Синдром отмены

у хосока не так много друзей: всего лишь чимин, который приносит продукты и порой не даёт старшему зачахнуть; несколько в интернете (некоторые живут в америке, и разве это не круто?). хосок практически засадил себя самостоятельно в высокую башню, вот только принца он никакого не ждёт. в его голове множество надоедливых мыслей, бессонница и высокий шанс развития шизофрении. его мать лежала в психиатрической лечебнице; и когда хосоку было около семи от них ушёл отец. поначалу хосок не понимал, задавал вопросы и плакал. а потом начал замечать скачки настроения, внезапные вспышки ничем неподкрепленного гнева и долгое молчание – его мать была больна. к десяти годам хосок полностью осознал – всё плохо. она не работала, получала в конце каждого месяца деньги от бывшего мужа – это единственный доход. мальчик никогда не жаловался, но, когда переходный возраст начался, нужны были деньги на что-нибудь новое и не такое старое, как накрахмаленные рубашки и отглаженные брюки. мать никогда не – кричала именно на хосока, она кричала, скорее, больше на себя и на свою беспомощность. но после таких чёрных росчерков она всегда обнимала маленького хосока, убирала отросшие волосы сына за ухо и читала книги вслух. хосок никогда не – презирал маму, потому что она, несмотря на болезнь, любила его. потом она устроилась на работу на дому, пила какие-то таблетки и, старалась – честно – побороть саму себя. она понимала, что что-то – не, но никогда не говорила про это. у хосока порой взрывались дирижабли, болело очень – когда тебе четырнадцать и ты полностью всё осознаёшь. мальчик пошёл на подработку – после школы, немного денег, но лучше, чем ничего. отец порой помогал, но это было скорее что-то принуждённое, и хосок чувствовал себя жалко. в маленькой квартирке всегда пахло старыми книгами и цветами; спёртый воздух в комнате матери стучал барабанами по вискам; на окнах лежали журналы. хосок помнит кота, который у них был, но тот умер от старости несколько лет назад. кот был большой и тяжёлый, терся о ноги и редко мяукал, будто понимал атмосферу дома. хосок был уверен, что живи они в другой реальности, то кот носил бы очки в круглой оправе, которые бы спадали на розовый нос, жилет, на который поверх порой накидывался фрак, и чёрную шляпу-котелок. мама стала всё чаще теряться в днях, путать события и замыкаться в себе. порой хосок заходил в её комнату, а она лежала на белых простынях – бледная, чёрные короткие волосы походили на гнездо, вокруг книги-книги-книги, а она не реагировала на слова. парень пытался заставить мать поесть, обхватывая костлявую руку (ему казалось, что она вот-вот да оторвётся, как у зомби в фильмах), он пытался стянуть её с кровати, но она упиралась и просила позвать хосока. в девятнадцать лет хосок не выдерживает – ему правда страшно. не за себя – за мать. она совсем исхудала, перестала на что-то обращать внимание и принимать таблетки – несколько месяцев назад уволили с работы. хоть хосок и работал, но учиться нужно было, поэтому ему сложно давалось три дела сразу – учёба, работа и уход за матерью. он позвонил в психиатрическую клинику. когда её забирали, то она всё винила его, а потом умоляла не отдавать этим противным людям. много плакала и хваталась за запястья сына. она клялась, что начнёт пить препараты и снова устроится на работу. но хосоку не нравилось то, что происходило, он надеялся, что там ей помогут. а пока он встанет на ноги и всё будет хорошо – он заберёт её, позже. позже не наступило. хосок постоянно вырывался к ней, разговаривал и передавал книги. но как-то раз он пришёл, а она просто – не узнала. такое бывает, сказал доктор, когда люди совсем – не. хосок в ужасе – прислоняется спиной к стене, боль током по коже и ударяет в голову. она, конечно, узнаёт его потом – но как-то отстранённо. если бы хосок был врачом, то он бы хотел в точности определить состояние матери. он даже хотел пойти в медицинский, но понимает, что это – не его. он поступил на архитектора, с лёгкостью набрал высший балл на творческом конкурсе. в конце концов, мать привила симпатию к учёбе. а потом как-то всё ломается. ему звонят из больницы и говорят, что всё произошло быстро и – мы приносим свои соболезнования – передозировка. пациенты часто откладывают таблетки, потому что