В поиске и странствии

      Неделя выдалась суматошной. Мистер Уизли и Перси практически все время проводили в Министерстве. Перси, похоже, был в восторге от навалившейся работы, поддерживающей его чувство собственной важности, а вот мистер Уизли выглядел просто уставшим. Кэролайн слушала вполуха о том, что сейчас происходит в Министерстве, она больше ждала новостей от тети Кэссиди, но та тоже молчала. До одного дня.       Было около полудня. Кэролайн попросила у Гермионы ее учебник по зельям и, усевшись в кресло в гостиной, пыталась вникнуть в главу о противоядиях. Конечно, просто читать, не практикуясь, бесполезно, но она хотела иметь хотя бы примерное представление о том, что ее может ждать на дополнительных занятиях Снейпа. Если, конечно, она все-таки на них согласится. Сидевшая рядом Джинни старательно давила зевки, штопая свою школьную мантию. Дело у нее продвигалось медленно, да и к тому же она постоянно кололась иголкой. Тогда она тихо ругалась под нос и с тоской смотрела в окно. Наверняка думала о квиддиче и об отборных испытаниях в команду. С улицы периодически слышались боевые кошачьи вопли — Салем и Косолап охотились на гномов, в обилии живших в саду Уизли.       Вдруг раздался звон дверного колокольчика. Кэролайн и Джинни отвлеклись от своих занятий и переглянулись. Отчего-то этот звонок у них обеих вызвал настороженность — возможно, из-за того, что никто из Уизли не упоминал, что ждет гостей. А непрошеные гости обычно к добру не бывают…       Но эта загадка быстро разрешилась. Вскоре в гостиную заглянула миссис Уизли и сказала:       — Кэрри, пришла твоя тетя.       — Тетя Кэссиди? — удивилась девочка, вылезая из кресла. — Она ничего мне не говорила…       С чего бы ей так внезапно заявляться в «Нору»? Если бы она хотела что-то сказать, то просто прислала бы сову. Ох, не зря возникло это чувство тревоги! Наверняка случилось нечто плохое.       Кэролайн вышла в холл. Тетя Кэссиди выглядела встревоженной, и даже приветственная улыбка на ее лице вышла очень натянутой.       — Кэрри, извини, что так внезапно, — начала она без всяких прелюдий. — Но кое-что произошло, и мне придется забрать тебя ненадолго. Вечером вернешься. Максимум — завтра утром.       — А что случилось-то? — растерянно переспросила Кэролайн.       — Потом объясню. Пошли, — тетушка протянула ей руку.       — Можно я хотя бы скажу «до свидания» Джинни?       — Только быстро.       Джинни, как оказалось, все слышала из гостиной, и лишь пожелала, чтобы проблема оказалась не такой уж серьезной, и Кэролайн поскорее вернулась бы. Хотелось бы ей самой в это верить, но, не будь проблема серьезной, тетя Кэссиди не примчалась бы в «Нору» без предупреждения с таким потерянным видом. Может быть, это как-то связано с Черной Меткой на Чемпионате? Нет, не стоит пока об этом думать и накручивать себя. Скоро все выяснится.       Тетя Кэссиди ждала во дворе, и, стоило Кэролайн выйти на улицу, взяла ее за плечо и аппарировала. Кэролайн только моргнуть успела, как уже стояла на тропинке, ведущей в рощу, залитую солнечными лучами.       — Где мы? — спросила она.       — Ты уже здесь была на своей инициации.       — И зачем мы здесь снова?       — Ну, это вроде как место сбора Тех-Кто-Знает. Помимо инициаций новых знающих, мы проводим здесь ритуалы, ежемесячные собрания и… — тетя Кэссиди тяжело вздохнула. — Суды. Собственно, мы здесь ради этого.       — Что?.. Кого будут судить?       Она снова вздохнула и отвела взгляд.       — Убийцу Корины.       — Нашли убийцу мамы?! — воскликнула Кэролайн. — Кто это? Получается, он действительно из Ковена?       — И да, и нет… Это была Элис.       — Какая Элис?..       Кэролайн переспросила, совершенно отказываясь верить в то, что убийцей мамы могла быть их Элис. Но взгляд тети Кэссиди говорил об обратном, поэтому Кэролайн сказала:       — Здесь какая-то ошибка. Элис не могла…       — Все могут, — тетушка мрачно усмехнулась. — Если кто-то улыбается тебе, это совсем не значит, что ты ему нравишься. Возможно, это просто отвлекающий маневр перед тем, как воткнуть нож тебе в спину. Я тоже не хочу верить в вину Элис, но многое против нее.       — Кто обвинил ее? Я уверена, он сам и виноват! — горячо воскликнула Кэролайн.       — Это была я. И я отдала Элис под суд. Идем, не будем тянуть время.       Засунув руки в карманы брюк и от того сгорбившись, тетя Кэссиди направилась прямо в лес. Кэролайн посеменила за ней, все еще не веря, что идет на суд против Элис. Та всегда была тихой, молчаливой, как хороший домовой эльф, редко улыбалась, но никогда не производила какого-то жуткого впечатления. Единственное, что Кэролайн всегда казалось странным так это то, что Элис практически не покидала поместья, не говорила о каких-то своих друзьях, словно бы их и вовсе не было. Но затворничество ведь не повод подозревать человека в чем-то плохом!       Тем временем пейзаж вокруг резко поменялся. Точнее, внешне практически ничего не изменилось, лишь можно было почувствовать, как внешний мир остался позади, и начались владения Дианы. Это еще было не зазавесье, но тонкая грань перед миром духов. Краем глаза Кэролайн увидела стайку ланей, которые, совершенно не боясь людей, ощипывали листья с кустов. В реальности они удрали бы, едва только почуяв присутствие чужаков.       Затем Кэролайн с тетей Кэссиди вышли на просторную поляну, посреди которой рос огромный раскидистый дуб. Под его ветвями уже собралась небольшая толпа людей в черных плащах. Их было двенадцать, и из них Кэролайн знала только Камарию. Возможно ли, что все остальные — ее шабаш, Те-Кто-Знает? Но где же Элис?       — Кэссиди, вот и ты, — Камария повернулась к ней лицом. — Все-таки решила привести Кэролайн?       — Ее это касается в первую очередь.       — Что ж, тогда начнем. Кэролайн, ты можешь сесть там, — Верховная кивнула в сторону дерева у кромки поляны, корни которого сплелись так, что по форме напоминали кресло. — Если тебе будет что сказать, то дождись, когда я спрошу, хочет ли кто-то что-то добавить. И будь готова к тому, что тебе придется выступить в качестве свидетеля.       — Я не буду свидетельствовать против Элис. Она этого не делала.       — Правда? — саркастично протянула женщина с седыми волосами. — Что ж, в таком случае мы немедленно ее отпустим.       — Инес, прекрати, — укоризненно сказал Тот-Кто-Знает азиатской внешности. — Девочка просто защищает свою семью.       — Хм! Убийцу поймали с неопровержимыми доказательствами, и весь этот суд лишь дань уважения Кэссиди.       — Которую она, вне всяких сомнений, заслужила.       — Вы оба замолчите, — велела Камария. — Мы начинаем.       Те-Кто-Знает встали полукругом, а Кэролайн села на корни. Отсюда ей было прекрасно видно, что там происходит. Да, этот суд действительно смешон, и Элис непременно отпустят. Наверняка эти «неопровержимые доказательства» лишь искусная подделка.       Из-за деревьев вышла Элис в сопровождении Вивиан. Элис не была связана и, похоже, ее свободу движения никак не ограничили, даже когда она остановилась под ветвями огромного дуба. Вид у нее был измученный, глаза покраснели, и руки била мелкая дрожь. Разве может убийца, пойманный с неопровержимыми доказательствами, так себя вести? Одного взгляда на Элис было достаточно, чтобы признать ее невиновность!       — Привет, — сказала Вивиан, подойдя к Кэролайн, и села на корни рядом с ней.       — Привет, — мрачно отозвалась она, не отвлекаясь наблюдения за судом.       — Элис Пенсвик, — раздался голос Камарии, — ты обвиняешься в нескольких серьезных вещах: изучении Знания, запрещенного для отшельников, и убийстве нашей сестры по Ковену Корины Дэниэлс. Что ты можешь сказать по этому поводу?       Элис молчала. Ее губы дрогнули, словно бы она и хотела сказать что-то, но просто была не в силах.       — Элис, если ты так ничего и не скажешь, мы разберем улики и будем делать выводы на их основании, — Камария замолчала, ожидая ее ответа. — Что ж, тогда начнем. Кэссиди, выйди вперед.       Те-Кто-Знает расступились, давая ей, успевшей облачиться в такой же черный плащ, немного пространства. Она вышла вперед, остановилась чуть поодаль Элис и развернулась лицом к суду.       — Что ты можешь сказать об Элис Пенсвик? — спросила Камария.       — Элис — дочь одного из кузенов моего покойного мужа, — тетя Кэссиди говорила негромко, но твердо. — Эдвард помешан на чистоте крови, так что, когда узнал, что его дочь — сквиб, был жесток как к ней, так и к ее матери. Как только Алистер узнал об этом, он немедленно забрал Элис. Сначала она боялась нас обоих, но со временем привыкла и, казалось, искренне привязалась к нам. Потом Алистер погиб, и я… в моей жизни наступил тяжелый период. Элис заботилась обо мне, как только могла. Случайно она выяснила, что у меня есть сестра, и написала ей. Корина немедленно примчалась в Англию вместе с мужем и их двумя маленькими детьми. Мое внимание переключилось на Криса и Кэрри, а Элис отошла на второй план. Сейчас я жалею об этом. На тот момент ей исполнилось четырнадцать, а подростки не менее уязвимы, чем малыши. Я совсем забыла о своем долге дать Элис образование и подготовить ее к самостоятельной жизни. Вместо этого я принялась учить ее Знанию. Ее преступление в том, что она узнала больше, чем полагается отшельнице, на самом деле мое. Но Элис всегда была доброй и мягкой девочкой, поэтому я не могла и мысли допустить, что она может использовать свои умения во вред. Откровенно говоря, и сейчас я не хочу принимать то, что мой ребенок мог пойти на убийство.       — Как ты можешь описать отношения Элис и Корины? — беспристрастно продолжила Верховная, пропустив мимо ушей сентиментальное признание.       — Они очень разные, поэтому недолюбливали друг друга. Корина… — тетя Кэссиди искоса взглянула на воспитанницу. — Считала Элис жуткой и жаловалась, что та ее пугает, вечно появляется из ниоткуда, как призрак из страшной книжки. Несколько раз она предлагала отослать Элис в школу-пансион, и я, в общем-то, была с ней согласна, это помогло бы Элис абстрагироваться и от меня, и от поместья Пенсвик. Но сама Элис была категорически против, поэтому вопрос как-то сам собой отпал. И она знала об отношении Корины к ней, но они никогда не ссорились. Просто со временем начали избегать друг друга.       — Исходя из твоих слов, у Элис не было никакой жизни за пределами поместья. Я правильно понимаю?       — Да. По крайней мере, мне она никогда не рассказывала о каких-то своих друзьях.       — А что ты можешь сказать о Дэниэлсах? Ты ведь была знакома с Грейсоном Дэниэлсом со школьных времен?       — Да. Грейсон всегда был замкнутым, сдержанным и отстраненным. Он со всеми был вежлив, но ни к кому не проявлял какой-то особой симпатии или антипатии. Их роман с Кориной был просто классической сказкой о красавице и чудовище. Ну, если добавить туда властных родителей, кичившихся своим чистокровием и положением в обществе, не желавших, чтобы их сын взял в жены девчонку с фермы, чистота крови которой под большим сомнением. Я не знаю всех подробностей. На тот момент, когда я сбежала из дома, Корина постоянно хлюпала носом, что мистер и миссис Дэниэлс очень против отношений Грейсона с ней. А когда мы снова встретились, то у меня возникло ощущение, что вся семья держится на Корине. Первое время Грейсона практически никогда не было дома, все-таки его бизнес был в США, а семья — в Англии. Затем ему удалось наладить контакт. С Элис ему разговаривать было не о чем. Кристиан и Кэролайн всегда были с ней в хороших отношениях – по крайней мере, мне так казалось. Элис никогда не возражала, когда Крис задавал ей довольно неуместные вопросы о том, каково быть сквибом, и всегда была готова поиграть с Кэролайн.       — Спасибо, Кэссиди. Мы все понимаем, что тебе нелегко об этом говорить, но справедливость должна быть восстановлена. У кого-то есть вопросы? — Камария обернулась к Тем-Кто-Знает.       — Мотив безупречный, — протянул мужчина средних лет с аккуратной черной бородкой. — Но, может, вы уже продемонстрируете те самые неопровержимые доказательства?       — Разумеется.       Камария щелкнула пальцами, и прямо посреди поляны в воздухе зависла небольшая прозрачная сфера, посреди которой парил черный кристалл, а под ним лежали тонкие пластинки, похожие на лепестки.       — О Диана! — воскликнула Инес. — Да откуда ей знать это проклятие? Кэссиди ведь только что сказала, что девочка — затворница. Если только сама Кэссиди не научила ее…       — Ну да, я учила Элис Знанию для того, чтобы убивать и мучить людей, — саркастично отозвалась тетушка. — Да, я рассказывала ей о проклятиях, но это все.       — А ведь Кэссиди была в компании Темного лорда во время первой магической войны, — вдруг вспомнил чернобородый. — И сбежала лишь тогда, когда поняла, что его план близок к провалу.       — Во-первых, я ушла, потому что увидела его истинное лицо. А, во-вторых, причем здесь это?       — Мы знаем о твоем столкновении с Темным лордом прошлой осенью. И ты позволила ему уйти.       — Я… просто недооценила его, — как-то неуверенно ответила тетя Кэссиди и покосилась в сторону Кэролайн.       — Или же он все еще имеет на тебя влияние?       — В чем ты меня обвиняешь, Эммет? Хочешь сказать, что я сделала это с какой-то целью? Никто из вас не знал Тома Риддла так, как я, и не знает, на что он способен. Я уже расплатилась за свою наивность и, черт побери, никому такого не пожелаю.       — Действительно, — подала голос еще одна Та-Кто-Знает, высокая блондинка. — Мы сейчас разбираем не прошлые преступления Кэссиди. Это не имеет никакого отношения к делу.       — Напротив, мне кажется, это имеет к делу самое прямое отношение, — Эммет сверкнул глазами. — Сначала Кэссиди столкнулась с Темным лордом, а через несколько месяцев погибает ее сестра. Может ли это значить, что Кэссиди решила вернуться к… старым привычкам, а Корина узнала об этом и поплатилась? Но на младшую сестру у Кэссиди просто не поднялась рука, и…       — Это всего лишь твои домыслы, — прервала его Камария. — Нет никаких доказательств.       — О, я уверен, что доказательства найдутся, если мы рассмотрим эту теорию. Давайте мыслить критически. Все мы слышали о происшествии на Чемпионате по квиддичу, а кто-то даже и видел. Кто, по-вашему, запустил Черную Метку?       — Да хоть Питер Петтигрю, — Инес закатила глаза. — Этому скользкому паршивцу опять удалось удрать от правосудия.       