***
- Ыээх, блять, - не очень мило бормочет проснувшийся Чимин. Кто-то рядом с ним тихо смеется: - Какой ты с утра милый. Чимин принципиально не открывает глаза (просто не может), но ему очень хочется думать, что это его верный друг и соратник Тэхен, но Тэхен не говорит "милый" (особенно после бухалова), он говорит "вставай, говноед" или просто прыгает на него. Короче, явно не Тэхен. Но кто бы то ни был, он уже нравится Чимину, потому что его следующая фраза это: - Я принес воды и таблетку, а сейчас приготовлю тебе кофе, как это звучит? Чимин хочет ответить, что звучит отлично, но сил хватает только на невнятное мычание. Ну и хрен с ним, с тем чуваком. Поймет. И этот чувак понимает, он скидывает с опухшего лица одеяло, аккуратно протискивает руку под голову и приподнимает Чимина. Чимин думает, что это его ангел-хранитель. - Ну давай, вставай, красавица. И голос у него приятный. Ладно, думает Чимин, и нехотя открывает глаза. И тут же охреневает. Перед ним Чон Чонгук, красота и гордость их задрипанного университета. А еще малолетка из Пусана, который постоянно носился за Чимином в старших классах. Ну и ну. - За красавицу спасибо, - хрипит Пак и тянется к стакану. Води-ичка. После пары глотков и таблетки, Чонгук укладывает его обратно и говорит еще вздремнуть. У Чимина в голове тяжелый мысленный процесс: так, он в кроватке, ему помогли выпить таблетку, уложили обратно и еще и кофе приготовят как он проснется. Неплохо он так и устроился. Чимину уже хочется вырубится, но тут где-то неприятно гудит телефон. Пак морщится. - Что?! - Пиздец, Чимин, - слышится почему-то шепелявый голос по другую сторону трубки, - срочно пригоняй к нам в блок, тут пиздец. Пиз-дец. Тройной пиздец. Весело. Чимин стонет в трубку. - Ладно! Заткнись только. И встает. Поверить только, у него тут классный парень, кофе, кровать, все как в фильмах, а он бежит к своему придурковатому другу, потому что у него там "пиздец". Чимину думается, что Тэхен просто посеял свою футболку или еще что-нибудь, но не прийти к другу на помощь это не по-дружески как-то. Чонгук ловит его, когда Чимин, наклонившись раком, подкатывает джинсы. - Ты куда? – только и вырывается изо рта Чонгука. Чимин смеряет его взглядом: у того в руках две чашки кофе, хорошо пахнущего и свежего кофе. Чимину почти его жаль. Он встает, поправляет футболку и благодарственно чмокает Чонгука в щеку. - Спасибо за кофе, но я побежал, мой друг-идиот попал в беду и мне надо спасти его задницу. У Чонгука глаза как два блюдца, он так и остается стоять истуканом, пока Чимин, давя задники, натягивает кроссовки и хлопает дверью. Осознание того, что произошло только-только сходит на бедную головушку Чонгука, и тот тут же смущается. Дерьмово. Чимину весело и легко, он едва ли не вприпрыжку бежит до своего блока (спасибо, таблеточка), но перед самой дверью он картинно хмурит брови и откашливается. - Ну?! Это должно быть что-то очень серьезное, потому что я только что променял кофе на— И тут Чимин затыкается, потому что перед ним сидит Тэ-тэ с проколотой губой. - О. - "О", блять, - передразнивает Тэхен, и Чимин сразу видит появляющиеся крокодиловы слезки в карих глазах. Он вздыхает. Тэхен как всегда. - Ты как всегда, - смеется он, присаживаясь к другу, - ну, хрен с ним, не переживай, эту фигню ж снять можно. - А это тебе как нравится? – и тут Тэхен высовывает язык, а у него там – металлический шарик. Чимин покатывается со смеху. Спустя пару минут приходит вопрос «откуда», и Тэхен как-то впопыхах рассказывает, что губу они (кто "они" остается неизвестным даже для самого рассказчика, просто помнит, что "они") сами дома прокололи, а вот язык неизвестно. Вроде как отвели его куда-то, но это вообще не точно, он был пьяный и нахрен это вообще. - Но это не самое страшное. Я, блять, оказывается вчера сотворил какую-то фигню с Юнги-хеном. Так вот, Чимин, - Тэхен не накачанный, но сил в этой тушке предостаточно, поэтому когда он хватает за грудки, не особо приятно становится, - какого черта ты меня не остановил? - Так ты помнишь? – Чимин шлепает по руке, и та его отпускает. - Нет, увидел, мне кто-то скинул видео утром, - обреченно бормочет Тэхен. – Блин, Чимин, а он мне ведь нравится, такой классный и милый… - вдруг печально признается друг, после чего вздыхает. - Мне же пизда? Чимин кривит брови домиком и тихонько подсаживается ближе, нежно обвивая руками Тэхена. - Тебе пизда.***
