным, и даже тогда он был рад общаться с ним. Ради совместного дня, Исак всё-таки постарался расчесать свои волосы и надеть что-то приличное, так что несмотря ни на что, всё должно пройти хорошо. Когда Эвен появился из-за угла и заметил Исака, на его лице появилась его фирменная улыбка, и всё волнение Исака моментально испарилось. — Готов? — спросил Эвен, когда Исак зашагал рядом с ним, и они отправились в сторону остановки. Улица была забита людьми, которые куда-то торопились и очень громко разговаривали; детьми, которые смеялись и кричали; а солнце ярко светило, несмотря на холод. Это всё играло на контрасте по сравнению с привычной обстановкой, к которой Эвен и Исак привыкли. Эвен не выглядел как-то по-другому, не считая того факта, что он был не в рабочей одежде, а в своей университетской куртке и джинсах, и в очках, которые висели у него на футболке. Он всё так же улыбался и так же уложил волосы, только они немного растрепались из-за ветра, и несколько прядей упали ему на лоб. — Куда мы идем? — спросил Исак, когда они сели в трамвай. Он был почти полностью забитым, так что им пришлось стоять. Исак недостаточно крепко ухватился за поручень, и когда трамвай тронулся, он потерял равновесие и упал прямо Эвену на грудь. Это заставило их обоих засмеяться, и их смех разнёсся по всему тихому транспорту. — Секрет. Это не было бы приключением, если бы ты знал, — ответил Эвен, самодовольно улыбаясь. Исак закатил глаза, но не стал расспрашивать дальше и просто наблюдал, как проносятся улицы из окна трамвая. Когда они наконец приехали в нужное место, Исак нахмурился. — Музей техники*, серьёзно? — недоверчиво сказал он, поворачиваясь к Эвену, чья улыбка не исчезла, когда он кивнул. — Я был здесь тысячу раз. — В первый раз Исак здесь был со школьной экскурсией еще ребенком, и он сразу же влюбился во все это. Ему приходилось уговаривать своих родителей приходить сюда почти каждые выходные — музей был вроде страны чудес для него, и он был уверен, что мог обойти его с закрытыми глазами. — Но ты не был здесь со мной, — ответил Эвен, самоуверенно кивая, прежде чем направится к дверям. Исак несколько мгновений смотрел, как Эвен уходит, после чего Эвен снова повернулся к Исаку, шагая вперед спиной и маня его пальцем. — Ты вообще-то должен хотеть веселиться, Исак. Это называется приключением, если ты сам хочешь этого. Перестань быть таким скептичным. Исак закатил глаза, но всё равно поторопился и догнал Эвена. * Исаку казалось, словно он вернулся в детство, пока они с Эвеном ходили от выставки к выставке. В музее было много интерактивных игр и викторин, которые в основном были предназначены для детей, но это их не останавливало, и они играли в каждую из них. Они вели счет, кто быстрее ответит на каждый вопрос и пытались обыграть друг друга. Исаку удавалось отвечать почти на каждый вопрос быстрее Эвена, и одна семья, ждавшая своей очереди, поймала его танцующим свой смешной победный танец, после чего смотрела на Исака и Эвена с озадаченным выражением лица. Исак покраснел, пока Эвен так истерично смеялся, закидывая голову назад и хватаясь руками за живот, что Исаку пришлось отвести его в сторону, ругаясь себе под нос. Они не торопились и посетили каждую выставку, рассматривая каждую их часть. Обычно Исак пропускал несколько выставок, когда был ребенком, и тащил родителей в те места, которые любил больше всего, игнорируя всё остальное. Но он и Эвен изучили каждый дюйм огромного помещения, рассуждая, споря и объясняя определённые моменты друг другу. Эвен начал рассказывать рандомные факты Исаку, и самодовольная улыбка появлялась на его лице, когда Исак не мог скрыть своего удивления на то, как же много Эвен знал. Так было, пока Исак не осознал, что Эвен тайно читал надписи на маленьких дощечках с информацией, которые были у каждого экспоната, и вставал прямо перед ними, пока рассказывал Исаку факты. Исак решил подыграть немного, кивая Эвену и прикусывая губу, чтобы не засмеяться, когда Эвен забывал, что было написано на тех самых дощечках. — Ты знал, что… — начал Эвен, указывая на большие дедушкины часы, но Исак прервал его, прежде чем он мог продолжить. — Что эти часы были сделаны в 1914 году норвежским часовщиком Рагнаром Йохансеном? И дизайнером был Хенрик Булль? Да, я знал. Челюсть Эвена отвисла, и он недоверчиво уставился на Исака, пока тот не смог больше притворятся и засмеялся, глядя на Эвена. — Я тоже умею читать, идиот, — сказал Исак в перерывах между своими смешками. Эвен сразу засмущался и опустил голову, бубня