Кэролайн, до этого момента пребывавшая в какой-то прострации, не в силах принять творившееся на так называемом суде, вздрогнула от упоминания знакомого имени. Первое время она еще следила за заголовками в газетах, надеясь увидеть статью о реабилитации Сириуса, но статьи так и не было, а потом появился Робин, и стало не до этого…       — Судя по его прошлым поступкам, Петтигрю слишком труслив для такого жеста, — возразил Эммет. — Нет, это был кто-то очень преданный Темному лорду и немного безрассудный.       — Я бы задумался над твоими словами лет десять назад, — мягко сказал Тот-Кто-Знает, в первый раз осадивший Инес. — Но Кэссиди изменилась. Она — одна из самых уважаемых членов Ковена. Неужели ты думаешь, что она готова все бросить ради небольшой возможности возвращения Волдеморта?       — Кто, как не мы, знает, что все возможно в этом мире?       — Довольно! — сердито сказала Кэссиди. — Под сенью этого священного древа, я клянусь, что не запускала Черной Метки, и пускай Диана прямо сейчас заберет меня в свою охоту, если я лгу.       — Сильные слова. Но достаточно ли клятвы?       — Мне достаточно, — отрубила Камария. — Давайте вернемся к разбору дела Элис Пенсвик. И если ты так и продолжишь молчать, Элис, мы немедленно перейдем к голосованию.       Элис до того, как была озвучена эта угроза, стояла, как статуя, и лишь легкий ветер, трогавший пряди, выбившиеся из ее толстой косы, напоминал о том, что она все-таки живой человек. Но теперь она медленно повернула голову в сторону Кэролайн, словно бы ждала от нее какой-то реакции. Затем Элис прикрыла глаза, и ветер разнес ее слова по поляне:       — Это была я. Я убила Корину Дэниэлс. Также я убила аврора Карлоса Ортегу, когда он застал меня роющейся в его бумагах.       — Что ж, — казалось, даже Камария удивилась этому признанию. — Тогда объясни нам, зачем ты это сделала.       — Мне всегда говорили, что я урод, что я не должна была рождаться, что я — позор семьи Пенсвик, — Элис сжала кулаки. — Мои братья возвращались из Хогвартса и хвалились, какие новые заклинания они выучили, а младшая сестра передвигалась по дому исключительно на игрушечной метле. Я тоже хотела… Однажды ночью я пробралась в ее комнату, взяла метлу и попыталась полететь, но метла просто упала подо мной. Мина проснулась и, поняв, в чем дело, начала смеяться. Утром она, конечно же, обо всем рассказала братьям, и те тоже смеялись до упаду. Родители сделали вид, что ничего не слышали, но на несколько дней, может, недель, не знаю, меня заперли в комнате, а Мине купили новую метлу. Она не хотела пользоваться той, которую трогал урод. Боялась, что тоже станет сквибом.       Затем к отцу в гости приехал дядя Алистер. Он был первым человеком, проявившим ко мне доброту. Дал мне конфет. Я тут же съела их. Было ужасно сладко, я давилась, но ела. Боялась, что братья отнимут. И когда дядя Алистер сказал, что забирает меня, я не поверила, думала, что это какая-то очередная злая шутка. Но он все-таки забрал. Когда я впервые встретила Кэссиди, она попыталась обнять меня, а я подумала, что она хочет меня ударить. Кэссиди не стала настаивать. У меня появилась своя комната, которую я могла обустраивать, как хочу. Меня постоянно спрашивали, чего я хочу. А я не знала, чего я хочу, и ужасно боялась сделать что-то не так. Хотелось только заплакать от той доброты, которую ко мне проявляли дядя Алистер и Кэссиди, но я думала, что если заплачу, значит, я плохая, и я не достойна всего этого. Я держалась, как могла, но однажды все-таки разревелась. Думала, что сейчас меня отхлестают по щекам, как обычно, но Кэссиди обняла меня и стала говорить, что все хорошо, и, наверное, она на меня слишком надавила. В тот момент я полюбила ее так, как может любить, наверное, только собака, и с тех пор моя жизнь принадлежала Кэссиди. Она думала, что учит меня любить себя, но я любила только ее и делала все, лишь бы ее порадовать.       