Разъяренный как бык Мин Юнги – не то, что хочется видеть с похмелья. - Пиздец! Ебаный пиздец, Хосок!!! – верещит красный Юнги, метаясь туда-сюда по комнате. Хосок едва приподнимает голову, щуря глаза. – Этот гаденыш!!! Я ему!!! Что ему и кому именно ему Юнги так и не объясняет, продолжая выкрикивать проклятия и маты и проклятия с матами вперемешку. В итоге разъяренный хен даже вытаскивает его из кровати, заставляя идти с ним в блок к каким-то мелким. Хосок недовольно ноет и хнычет, а можно ему обратно в кроватку, ну пожа-а-алуйста, и глаза такие, как у котика, но на Юнги это не срабатывает, он, как маленький танк, тащит полуобмякшего Хосока на себе. - Хосок, ты мне нужен, как моральная опора! – упорно твердит Юнги. - И чтобы ты ему втащил разок! Хоби вообще никому не хочется мордасы бить, особенно спьяну: в таком состоянии и самому может перепасть по роже, что не очень-то и хотелось бы, а от мелкого хена не особо много помощи. Он производит впечатление грозного и опасного байкера-тату-мастера-наркомана-кого-угодно, но на деле он мелкий и щуплый совсем, а еще тонкий как спичка, ему один раз заедешь и все – он в нокауте. Но против хена все равно не попрешь, он же, зараза такая, мстительный до жопы. Поэтому Хосок и тащится хрен поймешь куда. - Вот! Их! Здесь! – полуотрывочно бормочет Юнги, указывая на дверь блока. – Открывай! Хосок "уф"кает и толкает дверь – она оказывается незапертой. - Вот он! Вон! Который с проколотой губой! – верещит хен с порога. – Ебни ему! Хоби вглядывается в указанного парня и не без смеха замечает, что это давний краш хена, но послушно подходит и въебывает тому по роже. - Чтоб руки меньше распускал, - рычит он в чужое лицо. По пути он приблизительно понял, что его любимого хена вчера напоили и набили ему портак и вообще издевались над ним как могли, чуть ли не изнасиловали, слезно жалуется Мин. Так что парень за дело получил. Хосок оглядывает мрачным взглядом второго перепугавшегося пацана, хмыкает, а потом они с Юнги сваливают так же быстро, как и появились.***
Охуевший Чимин действительно охуевший. - Тэ, ты как?! Тэхен охает, удар не был сильным, но ему все равно прилично влетело. - В норме, - скомканно отвечает он, на пробу шевеля челюстью. – Это ж… это кто мне по мордасам-то дал? Юнги я видел, а его телохранителя как звать? Чимин все еще в охренеть каком шоке, поэтому глаза у него обалдевшие. - Чон Хосок, не слышал никогда о нем что ли? Раньше вроде единоборствами занимался. - Класс. Теперь слышал. Тэхен ни в чем винить никого не собирается: сам виноват, сам получил. Но выяснить все и поставить точки над «i» он считает нужным, поэтому ловит красивого хена на перемене через пару дней после инцидента. У того глаза по 5 копеек и так и читается «что надо?». Тэхен оглядывает его и думает, что все-таки Мин Юнги чертовски красивый, есть в нем даже что-то феминное, в том, как его руки двигаются, как он шагает, будто специально покачивая задницей туда-сюда, в овальном лице с мягкими чертами. - Что вылупился? – хрипит старший, и Тэхен трясет головой. - Э, хен, можно поговорим быстренько? – смущенно бормочет Тэ. - Одни? Юнги возмущенно вздымается и выдергивает руку из захвата. - Чтобы ты мне еще какую-нибудь хренотень на другом полужопии набил?! Нет, спасибочки! - Да нет, хен— - Отпусти меня, мудила, а то зубы выбью! Тебе бы эту машинку в задницу засунуть! - Хен, да пого— - Придурок криворукий! В итоге Тэхену надоедает этот идиотский "разговор", если его так можно назвать. Да, виноват, да, облажался, но объясниться-то можно или теперь вообще за 10 метров обходить?! Поэтому Тэхен тупо зажимает Юнги рот и тащит в мужской туалет под удивленные взгляды окружающих. - Хен! Заткнись, не ругайся, послушай меня! – тараторит Тэхен, как только они оказываются одни. – Я виноват, я знаю, прости! Я пришел, чтобы извиниться и по возможности как-то помочь, эм, свести или типа того… что-нибудь! Я вообще не знаю, зачем я эту сделал… пропади пропадом эта тату-машинка, я ее—я ее продам или просто выкину, я ее просто купил потому что, ну, понимаешь, хен… - Тэхен затыкается, а потом скомкано выпаливает, - в общем, прости, я знаю, это как-то вообще не по теме, но ты мне нравишься, вот и все. И машинку я эту купил, потому что хотел себе что-нибудь набить, меня вообще знаешь как торкает с твоих тату, умираю просто, хен, не поверишь как, мне из-за тебя вообще кажется, что я фетишист долбаный, но вообще ты мне сам очень нравишься: ты красивый