транквилизаторы туманят рассудок, а это никому не нравится. матери тоже – не нравилось, а потом с десяток таблеток за раз – просто мысли надоедливой мелодией и постоянно. хоронить приходят около двадцати человек – только близкие. приезжает отец и предлагает помощь, но хосок – где была твоя помощь раньше? – отказывается. только мужчина всё-таки не отступает и уговаривает хотя бы на небольшую помощь – за квартиру помогу тебе платить. и хосок (если адекватно рассуждать, то упираться смысла не было) соглашается. хосок продолжает учиться, работать, но круг общения сужается до одного человека. и это вполне предсказуемо. после хосок работает на дому, как мать совсем, только совсем не – шизофрения. он просто не может с людьми. хосок ходит на пары, но по образу жизни совсем напоминает черепашку: чуть что – сразу в скорлупу. отец, словно в нём что-то просыпается, постоянно звонит и зовёт к себе – у тебя, всё-таки, есть ещё сестра и брат. но хосок слишком – не хочет встречаться с ними. он знает, что его вид – он всегда был худым, но теперь скорее тощий, круги под глазами расцветают сине-коричневыми бутонами, впалые щеки и острые скулы, дешёвая одежда и отречённость – не из лучших, поэтому отказывается. чимин постоянно приходит и о чём-то красиво говорит: у него приятный голос, нежные улыбки и мелодичный смех – хосок невольно улыбается. чимин заставляет – умоляет – хосока сходить в больницу, потому что он не хочет, чтобы лучший друг повторял судьбу своей матери. отец на рождество подарил хосоку ноутбук – дорогой, наверное. чон не думает, что это хорошо – принимать подарки от почти_незнакомца, но он не хочет спорить. чимин кусает пухлые губы, его взгляд задумчивый – хосок раньше постоянно смеялся, танцевал и спорил до последнего, а теперь принимает пассивную позицию, потому что ему попросту плевать. чимин подарил ему новые книги, о которых чон давно мечтал, и огромный плакат с айкон. хоть чон и не фанат, а фанат айкон – чимин, и вообще непонятно, но. хосок улыбается и тихо смеётся – всё так искренне и красиво, поэтому чимину немного становится легче. улыбка хосока всегда была красивой, чимин ещё не видел такой ослепляющей, но. всё равно остаётся горький осадок. когда только наступил новый год, пушистый снег хрустит под ногами, город украшен разноцветными созвездиями гирлянд, по радио рождественские песни, а хосок за месяц до его двадцатилетия слышит, как ему ставят соматизированную депрессию. не так плохо, как параноидная шизофрения, но чимин всё равно начинает плакать. хосок улыбается и обнимает друга – всё не так плохо. хосоку прописывают какие-то капсулы бело-оранжевые, а в них противный и очень гадкий белый порошок. хосок шутит, что лучше бы это был кокаин, а чимину становится плохо. - ну что, хосок, что бы ты хотел мне рассказать? – спрашивает доктор, доставая бордовый блокнот и синюю ручку. некрасивое сочетание, думает хосок. он улыбается и – его улыбка ослепительно-болезненная, давит и оставляет ожоги; он улыбается, будто к уголкам губ привязали красные нити и тянут в разные стороны – молчит. доктор вздыхает и записывает что-то в блокнот. в кабинете просторно – белые обои с золотисто-розовыми узорами, большой – просто огромный – цветок с завязавшимся бутоном, деревянный стол и удобный белый диван. на диване лежит хосок, он кладёт руку за голову, а другой вертит в руках игрушку, которую ему подарил чимин в первый день рождения хосока после их знакомства. мужчине на вид лет сорок, приятный голос, не самая красивая внешность, но не отталкивающая, очки постоянно поправляются - указательным пальцем по переносице. - хосок, – начинает мужчина, – почему бы тебе не рассказать о своём детстве? парень смеётся – просто, звонко, открыто. ему интересно, чего бы такого рассказать? о том, как его бросил отец? о том, как он видел туманным взором съедающую мать болезнь? о том, как все в школе дразнили его лошадью и порой избивали? или о том, как однажды в средней школе над ним решили подшутить? однажды, одна знакомая – хосок правда думал, что она хорошая – сказала чону, что ким юджин ждёт его в библиотеке. юджин была красивой – очень – и весёлой, порой она смеялась, и хосоку казалось, что мир становится лучше. юджин не могла не нравиться. хосок трепетал и нервничал, поправлял рубашку и приглаживал