Змеёныш

Дерек и сам не замечает, когда всё это начинается. Просто однажды осознаёт, что неотрывно пялится на этого мелкого гадёныша. До полнолуния два дня, поэтому стая собирается в лофте - укрепление связи и всё такое. Питер едва слышно печатает что-то на ноутбуке, потягивая виски, Скотт и Стайлз за большим столом делают домашку, Лидия и Эллисон листают новенький журнал, Бойд и Эрика обнимаются в уголке, Айзек дремлет на диване, замотавшись в плед по самую макушку, а Дерек читает пытается читать, расположившись в кресле. Вот только у него нихрена не получается, из-за сволочи Уиттмора, который подтягивается на перекладине прямо напротив альфы. Подтягивается и постоянно, сука, облизывает свои пухлые розовые губы, тяжело дыша. Дерек читает одну страницу уже второй час, взгляд постоянно возвращается на торс и руки или губы Джексона. Повышенное внимание к парню не пугает, вопрос лишь в том, почему именно Джексон? Чаще всего Хейлу-младшему нравился - в Нью-Йорке много чего было - кто-то менее накачанный и не такой ядовитый. Тем не менее, каменный стояк был именно на этого змеёныша. За раздумьями он не сразу замечает, что Джексон перестал подтягиваться и теперь стоит и нагло ухмыляется, глядя в глаза своему альфе. Парень всё понял. Эта мысль прошлась по нервам дразняще-возбуждающим электрическим импульсом. Уиттмор сам разрывает зрительный контакт и, небрежно накинув рубашку и подхватив у дивана рюкзак, молча уходит из лофта. Дерек следил за происходящим не моргая. Придя в себя, он замечает понимающий взгляд Питера и посылает тому я-сожру-твои-внутренности взгляд, под стать дядюшке. Одна кровь как-никак. Старший Хейл на это лишь самодовольно хмыкает и возвращает своё внимание лэптопу. Дерек всё же оглядывается - волчата по-прежнему были заняты своими делами - и расслабляется, а через секунду чувствует под пальцами испорченный своими же когтями пятисот-страничный том. Твою мать. Ещё через час все начинают разбредаться по домам. Даже Питер, сверкая как новенькая монета, крутится у зеркала. - А ты куда? - на всякий случай интересуется Дерек. За дядей тоже нужен глаз да глаз. Мало ли. - У меня, в отличие от тебя, дорогой племянничек, с личной жизнью всё в порядке. У меня есть планы поинтересней, чем лицезреть твою унылую физиономию, - с присущим ему ехидством проворковал родственник и удалился. Альфа встал и потянулся, разминая суставы. Оглядев комнату, он заметил, что волчата опять позабывали свои вещи - плеер Эрики на полочке у окна, шарф Айзека на диване, заколка Эллисон на книжной полке, комикс Стайлза и кожаные перчатки Скотта на столе, куртка Джексона на спинке стула у того же стола... Со двора послышалось рычание знакомого мотора. Дерек напрягся. Через минуту перед ним стоял Джексон и скалился своей идеальной улыбкой. - Забыл что-то? - Вообще-то, да. Моя куртка. У тебя за спиной, - пошло ухмыляясь, поговорил Уиттмор, подходя вплотную к Дереку и чуть наклоняясь вперёд, чтобы дотянуться до забытой вещи за спиной альфы. Мужчина вновь взглянул на эти губы и смеющиеся глаза. Чёртов поганец провоцировал его специально. И все тормоза слетели нахрен. Дерек разложил его прямо на столе, прижал грудью к деревянной поверхности и ловким движением стянул джинсы до колен, со стоном отмечая, что белья на парне не было. Нашарив на столе забытый кем-то из девушек крем для рук, он выдавил немного на пальцы и стал растягивать узкое отверстие. Уиттмор шипел и извивался, но вырваться не пытался, с каждой секундой всё охотней подставляясь под грубые ласки. Услышав очередной развратный стон, Дерек вынул пальцы из распластанного по столу тела и, размазав остатки крема по своему члену, вошёл в растянутое отверстие сразу до половины. Джексон замер на несколько мгновений, а потом сам подался назад, насаживаясь до конца, вжимаясь ягодицами в пах мужчины позади себя. Дерек едва удержался от обращения, внутри гибкого тела было горячо, узко, влажно. Охуенно. Одной рукой он сжал ладонь Джексона, переплетая их пальцы, другой - упёрся в стол возле его головы, и начал двигаться глубоко и размеренно. Парень стонал абсолютно по-блядски и с каждым проникновением всё громче. От тела за спиной исходил адский жар, затылок опаляло довольным рычанием, внутренности скручивались от удовольствия, нестерпимо хотелось прикоснуться к себе, но Хейл не позволил ему этого сделать, прижав к столу и вторую руку. - Без. Рук. Ты наказан. За то, что бесил меня весь вечер, - между рваными вдохами и выдохами прорычал Джексону в ухо его альфа, на что тот лишь хрипло рассмеялся и сразу же сорвался в долгий протяжный стон накрывшего его оргазма. Почувствовав, что тело под ним сжалось и задрожало, Дерек ещё несколько раз толкнулся в расслабляющееся тело и излился глубоко внутри, прикусив отросшими клыками оголённое плечо. Сделав несколько глубоких вдохов и приведя дыхание в норму, мужчина поднялся и вышел из тела любовника. Одевшись, он расслабленно уселся на стуле, лениво рассматривая парня перед собой. Джексон, изящно прогнув спину, поднялся со стола и не спеша натянул джинсы под пристальным взглядом алых глаз, ответив вспышкой ультрамарина в своих собственных. - Ты грязное животное, Хейл, - сообщил он будничным тоном. - Я всего лишь вернулся за забытой курткой, а ты набросился, надругался над моим невинным телом. - Ты мог отбиться от такого ужасного меня, - Дерек уже откровенно улыбался. - Да что я мог? Несчастный бета против озверевшего альфы... - продолжал вздыхать Уиттмор, водя пальцами по столу, на котором сидел, а у самого в глазах черти отплясывали самбу. - Джексон... - парень поднял взгляд. - Узнаю, что ты трахаешься с кем-то другим, разорву, - серьёзно произнёс мужчина. - Тебя это тоже касается, - в тон ему прозвучал ответ. Дерек сначала удивлённо вскинул брови, а потом рассмеялся. Джексон широко улыбнулся и приблизился к нему, наклоняясь к губам: - Мне пора, - и резко выпрямился, сдёргивая со спинки стула свою куртку и отходя от опешившего альфы. - Не смей покупать другой стол, этот уже прошёл тест-драйв. До завтра, грязное животное! - Змеёныш! - довольно рыкнул ему вслед Хейл. Парень обернулся у выхода и, пошло облизнув губы, исчез за дверью. Дерек взглянул на стол и заметил на тёмном дереве пять глубоких царапин о когтей Джексона. - Мой змеёныш, - почти неслышно произнёс он, пальцами поглаживая повреждённую столешницу.