возмущённое «да пошел ты». Исак читал Эвену всю информацию с выставки Искусства измерения времени, пока они ходили по кругу, и теперь была очередь Исака покраснеть, когда Эвен наклонился ближе к Исаку и, играя бровями, тихо прошептал «Я не знал, что ты так хорош с распределением времени», что заставило Исака поперхнуться и невнятно говорить, пока Эвен весело смеялся. Они не могли остановиться говорить, и к тому времени, как они обошли все выставки, некоторые посетив даже дважды, голос Исака стал хриплым, а живот сильно болел от смеха. Ему казалось, словно время и не прошло вовсе, хотя они провели тут почти целый день. — Ты был прав, это было хорошее приключение, — признался Исак, когда они вышли из музея. Это был хороший день, и это светлое чувство, которое появлялось у Исака внутри каждый раз, когда он был рядом с Эвеном, стало еще ярче. Он правда хотел растянуть этот день еще дольше — он еще не был готов отпускать Эвена. Эвен повернулся к Исаку и нахмурился, качая головой. — Кто сказал, что приключение закончилось? — он несильно толкнул его локтем в бок. — Пошли, нам нужно еще кое-куда сходить. * Это была еще одна длинная поездка в забитом трамвае до их следующего места назначения, и в этот раз они приехали в место, где Исак никогда не бывал. Он слышал о Ekeberg Park**, но никогда не думал сходить сюда — искусство не особо его интересовало, и, по его мнению, на улице всегда было слишком холодно, чтобы несколько часов подряд стоять и пялиться на куски камня. Он так и сказал Эвену, но тот просто рассмеялся и замотал головой. — Я очень часто приходил сюда рисовать. Это вроде как довольно глупо и немного претенциозно, но всё равно красиво, я думаю. Эвен протянул Исаку руку ладонью вверх, и выжидающе посмотрел на него с блеском в глазах. — Готов для второй части приключения? — спросил он. Исак протянул свою руку и взялся за руку Эвена, поражаясь, насколько идеально их пальцы переплетались. Эвен сжал руку Исака, и Исак почувствовал, как тепло разливается по всему его телу, пока на лице появлялась улыбка. — Готов. * Эвен был прав, место было прекрасным. Некоторые скульптуры были глупыми, и Исак так и говорил Эвену, пока они стояли напротив одной из них, которую Исак назвал просто нелепой каплей. — Ты должен видеть в этом профили, лица, — настаивал Эвен, ведя Исака вокруг скульптуры. Они держались за руки все время, и Исак не мог нарадоваться постоянному контакту и теплым прикосновениям. — Я ни черта не вижу, — пробубнил Исак раздражённо, на что Эвен засмеялся несильно толкнул его в плечо. Под ногами скрипели опавшие листья, пока они ходили по парку, останавливаясь у каждой скульптуры. Эвен пытался объяснить их более глубокий смысл, когда Исак говорил, что это просто груды камней. Но было несколько статуй, которыми Исак восхитился — несколько скульптур женщин, которые выглядели такими настоящими, и Исак почти ожидал, что они вот-вот начнут двигаться, пока он смотрел на них. — Мне нравится эта, — тихо сказал Исак. Они стояли напротив скульптуры женщины, лежащей горизонтально и замершей в воздухе, словно она могла левитировать. На ней как будто лежала льняная ткань, полностью закрывающая ее, и можно было видеть только ее расплывчатые контуры. Ткань свисала на землю вокруг нее, вся в трещинах и в осколках по краям, и Исак четко мог представить лицо этой женщины и изгибы ее тела под тонкой «простыней» — было сложно поверить, что она была сделана из бронзы и не была настоящей, как казалось. — Да? — голос Эвена был таким же тихим и мягким. Исак просто кивнул. Он не был полностью уверен что же было такого особенного в этой скульптуре, но Эвен сказал ему не думать об этом слишком много, просто смотреть, так что он послушался совета. — Да. Она просто выглядит настоящей, — наконец ответил Исак, кивая головой в ее сторону. Эвен только промычал в ответ, и когда Исак повернулся, чтобы посмотреть на него, он понял, что Эвен уже наблюдал за ним с теплой улыбкой на лице, которая заставила сердце Исака согреться снова. Они пошли в Павильон в самую последнюю очередь. Это было стеклянное ограждение, словно купол, закрывающее весь лес, в котором они были. Так получилось, что они попали туда прямо во время заката. Солнце уже наполовину зашло за горизонт, но вид все равно оказался потрясающим. Откуда Исак мог видеть, здесь было бесчисленное количество стоящих рядом деревьев. Между ними проскакивали ярко-оранжевые, желтые и темно-красные лучи солнца, пока оно постепенно растворялось, создавая резкий контраст с наступающей темнотой