волосы, и радовался, что сегодня побрызгался подаренным недавно чимином одеколоном. как только он зашёл в библиотеку, то сразу увидел юджин и всю школьную команду по баскетболу. капитан этой команды – и по совместительству парень юджин – узнал, что девушка нравится хосоку. всё просто: они его раздели, привязали к стулу на колёсиках и катали по всей школе около часа. хосок умолял перестать, но в конечном итоге его просто сильно толкнули вперёд, из-за чего стул смачно ударился о стену, а хосоковская голова поздоровалась со стеной. хосок тогда расшиб голову и пришел домой в двенадцать часов ночи с перебинтованной головой, но у матери был очередной приступ – она даже не заметила отсутствие сына в поздний час. - меня ненавидели в средней школе, – просто говорит он, сжимая маленького розового кролика. - как ты думаешь, почему? - я был лучше их. когда ты хорошо учишься, носишь лишь рубашки и брюки, а в твоей речи нет ни одного нецензурного слова, при этом ты стеснительный и неразговорчивый – автоматически получаешь звание «ботан» и регулярные насмешки. - а потом, в старшой школе? – у доктора чи за спиной множество грамот, на столе фотография дочери с празднования выпуска из университета и несколько совместных, где он, жена и дочь – хосок делает вывод, что она у него единственный ребёнок, поэтому получала много любви и внимания. - потом я изменился. я всегда занимался танцами, а в старшей школе на фестивале принял участие и занял первое место. так просто стань популярным, знаете? – хосок бросает взгляд на мужчину. – всего-то стоит одеваться лучше, говорить о пустяках и делать то, что не могут другие, почему-то учёба в это не входит. когда ты хорошо учишься – всем лишь нужна твоя помощь на контрольных. но как только все узнают, что ты хорошо поёшь, занимаешься спортом или танцуешь, что в тебе есть что-то интересное – ты становишься объектом внимания. я стал именно этим объектом, но меня не интересовали эти пустые идиоты – их оболочка снималась так просто и без неё они – никто. так бездарно. хосок действительно презирал всех своих знакомых в школе, которые думали лишь о себе и ненавидели включать мозг, словно у них на это была аллергия и жуткий зуд. такие люди не предоставляли для него ничего интересного – хосок умный, честный и добрый. в старшей школе он понял всю эту околёсицу, его внешность стала той, на которую часто обращали внимание девушки. чимин тогда боялся, что друга у него уведут, но хосок лишь отмахивался. это так называемый случай, когда из гадкого утёнка в прекрасного лебедя. доктор записывает что-то быстро в свой блокнот, а потом говорит, что сеанс закончен. хосок резко поднимается и берёт конфетку из вазочки. - как всё прошло? – каждый раз спрашивает чимин, который точно поселился в квартире чона. хосок даже несколько раз находил нижнее паковское бельё и нескончаемое количество ярких футболок и свитеров. - это неинтересно, – говорит ему хосок, а потом идёт в ванную. хосоку нравится говорить о бесполезном с доктором. он не знает, помогает ли это как-то, но ему нравится. доктор что-то спрашивает о матери – хосок рассказывает о цветах на подоконнике, о коте и своих подозрениях о высоком айкью у него, о дождливом четверге – хотя сейчас зима, доктор, но это точно был дождь – и всё таяло. доктор чи тяжело вздыхает. - ты совершенно поверхностный, хосок. хосок улыбается – у него вчера сломался тостер, и он не смог поесть тосты со сгущенкой, а ещё чимин хочет сделать пиццу, а это грозится поломкой ещё и микроволновки, духовки и чего-нибудь такого же ценного. чон смотрит в потолок, бездумно и немного глупо. - вчера я смотрел фильм, – говорит хосок, – старый, французский, ещё чёрно-белый. это так красиво. - что именно? - французский язык сам по себе красив, не находите? – чон чешет кончик носа и запоминает детали. – девушки такие худые, красивые и изящные, в их глазах блестели хрусталём невинность и нежность; парни хорошо сложены, умные и очень заботливые, в них столько решимости и благородства. но увы, доктор, разве это есть в современном мире? - если хорошо поискать, то- - абсурд, милый доктор. раньше девушки ходили в красивых платьях, больших шляпах, в них была та женственность и порядочность, которой нет сейчас. а парни? мне порой кажется, что сейчас девушки и юноши