Choices

Глава 10 В тот день светило солнце, наполняя сарай лучами золотого света, проникающего через щели в старых деревянных балках, изношенных, но все еще крепких, сделанных с любовью и гордостью. Куры кудахтали во дворе. В воздухе витал запах жимолости, шиповника и ванили. Его окружала тишина с еле слышными звуками деятельности, доносящимися из дома. Кларк глубоко вздохнул, вытер руки и продолжил ремонт трактора. Волосы его были растрепаны, серая рубашка была грязной. «Прячешься?» Он поднял голову и увидел ее, входящую в сарай с легкой улыбкой на губах, волосы завязаны в хвостик. Одета она была в вишневую рубашку, как он любил, обтягивающие джинсы. «О, я только хочу убедиться, что нахожусь вне зоны поражения генерала», - мрачно сказал он, вставая и бросая инструменты. «О, Кларк», - сказала Лоис со вздохом, подошла к нему и обняла его за талию, глядя ему в лицо. «Только один день, дорогой, я обещаю», - проворковала она с легким поцелуем в губы. Он вздохнул, погладил ее тонкую шею и улыбнулся. «Ты сказала ему?» - спросил он, глядя на нее и просовывая руки под ее рубашку, поглаживая нежную кожу. Лоис вздрогнула, когда почувствовала тепло его рук через бюстгальтер. «Нет, еще нет», - прошептала она, вздыхая, когда увидела его глаза, потемневшие от отчаяния. «Лоис!» - сказал он, раздраженно качая головой. «Все будет хорошо! Я обещаю», - сказала она, пристроив подбородок ему на грудь и глядя на него. Он снова вздохнул, очарованный ее красотой и сладостью. «Моего отца хватит удар, если он узнает, что я живу с тобой в грехе». Он усмехнулся, и она задохнулась, когда он сунул пальцы в ее лифчик и обхватил ее полные груди. В глазах его плясали чертики. «Ну, я думаю, мне придется изменить его мнение», - прошептал он и наклонился, чтобы взять ее губы в свои, думая о маленьком кожаном футляре в тумбочке, улыбаясь про себя, чувствуя, что ее тело тает в его руках. Он слышал сладкие стоны, когда его язык исследовал ее рот и целовал ее так, как это делал только он. «Я люблю тебя», - прошептал он и посадил ее на капот трактора, снимая ее рубашку, лифчик и бросая их на грязный пол. «Я не хочу, чтобы настал тот день, когда тебя не будет со мной», - хрипло сказал он и опустил голову на ее грудь. Лоис застонала и гладила его по волосам, когда почувствовала, как он нежно сосет ее соски, пальцами массируя ее мягкие полукружия. «Я знаю», - выдохнула она, и ее джинсы присоединились к лифчику на земле. Глаза ее были влажными от любви. «…всех парней ты могла бы сразить наповал…», - тихо пропел он, и она хихикнула: «…почему-то стала моей…» Его песня. Ее песня. Их песня. Их губы встретились, когда он погрузился в нее, глубоко целуя и заглушая их стоны удовольствия. И глаза ее светились от счастья настолько сильного, что она готова была расплавиться. Они занимались любовью прямо на солнце. Он окутал ее своей любовью, как теплым одеялом, видя блаженство на ее лице. Она стонала и кричала его имя, и кончила, крепко прижимая его к себе. И он проваливался в бездну экстаза, его ягодицы дрожали, когда он погружал свой твердый член все глубже и глубже в ее влажное тепло. Его оргазм усилился от осознания того, что он заполнил ее до предела. Он отключился на мгновение, пока не упал, упираясь на руки. «О… Лоиссс…» Долгий, жадный, влажный, теплый поцелуй на солнце. Они крепко держались друг за друга, их тела переплелись, глаза сияли. Они нашли друг друга в этой жизни. О, Лоис. Лоис. Лоис. Лоис. Кларк резко вздохнул, вспоминая тот золотой день любви и домашнего тепла, его боль увеличилась, и он закричал, и воздух, наполненный зеленым криптонитом, проник в его легкие. Он задыхался, но потом открыл глаза, когда почувствовал, что боль покинула его тело, стрелы криптонита исчезли. Он видел, как на резном потолке отразилась вспышка света и все погасло. Он быстро встал, озираясь по комнате. И увидел высокого человека, который к нему приближался. Серые холодные глаза его сверкали в темноте. В одной руке он держал дымящийся пистолет, а в другой свинцовую коробку с зеленым криптонитом. Зрение Кларка восстанавливалось, и он узнал человека в дорогом сером костюме. И задохнулся, когда получил удар кулаком в лицо. Он медленно повернулся, вытирая кровь тыльной стороной руки, и зеленый камень был убран в свинцовую коробку. «Дурак», - сказал Лайонел низким голосом, и Кларк на мгновение увидел, как в этих серых глазах промелькнул взгляд Лекса. «Я стрелял в свою плоть и кровь ради тебя», - сказал он, а Кларк все смотрел на Лайонела Лютора, давно мертвого в его мире, но вполне живого в этом. «И все из-за твоей глупости», - ядовито сказал Лайонел. «Она достала меня, только и всего», - холодно ответил Кларк и пошел к бару. Его сердце бешено колотилось, но голос был твердым. «И теперь ты знаешь, что может причинить мне вред», - добавил он с улыбкой, оглядываясь на Лайонела. Лайонел рассмеялся, глядя на коробку в своей руке. «Совершенно неожиданно этот маленький зеленый осколок», - он издевательски улыбнулся: «Кто бы знал, может сокрушить могучего Голиафа». Кларк усмехнулся, все еще видя перед собой Лоис. «Я подозреваю, ты хочешь знать, как она нашла этот маленький осколок», - сказал он и пошел к двери. «И, конечно, ты понимаешь, что нужно много-много таких осколков, чтобы меня убить? Теперь, я думаю, должен отправиться в Сахару, так ведь?» «Не ввязывайся ни во что», - рявкнул Лайонел, испытывающее глядя на него. «Я знаю, сколько твоя прекрасная жена значит для тебя», - добавил он, сверкая глазами. Кларк внутренне сочувствовал Кларку Лютору, как холодно и одиноко живется ему в этом мире, окруженному такой ненавистью родителей, призванных любить и беречь его. Он кивнул и повернулся к двери. «Да, Кларк». Он обернулся и увидел взгляд человека, преследующего свою добычу. Серые глаза пристально изучали лицо сына. И Кларк подумал, что Лайонел Лютор похож на человека, преследуемого смертельным страхом перед своим сыном. «Ты не спросил, жива ли твоя сестра», - тихо сказал он, поднимая стакан виски к губам. «А я должен?» - ответил Кларк с насмешливой улыбкой. Лайонел усмехнулся и залпом выпил свой напиток. Что-то вроде удовлетворения и облегчения пробежало по его лицу. «Нет», - сказал он с улыбкой: «В противном случае, ты не был бы сыном, которого я воспитал», - добавил он с небольшим поклоном, и Кларк вышел из комнаты. Ты прав, подумал Кларк Кент, когда спокойно выходил из особняка Люторов. Я определенно не сын, которого ты воспитал.