Игра в дружбу

Было позднее утро воскресенья, когда Джерард проснулся от странного шума. Он приоткрыл глаза, щурясь от солнца, проникавшего сквозь довольно-таки широкую щелку между светлыми занавесками. Прошло пару минут, пока его сознание пыталось проснуться, а затем определить источник шуршания, которое периодически умолкало. Звук явно исходил из коридора, находившегося за немного приоткрытой дверью в спальню. Глаза Джерарда, уже привыкшие к освещению, уловили тень, которая быстро прошла по коридору, шурша по направлению в гостиную. Затем шум снова прекратился, а тень вернулась к двери. Джи сел на кровати, потирая пальцами глаза. Расстояние между деревянной перегородкой и стеной персикового цвета медленно начало увеличиваться, и в проеме показалась голова его жены Линдси. Заметив, что мужчина уже не спит, она открыла дверь полностью и вниманию Уэя предстал наряд Лин. Старый красный фартук в белый горошек был туго завязан и немного съехал набок; под ним виднелись потертые серые леггинсы, которые жена обычно надевала для работы в саду и клетчатая рубашка, наверное, десятилетней давности, у которой были оторваны рукава; на голове была повязка в тон фартуку, а за ней виднелись два коротких, небрежно завязанных хвоста; завершала образ длинная цветная метёлка в её руке, которая имела смешное название*, но Джерард даже не пытался его вспомнить. — О, извини, дорогой, не хотела тебя будить, — однако улыбка Линдси говорила об обратном, будто бы она специально ходила туда-сюда, зная, что это единственный день недели, когда её муж может выспаться. — Но раз уж ты встал, то, будь добр, помоги мне с уборкой в кладовой, — Лин дунула вверх, пытаясь убрать прядь волос, упавшую на глаза, но, не преуспев в этом, поправила прическу тыльной стороной руки. Женщина развернулась и вышла из комнаты, по пути крикнув что-то о десяти минутах и остывающем завтраке. Джерард со стоном повалился обратно на кровать — он ненавидел уборку в доме. *** Джерард стоял и с ужасом смотрел на бардак в их гостиной: везде стояли коробки и пакеты, загораживая проход на кухню, где его ждали медовые хлопья с тёплым молоком, горячо любимые им еще с детства. Рядом на диване сидела их четырехлетняя дочь Бэндит, которая с восторгом перебирала вещи, нацепляя некоторые на себя слой за слоем и, замирая на несколько минут, с открытым ртом смотрела на приключения Немо в экране телевизора. — С чего ты вообще решила заняться уборкой именно сегодня? — повернулся Джи, ища жену взглядом. — Вчера перед сном я рассказывала Би о временах нашего с тобой детства, — донесся приглушенный голос из недр коридора, — и вскользь упомянула, что у нас где-то еще валяются старые игрушки. Мужчина издал раздраженный вздох. — Она не отпускала меня, пока я не пообещала, что мы их найдем. Мысли Джерарда были заняты вспоминанием того, что у них в кладовой было что-то кроме пяти шуб Линдси и маленького трехколесного велосипеда дочери, о который он ударялся мизинцем каждый чертов раз, когда они с Бэндит играли в прятки, благодаря чему она быстро его находила. Задумавшись, мужчина не заметил как перед ним предстала жена, уперев руки в боки, как делают все порядочные домохозяйки в фильмах. — Джерард Артур Уэй, я не вижу особого энтузиазма! — повысила голос Лин, увидев страдальческое выражение на лице мужа. — Там все равно уже давно пора было разобрать эту гору коробок, ты же сам жаловался, что не можешь найти свои дряхлые журналы. "Поосторожнее со словами, женщина, комиксы — это святое!" — мысленно возмутился Джи и с немного усилившимся энтузиазмом поплелся по направлению к ненавистной кладовой, по пути не забыв закатить глаза. *** Джерард не был счастлив в браке. Линдси была неплохим человеком, но она совершенно точно ему не подходила. Да, она любила кулинарию так же сильно, как и сам Джи, но это была буквально единственная тема их разговоров, помимо бытовых проблем. Лин не понимала