поменялись ролями, остались лишь всё те же половые признаки. - что ты хочешь сказать, хосок? - я хочу сказать, – хосок приподнимается на локте и смотрит на мужчину, – что у вас сегодня не поглаженная рубашка, помятое лицо и пятно от кофе на халате, что вы часто смотрите на часы, хотя часов и не должно быть в кабинете – так пациент будет отсчитывать время до конца сеанса, – и что фотография с женой больше не стоит у вас на столе. я уж было подумал, что она умерла, поэтому простил ваш жалкий вид, однако тогда бы вы не стали убирать с ней фото. итак, вы разводитесь? доктор смотрит недоумённо, а потом хмыкает – здесь я врач, а ты пациент. - тогда почему я знаю о вас больше, чем вы обо мне? что вы вообще можете сказать про меня? - хосок, – доктор вздыхает тяжело, словно под напором, и игнорирует провокации парня, – ты слишком юн, чтобы загонять себя в комнату с мягкими стенами. и я хочу помочь тебе избежать всего этого, но не смогу в одиночку, понимаешь? хосок улыбается горько и кивает. хосок хочет, чтобы ему помогли, только не доктора и таблетки, а кто-нибудь с красивой улыбкой, добрым сердцем и красивой душой. за неделю до дня рождения хосока воет вьюга и много снега, будто кто-то разлил молоко, и оно покрылось ледяной коркой. на улице холодно и пахнет морозом, чон выходит на балкон и вдыхает полной грудью. за неделю до своего дня рождения хосок знакомится с парнем по имени шуга. это спонтанно, но хосоку нравится знакомиться в интернете – нет этих дурацких рамок и всё вообще круто. он нашел множество знакомых так, которые не знают о нём ничего, но могут выслушать. обычно хосок говорит с ними о какой-нибудь ерунде, типа недавнем клипе виннер, новом альбоме ехо и американском сериале, который парень очень любит. он нашёл себе друзей по интересам, некоторые были раньше, – например, нехорошая любовь хосока к французским сериалам прошла, но друзья остались, – а некоторые появились недавно. игру на фортепиано хосок любил всегда, мама даже играла ему порой, когда они были у бабушки. но сам хосок не хотел учиться – слишком активный и непоседа, его влекло принимать, а не отдавать. так он нашёл шугу, который вёл что-то типа блога, но ни с кем не общался. на его странице не было ничего, кроме музыки и ссылки на ютуб-канал. парень часто выкладывал видео, в основном играя композиции известных композиторов, но иногда – свои. в таких видео он снимал лишь кисти, узловатые пальцы и чёрно-белые клавиши. порой парень оставлял свои треки с какой-нибудь своеобразной обложкой (хосок так и не понял, что значил карапуз в тёмных очках с мачете в маленьких ручках). хосок скачал все треки и слушал перед сном, ощущая себя девочкой-фанаткой. у шуги был хриплый голос, он шепелявил совсем незаметно (хосок слишком часто слушал – заметил) и это было так живо, понятно и естественно. хосоку хотелось сказать многое – возможно, так, как на приёме у врача: бессмысленно и глупо, лишь бы просто – сказать. но он не знал, как. в шуге не было ничего, кроме четырёх английских букв, скрытности и резких слов в треках. в два часа ночи, хосоку следует спать и видеть десятый сон. он выпил одни таблетки в девять вечера, потом другие в десять – ему следовало сразу лечь спать, а не перегревать свой ноутбук. в его лёгких много вопросов и желание в голове. только что шуга выложил новый трек с обложкой, на которой грязно-розовая стена и неоновыми буквами «first love». хосок перечитывает название, переслушивает-переслушивает-переслушивает. ему кажется, что именно сейчас его сердце остановится; он не уверен в своём психическом здоровье именно сейчас, когда шуга задыхается, загнанно душит, а потом – словно выстрел прямо в висок – спокойный грубоватый голос; он звонит чимину именно сейчас, когда на часах начало третьего, до рассвета далеко и стоит спать. - чимини, ты можешь поверить, что шуга выложил новый трек? можешь? он буквально десять минут назад! это так круто, чимини, он такой аааа, серьёзно, ты мне веришь? это прекрасно. его слова – такие красивые, он такой клёвый, чимин!! - хоби, – чимин говорит так, как говорят только что проснувшиеся люди, – два часа ночи. ты звонишь, чтобы заорать о том, что твой ненаглядный предмет нехороших таких воздыханий выложил новую недо-песню? - недо-песни – это у твоего бобби, понял? а это