Свет и тьма.

Старый, заброшенный замок, которому отроду не более двух веков. Каждый миллиметр его стен покрыт трещинами, от самой крыши до земли тянется редкий, сухой плющ, заполняя собой все имеющееся пространство, словно он обнимает тот замок. Дорогу к дому замело горой изъеденных червями листьев. В небольшом саду растут огромные тополи, напоминающие собой великанов из детских страшилок. Некогда эти могучие деревья были покрыты яркой сочной зеленью,сейчас же их ветки, словно острые копья,торчат из стороны в сторону,преграждая случайному прохожему путь. А на их стволах застыли искаженные лики, отражающие всю боль и скорбь, испытываемые тополем на протяжении многих лет без солнца и человеческой руки. Обычный,ничем не примечательный дом, про который мальчишки любили рассказывать всякие небылицы и к которому боялись подойти к нему после заката. Обычный,старый замок… с одним маленьким «но» - музыка. - Почему всегда она? - Прости? - Эта мелодия…Как же.. - Лунная соната. - Именно. Почему ты постоянно играешь ее, когда я прихожу? Однако вопрос так и повис в воздухе. Звучала только мелодия, рождавшаяся из-под беглых маленьких пальчиков девушки, которая сидела за огромным черным роялем. То была единственная комната в замке, куда солнце позволяло себе проникнуть сквозь завесу деревьев и плюща. Слабый, небольшой лучик света, но его хватало, чтобы озарить потемневшие от сырости клавиши. Больше здесь смотреть было не на что. А если и было…то лучше не стоило. - Оленьи? - Ты о чем? - Твои рога. Мне не нравятся. Обычные рога и крылья – еще куда ни шло. Но это… - А я думал, ты до сих пор не смотришь на меня. - В лицо – ни за что. Но тень то все равно падает. Так почему оленьи? - Почему эта мелодия? И они снова замолчали, лишь музыка продолжила свой монолог. Спустя года девушка наконец согласна была поблагодарить родителей за то, что, несмотря на все истерики, они заставили ее сесть за инструмент. Поначалу главной целью этой учебы служило желание похвастаться перед соседями, демонстрируя, будто бы цирковую обезьянку, талант своей дочери. Но теперь же сей талант в прямом смысле продлял ей жизнь. Лунная соната… Ей бы самой хотелось знать, почему. Почему эта мелодия, почему оленьи, почему она, почему, почему, почему… Нота за нотой, аккорд за аккордом твердила девушка про себя этот вопрос, но ответ продолжал прятаться где – то там, за тьмой и светом. - Что ты делаешь, когда меня нет? - Так значит, тебя все - таки нет? - Как будто ты еще есть. - А рога, они настоящие? - А мелодия, о чем она? Вверх и вниз, взлет и падение, белые и черные клавиши. Когда она закрывала глаза, то представляла себе, что видит море, что она и есть море, которое своими волнами движется туда и обратно.Море…Интересно, она его еще увидит?Увидит ли она еще хоть что – нибудь?Есть ли где-нибудь место,где солнце куда ярче и теплее, чем в этом забытой всеми комнате? Есть ли еще солнце вообще?Есть ли еще хоть что – то… - Неужели у такого,как ты,нет других дел? - Неужели такая, как ты, еще согласна бороться? - Вопрос на вопрос… - А ответа так и нет. - И мы его так и не узнаем? - Закончи игру. Закрой крышку. Забудь обо всем. И ответ придет сам. - Но тогда уйду я. - А что важнее: вопрос или ответ? - Почему оленьи? - Почему она?  И снова музыка эхом отдается от каждого уголка комнаты, от каждого уголка дома. Словно он был весь пропитан ей и стойко продолжал держаться только благодаря ней. Словно он жил потому, что жила она. Такая маленькая, такая хрупкая, наполненная жаждой движения, что – то совершать, чего – то достигать. Но ее заперли в этом месте, хранившем в себе отчаяние и тоску. И выход только один: закончить, закрыть, забыть. - Потому что луна – это свет. А я очень хочу быть там, где свет. - Потому что олень – это жизнь. А мне бы так хотелось вновь стать живым. - Мы получили ответ. - Значит, мы готовы уходить. - К свету? - К жизни.   Старый, одинокий, заброшенный дом. Всеми забытый, всеми покинутый. Но «Лунная соната» до сих звучит в его потрепанных стенах. Потому что маленький лучик света все еще освещает собой клавиши рояля. А свет – это жизнь.