и маленький, я бы тебя обнял и никуда не отпускал. Я бы смог, ты видел нашу разницу в размерах и росте? Я точно выше, намного. Я уже на тебя третий месяц слюни пускаю, но ты весь такой молчаливый и дружишь только с какими-то двумя парнями, а больше ни с кем. И подойти к тебе страшно, все знают, что ты сделал со своим бывшим, но мне-то уже плевать, я по ходу дела вообще смертник – так налажал, еще и по роже схлопотал от твоего… личного охранника. Но тут уж было все честно, но ты прям реально классный и, кажется, очень-очень-очень нравишься мне, я бы любил тебя так, что ты бы больше ничего не видел, но я все понимаю. Поэтому если будешь разбивать мне лицо, лучше сделай это сейчас, - на одном дыхании заканчивает Техен. Юнги даже опущенной головы поднимать не хочется, ему почему-то стыдно и щеки жжет. Что это вообще за абсурдная ситуация? Разве так признаются в светлых чувствах? Он эту историю знакомства будет рассказывать их детям?! Ужас какой, надо будет придумать что-то получше… стоп, какие еще дети. Пиздец, Мин Юнги, у тебя уже шарики за ролики. - Хен? – неуверенно разрушает образовавшуюся после его монолога тишину Тэхен. А Юнги не может себя заставить слова сказать. Вот почему значит эта… тату такая идиотско-непонятная. Но вот зато теперь понятная… Свести, пф, этот идиот ни черта не знает, помочь еще как-то… как тут уже поможешь, когда оба – придурки? - Ты меня прости, в общем, ладно? – Ким неловко трет шею рукой. – Я правда не со зла, просто… просто идиот, - он вздыхает, - окей, я, в общем-то, просто хотел все объяснить. Пойду. И Тэхен правда начинает выходить, но как это? Куда? Он эту тату должен будет перед Юнги еще отработать! Юнги хватает его за руку. - Знаешь, - неловко начинает он, пытаясь заставить щеки перестать быть такими красными, - слышать такие слова от мажорчика вроде тебя чертовски приятно.***
- Поверить не могу, это все просто такой цирк! – ухахатывается Чимин, когда видит в столовой счастливую парочку. Проходящий рядом Хосок поворачивает голову в ту же сторону, куда смотрит Пак и с удовольствием замечает Юнги и Тэхена. Юнги красный и что-то возмущенно чирикает, Тэхен ржет, и у них обоих едва ли не мультяшные сердечки вместо глаз. - Зато хорошее представление, - ухмыляется Хосок, подходя к Чимину. Тот прыгает бровями и согласно кивает. - Хен! К ним бежит какой-то мелкий и недовольно хмурит брови, когда видит хосокову руку на чиминовом бедре. Хоби угарает про себя и покрепче сжимает чужой бок. Чимин удивленно смотрит на него. - Сам увидишь, - отвечает он на немой вопрос. - Привет, Чимини-хен, - хмуро здоровается Чонгук, буравя Хосока взглядом. Чимин фыркает. - Это Хосок-ши, с ним тоже поздоровайся. Если бы взглядом можно было бы уничтожать, Хосок уверен, он бы уже давно сдох. Но он жив и лыбится во все 32. - А я с гадами не здороваюсь, - цедит недовольный Чонгук, и Хоби начинает смеяться вслух, отпуская к удовольствию Чонгука его драгоценного хена. - И тебе привет, малолетняя козявка.***
- Слушай, тебя—ох, блять, еще… тебя реально так заводят мои тату? – выдыхает жарко Юнги. Тэхен скользит языком по выбитому на спине дракону, вниз, вниз, к последнему позвонку и оставляет на нем влажный поцелуй. - А ты до сих пор не догнал? – глухо усмехается он. Юнги совсем не хочется признаваться, но его с Тэхена тоже жутко торкает, особенно с хрипловатого, грудного, низкого голоса. Тэхен наклоняется близко-близко к уху, не вынимая пальцев, шепчет какую-то отвратительно пошлую фигню, но Юнги ведет. Еще его торкает с техеновых пальцев – они у него длинные, тонкие, чертовски красивые. Они намного толще юнгиновых и заходят дальше, растягивают сильнее, так, как надо. Ох, а техенов пирсинг. Мин протяжно стонет в обслюнявленную подушку: Тэхен мучает его уже битый час: выводит узоры своим пирсингом, облизывает, целует, посасывает, дразнит языком раскрасневшейся дырки – Юнги задушенно всхлипывает, «нет, блять, Тэхен». Честно говоря, его со всего Техена торкает, с каждой мелочи. Тот хмыкает и свободной рукой сжимает чужие ягодицы и шлепает со всей дури: хен тут же хнычет и выгибается, а на бледной коже остается приличный красный след. - Юни, - улыбаясь, говорит Тэ, - может, я набью тебе еще тату? Мне очень нравится. Юнги фыркает и роняет голову в подушку. - ...только если разрешишь пробить себе соски. Тэхен хохочет в голос, а потом чмокает Юнги в татушку, которую сам набил. А на заднице Юнги криво выведено ILUVU