прекрасно, – хосок мечтательно тянет второе предложение и включает видео вновь. - бога не трогай, понял? хоби, блять, ну хоби-хён, за что, – ноет чимин. – за что ты меня ненавидишь? - я тебя люблю, чимини, ты это знаешь, – отвечает хосок, а из колонок до дрожи любимый голос. - тебе повезло, что мы друзья, а у тебя с головой непорядок, а то бы ух! - ух! – смеётся хосок и спрашивает у чимина о том, что ему снилось. они говорят до шести утра, а потом хосок засыпает. у него так и играет уже скаченная «first love», а в динамике телефона зевающий чимин, который заваривает кофе. у хосока всё ещё идёт адаптация к таблеткам. после консультации с другим врачом, доктор назначил слабые, но сразу сказал, что есть – синдром отмены. синдром отмены звучит лучше, чем ломка, а антидепрессанты звучит скучнее, чем наркотики. хосока попросту подсадили на наркотики, а синдром отмены можно говорить с патетикой. хосок не выдерживает утром и пишет под видео короткий комментарий: «ты и есть моя первая любовь» он не думает почти, впервые отдаваясь внезапному порыву. он открывает настежь окно, садится на пыльный подоконник, отодвигая рональда (именно так назвал колючий кактус хосок, когда чимин притащил). хосок закуривает сигарету с ментолом – лопается шарик, лёгкие наполняются сигаретным туманом, руки тяжелые, а голова – пустая. город снежный, бумажный и скучный. проезжают машины, ходят люди и порой пробегают бродячие собаки. хосоку хочется цитировать фиццжеральда, говорить о потерянном поколении и пить вино – совсем как в французских фильмах. однако, чимин ненавидит лекции из уст хосока (чимин вообще ненавидит всё серьёзное, потому что считает, что мир и так слишком серьёзный, чтобы об этом ещё и говорить), а алкоголь нельзя употреблять с таблетками. хосок спрыгивает с подоконника – очень хочет на улицу, но – нет, и не закрывает окно. не особенно жалеет, что написал комментарий, потому что шуга не похож на того, кто будет отвечать на подобные комментарии, да и вообще это- 10:03 am suga сказал: – yoon_09. найди меня в скайпе. глупо. хосоку кажется, что в нём обрываются провода – бьёт током по внутренностям. ему хочется прямо сейчас – гусеницей через окно, а потом – кровавой бабочкой на асфальте. немного неожиданно – сигарета всегда быстро тлеет в тонких пальцах, обжигая неприятно кожу, а ещё тостер дымил и шли искры, часы в кабинете доктора белые и с чёрными стрелками и цифрами – хосок отвлекается на мелочи, блокируя панику. совсем забывает о времени – через час на приём к любимому доктору, а у него шуга отвечает на комментарии. но хосок быстро вбивает ник в поиск и отправляет заявку. что это значит? ты моя первая любовь. у хосока потеют ладони, трясутся пальцы, и он не попадает по нужным клавишам. он быстро печатает и обхватывает себя за плечи – из окна дует морозной свежестью, хочется спать. или выпрыгнуть из окна. мы не знакомы. я знаю, что в уголке твоей души стоит фортепиано, этого недостаточно для любви? определённо недостаточно. я не знаю, это сложно просто ты действительно помогаешь? стой простииииииии это звучит глупо, да? но я серьёзно я вообще серьёзный парень, знаешь ах в общем привет здравствуй. как тебя зовут? а я не трачу твоё личное время? типа сколько у тебя времени? может ты из америки?? хотя нет ты не похож на американца акцент корейский твоё имя. ай! точно имя моё хоско ой хосук НЕТ ПОГОЛИ ПОЖЛУСТА ЯТАК НЕРВНМЧАЮ ОХ МОЙ ГОСПДЬ чон хосок мне девятнадцать ты даже через смс шумный. НЕТ ЭТО НЕ ТАК Я ОЧЕНЬ СПОКОЙНЫЙ ЧЕЛОВЕК И ВООБЩЕ ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ НИЧЕГО НО Я ВОТ ДА ты вот да? да я вот пиздец, в меня влюбился псих. хосок улыбается, потому что ты почти угадал, но пишет быстро: не в тебя в твою музыку и возможно в пальцы но это уже мой личный выбор моя музыка – это часть меня, хосок. позвони мне вечером, я хочу увидеть, что за тип в меня влюблён. весь сеанс хосок тихо лежит, положив кролика на грудь. он слушает тихое тиканье часов, завывание ветра на улице, звук проезжающих машин, как кто-то в коридоре с противным лязганьем открывает дверь и как буркнул кулер в соседнем кабинете. доктор смиренно ждёт, записывая что-то в блокнот, хосоку кажется, что он просто там что-то рисует. действительно, может, он не у психотерапевта, а у натурщика. - ты сегодня