его увлечения комиксами и рок-музыкой; она даже не знала, что её муж пишет тексты песен, вкладывая в эти строки все свое сожаление о бездарном прожигании жизни. Еще Линдси даже не подозревала, что Джерард — гей. На самом деле, он и сам не был в этом уверен до конца, возможно он был бисексуалом или типа того. Он никогда не спал с другим мужчиной, только пару раз целовался с Кайлом из параллели в одиннадцатом классе. Но в чем Джерард не сомневался, так это в том, что ему понравилось. А еще в том, что секс с девушками, в том числе и с Линдси, не приносил ему такого уж большого удовольствия. Почему же тогда они женаты уже больше пяти лет? Почему всё так же живут в Саммите - городке, где оба родились и учились, городке, с которым связано много неприятных воспоминаний? Почему они купили милый двухэтажный домик в конце Бичвуд-роуд? Почему у них есть ребенок, в конце концов? Ответ прост и состоит всего из двух слов: мать Джерарда. Когда её старший сын не обзавелся парой до двадцати пяти, она начала бить тревогу. Брат Джерарда, Майки, женился в свои двадцать два года на милой девушке Кристин, и укатил с ней в кругосветное путешествие, пламенно пообещав родителям, что детей они пока заводить не собираются. Поэтому Донна взяла личную жизнь Джерарда в свои руки и постоянно устраивала ему свидания с разными девушками - в основном, дочерьми своих многочисленных знакомых, которые тоже искали себе пару. Уэй сначала отпирался и проводил вечера в парке или кофейнях где-нибудь подальше от места встречи, но потом сдался, поняв, что с новым знакомством он ничего не потеряет, а может даже и приобретет. Конечно, он пытался встречаться и с мужчинами, ведь в нем все еще жила эта, не совсем понятная ему, часть. Но ему никак не везло ни с теми, ни с другими. К тому же, Донна и Дональд были ярыми гомофобами, никогда не упуская возможности громко повозмущаться насчет предоставления каких-то прав "этим гомосекам" или мерзко пошутить. Следовательно, хоть Джи и любил своих мать и отца, он не мог раскрыться им в полной мере и был вынужден тратить свои вечера на общение с девушками, которые его не привлекали. И вот Джерарду стукнуло тридцать. Он сходил на бесчисленное количество свиданий, и абсолютное большинство из них провалились. Редкостью было, чтобы он виделся с одной и той же девушкой несколько раз; четыре встречи подряд с, кажется, Эммой - его рекорд. Так что когда Уэй встретил Линдси Баллато - кулинара-самоучку, с которой они могли часами обсуждать и пробовать рецепты на практике, и которая, к тому же, могла терпеть и убирать за ним вечный (творческий!) беспорядок - Джерард решил, что лучше ему уже никого не найти и сделал Лин предложение, к которому Донна упорно его подталкивала. Что же касается дочери - Джерард любил Бэндит. Он наслаждался тихими вечерами, когда рассказывал Би, которая сидела с открытым ртом, истории из своей вымышленной идеальной жизни; он также получал удовольствие и от игр с дочкой, снова и снова поддаваясь ей и слушая ее звонкий смех. Джерард правда сильно любил Бэндит - он даже согласился на уборку в кладовой ради неё (и еще немного ради комиксов) - но видимо недостаточно сильно, так как иногда ему очень хотелось, чтобы он никогда не знакомился с Линдси. *** Через час семья уже сидела на мягком ковре, перебирая вещи. Линдси, на правах хозяйки в доме, смахивала с коробок пыль и разрезала скотч большим канцелярским ножом. Затем она рассматривала содержимое и раскладывала на две кучки - то, что оставить и то, что выбросить. Джерард же, в свою очередь, перекладывал вещи из двух горок в три: "оставить", "выбросить" и "оставить в тайне от жены" (в последнюю входили, в основном, фигурки супергероев и заслушанные до дыр диски музыкальных групп). Бэндит же просто брала приглянувшиеся ей вещи и, таким образом, куча с вещами на выброс уменьшилась практически вдвое. — О, Джи, смотри, это, кажется, твоя одежда