Случай в парке

— Германия! Германия! У блондина дернулась бровь. — Германия! Германия! Он ускорил шаг. — Германия! ГермАй! Ве… Я упал…больно… Резко остановившись, он развернулся и с той же скоростью направился к хныкающему Венециано. — Ве, Германия… — со слезами на глазах Италия бросился обнимать своего друга, надеясь, что тот ему поможет и утешит. Людвиг, вздохнув, обнял шатена в ответ, поглаживая по спине. — Германия, ты так быстро шел, что я не успевал, — плакал шатен. — Извини, — усовестивился блондин. — Ты что-то хотел? — А, точно! — сразу успокоился итальянец, отлепляясь от Людвига и вытирая слезы. — Я только что гулял по парку и не поверишь, что я видел! — И что же? — вздохнув, спросил немец. Хоть большая часть слов Италии относилась к девушкам, иногда он выдавал полезные сведения. — Я шел по недавно найденной тропинке, представляешь, она совершенно безлюдна! Ну, или была такой…- он задумался, так что блондину пришлось возвращать его на на грешную землю. — Ах да… Так вот, когда я гулял, видел Америку и Россию! — Что?! Что они делали? Дрались? Америка жив? — сразу заволновался немец, ведь в последнее время Америка, как банный лист, прилип к России и задирал его, дразнил. Иван же пока спокойно реагировал, отвечая все с той же улыбкой, но труба, которую он теперь постоянно носил с собой, говорила лучше любых слов. А Альфред будто не замечал этого, все больше провоцируя россиянина. — Ве~ Нет, — спокойно ответил шатен, но почти сразу покраснел. — Сначала Америка, как обычно, приставал к России, но потом тот вспылил, а Америка прижал его к древу и… и… и поцеловал… — выпалил на последнем дыхании. — Ве, Германия, а они, получается, как мы? Германия? Еще очень долго Венециано пытался достучаться до Людвига, но тот слишком сильно ушел в шок. Такой поворот не ожидал ни он, ни кто-либо еще. Но об этом знают только немец и итальянец, так что блондин собирался донести до своего любовника, что никто этого знать не должен. Лезть в личную жизнь Брагинского чревато. *** Услышав звуки разбиваемого стекла и ломающегося дерева, Литва быстрыми шагами пошел в гостиную, где бушевал Иван. — Россия? — неуверенно позвал он разъяренного блондина, что своей трубой доламывал стол. — Да? — Брагинский повернулся и мило улыбнулся. Торис сглотнул. Россия сейчас выглядел очень опасным. — Что-то случилось? — немного дрожащим голосом спросил подчиненный. — Нет, ничего серьезного, — блондин выпрямился. — Просто один очкарик перешел черту, — конец фразы он буквально прорычал, снова замахиваясь на ни в чем не повинный стол. Но почти ударив его, он замер, глубоко вдохнул и опустил руку с зажатой в ней трубой. — Ладно. Все хорошо, — сказав это скорее себе, он перевел усталый взгляд на замершего Литву. — Уберите здесь все и замените мебель. Я пойду к себе. И, пройдя мимо Ториса, он посмотрел на подслушивающих Латвию и Эстонию. Не заостряя на этом внимания, Иван поднялся по лестнице на второй этаж и вошел к себе в комнату. Закрыв дверь, он подошел к висящему на шкафу зеркалу и посмотрел на отражение. С холодной глади на него смотрел мужчина чуть старше двадцати, с пепельно-белыми волосами, в большом пальто, что скрывало большую часть тела, не давая увидеть даже его контуры. Большой теплый шарф, когда-то давно подаренный сестрой, не давал увидеть нижнюю часть лица до носа. Музыкальные пальцы не видно из-за длинных рукавов. Ноги скрывали широкие штаны. Весь Брагинский был закрыт, не давая возникнуть даже мысли, что с ним можно сблизиться, а его вечная улыбка отпугивала тех, у кого мысль все же появлялась. Ивану и одному хорошо. Ну, он так думал… Вздохнув, блондин начал снимать с себя одежду, попутно размышляя о действиях Америки. Тот в последнее время постоянно приставал к нему. Мог наброситься на улице, на собрании, да где угодно. Иногда возникало чувство, что он следил за бедным Россией. Но сегодня он превзошел сам себя… flashback Чудесный на улице день, птички поют, цветочки распускаются*… В этот день Иван решил прогуляться по парку. Наслаждаясь погодой, он шел по незаметной тропинке, как вдруг… — Ха-ха-ха! Я герой, смиритесь с этим! — раздался позади него крик. — Утопись же в туалете, — пробурчал под нос мужчина, натягивая улыбку и поворачиваясь к идущему к нему Джонсу. — Ты что-то хотел, Америка? — А что ты здесь делаешь? — проигнорировал вопрос Альфред. — Гуляю, — спокойно ответил Брагинский. — А ты? — Ха-ха-ха! А я искал тебя, — смеясь, как обычно, ответил золотоволосый. — Зачем? — ласково продолжил спрашивать Ваня. — Я же герой! «Как это вообще связано?!» — в уме бушевал россиянин, но внешне оставался спокойным. — Вот как. Ну, раз это все, что ты хотел, то я пойду, — и, развернувшись, он