молчалив, хосок. - мой отец вам много платит за сеансы? – хосоку неинтересно, это просто отвлекает. - хосок, что-то случилось? - даже если я вам скажу, то вы всё равно не поймёте. это странно и по-детски, господи, я так глупо себя повёл. - о чём ты? - о шуге. когда хосоку сказали, что у него соматизированная депрессия, то он просто пожал плечами и сказал – я не понимаю, о чём вы. в слове депрессия много ненужного лепета, испорченного романтизма и хаоса. хаос – зачаток шизофрении. чимин всегда говорит, что всё в порядке, хоби-хён, но. хаос не может быть в порядке по определению. если хосока спросят – что такое депрессия? он закурит, обхватит губами фильтр – затяжка – и выдохнет белый дом и белесый пар. у него нет представления – что такое депрессия. он жил с этим, кажется, всю жизнь. он думал о неправильном, говорил о неправильном, держался неправильно. в его голове огромное количество определений, фактов и знаний; он прочитал множество книг по философии, психологии и социологии, но – он не знает. депрессия облепляет тебе снаружи и съедает изнутри, в ней прожигаются дни-недели-года. хосоку сказали, что его депрессии два года – уже умеет ходить. хосок хмыкнул, ломко улыбнулся и сказал, что ему всё равно. депрессия – это кошмары, слезы в глазах и звонки другу в час ночи, прерывистое дыхание и грань истерики. многие люди считают, что депрессию можно побороть, что человеку просто нечем заняться и он придумывает себе лишние поводы для страданий. это параноидальный романтизм, стадный инстинкт и обыкновенная приземистость. депрессия стала синонимом к – я чувствую себя так плохо. люди с таким диагнозом не говорят «у меня депрессия» - они не знают, что значит депрессия, потому что живут так постоянно. с привычной тяжестью, закаменевшей душой и навязчивыми мыслями. люди с таким диагнозом калечат себя, чтобы почувствовать боль – они и есть боль в ломких движениях и потухшем взгляде; оставляют розовые шрамы, тушат о свои руки сигареты и окунаются с головой в ледяной ванне – проверить, остановится ли сердце; люди с таким диагнозом больше не живут. (существование ≠ жизнь) депрессия – угнетённое состояние, она подавляет; известна со времен античности и набирает обороты. люди просто перестали думать. если у хосока спросят – что такое депрессия? хосок улыбнётся ласково и скажет, что это – тьма. та тьма, о которой говорят слепые от рождения; та тьма, которая укрывает с головой тяжёлой волной; та тьма, с которой не справится обычной свечкой. вечером хосок садится на неудобный стул и включает ноутбук. как только на экране высвечивается аватарка профиля шуги и идёт вызов, то хосок понимает, что. он не позвонил чимину и не рассказал ему про это. надо было позвонить, тот дал бы совет. или ещё что-нибудь, что чимин обычно делает? принёс бы кексы?! хотя это не помогло бы. тогда… спел? это вообще дебильно. скорее всего, младший бы назвал чона идиотом и сбросил, потому что у него пары с утра и вообще больно надо. и надо было расчесаться, может, даже сходить к парикмахеру, а то чёрные волосы неприятно лезут в глаза. ещё можно, по сути – нужно, было надеть что-нибудь более нормальное, нежели старую белую футболку и штаны с микки маусом. на экране появляется изображение парня в чёрной футболке, высветленными волосами и бледной кожей; хосок чувствует, как подкрадывается паника. у шуги тоже синяки под глазами, только меньше и заметнее из-за светлости кожи, за спиной бардак, от которого чимин бы упал в обморок, и испачканные в синей ручке пальцы. - ты выглядишь плохо, хосок. – голос разрезает тишину острой хрипотцой. хосок радуется, что может услышать и увидеть человека, чьи слова порой заставляли сердце бешено биться. парень улыбается слабо и запускает пальцы в отросшие волосы. - ты не лучше. у хосока сгорел тостер, и так же жалко сгорает сердце – искры летят и идёт дым. если бы можно было сделать синдром отмены от жизни, то хосок, не думая, перестал принимать такой бесполезный препарат. есть люди, которые живут ради жизни – отчаянные, счастливые, умело говорящие правду, словами берущие за хрупкие сердца, они оставляют после себя золотистый осадок счастья, которое хочется собрать в баночку и хранить под подушкой. хосок не был таким, однако, читая в книжках о всей прекрасности свободы, очень хотел. но его