школьных времен! — мужчина вздрогнул и отвлекся от рассматривания своей старушки-Денди, аккуратно положив её в свою секретную кучку, которая находилась за углом, вне поля зрения Лин. Линдси заглядывала в непрозрачный светло-серый пакет, на котором уже даже нельзя было разглядеть логотип. Она подняла голову и внезапно чихнула. И еще два раза. — Будь здорова, — рассеянно пробормотал Джерард, принимая пакет из рук жены и пряча его за угол. Спустя еще полтора часа бесконечные свертки наконец-то закончились и Линдси пошла готовить обед, по пути хрустя затекшими суставами. Уэй поставил несколько коробков с нужными вещами обратно в кладовую, понадеявшись, что следующая уборка будет еще нескоро. После этого мужчина вынес два огромных мешка с хламом к мусорным бакам и вошел обратно в тёплое помещение, приятно поёжившись. Направляясь в спальню, Джи подобрал с пола ту самую тайную горку вещей и поскорее ретировался на безопасную территорию. Первым делом был распотрошен серый пакет. Там оказалось немного вещей, но все они были очень дороги ему двадцать лет назад (с ума сойти сколько времени прошло, а ведь будто совсем недавно он замазывал маминым тональным кремом кровоподтеки на лице, которые появились после очередной односторонней "драки" со школьными бугаями), а сейчас вызывали теплую волну ностальгии. Мужчина развернул три футболки, которые он тогда чередовал и носил, практически не снимая. Внимательно рассмотрев их, Джи решил оставить свою любимую, с Росомахой, которая и сейчас была ему впору, так как в то время он покупал футболки на пару размеров больше, да и, к тому же, Джерард-подросток был довольно упитанным мальчиком. Дальше из шуршащего полиэтилена были выужены виниловые пластинки. Джерард провел пальцем по затертому краю альбома The Smashing Pumpkins и решил, что ему срочно нужно притащить проигрыватель из дома его родителей — наверняка тот так и стоит в углу его детской комнаты на деревянном ящике, заляпанном краской. Уэй опустил руку на дно пакета, чтобы удостовериться, что там больше ничего не осталось, как вдруг нащупал что-то мягкое и маленькое. Рассмотрев на свету, он понял, что это были черные перчатки с рисунком костей, нанесенным белой, уже местами потертой, краской. Эти перчатки хранили память нескольких последних школьных лет Джерарда — из-за многочисленных отстирываний грязи и крови после все тех же "драк" они были густо усеяны этими ужасными катышками. Юный Джи носил предмет одежды так часто, иногда надевая даже летом, что на пальцах перчаток образовались дырки — именно поэтому пальцы мужчины сейчас выглядывали из-под обрезанной ткани. К удивлению Джерарда, перчатки оказались ему практически как раз, словно он и не вырос за это время. Джи пошевелил пальцами, покрутил ладонями и со вздохом стянул ткань с рук. Джерард понимал, что оставлять их неразумно — кому в его семье могут пригодиться старые перчатки? Но и выбрасывать предмет одежды ему было жаль, ведь они столько пережили вместе. Просидев с полминуты гипнотизируя ткань, Джи победно улыбнулся. Он убрал все вещи вглубь шкафа, задвинув корзинкой с носками, и тихо вышел из комнаты с перчатками в руках. Дойдя до коридора, Уэй оглянулся, как будто бы он занимался чем-то преступным, и засунул предмет одежды в карман своего осеннего пальто. Оставив перчатки до завтрашнего дня, мужчина направился на кухню. *** Было ровно 7:45 утра, когда Джерард вышел из дома в относительно холодную, но сухую октябрьскую реальность. Он посильнее укутался в свой шарф цвета кофе с молоком и зашагал по направлению к центру города. Однако, прежде чем перейти на тротуар, ведущий к его месту работы - ресторану Randazzo, Джи повернул направо. Пройдя еще несколько метров, он остановился перед мужчиной, который дремал в старом спальном мешке прямо на траве под деревом. Его звали Фрэнк. Он был бездомным и жил здесь еще с тех пор, как Джерард и Линдси переехали в этот