Когда ты вернешься

Zbigniew Preisner — Damage              Февраль 1941 года              Её суточное дежурство подошло к концу еще три часа назад, но вновь поступившим раненным требовалась немедленная помощь, поэтому Молли, забыв на время о потребностях собственного организма в еде и отдыхе, продолжала делать перевязки и накладывать гипсовые шины. К счастью, эти навыки были отработаны ею до автоматизма, а потому, скрывая хроническую усталость за приветливой улыбкой, девушка старалась всеми силами облегчить боль и страдания пациентов.       — Ваша смена закончилась три часа назад, так какого черта вы всё еще здесь? — раздался за её спиной недовольный мужской голос, заставивший Молли едва ли не вскрикнуть от удивления.       Обернувшись, она увидела высокого черноволосого мужчину, чьё бледное худое лицо с хорошо выраженным подбородком и холодными светло-голубыми глазами многие назвали бы скорее умным, чем привлекательным. Многие, но не Молли.       — Мистер Холмс?! Что вы здесь делаете? — спросила она.       — Ищу вас, разве это не очевидно?       — Но зачем? — в недоумении спросила девушка. — Если вам снова понадобилось место, чтобы подумать в тишине, у вас есть ключ от моей комнаты.       — В данный момент мне нужны вы, а не ваша комната, — заявил Холмс. — И вы крайне обяжете меня, если воздержитесь от дальнейших расспросов.       — О, простите, — пролепетала Молли. — Я опять болтаю глупости, а вам, вероятно, нужна моя помощь? Что мне сделать?       — Для начала, наденьте свое пальто и следуйте за мной, — сказал мужчина, подавая ей старенькое коричневое пальто из овечьей шерсти.       Непривыкшая к подобным проявлениям галантности со стороны Шерлока Холмса, считавшего себя выше всякого рода условностей, коими заурядные люди имеют обыкновение усложнять себе жизнь, Молли покорно позволила надеть на себя пальто.       — Вы готовы? — в нетерпении спросил Холмс, после того как девушка застегнула все пуговицы.       — Да, но мне надо забрать новые инструкции Медицинской службы Вооруженных сил, чтобы изучить их подробнее.       — Хорошо, только поторопитесь. Я подожду вас на выходе.       Не желая испытывать его терпение, Молли действительно постаралась обернуться как можно скорее.       — Как думаете, вы в состоянии продержаться еще пару часов? — спросил Холмс, окидывая оценивающим взглядом её хрупкую фигурку и лицо, черты которого заострились от усталости и постоянного недоедания настолько, что и без того большие карие глаза казались огромными.       — Думаю да, — уверенно сказала Молли, готовая не спать ещё хоть сутки ради нескольких часов с ним. — Но вы до сих пор не сказали, чего вы хотите от меня.       — Я хочу, чтобы вы позавтракали со мной.       — Мистер Холмс, неужели вы пришли только для того, чтобы пригласить меня позавтракать? — не решаясь поверить услышанному, спросила девушка.       — Не только, — уклончиво ответил он. — Но совершенно очевидно, что вы не ели ничего существенного в течение нескольких дней и только ваше идиотское упрямство стоит между вами и голодным обмороком. Почему в нашу прошлую встречу две недели назад вы не сказали мне, что ваши продуктовые карточки украли (1)?       — Потому что их не украли, я сама их случайно потеряла, — тихо сказала Молли.       — Нонсенс, — фыркнул Холмс. — Вы не из тех, кто способен случайно что-то потерять. При вашей организованности и ответственности это просто невозможно. И не краснейте, это не комплимент, а простая констатация факта. Ваши карточки были украдены, причем, судя по тому, что вы похудели на пять фунтов, произошло это около трех недель назад, что возвращает нас к моему вопросу — почему вы мне не сказали? Вы же знаете, что мне не составило бы труда найти вора. Вероятнее всего, это был кто-то из вашего ближайшего окружения.       — Именно поэтому я и не сказала вам, — нехотя призналась девушка. — Если человек решился на то, чтобы украсть продуктовые карточки, значит он был доведен до отчаяния. А я вполне могу обойтись без масла, сахара и мяса.       — Молли, вы блаженная или идиотка? — раздраженно бросил Холмс. — Чего вы добиваетесь? Беатификации (2)? Ну так у меня для вас новость — англиканская церковь не практикует беатификацию.       — Даже если я блаженная или идиотка, как вы выразились, вас это никоим образом не касается, — скрывая обиду за резкостью, сказала Молли. — А если вы намерены и дальше оскорблять меня, я лучше пойду домой и посплю несколько часов, тем более что во второй половине дня я должна вернуться в госпиталь на очередное занятие по основам хирургии (3).       — Нет, не должны, — тоном, не терпящим возражений, заявил мужчина. — Простите, что был груб с вами, но сегодня вы в госпиталь не вернетесь.       — Это не вам решать, и даже не мне, — заметила девушка.       — Не беспокойтесь, с вашим руководством я все уладил. Мои аргументы нашли полное понимание.       — И что же это за аргументы? — забыв про обиду, с любопытством спросила Молли.       — Вы все узнаете в свое время, — заверил её Холмс.       Давно привыкшая к некоторой эксцентричности и склонности к театральности Шерлока Холмса, Молли лишь тихонько вздохнула, понимая, что дальнейшие расспросы бесполезны.       Несмотря на заверения девушки, что её более чем устроят в качестве завтрака рыба с жареной картошкой или мясной пирог, в который вместо настоящего мяса с введением нормирования начали класть требуху, Холмс отвел её в ресторан, где заказал порцию жареного цыпленка (4) и, порекомендовав Молли побыстрее управиться с едой, погрузился в размышления.       — Вы закончили? — спросил он, заметив, что тарелка девушки опустела.       — Да, спасибо. Куда мы отправимся теперь? — спросила Молли.       — К вам домой, — последовал ответ. — Вам следует хотя бы немного отдохнуть.       В убогую комнатку, в одном из типичных для лондонского Ист-Энда домов в Степни (5), Молли переехала несколько месяцев назад, но Холмс до сих не мог привыкнуть к крошечным размерам помещения. Да и квартал, в котором поселилась девушка, выглядевший далеко не парадно и до начала бомбардировок (6), теперь, когда многие строения были разрушены, производил и вовсе гнетущее впечатление. Сосредоточенные в Ист-Энде заводы и доки превращали его в желанную цель для немецких бомбардировщиков. Впрочем, от воздушных налетов пострадали и другие районы Лондона.       Из соображений соблюдения режима светомаскировки, единственное окно в комнате, располагавшейся на втором этаже небольшого двухэтажного дома, было тщательно зашторено, чтобы свет не мог проникнуть наружу.       Оказавшись внутри холодного и темного помещения, девушка зябко поежилась и поспешила отодвинуть шторы, чтобы впустить в комнату хоть немного дневного света. Впрочем, даже свет не мог сделать комнату хоть сколько-нибудь уютной. К этому не располагали ни узкая кровать, ни продавленное кресло, ни маленький ночной столик, ни прочие детали убогой обстановки. О прошлой жизни Молли напоминали лишь книги, с которыми она не смогла расстаться, переезжая сюда, и деревянная ширма, декорированная изящной росписью в стиле шинуазри (7).       Больше всего Молли хотелось поскорее смыть с себя усталость прошедших суток и лечь спать, но прежде следовало растопить камин, чтобы в комнате стало хоть немного теплее.       — Я сам займусь камином, — сказал Холмс, заметив колебания девушки.       Улыбнувшись в знак благодарности, Молли раздвинула ширму, создавая подобие уединения, и сменила форменное платье на теплый халат. Собрав принадлежности для умывания, девушка вышла из-за ширмы и в нерешительности замерла, глядя на Холмса.       — Вы будете здесь, когда я вернусь из ванной? — наконец спросила она.       — Да, Молли, я никуда не уйду, — непривычно ласково ответил мужчина.       Как только Молли вышла за дверь, Холмс немедленно занялся растопкой камина, автоматически отмечая, что угля осталось совсем немного, тогда как до наступления теплого сезона предстояло пережить еще несколько холодных недель. Иногда Шерлоку хотелось схватить девушку и встряхнуть посильнее, чтобы избавить её от этой почти не совместимой с жизнью самоотверженности. В то же время Холмс понимал, что если даже война не избавила её от романтического идеализма, то ему и подавно не стоит пытаться. Кроме того, в глубине души он давно признал, что Молли бесконечна дорога ему именно такая, какая есть.       В путешествии по Тибету, которое он совершил после окончания университета, Шерлок познакомился с буддийской концепцией сансары — круговорота рождения и смерти. Он не был подвержен влиянию религиозных идей, а потому не особенно проникся буддизмом, но за время знакомства с Молли Шерлок не раз задумывался о том, что в идее перерождений что-то есть. По крайней мере, он мог бы поклясться в том, что, если буддисты правы, то в одной из прошлых жизней Молли точно была леди Годивой (8).       