собирался продолжить прогулку, как Альфред схватил его за руку. — Слушай, Россия, я тут спросить хотел… — Что? — пришлось Ивану остановиться. Похоже, отвязаться от голубоглазого в ближайшее время отвязаться не получиться. — А у тебя пара есть? — немного понизил голос Джонс. — Пара? — немного не понял тот. — Ну, пара. Девушка, парень. Человек, с которым ты проводишь вечера и ночи… — Э… Нет, — Россия нахмурился, не понимая, к чему ведет «герой». — Ха-ха-ха! Теперь есть! — радостно рассмеялся мужчина и, не давая Ивану даже слова сказать, притянул его к себе, целуя. Брагинский в ошеломлении сделал несколько шагов назад, прижимаясь спиной к дереву. Его глаза были широко открыты, а руки упирались в плечи Америки, что языком орудовал во рту Вани. Когда шок немного прошел, то Россия оттолкнул Альфреда. — Ты что творишь?! — закричал он на голубоглазого, прижимая руку к губам. — Э? Целую тебя, — непонимающе склонил голову к плечу Джонс. — А что-то не так? — Да все не так! Нельзя так просто набрасываться с поцелуями на людей! — психовал Брагинский, но вдохнул и попытался упокоиться, мило улыбнувшись. — Пожалуйста, следи за своими действиями в следующий раз, — и, развернувшись, блондин быстрым шагом пошел к себе домой, оставляя позади нахмурившегося Америку. end flashback Вздохнув, Иван подумал, что совсем перестал понимать Америку. Он то ведет себя с ним как друг, то избегает его, то целует… Брагинский разделся и собирался пойти в душ, как к нему в дверь постучали. — Россия? — неуверенно спросил Эдуард. — Не отвлекаю? — Нет, Эстония. Что-то случилось? — блондин открыл дверь и увидел очкарика, держащего в руках букет. — Что это? — Цветы… — он протянул ему букет. — Только что курьер принес. Адресовано Вам, — вручив удивленному России цветы, Эстония откланялся и ушел (сбежал). Брагинский, повертев руках небольшой букетик из полевых цветов, достал из него бумажку, которая оказалась сложенной запиской. «Привет, Россия. Извини за сегодняшний инцидент. Похоже, я поспешил, а ты меня не совсем понял. Так что давай встретимся завтра вечером и я тебе все объясню. Америка» Иван удивленно перечитал записку, после чего перевел взгляд на букет. — И что все это значит? — задал он вопрос в пустоту, но решил все же пойти и узнать, чего от него хочет Альфред. А цветочки поставил в вазу. Красивые они. *** Брагинский только подходил к месту встречи, но блондина видел уже издалека. Тот же, увидев россиянина, сразу начал улыбаться и махать рукой. — Ха-ха-ха, ты пришел! — радостно сказал он, когда Иван подошел к нему, но по нему было видно, что он нервничал. — Я пришел, потому-что хотел узнать, что это вчера было, — как всегда мило улыбнулся мужчина, но взгляд его был настороженным. — А, да… — замялся Альфред, но перестал улыбаться и стал серьезным, посмотрел в глаза Ивана. — Россия, я давно хотел тебе сказать, но надеялся, что ты это итак понимаешь. Но твоя вчерашняя реакция показала, что это не так. Дело в том, что… — Да, Америка? — видя такого неправильного Джонса, Брагинский тоже стал серьезным и с легким беспокойством ожидал, что скажет голубоглазый. — Россия…я... Да пошло оно все к черту! — психанул Джонс и решительно сделал шаг к удивленному Ване, беря его за руку и приближая свое лицо к его. — Россия, я люблю тебя! Давно и сильно. — Что?.. — растеряно начал Брагинский, но его губами опять завладел Джонс. Это был не глубокий поцелуй, как в прошлый раз, а простое прикосновение губ. Он будто давал России шанс отступить, сдаться. Но тот был слишком ошеломлен подомными словами и действиями со стороны Америки. — Но почему? — нахмурившись, спросил Брагинский, когда Альфред сделал шаг назад, не отпуская при этом его руки. — Что «почему»? — мягко улыбнулся голубоглазый. Он давно заметил нелюбовь Ивана к самому себе. — Все это. Почему ты говоришь, что любишь меня? — он попытался вырвать руку, но голубоглазый крепко и нежно держал его. — Потому что люблю. — Почему любишь? — Потому что, — рассмеялся Джонс. — Обычно любят просто так, а не за что-то. — Но… — попытался еще возразить Иван, но Альфред перебил его. — Все хорошо, Россия. Это нормально. Я люблю тебя. И надеюсь, что ты дашь мне шанс быть с тобой. — Америка, я… — Брагинский хотел отказать, так как ему не верилось, что кто-то может полюбить его, но посмотрел в серьезные и решительные глаза Америки и замялся. — Пожалуйста, Россия, — Джонс, чтобы помочь россиянину принять верное решение, снова поцеловал его, прижимая к себе и делясь теплом. — Хорошо, — тихо согласился Иван, решив, что всегда может отступить. — Но если мне что-то не понравится — посажу на кол. — Ха-ха-ха! Окей! — как обычно рассмеялся Америка, радуясь первой маленькой победе.