район Саммита. Фрэнки был очень добрым и никогда не мешал жителям округи, а даже наоборот, всегда был готов помочь, если нужно. Но единственным человеком, который регулярно общался с ним, был Уэй. Джерард чувствовал симпатию к Фрэнку (даже несмотря на то, что тот иногда мог действительно ужасно пахнуть, и тогда Джи вкладывал в руку смущенного Фрэнка несколько купюр для прачечной), а его улыбка правда делала день Уэя лучше. Или, точнее сказать, вечер. Ежедневно Фрэнк обходил задние дворы близлежащих кафе и ресторанов в поисках еды, так как в конце каждой рабочей смены приличное количество "отходов" в хорошем или приемлемом состоянии отправлялось в мусорные баки. Ежедневно шеф-повар Джерард собирал в пластиковый контейнер продукты, которые до его "реформы об отходах" уже находились бы в ведрах под столами поваров, пусть и были ещё пригодны в пищу. Ежедневно в 21:15 Фрэнк подходил к черному входу Randazzo, а Джи выносил ему ужин, после чего они могли вместе дойти до поворота на Евклид-авеню, где обитал Фрэнки, если, конечно, Линдси не писала огромный список покупок, и тогда они расставались у ближайшего супермаркета. Джерарду нравилось проводить время с Фрэнком, хоть это и было всего несколько коротких минут в день. Фрэнки смешно шутил и заливисто смеялся, если вдруг повару удавалось произнести что-то забавное. Вообще, если начистоту, то иногда, редко, но все же, Джерард давал волю своим мыслям, когда долго не мог заснуть, и тогда он размышлял о том, как бы все могло повернуться, если бы Фрэнки встретился ему раньше, чем Лин. Джи даже не знал, сколько Фрэнку лет: густая борода сильно старила мужчину, но, вместе с тем, его глаза сияли так ярко, что Уэю казалось, будто они отражали свет всех звезд галактики. Джерард думал, что если десяток лет назад Фрэнк был таким же жизнерадостным и милым, то у них бы непременно все получилось. Однако, теперь Уэй был женат и имел ребенка; каждую ночь Джи засыпал, обнимая Лин, ведь он не был влюблен во Фрэнка (или просто предпочитал так думать). В общем, как бы то ни было, но сейчас Джерард присел на корточки возле спящего Фрэнка. Из потрепанной сумки через плечо мужчина достал бумажный пакет с сэндвичем, заранее благоразумно отцепив записку от Линдси с пожеланием хорошего дня и прикрепив свою. Сверху на свёрток с едой легли те самые перчатки. Внезапно в руку Джи ткнулось что-то мокрое и холодное. Переведя взгляд левее, Уэй узнал Фина - дружелюбного и очень умного пса, который жил с Фрэнком уже несколько лет (на самом деле его полное имя было Финляндия - страна, в которой Фрэнки всегда мечтал побывать, но, видимо, это так и останется мечтой навсегда). Фин лизнул Джерарду руку, а тот в ответ потрепал его по холке и шепотом попросил: "Эй, разбудишь Фрэнка через пару минут, чтобы завтрак не остыл, ладно? Сделаешь, дружище?" Пёс завилял хвостом и ещё раз лизнул пальцы Уэя. Расценив это за согласие, Джи поднялся на ноги и поспешил на работу. *** Фин действительно разбудил своего хозяина практически сразу после ухода Джерарда. Фрэнк лениво потянулся, а, открыв глаза, заметил перчатки и бумажный пакет, на который был приклеен стикер с несколькими предложениями. "Да, я знаю, что перчатки не новые, но я подумал, что тебе они пригодятся больше, чем мусорному баку. Надеюсь, тебе они понравятся :) Хохо" Вечером того же дня Фрэнк пришел к Randazzo в обновке. Оба мужчины вели себя как обычно: Джерард делал вид, что он видит перчатки впервые, а Фрэнк притворялся, что не знает чьи они, ведь он сразу учуял в свежем утреннем воздухе запах лимонных духов, которыми Уэй пользовался неизменно уже третий год подряд. Они так и будут играть в дружбу, пока какой-нибудь случай не разлучит их навсегда, ведь Джерард никогда бы не рискнул своей семейной идиллией, пусть и не приносящей особой радости, ради возможной счастливой жизни, а Фрэнк считал себя недостойным даже малейшего проявления любви.