будто заковали в кандалы, цепи тянутся от щиколоток и запястий куда-то вглубь квартиры – хосок пытался найти ключ, но его, как оказалось, не существует. шуга не выглядит изящно, мило и опрятно; говорит чуть вяло, нехотя и грубо. хосок улыбается, старается понимать и рассказывать, говорит о жизни и о космосе, о пролитом кофе и сломанном тостере, потому что он, как никак, был ему дорог. шуга с каждой минутой становится развязнее: улыбается, смеётся и что-то тоже рассказывает. - меня зовут мин юнги, – говорит парень, бездумно заваривая чай из маленького треугольничка, вверх-вниз – вода становится янтарной. – просто чтобы ты перестал называть меня этим глупым шугой. - кстати, почему шуга? - это придумал тэхён, мой друг. он немного сатана и глупый до безумия, поэтому всё, что он придумал – глупо тоже. хосок улыбается, на улице зима пока что, но скоро начнётся весна, красивое время года, когда всё начинает оживать. чон иногда задумывался, что умереть весной кажется немного парадоксом. - у тебя много друзей? – спрашивает чон, разглядывая фигуру на экране. - нет, всего, – юнги принимается считать и считает несколько секунд, то загибая, то разгибая пальцы. – всего три - в три раза больше, чем у меня, – говорит хосок и улыбается. с юнги просто. он не говорит о проблемах, не спрашивает о бинтах на руках хосока и не притворяется. мин просто рассказывает о том, как пишет музыку и стихи, как у него порой ломает пальцы, как в голове набатом взрываются все грани, каждая сторона куба оголяется, представляя что-то новое, а в сердце кровавыми высотками горит и всё просто – пишется. у юнги не красивая душа – он постоянно матерится, и постоянно значит – каждое третье слово закрывается звездочками и противным писком; ругается на всех, даже на столешницу, когда ударяется локтем. у юнги не доброе сердце – он за разговор несколько раз ругался на соседскую собаку и говорил, что хочет её отравить; и он признался, что недавно перерезал в мелкие кусочки все плакаты лучшего друга. - зачем ты это сделал? - смеясь, спросил хосок. его скулы болели, а в глазах мерцали звёзды. - да не знаю, – пожимает плечами юнги и чешет шею. – мне просто не нравилось, как они на меня смотрят. единственное, что отмечается в списке галочкой – у юнги красивая улыбка. правда красивая. он прячет её за ладонью, но несколько раз забывается, и хосок понимает, что дальше – больнее. когда у хосока слипаются глаза, а на небе пропадает чернь, то юнги не выдерживает и, полностью сопровождая каждое приличное слово ругательством, отправляет хосока спать. и хосок действительно идёт, понимая, что на пары он точно не пойдёт. хосок и юнги созваниваются почти каждый день, а когда не созваниваются – хосоку грустно. на полках в ванной появляются новые таблетки. все разные, порой хосок берёт каждую и складывает в ладонь – переливаются радугой в ночной тишине. хосоку всё сложнее ходить на учёбу, потому что люди начинают обращать внимание, а парню так этого не хочется. он говорит про это юнги, а юнги просто – на хуй университет, хосок. но хосок не может так, он слишком сильно чувствует чувство вины перед матерью и, немного, чимином, который всегда был рядом. но юнги не знает о матери, не знает о болезнях и не знает о том, какие мысли порой посещают голову хосока. хосок не хочет сходить с ума, хосок просто хочет быть нормальным. с юнги он чувствует себя нормальным, полноценным и важным. мин постоянно называет его «умник» и морщится, когда хосок пьёт таблетки. - они помогают? - не знаю, но вроде как. - не пей их. - что? - не пей их. - юнги, я не м- юнги сбрасывает звонок. с юнги просто, но одновременно сложно. хосок не может перестать пить таблетки, потому что видел, что произошло с матерью, но хосок так же не может без юнги. он словно мечется меж двух огней, не зная, что выбрать. они не разговаривают пять дней, хосок полностью абстрагируется от мира и делает порезы чуть глубже. на шестой день юнги впервые звонит сам. - ладно, умник, пей свои ёбанные пилюли, но, когда потеряешь себя, – ко мне плакаться, блять, не приходи. хосок совсем сломано улыбается и забывает о бинтах. доктор чи постепенно теряет интерес, он говорит о том, как хочет уехать в италию, сидеть на берегу моря и пить белое вино, пока огненный закат овладевает небом. хосок понимает, что