Я ужасно ревновала к дяде Алистеру, и когда он погиб, то… — ее голос дрогнул. — Я не слишком расстроилась. Я думала, что теперь будем только Кэссиди и я. Но были Кэссиди, я и погреб, забитый выдержанным алкоголем. Однажды в пьяном бреду Кэссиди сказала, что ей ужасно интересно, чем закончилась сказка про красавицу и чудовище. Я принесла ей книгу сказок, но Кэссиди рассмеялась и стала рассказывать про свою сестру. Она добавила, что ужасно виновата перед ней, и хотела бы попросить прощения. Когда я писала Корине, то не думала, что она приедет вместе со всей семьей, и останется так надолго. Снова в моей жизни появились дети, которые могли колдовать, а я — нет. Но Кристиан и Кэролайн хотя бы не смеялись, скорее они воспринимали меня как какую-то диковинку. Кристиан даже пытался учить меня чему-то. Этот картавящий сопливый малыш с важным видом говорил, что в сквибах все равно есть магия, просто ее очень мало. А Корина говорила, чтобы он меня не обнадеживал. Мне как никогда хотелось колдовать, и я случайно проболталась об этом Кэссиди. Она на мгновение задумалась и спросила: «Очень-очень хочешь? Это твое заветное желание?» И да, это было мое первое желание.       Тогда Кэссиди отвела меня в лес и рассказала про Ковен и Знание. Она предупредила, что давно уже отошла от дел, и вряд ли удастся пристроить меня в какой-нибудь шабаш. А если я не буду в шабаше, то мой доступ к Знанию очень ограничен. Тогда я не слишком поняла, о чем она говорила, я просто хотела колдовать. Я думала, что Кэссиди научит меня тому же, чему учили братьев в Хогвартсе, но это было другое, совсем другое. Но я наконец-то могла колдовать. Я могла одолжить птичье тело, могла говорить с духами, смешивать травы и знать, о чем думают другие. Тогда я случайно подглядела мысли Корины и узнала, что она считает меня монстром Франкенштейна. Пф, посмотрела бы на своего мужа! В общем, это был не слишком приятный первый опыт. К тому же она все поняла и быстро захлопнула разум. Я слышала, как она ругала Кэссиди и говорила, что та не должна была учить меня Знанию. Потом она заявила, что лучше бы Кэссиди отдала меня в какую-нибудь магловскую школу, и вообще еще не поздно. И вновь я почувствовала себя тем ненавидимым всеми ребенком. Только на этот раз я знала, что тоже имею право ненавидеть, и у меня была возможность отомстить. Меня останавливало лишь то, что Кэссиди любила сестру, и если бы я что-то сделала, то она перестала бы любить меня.       Тайком от Кэссиди я принялась самостоятельно изучать Знание. Я нашла ее Книгу Теней и оттуда узнала о различных проклятиях, в частности меня заинтересовало одно. Даже Та-Кто-Знает не отличит его действие от обычного сумасшествия, особенно, если подобрать удачный момент. Я долго ждала его, и это время меня тяготило присутствие Дэниэлсов. Кэссиди больше нравилось возиться с маленькими Кристианом и Кэролайн, а я словно бы вернулась в холодную каморку под чердаком. Мне хотелось, чтобы Дэниэлсы поскорее убрались обратно в свою Америку, но они, казалось, никуда не собирались. Нужно было как-то их подтолкнуть. Только слепой не заметил бы, что они не слишком дружны, и, как ни странно, вся семья держалась на дуре Корине. Грейсон в основном уделял внимание сыну, а общаться с дочерью Корина буквально заставляла его, и все равно Грейсон понятия не имел, что делать с малышкой. И я точно знала, что если бы не жена, он ни за что не задержался бы в Англии дольше положенного. Тогда я поняла, что надо избавиться от Корины, и я избавлюсь от Дэниэлсов.       