предстоящей ночи. Всё было похоже на картину, сказочный пейзаж определенного места, которого Исак не узнавал. Казалось, что они остановились в этом моменте на какое-то время, словно они были здесь вечность, хоть и прошло всего несколько минут. Всё остальное исчезло у Исака из головы, не считая живой картины напротив него и ощущения руки Эвена, держащей его собственную. Он чувствовал себя спокойным и свободным, что от этого даже начинала кружиться голова. * К тому времени как они вышли из парка, Исак вымотался. Его кости и ноги болели от непрекращающейся ходьбы, и он был благодарен, что на обратном пути домой в трамвае были свободные места, иначе бы он точно свалился на пол. Он и Эвен ехали в комфортной тишине, Исак опирался на левую сторону Эвена, чья голова лежала сверху на голове Исака, пока тот из-за всех сил старался держать свои глаза открытыми. Уже было полностью темно, когда они вернулись к тому месту, у которого встретились, и теперь стало по-настоящему холодно, что заставило Исака передернуть плечами и нахмурится на холодный ветер, который заползал прямо под кожу. Ему было интересно, что же случится теперь, может ли то, что было между ним и Эвеном — неважно, что это именно — измениться? Или они опять вернуться к тому, что будут проводить ранние утренние часы вместе? Эвен в основном молчал, но в этом не было какого-то напряжения, они оба просто наслаждались присутствием друг друга и не видели смысла разрушать эту тишину бессмысленными разговорами. Кроме того, они так много сегодня говорили, что уже обсудили все возможные темы, некоторые даже дважды. — Спасибо тебе за это, — тихо сказал Исак, когда они дошли до лестницы, ведущей к квартире Исака. — Это был хороший день. — Это правда, я же сказал, что будет весело, — улыбнулся Эвен, шагая ближе к Исаку. Они смотрели друг на друга, Исак держал руки в карманах своих джинс, а Эвен перекатывался с пятки на носок. Исак внезапно занервничал, когда Эвен наклонился еще ближе, немного наклоняя голову. Его улыбка стала меньше, а Исак заметил, как его глаза метнулись к его губам на несколько секунд, прежде чем Эвен немного отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза. — Есть еще одна последняя вещь, последняя часть приключения, — мягко сказал Эвен почти шепотом, но теперь он стоял так близко, что их губы практически соприкасались, пока он говорил, и по всему телу Исака пробежала дрожь. — Да? — прошептал Исак, находя смелость, сделать шаг вперёд, чтобы их лбы соприкасались. Эвен промычал и сократил расстояние между их губами, ладонями обхватывая лицо Исака. Исак сразу же вцепился пальцами в его талию, целуя его в ответ, и ему казалось что всё его тело просто горит. В конце концов они так сильно улыбались, что не могли целоваться как следует — слишком одурманенные чувством близости друг к другу, так что они просто обнимались: Исак сжимал в кулаках куртку Эвена, а Эвен выводил невидимые круги у него на спине. — Я хотел сделать это с первой ночи, когда увидел тебя, — пробормотал Эвен в волосы Исака, и тот сжал его в своих руках еще крепче. — Почему не сделал? — Я не знал, хотел ли ты, — ответил Эвен, и он прозвучал таким неуверенным и уязвимым. Что думал Исак об этом — он все еще не до конца мог прийти к мысли, что ему нравятся парни, а не девушки, и иногда это заставляло чувствовать себя таким беспокойным, что живот сжимался, а в горле вставал комок, и он едва мог дышать. Но это был Эвен, и в нем Исак точно не сомневался; он так легко появился в его жизни, что Исак даже не успел подумать об этом. Быть с Эвеном, в любом из вариантов, казалось правильным, несмотря ни на что. — Конечно хотел, — сказал Исак, и Эвен тихо засмеялся, оставляя поцелуй на щеке Исака. — Тогда нам есть над чем поработать позже. * Соседи Исака нашли его час спустя, развалившимся на диване в гостиной и заснувшим, всё еще в куртке и обуви. На его губах был намек на маленькую улыбку, а в руке он держал кусочек бумаги и прижимал его к груди — рисунок, который Эвен положил ему в руку вместе с последним поцелуем в губы и обещанием о завтрашнем дне, прежде чем они разошлись. На рисунке был снова Исак с огромной улыбкой. Он стоял и держал за руку нарисованного Эвена, который тоже улыбался, вместо его глаз были крошечные сердечки, а вокруг них было огромное количество парящих пончиков по всей странице. Сверху было написано: «Я так рад, что наш общий недостаток сна заставил нас встретить друг друга. Не могу дождаться нашего следующего приключения. ♥ (P. S: Ты лучше, чем тысяча пончиков)»