Совершив банные процедуры так быстро, насколько это было возможно, девушка вернулась в комнату, с удовольствием отмечая, что здесь стало ощутимо теплее.       — Ложитесь спать, — практически скомандовал Холмс.       — А вы?       — А я посижу у камина.       С тех пор, как Молли сменила уютную квартирку в респектабельном Холборне (9) на комнату в Степни, Холмс не посчитал нужным изменять своему обыкновению использовать её жилище в качестве места, где он мог предаваться размышлениям, не опасаясь, что его побеспокоят. За четыре года их с Молли знакомства это превратилось в привычку, от которой он решительно не хотел отказываться. Сама девушка большую часть времени проводила в госпитале, где работала медсестрой, приходя домой только для того, чтобы немного поспать перед очередной сменой. В те дни, когда она обнаруживала в своей комнате Холмса, Молли просто раздвигала ширму и ложилась спать. Если, конечно, он не был в настроении поговорить. В таких случаях она заваривала для них обоих чай, а потом внимательно слушала все, что он говорил, не перебивая и не задавая глупых вопросов. Такой алгоритм общения начал складываться со второй недели их знакомства и впоследствии не претерпел каких-либо изменений. Разве что с началом войны, слушая его, Молли постоянно что-то вязала для нужд армии — шарфы, перчатки или носки.       Некоторое время Шерлок неподвижно сидел в кресле, затем решительно поднялся и, зайдя за ширму, взглянул на лежащую на узкой кровати девушку. Молли спала, съёжившись от холода под тонким одеялом. Комната еще не успела достаточно прогреться. Впрочем, как по опыту знал Холмс, её комната никогда не прогревалась настолько, чтобы стать действительно теплой. Шерлок снял пальто и накрыл им спящую девушку, как вторым одеялом, после чего сел у изножья кровати и приготовился ждать пробуждения Молли, одновременно стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку её милого лица.        _____________________________________________________________________________ (1) С 8 января 1940 года в Великобритании было введено обязательное нормирование. Граждане получали так называемые Rotation book — продуктовые карточки, выглядевшие как книжечки купонов. Помимо продуктов, нормированию подлежали и некоторые другие товары — мыло, одежда, бензин и т.д. Карточки выдавались на один год, в случае потери карточек следовало написать заявление и заплатить штраф в 1 шиллинг (в 1 фунте — 20 шиллингов, а зарплата неквалифицированного рабочего (а большинство рабочих именно такими и были) в те годы составляла примерно 3 фунта в неделю. Женщины получали гораздо меньше). В то же время, овощи, хлеб, крупы, мясные субпродукты (почки и т.д.), рыба и некоторые другие продукты не нормировались. Каждая семья прикреплялась к конкретному магазину, в котором она могла отоварить свои карточки. Окончательно карточная система была отменена в Великобритании в 1954 году, причем в первые послевоенные годы нормирование стало даже жестче, чем в годы войны. (2) Беатификация — обряд причисления к лику блаженных в католической церкви. (3) В военные годы среднему медицинскому персоналу часто приходилось буквально на ходу проходить обучение по основам терапии и хирургии. (4) Рестораны в годы войны функционировали, причем были как дорогие, так и дешевые рестораны. Существовали также народные столовые или, как их еще называли, Британские рестораны, работавшие на некоммерческой основе. (5) Степни — рабочий район Лондона, расположенный в Ист-Энде. (6) Лондонский блиц — бомбардировка Великобритании нацистской Германией в период с 7 сентября 1940 года по 10 мая 1941 года. Помимо Лондона бомбардировке подверглись и другие города Великобритании. Наиболее интенсивные бомбардировки пришлись на период с 7 сентября по 13 ноября 1940 года, затем их интенсивность стала постепенно снижаться. Многие дома и здания в Лондоне были разрушены или повреждены. Пострадала в том числе и Бейкер-стрит. (7) Шинуазри — стиль в европейском искусстве, характеризующийся использованием мотивов и приемов средневекового китайского искусства. (8) Леди Годива — жена эрла Мерсии Леофрика, которая, для облегчения налогового бремени подданных эрла, вынуждена была выполнить условие мужа — проехать обнаженной по улицам Ковентри. Согласно легенде, жители города из уважения к леди Годиве закрыли двери и ставни домов, и не выходили в этот день на улицу. Потрясенный самоотверженностью жены, эрл снизил налоги. (9) Холборн — улица и район, расположенный на территории Центрального Лондона.