Я долго ждала своего момента, и вот наконец-то он представился. Даже лучше, чем могло вообще быть. Возвращение Сами-Знаете-Кого. Человека, который сломал Кэссиди жизнь. Конечно же, все ее мысли были о том, как не допустить его возрождения, и я могла спокойно претворить свой план в жизнь. Кэссиди спасала мир, Грейсон, как обычно, работал, дети учились в далеком Хогвартсе. Никто не помешал мне установить проклятый кристалл в алтарь Корины. Никто не заметил, как он действует, и как она сходит с ума. У нее появилась навязчивая идея найти Чашу, которая исцеляет все болезни и защищает разум. К Рождеству Корина была окончательно истощена. Я внушила ей, что ее дети в опасности, убийца уже во дворе, и только она может их защитить. Она уже потеряла много сил, остальное сделал сильный холод.       Когда Элис наконец-то замолчала, казалось, все звуки совсем исчезли. Даже роща словно бы была шокирована этим страшным признанием. Все его ждали, но, когда оно наконец-то прозвучало, все оказались к нему не готовы. Как будто надеялись, что преступник все еще гуляет где-то на свободе, а эта молодая девушка с тяжелой судьбой стоит здесь по ошибке.       — Нет… — прошептала Кэролайн, не чувствуя слез в своих глаза, и вскочила на ноги. — Нет! Элис, это же неправда! Ты… ты врешь!       — Не играй сейчас в благородство, Кэролайн, — ответила она, даже не смотря в ее сторону. — Ты выросла в роскоши и любви, каких я никогда не видела. Ты — юная талантливая ведьма, а я — отвратительный сквиб. Ты никогда не испытывала такого унижения, какое испытала я. Мне противна твоя жалость.       — Заткнись, Элис, — тихо сказала Кэссиди. — Достаточно того, что ты уже наговорила. Даже если все это неправда, ты все равно предала свою семью, воспользовавшись моим доверием к тебе. Не смей теперь пытаться утащить Кэрри в бездну вслед за собой.       — Я и не пытаюсь. В бездну ее утащит собственная наивность и вера в то, что все вокруг ее любят и желают ей добра.       Раздался звонкий шлепок. Только и можно было заметить, как взметнулась рука Кэссиди, и как в следующий момент мотнулась голова Элис, а затем на ее щеке начало расплываться багровое пятно. Звук этой пощечины словно бы отрезвил всех.       — Я полагаю, ни у кого нет вопросов, — холодно сказала Камария и оглядела свой шабаш. — Вы уверены? В таком случае, скажу я. Как и все здесь, я надеялась, что обвинения против Элис ошибочны. Все-таки она воспитанница моей дорогой подруги, которая перенесла в своей жизни много тяжелых уроков и знает, как важно сохранить в этом мире хоть немного надежды. Но, видимо, Кэссиди слишком поздно появилась в жизни Элис. Та слишком привыкла жить во тьме и извратила все то хорошее, что Кэссиди пыталась ей дать. Как Верховная этого Ковена я назначаю высшее наказание: изгнание за Завесу. Остаток жизни эта отшельница проведет наедине со своими грехами, проживая их снова и снова. Кэссиди, желаешь ли ты привести приговор в исполнение?       Она помедлила, прежде чем кивнуть. Те-Кто-Знает накинули на головы капюшоны и разошлись в стороны. Элис пошла вперед первой, а тетя Кэссиди, как ее тюремщик и палач, чуть позади. Вслед за ними потянулись остальные Те-Кто-Знает, и завершала шествие Верховная. О Кэролайн и Вивиан все словно бы забыли.       — О как мамуля разошлась, — пробормотала Вивиан.       — О чем ты? — Кэролайн повернула голову к ней.       — Знаешь, что отличает лгуна от того, кто говорит правду? Большое количество подробностей. Элис очень много говорила, постоянно напирала на то, какое у нее было тяжелое детство, какими чувствами она прониклась к Кэссиди и как ненавидела твою мать. Она словно бы пыталась убедить суд обвинить ее.       — Но зачем?       — Откуда я знаю? Либо покрывает кого-то, либо ее запугали. Ты же видела, как все эти многоуважаемые Те-Кто-Знает накинулись на Кэссиди. Еще немного, и они бы поставили ее рядом с Элис и обвинили бы в убийстве сестры. А Элис явно любит Кэссиди, может, и не так ненормально, как она описала.       — А как же проклятие?       — А тебе не кажется, что эта улика выскочила слишком внезапно? Такая сильная колдунья как Кэссиди наверняка почувствовала бы, если бы в ее доме практически целый год набирало силу страшное и сильное проклятие.       — То есть… то есть ты хочешь сказать, что Элис подставили? Но как же… Кто… Надо бежать за ними и сказать это! Почему ты молчала?       — Подожди. Настоящий преступник сейчас уверен, что он в безопасности. Какое-то время он еще подергается, конечно, действительно ли Ковен заглотил наживку, но потом расслабится, и поймать его будет легче. Ты вообще детективов не читаешь, что ли?       — Но Элис ведь сейчас накажут!       — Если она действительно не виновата, то ничего страшного с ней не случится. Поверь, мир за Завесой куда безопаснее, чем Азкабан, нашпигованный дементорами. Так что сядь, глубоко вдохни и принеси жертву.       — Опять ты со своими шуточками!       — Я серьезно. Ты должна временно пожертвовать Элис, чтобы вывести настоящего убийцу на чистую воду.       — Нужно рассказать хотя бы тете Кэссиди!       — Вот ей как раз нужно об этом рассказать в последнюю очередь. Ты же видела, как она обошлась с Элис. Она просто тебе не поверит.       — Но…       — Дорогуша, не время играть в благородство. Здесь какая-то более серьезная игра и чем-то нужно жертвовать, чтобы поставить шах.       Кэролайн с подозрением посмотрела на нее. Затем плюхнулась обратно на корни, прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Детективов она действительно читала не очень много, но могла верить Вивиан с ее тягой к темной стороне жизни. Совесть все еще не хотела принимать тот факт, что придется пожертвовать Элис. Но если она действительно невиновна, то с ней все будет в порядке. А если виновна, то значит, получила по заслугам, а Вивиан просто перемудрила.       — Она сказала, что мама искала Чашу, — наконец произнесла Кэролайн. — Что за Чаша?       — Ну-у, Чаша вроде как считается одним из потерянных артефактов. Типа, есть вещи столь могущественные, что лучше бы никто ими не обладал. Чаша спасет тебя от любой болезни, в том числе от проклятия, дурного сглаза, снимет венец безбрачия, и так далее. Видимо, твоя мама, испугавшись возвращения Темного лорда, решила найти Чашу, чтобы защитить тебя.       — Чаша действительно может это сделать?       — Так говорят легенды.       — Тогда я должна найти ее.       — Валяй. Но на твоем месте, я бы не слишком доверяла легендам. Там многое приукрашено, чтобы скрыть правду.       Тем временем траурная процессия вернулась. Уже без Элис. Тетя Кэссиди не стала тратить время на долгие прощания. Лишь кивнула Кэролайн, что она готова идти. Молча, они двинулись в обратный путь, смотря в разные стороны.       — Наверное, для тебя было шоком узнать, что я одно время поддерживала Тома Риддла… — вдруг робко произнесла тетя Кэссиди.       — Я знала. Вивиан рассказала мне. Но я уверена, тетя Кэссиди, что ты просто серьезно ошиблась.       — У тебя действительно слишком мягкое сердце, моя дорогая. Но спасибо.       Она снова замолчала на какое-то время, а потом добавила:       — Я не запускала Черную Метку.       — Я знаю.