людей сломать очень легко – одна бумажка, собранные вещи и разделение имущества. на безымянном пальце левой руки больше нет кольца, со стола убраны безделушки, а на лице недельная щетина, и неизменно мятая рубашка. - вы выглядите жалко, милый доктор. - ты выглядишь не лучше, хосок. разговоры с чимином превращаются в споры. всё разрушается. хосок никогда не мог выдержать крики, потому что мама постоянно кричала в новом приступе, и мальчику всегда было страшно. чимин чуть поднимает голос – у хосока на глазах слёзы, поэтому спорить почти шепотом – лучший вариант. чимин обнимает хосока, он так блядски сильно боится за друга, потому что уберечь человека от себя самого – самое сложное, что может быть в жизни. юнги видит, что с хосоком что-то – всё – не так. видит, но не говорит, потому что так легче жить, а надо – сам расскажет. но хосок не рассказывает, попросту не знает, что. в его жизни много событий, многие из них крайне ужасны, а у хосока идеальная память. да и людям всегда запоминаются плохие моменты лучше, чем хорошие. юнги видит через экран ноутбука, как хосок порой, ломая руки, ходит из угла в угол, потому что поругался с чимином; как хосок грызёт карандаш, когда решает что-то непостижимое для юнги; как в хосоке меркнет – лопаются поочерёдно мыльные пузыри – жажда жизни. хосок приятный, добрый и красивый, в нём совмещаются луна и солнце – хосок зажигается новой звездой, затухает старой планетой. его уже не спасти, юнги просто смотрит, оставаясь между солнцем и луной. - где ты живёшь? – спрашивает хосок, убирая карандаш за ухо – так он чувствует себя первоклассным архитектором. - далеко. - ну же, юнги, мы же общаемся несколько месяцев, а ты всё так и не сказал. - далеко, хосок, очень далеко. хосок дуется, юнги улыбается. всё так хорошо. но ночью юнги просыпается от звонка. - юн-юнги, – хосок задыхается, – п-п...рости, я же… пож… пожалуйста, юнги… не ос-оставляй ме-еня. - дыши, хосок, просто дыши вместе со мной, - юнги чувствует, как поседели на затылке волосы. – я не оставлю, слышишь? на следующее утро юнги проклинает мир, хосока и долбанутого ким тэхёна, который дебил и кретин, по мнению мина. - тебе надо прекратить его обманывать, – тэхён всегда улыбается геометрической улыбкой, пьёт много апельсинового сока с водкой и просит чонгука сфотографировать его в этой смешной шапке для новой публикации в инсте. но порой смотрит так – серьёзно, словно в нём столько боли и утрат, что не описать словами. и юнги это бесит, очень сильно бесит – по венам реками раздражение, зудит под рёбрами и не хочется жить. бесит потому, что тэхён прав. юнги привязался до максимального сильно, и не хочет отпускать хосока. они знакомы несколько месяцев, но мин изучил повадки и привычки младшего; тональность и тембр голоса в различных ситуациях. он знает, что у хосока плохой контакт с головой, и считает, что чон слишком много думает. юнги живёт в нескольких станциях метро от хосока, иногда приезжает к дому чона и смотрит на дом и парк, что рядом. однажды он видит хосока: прямая осанка, зелёная куртка и ярко-жёлтый шарф, наушники в ушах и взгляд отстранённый. юнги до безумия хочет обнять его в тот момент, раскрутить наитупейший шарф и поцеловать, чтобы звёзды под веками и галактики взрываются внутри. юнги приезжает к хосоку в апреле, когда с крыши капает, а чон перестаёт ломаться. это происходит спонтанно – хосок просто в какой-то момент становится обычным. юнги нравится думать, что это именно он помог хосоку. и ещё действует непровозглашённый устрой: они встречаются, оба понимают это, когда хосок неосознанно говорит в трубку – ладно, давай, мне пора, люблю. (потом он так и не принимал вызов от юнги ближайшие два дня) юнги приезжает к хосоку в апреле, хосок открывает дверь будучи в одних пижамных штанах с микки маусом. он недоумённо смотрит несколько секунд, а потом прижимается всем телом к юнги и целует. целует так, словно боится, что всё это – мираж, дым, сон, затуманенная фикция. запускает тонкие пальцы одной руки в волосы юнги, другую опускает к чужой руке, переплетая пальцы, переплетает языки и тихо стонет, когда юнги кусает за нижнюю губу. - ты же понимаешь, что я ненадолго, – рвано дыша, говорит юнги. хосок тащит в квартиру и говорит, что у них ещё вся жизнь впереди, ведь они так молоды.